Кошачий глаз

      Обжигающее полуденное солнце накаляло песок, казалось бы, докрасна. Находиться здесь в моменты солнца в зените было довольно опасно, если ты не подготовлен к зною и жару пустыни. Лишь барханы и скалы, тень которых хоть как-то спасала от лучей. И чистейшее небо. Ни единого облачка. Оно и неудивительно — дожди здесь редкие, застать очень тяжело.       Лёгкий ветерок вырисовывал на песчаной глади какой-то замысловатый узор, а время превращало эти узоры в барханы. Здесь долгое время не ступала нога человека, не было ни единой живой души.       Но кто остановит всепоглощающую человеческую тягу к знаниям?..       Разве что неожиданная смерть вожака. Или лидера, который всё затеял...       Некстати в тот момент сломался внедорожник, ой как некстати... Двое членов экспедиции пытались привести его в рабочее состояние, но всё было тщетно. На первый взгляд показалось, что мотор «закипел», потом были обнаружены более тяжкие поломки и самые страшные опасения подтвердились. Машина не поедет в ближайшие пару часов. Нужен серьёзный ремонт.       Но на это не было времени — на заднем сидении с серьёзной раной в боку сидел руководитель экспедиции, главный археолог. Чёрт дернул его на проверку всех закоулков этого забытого всеми храма! И знали ведь, что стоят ловушки, но человеческая глупость не имеет границ. Сработал древний механизм, чёткий, как швейцарские часы, время которым не помеха, стрела была пущена, а он не среагировал вовремя. И поплатился за такую оплошность. Наверняка, пика была ядовита, тело ныло невыносимой болью, кровь тяжело останавливалась. Нужна срочная медицинская помощь. Иначе исход ясен, вариантов нет.       Послышался обеспокоенный голос картографа:       — Ну что там?       Из-за капота выглянул загорелый крепкий мужчина, протирая рукой запотевшее лицо. Рубашка на нём, некогда песочного оттенка, пропиталась влагой, а пыль лишь усугубляла вид ткани тёмными, бурыми пятнами. В глазах читалось отчаянье.       — Ничего хорошего. Чёртова железка не поедет, хоть самим запрягайся.       — Мать твою, Джордж умирает, заставь эту колымагу двигаться!       — Как?! — по крылу джипа типа «сафари» прошёлся сильный удар кулаком. — Я даже понять не могу, что с ним произошло! Он нормально работал ещё утром, всё было исправно!       — Меня не интересуют твои отговорки! Ты же обещал лучший транспорт! Что за хрень?! Босс сейчас копыта откинет, а мы так и будем стоять здесь и пререкаться?!       Из салона послышалось громкое хрипение и всхлипы. Мужчины не плачут, только если боль не столь невыносима. Казалось, что у раненого сейчас внутри всё выгорит, он сильно покраснел, истекал потом, его била лихорадка. Из того, что предлагала аптечка, самая лучшая, которую мог предоставить врач экспедиции, ничего не помогало. Да и помочь не могло — кто мог знать досконально древние яды, особенно те, которыми пропитывалось оружие для ловушек в храмах?       Никто.       Сердца картографа и водителя замерли. Только не это...       В поход отправлялось десять человек. Из забытого горного храма вернулось лишь трое. Один из них при смерти. И помочь некому. Связь словно отказывалась работать в этом районе. Машина встала, как вкопанная. До ближайшего населённого пункта десятки километров. Вокруг только песок и скалы.       Это конец.       Видимо, правы все те россказни и байки о том, что проклят последний храм кошачьей богини. Хранят его души жриц и священных зверей, если пришёл с грязными помыслами — живым не выйдешь.       Реликвия не принесёт им признания, не подарит славы.       Только смерть и боль.       — Он не протянет... — голос картографа дрогнул. Он подошёл к открытой двери и заглянул в салон, смотря с болью во взгляде на начальника. Поправив по старой привычке воротник рубашки, он протёр рукавом маленький бейдж. Формальность, но все члены носили такие небольшие пластинки на одежде. В лучах солнца блеснула золотистая надпись: «Маркус Рич. Картограф».       — Я попытаюсь покопаться ещё. Не может так вот застопорить систему.       Маркус посмотрел на водителя и опустил голову. Он понимал, что ничто не поможет. Их песенка спета.       Вдруг поверх руки картографа, покрытой ссадинами и синяками, легла дрожащая ладонь археолога:       — М... Маркус...       Рич вздрогнул. Словно током прошибло. И этот взгляд... Такой... Хотелось плакать, смотря в эти тёмно-синие глаза.       — Закончи начатое... Я тебе доверяю, как себе...       — Нет, сэр! Господи, держитесь! Вы выдержите! Вспомните походы вдоль Амазонки! Тогда было ещё хуже! — голос срывался, звучали истерические нотки. — Не сдавайтесь!       Но взгляд начальника был направлен чуть правее от Маркуса. Прямо позади картографа возвышался силуэт женщины в чёрном. Массивные украшения горели на солнце, драгоценный металл переливался разными оттенками, эмаль поблёскивала, отражая лучи. Посох в руке покачивался из стороны в сторону. Чёрная легкая сетчатая ткань юбки едва скрывала ноги, а нагрудник и стилизованные крылья Гора добавляли образу массивности. Она лишь стояла и улыбалась. Но почему-то улыбка та вселяла лишь страх и ужас.       Яркие зелёные кошачьи глаза прожигали археолога насквозь. В силуэте проявлялись кошачьи черты — уши на голове, сбитая серая шерсть на ладонях у пальцев, тонкие линии усов. Чёрные, как смола, короткие волосы почти полностью скрывались под украшением, по форме напоминающем кошачью голову. Длинные когти на пальцах угрожающе постукивали по посоху. Женщина оголила клыки и послала несчастному воздушный поцелуй, смотря на того с презрением.       — Маркус, сделай это... Если не ты, то кто..?       Картограф уловил путь взгляда начальника и косо посмотрел вбок. Там было пусто.       — На что вы..?       Но было поздно. Рука археолога ослабила хватку, сердце остановилось. Грудь перестала вздыматься. Он покинул этот мир навсегда.       На мгновение время для Маркуса замерло. Рич отключился от реальности, словно впал в транс. Нет. Этого не может быть! Этот человек вёл его с самой скамьи студенчества! Вместе было пройдено немало испытаний, многое открыто, столько удачных походов и исторических находок!       И теперь его нет.       Джордж Лайерсон. Индиана Джонс мира реального.       Мёртв.       По щеке картографа потекла предательская слеза. Всё кончено...       Осталась лишь одна цель — исполнить последнее желание начальника. Доставить этот чёртов артефакт.       Ожерелье богини. Кошачий глаз...       Внезапно мотор проклятущего внедорожника зарычал, задымился и зашипел. Водителя откинуло от капота на метра три назад. Машина начала вести себя до жути странно — на приборной панели произвольно загорались и тухли индикаторы, стрелки носились по шкалам, как бешеные, взвыла сигнализация, даже радио включилось. Только какое здесь к чёрту радио, если даже сеть спутникового телефона не засекается? Однако, всё это можно было лицезреть. Водитель даже перекрестился, широко распахнув глаза:       — Господи Иисусе, спаси наши души...       Из мира иного послышался мягкий, но очень властный голос:       — Вряд ли вам поможет кто... — только никто его не услышал.       Машина ещё немного поиздевалась над нервами выживших в сей жуткой экспедиции, после чего вернулась в нормально состояние. Бросившись к капоту, горе-механик побледнел и в ужасе уставился на картографа.       — Он... Он исправен!       Но Маркус был далеко отсюда. Картограф оправился от шока лишь спустя десять минут, когда получил залп из бутылки с холодной водой по спине. Никак на это не отреагировав, Рич вырвал из рук мёртвого археолога древний сундук и, словно будучи на автомате, сорвал с него крышку. Под слоем многовековой пыли блистал зелёный камень и алмазные когти.       Мир узнает правду о произошедшем.       А это ожерелье, из-за которого полегло немало жизней, больше не принесёт никому несчастий и страданий.       Но как же они тогда ошибались...       Богиня не прощает воров и преступников...