Нарния или Англия?

      Этой ночью мне снился Алоис.       Ничего необычного не происходило. Никакого особенного сюжета или драмы. Это было простое напоминание об унижении, о низведении меня в ранг приманки и груши для битья, которое так любезно подсунуло мне сегодня подсознание. Только теперь меня ударили далеко не жалкие пару раз — Алоис бил меня ногами по животу, груди, ногам и даже макушке. Он наступал каблуком на самые чувствительные места, брал время для более точного прицела и сильного размаха, острым носом туфлей врезался мне под рёбра… Я ничего не делала. Я всё также, как и в прошлый раз, лежала на полу, иногда меняя позы, только теперь из моих глаз текли слёзы, пока я смотрела в точку пустым взглядом.       Да, я видела себя со стороны. Какое унизительное зрелище — видеть себя распластавшейся на полу тряпочкой, пока об тебя в буквальном смысле вытирают ноги.       Нечувствительные места во сне становились чувствительными. Каждый удар выбивал воздух из лёгких, заставляя пытаться жадно его схватить, пока не успели ударить ещё раз; задыхаться, но по-прежнему молчать, терпеть всё молча, не издавая ни звука — ни всхлипа, ни вскрика, ни даже шмыганья носом, который заложило от слёз.       Сон виделся таким ярким и чётким, что я даже сейчас, стоя у зеркала, могу показать места, по которым меня лупили. Словно находясь в трансе, я прикоснулась к ляжке, находившейся под несколькими слоями одежды — аккуратно, боязливо, словно там и правда есть какой-то синяк. Естественно, никакой боли я не почувствовала, и это принесло мне немного облегчения. Плечи расслабились, дышать стало немного легче.       Прошло уже две недели, а страх меня до сих пор не отпускал. Я ничего не понимала — Сиэль задобрен, защита мне гарантирована, так в чём проблема? Я всё равно чувствовала себя неуверенно, словно всё время на грани падения; даже погрузившись в рутину этого поместья, чувствовала себя не в своей тарелке и побаивалась всю прислугу.       Сам Сиэль, слава богам, самоустранился, с головой погрузившись в свои дела — работа, занятия и встречи… К нему на этой неделе аж два раза приезжали на ужин какие-то важные шишки, и, естественно ноги моей на этих ужинах не было. Я сих многоуважаемых господ даже в лица не видела. Не представляю, как бы сейчас я начала нервничать, если бы мне пришлось даже просто встретиться взглядом с незнакомым мужчиной.       Зато с незнакомыми женщинами контактировать приходилось в больших объёмах: мне наняли гувернантку, которая теперь преподаёт мне практически всё, чем раньше мучил меня Себастьян, и даже немного больше. Английский в том числе — это при том, что о русском языке она ни сном, ни духом. Однако Себастьян решил, что я уже достаточно адаптировалась к языковой среде, чтобы упражняться с женщиной, которая говорит только на родном английском и международном французском; к слову, французскому она тоже начала меня обучать.       Иногда общаемся на языке жестов, потому что как ни крути, а я пень пнёвый, ломаюсь если не на лексических значениях, так на этом завёрнутом британском акценте. Однако я была рада, что от большого неудовольствия учиться с Себастьяном меня таки избавили, и комфорта в жизни стало чуть больше.       Так в чём дело? Я под защитой, я в комфорте, ко мне теперь нормально относятся, ни в чём не подозревают, а я чувствую себя так, словно надо мной висит гильотина — и то не какой-то страх, а скорее смирение со своим положением и глубокая тоска по чему-то, что ещё не оборвалось.       Я заглянула в отражение своего лица: круги под глазами от проблем со сном скоро станут чернее чёрного и будут просто отлично выделяться на фоне моей бледной как полотно кожи. Но зато прыщей у меня в этом мире гораздо меньше — экологию в этом мире ещё не просрали, аллилуйя!       …А предпочла бы я быть прыщавой, но выспавшейся в своей постели. Однако меня всё больше мучает ощущение, что этого никогда не произойдёт. Кажется, будто с каждым днём я только отдаляюсь от возвращения домой.       Это должно звучать для меня абсурдно после заключения сделки с Сиэлем. Это обязано звучать так. У меня есть серьёзная опора и помощь, у меня есть наводящая информация от Гробовщика, — я должна чувствовать себя как победительница, а не как побеждённая, но у меня нет сил, и я чувствую себя именно как оная.       Каждый шаг навстречу моей родной квартире кажется таким тяжёлым, что я начинаю сомневаться, хочу ли я вообще воссоединения со своими близкими, или мне больше по душе свернуться здесь калачиком и никогда больше с места не сдвигаться ни физически, ни ментально?       В дверь постучали. Я вздрогнула. Соберись, соберись, тряпка!       Я постучала себя по щекам, пытаясь прийти в чувства — то есть в чувство веры в себя, конечно же. Ты всё сможешь, Аня! Всех порвёшь на пути к своей привычной жизни! Надо будет лечь костьми — ляжем!       Собственные же слова утомили и навеяли такого уныния, что захотелось удариться об зеркало, лишь бы вообще перестать испытывать эмоции. Я стараюсь, а они не работают, как мне надо… — Входите, — выдавила из себя я, развернувшись лицом к двери с натянуто нейтральным выражением лица.       Вошёл Сиэль. У меня брови поползли вверх. Он оглянул меня с головы до ног, и губы его сжались в тонкую полосочку, а глаза широко распахнулись — надеюсь, от восхищения, а не от ужаса.       Только что из поместья уехала Нина Хопкинс — привезла несколько чемоданов сшитых для меня нарядов. Хвасталась, что от нахлынувшего вдохновения сделала всё в кратчайшие сроки: день и ночь работала ради моего заказа! — Нравится? — ехидно спросила я, повертев перед ним носком облачённой в лёгкие свободные штаны ноги.       Сиэль прочистил горло. — Это странно. Женщины правда одеваются как мужчины в двадцать первом веке? — В двадцать первом веке… — я запнулась, подбирая слова, — брюки нормально носить и женщинам, и мужчинам… У брюк нет пола!       Я гордо топнула ногой и приосанилась для пущей убедительности. — А юбку мужчине носить странно… Хотя это нелогично, ты не думал? В силу анатомии мужчине комфортнее было бы носить юбку, а женщинам комфортно как в юбке, так и в штанах… — Стой! Я не хочу это обсуждать.       Впервые вижу, чтобы человек так стремительно краснел. Сиэль прикрыл рот ладошкой, снова прочищая горло. Что ж это такое, может бедняге просто воды надо попить… На несколько секунд воцарилась неловкая тишина, и я отвела взгляд в стенку, чтобы не смущать себя видом смущённого Сиэля.       Не понимаю, почему косвенное упоминание человеческих гениталий без сексуального подтекста так сильно смутило его — ох уж эти викторианские нравы! А мне теперь отдуваться и чувствовать себя бесстыдницей в этом закованном обществе… — Я… Я хотел позвать тебя к себе в кабинет. По важному делу! — пробубнил он, когда наконец откашлялся.       Я улыбнулась его нарочному неловкому уточнению и едва сдержала смешок, подумав, как ужасно я могла бы его сейчас поддразнить по этому поводу, чтобы он вообще никогда не отмылся. — А Себастьяна почему не послал?       Сиэль с многозначительным намёком посмотрел в окно за мной. — Прямо сейчас он занят.       И снова молчание, только в этот раз оно нужно было для того, чтобы я могла прислушаться к звукам с улицы. Однако за десять секунд безмолвия я так ничего и не услышала. — Хорошо, пойдём к тебе в кабинет. Что за дело? — Сейчас всё объясню.       Нарочно закрыв глаза, чтобы не смотреть на моё столь непривычное облачение, он развернулся и вышел из комнаты.       Я только недоумённо хлопала глазами ему вслед. В последнее время я чувствовала себя очень странно от наших разговоров — будто бы его амплуа жестокого и хладнокровного персонажа на моих глазах начало распадаться.       Даже соизволил сам прийти ко мне в комнату, а мог бы и возвращения Себастьяна с кровавой бойни вернуться… С чего это он? Сидеть устал что ли, прогуляться самостоятельно решил? Едва ли сам чёрт знает, что у него в голове творится. Он же живой человек. Настоящий. Существующий. А живые люди не так уж легко читаемы и предсказуемы, увы и ах. Поди отгадай теперь, что у него на уме. Странно как-то, что я это только сейчас начала осознавать. — Ты чего застыла?       Но лучше поздно, чем ещё позднее.       Я промычала обернувшемуся на меня Сиэлю что-то невнятное даже для самой себя и лёгкой поступью двинулась за ним. Ноги свободно поднимались, не задевая тяжёлые подолы многослойных платьев, так что я даже чуть не начала обгонять Сиэля с непривычки, но всё же сдержалась и зашагала с ним наравне. — Я заказал несколько книг по демонологии и экзорцизму, но у меня не так много времени, чтобы проверять всё в одиночку.       Тело ощущалось лёгким, как пёрышко, и я уже начала идти вприпрыжку, но вмиг заземлилась в задумчивости от услышанного. — Это чтобы Алоиса прищучить?       Сиэль поднял бровь вопросительно. — Извини. Это чтобы поймать его?       Он поджал губы и отвёл взгляд, явно чем-то недовольный. Я сразу поняла, что виной тому была моя недавно появившаяся привычка вплетать русские слова в английскую речь. Не то что бы я делаю это осознанно… Для большей нелепости скажу, что я ещё и не всегда понимаю, что намешала два языка даже несмотря на то, что русский и английский совсем друг на друга не похожи. — Да, что-то вроде того. Алоис сейчас — главная угроза. Мне необходимо нанести удар первым по нему.       Я понимающе кивнула. Взгляд бегал по коридору точно так же, как и мои ни на чём не задерживающиеся мысли: книги, демоны, Алоис… Значит, помочь надо… — А почему Себастьяна не привлечёшь? — Будет лучше, если он не будет знать об этом. — А он не будет знать?       От восторга я на секунду застыла на месте, прикрыв округлившийся рот руками; Сиэль тоже остановился и заговорщически подмигнул мне, улыбаясь: — Поэтому я и подобрал идеальный момент, когда он будет за пределами поместья и не сможет подслушать наш разговор.       Я поблагодарила все известные высшие силы за то, что коридор в этом поместье сумрачный, ибо уверена, я сейчас вся розовая от удовольствия. Мало того, что интрига и подляна, так ещё и против Себастьяна!       Но всё-таки по-дурацки расплывшуюся улыбку мне скрыть не удалось, хоть мой рот и был всё ещё прикрыт. Сиэль, увидев, что я взлетела на седьмое небо от счастья и там уже начала считать ворон, воображая, как я унижу этого пренеприятнейшего демона, схватил меня за руку и отрезвляюще дёрнул в сторону своего кабинета, одновременно с этим открывая дверь. Я не успела опомниться от его наглости, а он протащил меня через весь кабинет, из небольшой стопки из трёх книг взял верхнюю и всучил её мне.       «Классическая демонология» — с умилением прочитала я про себя, торопливо усаживаясь за стол.       Сиэль тоже сел с противоположной стороны и, взяв вторую книгу, с деловитым выражением лица откинулся на спинку стула. Только он собирался открыть её на первой странице, как обратил внимание на то, как внимательно я за ним наблюдаю, и уж было открыл рот, чтобы что-то сказать, как я сама уткнулась в свой учебник, не давая ему повода высказывать мне претензии.       Доверять мне изучение информации на английском — это как будто бы дело немного гиблое: я постоянно отвлекалась, думая о чём-то своём, ибо усваивать иноязычные тексты в больших количествах за раз было для меня чем-то невыполнимым. По нескольку раз я перечитывала одно и то же предложение, пытаясь понять, что же оно значит, ибо некоторые слова словно выпадали из книги и терялись — их значения я попросту не знала и даже предположить не могла.       Потом я поняла, что не вчитываюсь в текст и просто мажу взглядом по страницам, вырывая отдельно взятые слова, но не складывая их в нечто связное и осмысленное. Начала заново — господи, это введение и благодарности. Кому вообще это надо? Я перелистнула на содержание. Ещё через несколько минут моих вымученных попыток выжать что-то из книги со стороны Сиэля послышался такой же мученический вздох и звук захлопнувшейся книги. — Ты что-нибудь нашла? — Эм…       Я несколько секунд молчала, незаметно проводя кончиками пальцев по шершавой бумаге: мозг так разленился, что у меня даже вслушиваться в речь Сиэля не получалось. — Тут много молитв для изгнания нечисти. — Дай посмотреть.       Я покорно протянула ему раскрытую книгу. Сиэль с умным видом листал её добрую минуту и отложил на край стола. — Нет, молитвы тут не помогут. Возьми другую.       Я с намёком на озорство кинула взгляд на его книгу: — А ты что-нибудь нашёл?       Из внезапного приступа наглости и вредности я шаловливо потянулась к его книге, но он быстро перехватил её из моих рук, прижимая к груди, словно стыдливая девочка, прятавшая порно-роман. — Я пока тоже ничего не нашёл. Предлагают подуть на демона, плюнуть в него, ругаться на него и пересказывать биографию Иисуса Христа…       На последней идее я прыснула со смеху. — Идиотизм. — Это книга о нестандартных методах экзорцизма, — поправил он, — Я ещё что-нибудь поищу.       Сиэль принялся с показным усилием читать, игнорируя мой пристальный взгляд. — Что-то мне подсказывает, что в книгах вообще правдивой информации на эту тему не найти, — с пессимизмом пробубнила я и одной рукой подтянула к себе последнюю книгу. — Не зарекайся, — сухо припечатал он.       Я цокнула и кинула на него обиженный взгляд, которого он, конечно же, заметить никак не мог, и зарылась в книгу точно так же, как и он. Ну правда, шанс найти что-то меньше мизерного! Экзорцизм — штука сомнительная.       Вернее, до попадания в другой мир он точно мне казался максимально сомнительным занятием, потому что в демонов я не верила. И в Бога тоже. А вот с некоторых пор я начала сомневаться в своём атеизме. Может быть, как и говорили взрослые, это подростковое, и со временем почти все так или иначе сталкиваются с доказательством существования Всевышнего?       Только в моём случае это доказательство более явное и очевидное — только упрямый осёл не засомневается в своём неверии после попадания в параллельный мир и встреч со всякой нечистью вроде демонов.       Интересно, есть ли в моём мире демоны? Что-то мне с трудом в это верится, слишком тяжело вот так взять и перевернуть все представления об устройстве своей прошлой жизни. Но если они всё-таки существуют, работает ли хоть один общеизвестный метод по их изгнанию? А если работает, одинаково ли хорошо он действует на демонов этого мира и моего?       Изгнание… Если подумать, это ведь не просто ущипнуть надоедливого дьявола за руку. Это значит как минимум выгнать его в ад, как максимум поставить его существование под угрозу, а то и уничтожить. Думал ли об этом Сиэль? Однозначно да. Значит ли это, что он несерьёзно к этому относится, и мы сейчас занимаемся бесполезной хернёй?       Мои глаза округлились от внезапных подозрений. Я медленно опустила книгу, круглыми глазами пялясь на него, спрятавшегося за своей. — Сиэль. — Что? — Ты не боишься убить Себастьяна?       Он опустил книгу, сталкиваясь со мной наполнившимся напряжением взглядом. — Я говорил с ним об этом. Он сказал, что ни один известный человечеству способ убийства демона на самом деле не работает, — Сиэль махнул ладонью и тяжело вздохнул, — То есть всё это лишь дарит человечеству чувство безопасности и защищённости. В действительности спастись от демона обычному человеку невозможно.       С брезгливым выражением я подняла книжку и потрясла перед ним обложкой: — Тогда зачем мы это читаем?       Ну правда, тягомотно, ещё и бесполезно, оказывается. А мне к тому же текст не на родном языке воспринимать очень сложно, ибо жрёт это занятие мои силы будь здоров. — То, что Себастьян говорит, необязательно является правдой.       Я вперилась взглядом в стол, обдумывая этот тезис. Он-то безусловно правдивый — Себастьян всех книг не перечитал да на всех людей не посмотрел, вот только…       Сиэль уж было вернулся к чтению, как я его остановила, подпрыгнув на месте так, что он снова обратил всё своё внимание на меня: — Тогда мы возвращаемся к вопросу, не боишься ли ты убить Себастьяна, если этот способ окажется рабочим?       Сиэль аж закатил глаз, моментально заставив меня почувствовать себя глупой. Я чуть поёжилась и опустила голову, пряча лицо; щёки начали гореть от накатившего за такой простой вопрос стыда. — Кто тебе сказал, что мы будем пробовать это на Себастьяне? Я не думаю, что найти другую жертву для экспериментов это такая уж большая проблема. Я не хотел, чтобы он знал лишь потому, что иногда устаю от его неуместных шуточных комментариев. Кроме того, я мог бы дать все эти книги ему на проверку, но мне и самому интересно узнать, какие способы избавления от демонов придумало человечество.       Я покривила лицо: — Понятно, то есть я нужна тебе для краткого пересказа. — Вроде того, — ответил Сиэль без всякого зазрения совести, заодно словно нарочно проигнорировав упрёк в моём голосе, — Но я не знал, что ты начнёшь так много отвлекаться и заваливать меня вопросами. — Ну извини, — также без какого-либо раскаяния ответила ему я, — Я хотела убедиться, что ты подумал об этом, и что это не станет проблемой, если мы что-нибудь найдём и решим попробовать.       Он поморщил нос: — От твоей заботливости тошнит.       Сиэль снова закрылся книгой, давая понять, что диалог на этом закончен.       Ну вот, я забочусь, а его тошнит. Весь такой из себя независимый, понимаете ли. А если бы он и правда не подумал об этом? Такое тоже может быть. Он много работает и учится, мучается от бессонницы, вдобавок к этому ещё и начал страдать головными болями, так что пропустить какую-то деталь мимо себя становится легче лёгкого. Он мне благодарен должен быть! Я его однажды, может быть, таким образом от кучи проблем избавлю.       Не всё же быть мне молчаливой и покорной «пешкой», как он сам воспринимает людей вокруг себя, что без вопросов принимает все указания и даже понять не пытается, почему ей надо поступить так, а не иначе!       Я снова попыталась заняться чтением, но буквы перестали складываться в слова, а слова в предложения. Мотивация упала на дно, и текст просто-напросто поплыл перед глазами — шанс что-то полезное найти на нуле, а голова уже утомилась. Был велик соблазн сдаться и начать тупым взглядом смотреть на бумагу с чернилами, и думать забыв о попытках найти что-нибудь полезное.       Я бегала взглядом по страницам, а сама на самом деле думала, как бы мне поскорее улизнуть отсюда наслаждаться сидением на скамеечке в саду. Погода сегодня пасмурная, но дождя пока не предвидится, так что надо как можно быстрее, чтобы природа своё мнение поменять не успела.       Ему нужна информация об уничтожении демонов… Я её дам! — Сиэль!       Я заметила, как кончики его пальцев сильнее сжали книгу. — Ну что опять? — снова пробубнил он не отрываясь от книги. — Внутри Анны есть меч, убивающий демонов.       И опять он опускает свой фолиант, сталкиваясь со мной взглядом. Только теперь глаза круглые от ошеломления у него: — Что?       Я неловко поджала губы. Да, забыла я ему это сказать раньше. — Ну. Служанка Алоиса, Анна. Надо засунуть ей руку в рот, а потом дальше… Это мерзко, — я поморщилась, вспоминая эту сцену в аниме, и продолжила, — И этим мечом можно убить демона.       Сиэль ушёл взглядом в себя, уже по инерции закрывая толстый том и откладывая его на стол. Я закрыла свою бойко и с громким хлопком и положила поверх его книги, уверенная, что заниматься этой скукотенью мне больше не придётся. Оперевшись локтями об стол, я положила голову на свои руки и начала наблюдать за его глубоко задумчивым выражением лица. У себя в уме я уже плясала, радуясь своему освобождению, но в реальности лишь легонько размахивала ногами, стараясь не задеть ушедшего в транс Сиэля.       Он сложил руки на коленях, расслабил плечи и даже чуть сгорбился — выглядело очень необычно для такого аристократа, как он. И только сейчас, глядя на него, я осознала, что он мой ровесник — только сейчас он начал выглядеть как оный. Уставился взглядом в никуда и совсем стал похож на куклу…       Если подумать, он ведь очень милый мальчик. Милее большинства моих ровесников. Наших ровесников. Думаю, его красивое личико и является живым воплощение характеристики «аристократичное» — у него такие красивые, тонкие черты лица… — Не хочешь сыграть со мной в шахматы? — сказал он всё ещё, казалось, застывшими в раздумьях губами. — А?       Я убрала руки со стола и выпрямилась, теперь глядя на Сиэля изумлённо. Он быстро оттаял и вернулся в свою прежнюю форму, вновь придав себе важности с помощью прямой осанки и твёрдого взгляда. — Да, да, хочу… — неуверенно ответила я, когда и сама спустила себя с небес на землю. — Только играть мы будем молча. Мне нужно обдумать новую информацию. Себастьян!       Больше я не смогу его воспринимать, как кого-то недостижимого, высокого, важного. Я увидела в нём своего сверстника, и больше я этого развидеть не смогу.