Imprinting

В идеальном мире метки не были бы таким сложным делом. По идее, родиться со второй половинкой (твоей родственной душой, что было не просто преувеличением или словами о привязанности, но буквально второй частью того, кто ты есть на самом деле, дополнением к твоей жизненной симфонии, которая звучала так ясно), чье имя написано у тебя на внутренней стороне запястья, должно было быть благословением. Никаких больше ужасных поисков или тревожного ожидания ответного сообщения, или страха умереть одиноким в темной квартире, полной кошек, или собак, или любых других животных на ваш выбор. Свиней, например. Диппер был уверен, что если бы Мейбл пришлось стать отшельником, она бы жила в окружении свиней, блесток и упаковок «Улыбашек». Все это тоже было неплохим вариантом. Но это было неважно, потому что его сестра была одной из тех, кому очень повезло. На ее коже была метка, странное имя, которое напоминало об океане и мерцающем летнем солнце; имя девочки с идеальными блондинистыми волосами. Именно в ее сторону Мэйбл первые недели в Гравити Фолз трясла кулаком. И именно с ней в последнее время постоянно ходила по торговому центру, держась за руки и смотря на все с такой радостной улыбкой, которую Диппер никогда еще не замечал на лице сестры. И даже если Пасифика порой ворчала о том, как ужасно быть связанной с крестьянкой с ужасным вкусом, Диппер замечал такую же улыбку и на ее лице. Кроме того, каждый, кто находил свою половинку, становился в какой-то мере знаменитым, а Пасифика всегда любила внимание. Мэйбл повезло, да, но в большинстве случаев все было намного сложнее. В море не просто много рыбы — этих рыб миллиарды и миллиарды. Кто-то рождался с метками, написанными на незнакомом языке — арабском, китайском или иврите. Иногда они были вообще старинными или неизвестными. А у некоторых людей были всего лишь обычные имена, которых в мире было слишком много. Порой люди рождались с совершенно пустыми запястьями. Так что вообще было удивительно, что у кого-то получалось найти свою родственную душу в этом огромном мире, полном людей, идущих своей дорогой и надеющихся просто столкнуться с кем-то, кого они сразу же узнают, у кого на запястье будет написано их имя. И такие случаи стали все более редкими. Люди перестали обращать внимание на свои метки и следовать зову сердца. Кто-то прикрывал их, как доказательство того, что они вряд ли столкнутся со своей судьбой. Были и обычные романтики, которые цеплялись за саму идею родственных душ. И каждый раз, когда появлялась еще одна трогательная история двух людей, которые нашли друг друга и создали идеальный союз, все улыбались, а потом возвращались к своим делам. И со временем метки стали чем-то вроде странных родинок. Ведь в реальности очень мало людей встречали свою половинку. Диппер Пайнс родился с черным треугольником на запястье, безупречным, не считая идеально ровного круга в центре, открывающего кожу. Он был похож на глаз, смотрящий на мир с усмешкой. Диппер не знал, что об этом думать. Так что он и не думал.

***

Через полтора месяца после начала его двенадцатого лета, когда он, Мэйбл и Зус бегут от летающего монстра, похожего на пирамиду с одним глазом, который пытается зажарить их живьем за то, что они помешали его планам проникнуть в голову дяди Стэна, чтобы достать информацию для психопата-гнома, строящего из себя экстрасенса (да, жизнь бывает очень странной), Диппер не думает об этом. Главным образом потому, что он старается не умереть. Позже, когда он окружен огромным роботом в виде того самого гнома, то есть, Гидеона, жителями городка, разочарованно качающими головами (жизнь действительно странная штука) и Мэйбл, громко размышляющей о достоинствах абордажных крюков, Диппер все еще не думает об этом. Какая-то мысль мелькает у него в голове, но она слишком слабая. И она не появляется еще какое-то время.

***

Через несколько недель его тело захватывает все тот же монстр в форме пирамиды (он быстро становится одним из самых нелюбимых существ Диппера) в попытке забрать дневник о паранормальных явлениях, который мальчик нашел почти сразу после приезда в Гравити Фолз. В основном это все же его вина, так как он доверился тому, по чьему виду сразу понятно, что он убийца, лгун и просто придурок. Это ужасный опыт (тот, после которого обычно приходится прибегнуть к медицинской помощи), да и заканчивается он плохо (хотя, если посмотреть с другой стороны, Мэйбл на самом деле не хотела встречаться с тем парнем), но впервые какие-то догадки, хотя бы небольшие, начинают появляться глубоко у Диппера в голове. Это происходит всего пару мгновений, как раз до того, как он начинает летать в тумане, смотря на себя вниз. Когда его рука попадает в круг голубого пламени, закрепляя сделку, Диппер вспоминает о метке на своем запястье — темном треугольнике с дыркой, напоминающей глаз. Потом, конечно, это забывается из-за сумасшествия, происходящего вокруг. Но в этот раз Диппер не единственный, кто замечает.

***

Проходит пара дней, таблетки действуют довольно хорошо, и Диппер, наконец, перестает морщиться при виде вилок. Все становится спокойнее. По крайней мере, настолько спокойнее, насколько может в месте, где такие приключения и опасности происходят ежедневно. Все идет странно, но по-нормальному странно. За исключением чувства, что за ним кто-то наблюдает. Сначала Диппер отклоняет эту мысль, считая, что это просто паранойя. Кто бы не стал параноиком после тех ужасных событий, которые они с Мэйбл пережили за лето? Скорее всего, было много существ с несколькими глазами или ногами, которые наблюдали за Хижиной из леса. Но чувство не исчезает, даже когда он находится не на крыльце, газоне или другом месте поблизости леса. Оно следует за ним в его с Мэйбл комнату, в гостиную и вообще везде. Каждый шаг, который Диппер делает, наполнен ощущением, что за ним следят. Хотя это даже глубже; будто бы смотрят не снаружи, а внутри. Будто бы изучают его душу. Впервые за многие годы Диппер рассматривает маленький треугольник на внутренней стороне запястья и задается вопросом, как это связано с их недавней сделкой с демоном снов. Однажды, когда они ложатся спать по разные стороны комнаты, он спрашивает об этом Мэйбл. Она какое-то время думает, а потом сонно отвечает: — Может быть, этот треугольный монстр и есть твоя родственная душа. — Я вполне уверен, что у него нет души, Мэйбл. Мэйбл молчит, и через пару минут Диппер приходит к выводу, что она уснула. И тогда его сестра снова говорит: — И что с того?