***
Когда воспоминания Гарри об эпопее с философским камнем закончились, трое магов вновь отошли от Омута памяти. В отличие от мрачного настроения, что принесли воспоминания о кладбище, на этот раз Амелия пребывала в еле сдерживаемой ярости. — Дамблдор, почему никто не был оповещен об этом? — прошипела она. — Это вызвало бы излишнее давление на Гарри, — спокойно ответил директор. — Излишнее давление? И это ваше оправдание?! — возмутилась Боунс. Дамблдор поднял копию «Ежедневного пророка». — У нас был только труп и рассказ Гарри. Сейчас, в общих чертах, у нас то же самое — и вот результат, — сказал он и показал главную страницу газеты. Мальчик, Который Лжет? — Рита Скитер. — В конце первого года дух Волан-де-Морта исчез. И хотя была вероятность его возвращения — в конце концов, он уже попытался один раз, — после смерти Квиррелла не осталось никаких неопровержимых улик. Поэтому я пришел к выводу, что без доказательств нам никто не поверит. Учитывая нынешнюю реакцию Фаджа, я убежден, что поступил правильно. Эта статья — не самая худшая из напечатанных, но, возможно, нам стоит радоваться, что мисс Скитер больше на эту тему ничего не писала. Амелия прикрыла глаза и раздраженно потерла переносицу. Она было обязана следовать закону, но все же ей были понятны причины, по которым Дамблдор не сообщил об инциденте. — Разница между той ситуацией и этой в том, что теперь Волан-де-Морт вернулся, и поэтому я стараюсь известить людей об этом. Впрочем, Фадж отказывается даже смотреть эту память, так что я стараюсь скрытно сделать это в обход его. — Почему скрытно? — спросил Гарри. Директор взглянул на мальчика поверх очков. — Политика. Если люди услышат, что я показываю твою память всем без разбора, то авторитетные фигуры в Министерстве, вроде Люциуса Малфоя, смогут обвинить нас в клевете. Это не только подорвет доверие к моим словам, но и позволит привлечь нас к уголовной ответственности. — Но ведь у нас есть доказательства, — Гарри указал в сторону Омута. — Суды не учитывают воспоминания из Омута памяти в качестве доказательств. Их статус аналогичен показаниям, данным под сывороткой правды… — Дамблдор ненадолго умолк, после чего посмотрел на Амелию. — Мадам Боунс, пожалуйста, просветите Гарри по этому вопросу. Думаю, ваш ответ будет полнее, чем мой. Амелия решила воспользоваться этой просьбой, чтобы отвлечься и успокоиться. — Воспоминания, полученные через Омут памяти, и ответы, данные под действием сыворотки правды, могут быть подделаны. Человек, способный создать сильную ментальную защиту, в состоянии сделать ложные воспоминания и преодолеть действие сыворотки. Использование любого из этих методов в суде может стать опасным прецедентом. — Но разве они не могут использоваться как дополнительные свидетельства? — спросил Гарри. — При проведении расследования для этих целей используются сыворотка правды, но Омуты памяти — чрезвычайно редкие артефакты. Министерство владеет лишь одним, и невыразимцы очень не любят расставаться с ним. К тому же, суды не используют эти средства по весьма веской причине, — ответила Амелия. — Например, вы слышали о суде над Люциусом Малфоем в конце прошлой войны? — Вы имеете в виду, где он лгал, что был под Империусом, и подкупил суд? Амелия невыразительно глянула на мальчика. — Я думаю, у вас нет права делать такие резкие заявления, мистер Поттер. Теперь представьте, как все могло повернуться, если бы он принял сыворотку правды и успешно преодолел ее действие. — Ему бы верили все, — подумав, ответил Гарри. — Верно, в этом случае его позиция была бы намного более прочной, чем нынешняя, — подтвердила Амелия. — Честно говоря, мистер Поттер, многие волшебники и ведьмы считают, что сыворотка должна применяться в судах. Тем не менее, хотя это позволило бы ускорить делопроизводство и повысить общую эффективность, такой подход даст людям с достаточно сильной волей возможность избежать наказания. То же самое с воспоминаниями из Омута памяти. Гарри понимающе кивнул. Он уже начал осознавать, сколько проблем стояло на его пути, хотя он просто хотел сказать людям правду о Волан-де-Морте. — Спасибо, мадам Боунс, — с улыбкой сказал директор. — Если вы когда-нибудь решите покинуть свою должности, я был бы рад видеть вас на месте профессора ЗОТИ. — Не пытайтесь подлизаться ко мне, Дамблдор, — огрызнулась Амелия. — К сокрытию смерти нельзя относиться легкомысленно, несмотря на обстоятельства. Вам может казаться это оправданным, учитывая сегодняшние события, но с моей точки зрения вы просто нагло проигнорировали закон. И нам еще предстоит поговорить об этом, но позже. Дамблдор устало кивнул. — Итак, вернемся к моему изначальному вопросу, — сказала мадам Боунс. — Я понимаю, что шанс невелик, но есть ли способ дублировать кровную защиту мистера Поттера? — Нет, по двум причинам. Первая — кто-то должен будет принести свою жизнь в жертву. Вторая — никто не знает, что именно Лили Поттер сделала в тот вечер, — ответил Дамблдор. Мадам Боунс задавала вопросы еще несколько часов, и нужно признать, что многие из них выбивали Гарри из колеи. С другой стороны, он, наконец, чувствовал хоть какой-то прогресс в решении своих проблем. Учитывая беспросветность своей жизни в последние месяцы, Гарри был рад даже такому незначительному сдвигу.***
В обеденный час Гермиона сидела за столиком в «Дырявом котле» и листала свои заметки из учебника по древним рунам. Гарри встречался с директором, а Рона привлекли к большой уборке в «Норе». Несмотря на то, что осталась одна, Гермиона все равно провела день на Гриммо, 12, тратя время на подготовку к СОВ под руководством Сириуса и Римуса. Так как ее родители все равно были заняты до вечера, она решила провести день в компании волшебников. Впрочем, сегодня Гермиона решила прервать работу на час раньше, чтобы побаловать себя новым меню «Дырявого котла». Она попробовала кое-что с утра, когда пользовалась камином паба, и теперь вернулась для полноценного обеда. Если Рон когда-нибудь узнает, что она прервала занятия, чтобы поесть, он будет подкалывать ее всю оставшуюся жизнь. Гермиона так увлеклась работой, что не замечала официантку до тех пор, пока тарелка с лапшой сабо не оказалась перед ней. Гермиона подняла глаза и пораженно уставилась на девушку рядом со столом. — Мерлин, ваши волосы великолепны! — Спасибо, — с улыбкой ответила официантка. — Ой, прошу прощения. Это было грубо с моей стороны, — смущенно извинилась Гермиона. — Я просто никогда раньше не видела натуральных фиолетовых волос. — Ах, они не натуральные, — уточнила девушка, разглядывая руны, которыми был исписан пергамент перед школьницей. — Это результат магического явления. — Понятно, — сказала Гермиона. — Спасибо за еду. — Угощайтесь. Прошу прощения, что помешала вашей работе. — Ах, не волнуйтесь. Я просто перевожу отрывок текста в руны. Это хорошая тренировка перед СОВ. — СОВ? — Стандарты Обучения Волшебству, — ответила Гермиона. Видя растерянность официантки, она пояснила: — Стандартные тесты для учеников пятого курса в Хогвартсе. — Ах, понятно. Прошу простить мое невежество, я иностранка и совсем недавно в Англии, — она снова посмотрела на пергамент с рунами. — Если не секрет, что вы переводите? — Это отрывок из Беовульфа. Девушка нахмурилась и опять взглянула на руны, затем подняла взгляд на Гермиону. — Вы делаете это в скандинавском варианте старшего Футарк? Или вы пользуетесь континентальной системой? Гермиона застыла. Это было что-то… чего она никогда не уточняла. — Хм, скандинавский вариант? Официантка начертила в воздухе указательным пальцем руну хагалаз, светящуюся сине-белым светом. Соединяющая линия между двумя параллельными вместо того, чтобы быть прямой горизонтальной, шла с наклоном слева направо. — Скандинавский вариант пишется с одной соединяющей наклонной линией, — пояснила девушка. Затем она добавила еще одну наклонную линию. — В континентальном варианте используется двойная связь. Я подумала, что вам, возможно лучше использовать скандинавское написание, так как история о Беовульфе происходит из того региона. Гермиона смотрела на застывшую в воздухе руну, которая словно пульсировала силой, только и ждущей, чтобы ее выпустили на волю. Она никогда не видела ничего подобного. И официантка сделала это без палочки! Со времен поступления в Хогвартс Гермиона видела множество чудес, но эта руна, излучающая холод… — Кроме того, — продолжила официантка. — Оригинал Беовульфа был написан в более позднем англо-фризском Футарке, а не старшем Футарке. Кажется немного странным, что вы переводите «обратно» в руническую систему, которая не имеет отношения к изначальному тексту. Хотя, реальная история Беовульфа происходила в шестом веке при правлении короля Хротгара, и в то время старший Футарк все еще был в ходу. Вы явно используете старший Футарк и, значит, не ограничены коннотациями англо-фризского варианта. Что же касается хагалаз, вариант с двумя связями появился в седьмом веке и относится к англо-фризской рунической системе. До этого руна обладала только одной связью. Гермиона вышла из ошеломленного транса и перевела взгляд со странной волшебной руны на удивительно образованную официантку. — Простите, нас никогда не учили, что в Скандинавии был другой вариант старшего Футарка. Я предполагала, что это просто вариации написания, — она начала быстро строчить пометки на краю пергамента. — Есть ли какие-то другие руны с вариациями? И то, что вы сделали с руной… это ведь не просто рисунок, не так ли? Я чувствую, как от нее исходит магия. Она что-то делает? Как вы нарисовали ее без палочки? Официантка улыбнулась… лукаво? После чего коснулась руны, заставив ее развеяться, вызвав легкий порыв холодного воздуха. — Ах, извините. Похоже, я отвлекла вас от трапезы. Пожалуйста, наслаждайтесь едой! — весело сказала она и быстро удалилась. — Подождите. Подождите! Ух… — Гермиона была уверена, официантка сделала это нарочно! Девушка пообещала себе вытянуть из нее больше ответов, когда та вернется.***
После подробного допроса в течение нескольких часов и просмотра событий в конце третьего курса, мадам Боунс в конце концов потеряла запал. — Ну, полагаю, после столь информативной дискуссии нам всем есть, о чем подумать, — заявил Дамблдор — И правда, — нейтрально ответила Амелия, глядя на директора с недобрым прищуром. — Однако, судя по выражению вашего лица, вы хотите поделиться с нами чем-то еще. — Да, вы правы, — подтвердил он и посмотрел на парня. — Гарри, в конце своего первого курса ты спрашивал, почему Волан-де-Морт вообще интересовался тобой. Мальчик кивнул. Интересовался — это еще мягко сказано. — В тот раз я промолчал, так как считал, что тебе не нужно взваливать на себя это бремя в таком юном возрасте, — Дамблдор печально вздохнул. — Но его возвращение все меняет, а ты продемонстрировал способность переносить… тяжелые ситуации. Дамблдор отвлекся, чтобы допить свой чай, а слушатели терпеливо ждали продолжения. — Незадолго до твоего рождения появилось пророчество. «Грядет тот, у кого хватит могущества победить Темного Лорда… рожденный теми, кто трижды бросал ему вызов, на исходе седьмого месяца». И Волан-де-Морт узнал о нем. — Что?! — воскликнули в один голос Амелия и Гарри. — И да, это пророчество относится к тебе. — Но… что… я… — запинаясь, старался что-то сказать мальчик. — Что?! — Мне очень жаль, Гарри, — искренне сказал Дамблдор. — Жаль? Жаль?! Дамблдор и Амелия почувствовали гул магии, собравшейся вокруг подростка. Чайный сервиз на столе покрылся трещинами, а несколько приборов на полках стали дрожать, жужжать и дергаться. — Какого черта это значит?! Из приборов повалил дым и полетели искры. Незащищенные документы и книги закружились по комнате. — Я должен убить Волан-де-Морта? — Но ведь это уже произошло. Документы упали на пол, а приборы начали затихать. Дамблдор и Гарри повернулись к Амелии. Гарри замер, пытаясь понять, о чем она говорила. — Четырнадцать лет назад Волан-де-Морт был побежден, хотя и временно, — невозмутимо продолжила женщина. — Значит ли это, что пророчество исполнено? — Я тоже так думал после той ночи, — невесело произнес Дамблдор. — Но когда я проверил зал пророчеств, оказалось, что шар все еще активен. И есть кое-что еще. — Еще? — повторил Гарри, устало падая в кресло. — Да. Это только первая часть пророчества. Мальчик с интересом ждал продолжения, гадая, какие еще подлянки может подкинуть ему судьба. — Гарри, я считаю, что нам следует подождать, прежде чем ты узнаешь остальное, — добавил Дамблдор. — Почему? — потребовал ответа мальчик. Дамблдор поднял руки в знак мира. — Позволь объяснить. Прошу доверься мне; позже я расскажу тебе все. В свою защиту скажу, что Волан-де-Морт знает только то, что я только что сказал. И он наверняка жаждет получить полный текст после того, как ты вновь ушел из его рук. — Так, вы хотите, чтобы я все держал в секрете? — спросил Гарри, думая о своих друзьях и Сириусе. — Да, я бы хотел, но это решение останется за тобой. Основная причина моего молчания в том, что я думаю, что Волан-де-Морт может найти способ получить от тебя эту информацию. Гарри растерянно нахмурился. — Вы считаете, что он может напоить меня сывороткой правды вместо того, чтобы просто убить? — Легилименция, — проговорила Амелия. Гарри повернулся к ней с вопросом во взгляде. — Искусство чтения мыслей, — пояснила она. — Именно. Ранее мы говорили о психической защите, с помощью которой можно преодолеть действие сыворотки. Эта методика называется окклюменция, она же используется для защиты от внешних ментальных атак. Я бы хотел, чтобы ты научился окклюменции прежде, чем узнать все. Волан-де-Морт может иметь шпионов, где угодно; Крауч-младший и Петтигрю хорошо это продемонстрировали. Хотя легилименция — не особо распространенная практика, но у него на службе точно есть люди, готовые без зазрений совести взломать чужие разумы. Гарри совершенно не знал, что должен чувствовать и о чем думать. День был богат на хорошие новости, но это все равно изматывало, а к тому же ему рассказали о чертовом пророчестве, которое привязывало его к Волан-де-Морту, и, словно этого было мало, теперь ему сообщают, что есть способ читать мысли. Что дальше? Одержимость призраком? Ой, нет, с Джинни это случилось еще на втором курсе. Нет, правда, может ли быть хуже? — Я попрошу профессора Снейпа научить тебя окклюменции. Чёрт.***
— Надеюсь, вы наслаждались обедом, — мягко сказала официантка, убирая посуду. — Это было восхитительно, — ответила Гермиона и неуверенно умолкла. Хотя она уже обещала себе забросать девушку вопросами, но за время трапезы ее решительный настрой снизился. С одной стороны, она понимала, что просто не может так нагло требовать от другой ведьмы рассказать ей про свою магию. С другой, упустить шанс узнать что-то новое полностью противоречило ее образу жизни. — Вы хотите что-то еще? — спросила официантка с понимающей улыбкой. Если вежливо спросить — это же будет вежливо, да? Пофигу, что она оправдывается сама перед собой тавтологией; новые знания прямо здесь! — Та руна в воздухе… — Хм? — Это был не просто рисунок, верно? — Возможно, — с озорной улыбкой ответила девушка. Гермиона смущенно замолчала, не зная, что делать дальше. Эту ведьму явно забавляла ситуация, и Гермиона сильно сомневалась, что поток вопросов поможет ей что-либо узнать. Возможно, обильные чаевые смогут подкупить ее? Официантка решила не дожидаться продолжения и приняла решение за гриффиндорку. Вынув из фартука салфетку, она положила ее на стол и пальцем вывела на ней руну соулу. На этот раз рисунок переливался желто-оранжевым светом. Через две секунды вся салфетка излучала нежно-желтый свет. То, что какой-то предмет заставили светиться, было не особо удивительно. То же самое можно было сделать чарами, трансфигурацией и даже зельем. Однако здесь использовалась руна, а такое Гермионе было совершенно незнакомо. Далее официантка перевернула салфетку и нарисовала еще одну соулу, на этот раз красную. И, наверное, с более острыми углами? Девушка убрала руку от салфетки, и вскоре та вспыхнула. Гермиона задумчиво нахмурилась. Одна и та же руна может обладать разными свойствами? Соулу символизирует солнце, поэтому свечение понятно. Изменение цвета позволило создать огонь? Или это была комбинация цвета и наклона линий? Возможно, она чего-то не заметила? Местоположение на объекте? Длина и толщина линий? Это делается без слов или ведьма применила невербальное заклинание? Но самое главное, почему она никогда не видела ничего подобного и даже не читала об этом? В Хогвартсе руны учили только для расшифровки древних текстов, так как многие рукописи были написаны еще до английского алфавита: старые книги заклинаний, литература, учебные пособия и законы. Но, насколько она знала, сами по себе руны не обладали магическими свойствами. Гермиона посмотрела на мягко улыбающуюся официантку. — Как? — спросила она. — Магия обладает многими формами, — уклончиво ответила девушка с фиолетовыми волосами.***
— Я так понимаю, вы восстановили свой милый клуб? — спросила Амелия Боунс. Гарри пропустил часть беседы мимо ушей, кипятясь из-за своего предстоящего дополнительного ученичества у Снейпа. Он смутно помнил, как разрешал директору рассказать все пророчество мадам Боунс, так как она уже знала окклюменцию. Однако тон, которым Амелия произнесла последнюю фразу, вырвал его из невеселых дум. Она сказала это небрежно, но мальчик заметил стальные нотки в ее голосе. И заминка Дамблдора подтверждала, что тут что-то не так. — С текущей позицией Министерства было бы сложно получить там помощь для борьбы с Волан-де-Мортом, — осторожно ответил он. — Как дипломатично, — сухо произнесла Амелия. Глаза Гарри растеряно заметались между двумя грозными фигурами; мальчик гадал об источнике напряжения. Он никогда не видел Дамблдора таким смущенным, и в то же время поведение мадам Боунс в отношении директора Хогвартса было уникальным. Большинство известных Гарри людей уважало старого волшебника и принимало его главенство без вопросов. Преподаватели иногда спорили с ним, но непременно принимали его решения. Те же, кто выступал против, вели себя по-разному. Волан-де-Морт демонстрировал насмешливое снисхождение, Люциус Малфой окатывал аристократическим презрением, Фадж… ну, Фадж был идиотом, так что он не имеет значения. Но Амелия Боунс смотрела на старика, как на равного, и обладала собственным мнением обо всем; что-то совпадало с позицией директора, что-то нет, главное — она совершенно не обращала внимания на его авторитет. — Амелия… — начал Дамблдор. — Эдгар… — Так на этот раз вы намерены отправлять на смерть несовершеннолетних? Дамблдор устало вздохнул. — Если я дам вам слово не принимать несовершеннолетних волшебников в Орден, это вас успокоит? Амелия внимательно посмотрела на Дамблдора, но промолчала. Гарри почувствовал, что ситуация быстро накаляется, и решил попробовать разрядить обстановку, заодно утолив свое любопытство. — Орден? — спросил он. Взрослые обратили внимание на мальчика. Оказавшись под двумя тяжелыми взглядами, он понял, что зря влез в противостояние этих грозных людей. — Орден Феникса, — после минутной паузы заговорил Дамблдор. — Видишь ли, у того, что весь волшебный мир боится произносить имя Волан-де-Морта, есть веская причина. Не будет преувеличением, если я скажу, что каждый, кто смел идти против него, был убит. Многие авроры, работники Министерства, простые волшебники и ведьмы, нашедшие в себе силы противостоять Пожирателям смерти. В это тяжелое время я решил, что необходимо собрать союзников, чтобы дать отпор. — И так возникла группа линчевателей под названием Орден Феникса, — перебила его Амелия. — С собственными шпионами в Министерстве и среди последователей Волан-де-Морта. Эта группа решила действовать самостоятельно и стала третьей стороной в войне. — Ну… можно и так сказать, — признал Дамблдор. Гарри задумчиво нахмурился. — Мои родители тоже входили в Орден, да? — Да, это так. И я бы предпочел не разглашать личности остальных членов, в конце концов, быть известным врагом Волан-де-Морта не совсем безопасно. — Сириус и Петтигрю тоже были в Ордене? — спросил мальчик, услышав последние слова директора. — Ну, полагаю, эти знания никому не повредят, так что да, ты прав. Хотя, конечно, Питер больше не является членом Ордена, — ответил Дамблдор, поглаживая бороду. — Но если Питер был в нем, это означает, что Волан-де-Морт уже знает об Ордене все, что ему нужно, — заметил Гарри. Рука Дамблдора замерла на середине бороды. Амелия хмыкнула и по-новому взглянула на мальчика. — Гарри, пожалуйста, сделай мне одолжение и не упоминай эту часть разговора при мисс Грейнджер. Это печалит меня, но, похоже, я только что подтвердил ее утверждение, что у волшебников нет «ни грамма логики», — в конце концов, сказал Дамблдор. — И мне надо бы напомнить нынешнему составу Ордена о постоянной бдительности. — Полагаю, вы вызвали Аластора с пенсии, — скорее заявила, чем поинтересовалась Амелия. — Да, вы правы. Хотя, я хотел бы оставить тайное тайным, но не собираюсь оскорблять ваш ум отрицанием очевидного. Простите, если я разрушил любые попытки привлечь его обратно в аврорат. — Подождите, — протараторил Гарри. Его мысли понеслись вскачь. — Вы имеете в виду профессора Грюма? Настоящего? — Да, Гарри. То, что Краучу удавалось дурачить меня так долго, будет моим вечным позором. — Э-э… да. Я хотел спросить, по-настоящему ли он согласился быть профессором или это сразу был Крауч под оборотным? Дамблдор с любопытством посмотрел на мальчика. — В прошлом году именно Аластор согласился принять место профессора ЗОТИ. Крауч… вмешался уже после его согласия. Но теперь, когда Волан-де-Морт вернулся, Аластор не хочет быть связанным делами в Хогвартсе, поэтому он не будет учить в этом году, если это то, что ты хочешь знать. — Нет-нет. Но если он и правда согласился учить, возможно, он мог бы преподать мне окклюменцию? — с надеждой спросил Гарри. — Боюсь, что твоя просьба будет неуместна. Хотя Аластор Грюм, конечно, знает окклюменцию, но он еще не полностью оправился от пережитого. Заключение в столь ограниченном пространстве может быть очень травматичным. Гарри недоверчиво посмотрел на директора и нахмурился. — Я знаю, — раздраженно буркнул он. — С моей стороны это был неудачный выбор слов. Приношу извинения. — Кажется, я упустила некий контекст, — перебила их Амелия. Дамблдор задержал взгляд на Гарри, прежде чем посмотреть на Амелию. — Это кое-что личное. Мадам Боунс сощурилась. Нельзя просто так отмахнуться от директора Отдела магического правопорядка. Дамблдор прокашлялся, стараясь скрыть смущение. — Кажется, мы отклонились от темы. Вернемся к твоей просьбе, Гарри; я не думаю, что Аластор на данный момент будет готов сделать это.