Возрождение души

Снова этот сон. Юдзиро летит с этой проклятой крыши. Снова и снова я пытаюсь схватить его за руку, спасти, но всё тщетно. В который раз я ощущаю болезненный укол совести. Вот он снова стоит рядом со мной, живой. В душе теплится надежда, что всё, наконец, прекратится. Мгновение — и уже не он, а я лечу навстречу стремительно приближающейся земле. Я уже не раз думал, что было бы, если бы я помог другу. Что было бы со мной, не будь я таким нерешительным, не будь я трусом. Да, именно трусом. Подходящее слово для такого, как я. Я бы умер? Наверное, всем бы стало от этого только легче. Передо мной сразу возникли счастливые лица одноклассников, ничуть не жалеющих о моей смерти. Конечно, всем было бы лучше, если бы я умер. В душе возникло горькое чувство досады, казалось, я задыхался от обиды, отчаянья и почему-то разочарования. Я перестал верить в собственную нужность. Вдруг, словно ослепительный лучик света, передо мной возникла Тока. Она как всегда радостно мне улыбалась. Эта замечательная во всех отношениях девушка смотрела только на меня, только со мной ходила домой, приглашала в гости. В какой-то мере я почувствовал себя до безумия счастливым. Хоть в чём-то я был особенным. Значит, всё таки есть хотя бы один человек, которому я нужен. Рядом с Токой появилась моя мама, и я понял, что не одинок. Ради этого и стоит жить. Решив всё для себя, решив жить ради мамы и Токи, как бы трудно это ни было, тьма, заполнявшая моё сердце, сознание и сны рассеивались, и моему взору открылось чистое синее небо и такое тёплое, совсем не слепящее, ласковое солнце. Успокоившись, я ощутил приятное тепло на коже, через веки мне в глаза лился свет. Неплотно закрытые шторы пропускали в помещение лучи утреннего солнца. Открылась дверь. В комнату вошла мама. Заметив, что я проснулся, она ободряюще мне улыбнулась. Почему-то мне стало очень неловко. — Спасибо, мам, — мой голос прозвучал тихо и незнакомо. — Расскажешь всё потом? — с надеждой спросила она. — Сколько? — О чём ты, Кей-кун? — искренне удивилась мать. — Сколько дней я провалялся? — Три дня. — Этот тип! – негодовал я. — Кей-кун, что происходит? Я не понимаю, — мама пыталась говорить спокойно, но беспокойство вырывалось наружу. Кажется, и я, и мама были на грани. Она требовала объяснений, а я хотел покоя. Я устал от расспросов, от сочувствующих и глядящих с издёвкой лиц, от лжи, от ненависти, от страха за свою жизнь. Как хотелось рассказать, разделить с кем-то эту ношу, но я не мог, я как никогда прежде хотел жить. Хотя, сейчас о спокойной жизни можно было и не мечтать, просто хотелось хотя бы выжить, чтобы я снова мог улыбаться и смеяться, как прежде. — Тебя это не касается, — отмахнулся я. Мама заплакала, я не мог смотреть на эти блестящие ручейки, поэтому, понурив голову, взял тарелку и принялся есть. На следующий день я пошёл в школу. Мама больше ни о чём меня не спрашивала.