Дайя-однострочники

Дым скользит с кончика сигареты к фильтру, обвивает пальцы полупрозрачными серыми кольцами и тонкой струйкой поднимается вверх. Ёичи этого не видит. Он смотрит вперёд пустым взглядом на серый пасмурный горизонт, подносит руку к лицу, прихватывает фильтр губами и делает глубокую затяжку. На языке оседает горький привкус смолы - на душе оседает горький вкус поражения. Пусть это был только тренировочный матч, но он прекрасно показал разницу в силе. Они так много тренировались... Всё ещё недостаточно? Недостаточно. - Курамочи! - Чёрт! Ёичи вздрагивает и роняет сигарету - та падает между железными ступеньками пожарной лестницы, и чтобы достать и потушить её времени уже не остаётся. Хотя, поздно кипишевать - если Миюки здесь, значит, обо всём и так догадался. - И чё? Опять будешь лекции читать? - Ёичи набрасывается первым, хоть и знает, что от Миюки никаким нападением не защитишься. - Нет, - улыбается тот, и от улыбки этой становится не по себе. - Уверен, ты и без меня всё прекрасно понимаешь. - Вот и ладно. Бывай, - кидает Ёичи, поднимаясь со ступенек. Миюки Казуя - последний, кого Ёичи хочет видеть после проигрыша. Сегодня так особенно, потому что стыдно смотреть капитану в глаза. Стыдно за то, что не поймал мяч, летящий практически в перчатку, за то, что не успел вернуться в дом, и особенно за тот флайбол, после которого матч закончился. А вот за выкуренную сигарету не стыдно. Ёичи кидает взгляд через плечо - Миюки не спешит за ним, - и замирает, не веря своим глазам. - Ты чего творишь, грёбаный ты псих! А Миюки продолжает улыбаться, сминая дымящийся окурок о запястье правой руки. - Блять, да ты ебанулся в край! - не стесняясь в выражениях, орёт Ёичи, широкими шагами возвращается к Миюки и хватает его за руку. Задирает рукав ветровки до самого локтя, смахивает пепел, и все заготовленные матерные тирады застревают в горле: рядом со свежим ожогом, который пока проявляется лишь покраснением на коже, заметны ещё три - светлые зарубцевавшиеся шрамы. - Какого хрена, Миюки? - скорее растерянно, нежели зло, выдавливает Ёичи, и всё-таки решается посмотреть ему в глаза. - Когда я застукал тебя с сигаретой в первый раз, ты пообещал бросить - и уже в четвёртый раз нарушил данное мне обещание. А это будет мне напоминанием о том, какой я дерьмовый капитан, раз не могу добиться уважения одного человека. Что уж говорить о целой команде... - Хватит этот бред нести! - больше всего на свете хочется сейчас вмазать этому идиоту, но Ёичи только хватает его за грудки и хорошенько встряхивает. - Как всё это вообще связано? Что за дерьмо у тебя в башке, Миюки?! - Дерьмо в башке - у тебя, придурок, - он снова улыбается, улыбается как всегда, как обычно, но Ёичи уже не представляет, сколько лжи в этой улыбке. - Кто бы мог подумать, что ты так легко станешь зависимым от такой мелочи, как сигареты... Видимо, на сегодня откровения закончились, и Ёичи даже немного этому рад. Он отталкивает Миюки и уходит в сторону общежития. Он чувствует чужое разочарование и чужую боль, как свою, и это ощущение в разы хуже горечи поражения. Он запирается в кабинке туалета, достаёт ополовиненную пачку сигарет и крошит их одну за другой, спуская в унитаз. Никотиновой зависимости у него точно нет, это так, баловство, блажь, от которой он может отказаться в любую секунду. Жаль, нельзя также легко отказаться от Миюки - раздражающего, непонятного, стукнутого на всю башку - нужного. Что делать с этой своей зависимостью, Ёичи не представляет.