Дайя-однострочники

- Знаешь, Миюки, ты с такой мрачной рожей уже полчаса подпираешь шкафчик и пялишься на задницы сокомандников... Будь милосерден, опровергни единственный напрашивающийся вывод, - на одном дыхании выдал Курамочи, приваливаясь плечом к соседнему шкафчику. - Столько сложных слов в одном предложении. Ты сегодня в ударе, - монотонно огрызнулся в ответ Казуя, не отводя взгляда от Харуичи. Вот он снял штаны - и Миюки тут же потерял к нему всякий интерес. - Хорош козлить, - на удивление спокойно сказал Курамочи. - Что случилось? Казуя всё-таки поднял на него взгляд, несколько секунд неотрывно смотрел в глаза, и снова опустил его, быстрым движением оттягивая пояс домашних штанов Курамочи. - Совсем двинулся?! - заорал тот, ударив Казую по руке, и отшатнулся назад, то ли паникуя, то ли мечтая об убийстве. - Видишь ли, кто-то повадился тырить мои трусы, - тихим доверительным шёпотом поделился Казуя. - Ч-чего? Ты прикалываешься?! - Если бы... Не досчитавшись одних, я подумал, что их машинка зажевала, или уронил по пути из прачечной. Потом пропали ещё одни - и я перестал вывешивать бельё сушиться на улице. Но они продолжают пропадать. Мне скоро ходить будет не в чем! Казуя тяжело вздохнул, взглянул на Курамочи в поисках поддержки, но эта сволочь сначала фыркнула, а потом заржала, как пьяная гиена, сгибаясь пополам и хватаясь за живот. - Охрене-еть, ну ты и лошара! У тебя появился тайный поклонник, который ворует твои тру... Ах... - несмотря на свой пацифизм, Миюки умел бить - сильно, без замаха и точно в цель. А пока Курамочи, всё ещё подхихикивая, пытался отдышаться, к ним подбежал отвратительно бодрый и свежий Савамура. - Миюки-семпай, завтра с утра половишь мои мячи? Ой, Курамочи-семпай, тебе плохо? Так что насчёт завтра, Миюки-семпай? Харуччи, подожди меня! Фуруя, придурок, просыпайся! Значит, завтра сто подач, да, Миюки-семпай? Харуччи, стой! - Казуя даже ответить ничего не успел, как Савамура вихрем вылетел из раздевалки, таща за собой на буксире Фурую. - Как ты с ним живёшь? - спросил Казуя, пытаясь отделаться от ощущения, будто его только что поимели в мозг. - У меня есть эффективные способы сделать его шёлковым, - усмехнулся Курамочи. - Думаешь, это он - твой сталкер? - Нет, это же Савамура. Если ему что-то нужно, он скорее будет таскаться за тобой каждый день и ныть, пока не сломаешься. - И то верно, стоит только бедного Криса вспомнить... Тогда кто? - Не имею ни малейшего представления, - горестно вздохнул Миюки.

***

Вообще-то Оно не храпел. Если Оно храпел - значит, уснул не до конца, потому Сатору терпеливо дожидался, пока дыхание соседа станет тихим и размеренным. Только после этого он бесшумно вставал с кровати, аккуратно вытаскивал из-под неё свой чемодан и, вооружившись маленьким фонариком, медленно разбирал конструкцию с двойным дном. Его коллекции мог бы позавидовать любой маньяк: здесь была обёртка от протеинового батончика, две баночки из-под кофе, затупившаяся одноразовая бритва, расчёска, с которой Сатору трепетно собрал волосы и положил их в отдельный пакетик, также почётное место занимала вырезанная из журнала статья про Миюки Казую. Но жемчужиной коллекции были аккуратно сложенные трусы в количестве пяти пар. Сатору нежно провёл по ткани самыми кончиками пальцев, зажмурился, задержав дыхание от накатившего трепета, и медленно выдохнул, пытаясь взять себя в руки. Достал из кармана шортов ещё одну пару - серые боксеры, мягкие на ощупь, приятные - принадлежащие семпаю. От одной лишь этой мысли по телу пробежали мурашки, а внутри стало тепло-тепло. Сатору блаженно улыбнулся, сложил боксеры также аккуратно, как и остальные экземпляры, и, в последний раз окинув взглядом свои сокровища, опустил двойное дно, тут же защёлкнув замочки на чемодане и задвинув его под кровать к самой стене. Пусть Савамура делает что хочет, говорит что хочет, пусть пытается превзойти его, но Сатору не собирается делиться с ним. Ни горкой, ни номером аса, ни, тем более, Миюки Казуей.