Дайя-однострочники

Раз-два, раз-два-три, главное - не наступать на чёрточки. Юи в очередной раз сбивается с шага и встряхивается, пытаясь не думать о несчастных чёрточках на дорожной плитке, на которые отчего-то нельзя наступать. Не маленькая ведь уже, а привычка осталась. Юи поднимает голову и пытается отвлечься от навязчивых мыслей. Хоть сегодня и выходной, она сама вызвалась поехать в эту часть города и передать заказы Такашимы-сенсей для клуба в пару спортивных магазинов, а заодно и прогуляться вдали от школы. Только погода разошлась, и теперь нещадное токийское солнце уже навязчиво припекало макушку и неприкрытые плечи. Пора возвращаться. Тук-тук-тук - разносится в горячем зное, но Юи почти не обращает внимания. А стук не прекращается. - Дятел, что ли? Она оглядывается вокруг, дома в этом районе Токио низкие, и машин совсем мало, а до автобусной остановки ещё идти и идти. Может, и дятлы здесь тоже водятся. Тук-тук-тук. Юи смотрит через дорогу на явно старое, но аккуратное, здание. Оно огорожено невысоким забором, а во дворе растёт большое зелёное дерево, вокруг ствола которого держится некая деревянная конструкция. Тук-тук-тук - стучит молотком человек на вершине стремянки, приставленной к тому самому дереву. Что-то в этом человеке кажется ей знакомым, и Юи щурится, но никак не может разглядеть его лицо. Впрочем, когда он забивает последний гвоздь и, спускаясь, басит знакомым голосом: «Я закончил!» - у Юи не остаётся сомнений. Маэзоно собирает инструменты и только успевает вытереть подолом футболки пот с лица, как из дверей здания выбегают несколько детишек и бросаются на него с объятиями, едва не опрокидывая на зелёный газон. - Домик на дереве, домик на дереве! Спасибо, Кен-чан! Как здорово, ты наконец-то доделал его! - наперебой кричат восторженные детишки. - А ну, угомонились! - прикрикивает на детей вышедшая следом пожилая женщина в фартуке и с графином лимонада на подносе. - Поблагодарите нормально, а после живо на ужин! Маэзоно краснеет, но широко улыбается, когда ребята послушно выстраиваются полукругом и, поклонившись, выпаливают нестройное: «Огромное спасибо!», после чего убегают обратно внутрь здания, всё ещё оборачиваясь и глазея на деревянный домик. А женщина подходит к Маэзоно и наливает для него стакан лимонада. Юи же переходит дорогу и теперь может разглядеть цветастую надпись в рамке у ворот. Ах, вот оно что, детский приют... Отсюда даже можно расслышать, о чём та женщина разговаривает с Маэзоно. - Кен-чан, я правда не знаю, как ещё тебя отблагодарить, ты столько сделал для этих детей... - Да это... Не надо ничего. Я рад, что могу сделать хоть что-то полезное. - Я уверена, очень скоро и твоя команда оценит тебя по достоинству, - говорит воспитательница, и Юи чувствует в её голосе улыбку. - Останешься на ужин? - Нет, спасибо, пойду уже. Пусть сегодня и выходной, но индивидуальные тренировки никто не отменял. - Ох, гробите себя, молодёжь, - причитает женщина, но всё же добавляет: - Удачи тебе, Кен-чан. Маэзоно прощается с воспитательницей, и только когда выходит за ограду и сталкивается с Юи, та понимает, что никак не сможет объяснить, почему подслушивала чужой разговор. - Привет, - неловко улыбаясь, говорит она. - А я тут мимо проходила. - Нацукава, э, сан? - неуверенно здоровается Маэзоно, и она понимает, что он смущён не меньше. - А я, это... - Подрабатываешь? - Волонтёрствую, скорее. - Вот как, - кивает Юи. Разговор явно не клеится, а у неё столько вопросов! Надо срочно что-то придумать. - Ты в школу возвращаешься? Я здесь была по поручению Такашимы-сенсей, так что надо будет ей отчитаться, поехали вместе? Почему-то глядя на то, как всегда невозмутимый и грубый Маэзоно краснеет от смущения, Юи чувствует что-то щекочущее в груди, а губы будто сами изгибаются в кокетливой улыбке. Она смотрит ему прямо в глаза и впервые замечает, что они тёплого карего цвета с редкими зелёными лучиками, особенно выделяющимися в свете солнца. - Да! - рявкает Маэзоно так резко, что Юи вздрагивает. - Да, конечно, поехали, - заканчивает он уже тише и тут же отворачивается, направляясь в сторону остановки. - И давно ты волонтёрствуешь в детских приютах? - пытаясь дозировать интерес, спрашивает Юи. Маэзоно останавливается, будто запинается на ровном месте, оборачивается через плечо и смотрит неожиданно тяжёлым взглядом. А потом серьёзно спрашивает: - Хочешь мороженого? Жарко на улице, посидеть бы в теньке, пока солнце не перестанет палить. Здесь недалеко есть тихая аллея. Юи только сейчас соображает, что Маэзоно долго работал на дикой жаре и, должно быть, хочет отдохнуть. Потому быстро кивает, догоняет его и идёт рядом, всё ещё надеясь услышать ответ на свой вопрос. Но Маэзоно не торопится, и так в тишине они доходят до небольшого парка с несколькими яркими торговыми палатками и редкими скамейками вдоль тонких ленточек-дорожек. Маэзоно покупает мороженое с двумя палочками, и когда они садятся на скамейку - разламывает его пополам, а прежде чем отдать половинку Юи, пытливо спрашивает: - Ты ведь никому не расскажешь? Юи замирает, коснувшись его напряжённых пальцев, сжимающих палочку мороженого, и кивает. - Обещаю. Маэзоно устало откидывается на спинку скамейки, глядя прямо перед собой, и начинает говорить: - До десяти лет я жил в этом приюте... Юи слушает, не перебивая, даже не замечает, как забытое мороженое тает и капает на асфальт, а Маэзоно рассказывает о своём детстве без родителей, о своей воспитательнице, о друзьях, которые давно разъехались кто куда, но иногда заходят также, как и он. О том, что выделяемых на содержание приюта денег едва хватает, и его вскоре могут закрыть. Поэтому ему необходимо попасть в про-лигу и много зарабатывать, чтобы делать пожертвования в фонд, спонсирующий этот приют. - Но я даже в первый состав не могу попасть, не важно, как сильно стараюсь... Боюсь, я просто выбрал неправильный путь, но бросить бейсбол... Я не могу этого сделать, понимаешь?! Мороженое давно закончилось, палочка с хрустом ломается в его руках, и Маэзоно смотрит на Юи так отчаянно, что та в порыве берёт его лицо в ладони и, придвинувшись ближе, уверенно говорит: - У тебя всё получится! Пусть не с первого раза, не со второго, и может даже не с третьего, но ты обязательно исполнишь свою мечту. Я верю в это. Знаю, как много ты тренируешься, как стараешься, и теперь ещё знаю, зачем делаешь всё это. Ты очень добрый, Зоно, и эта доброта обязательно будет награждена. Собственные слова разжигают в груди жаркий огонь, Юи трудно дышать, а на глаза наворачиваются слёзы, но она никак не может понять, отчего они. Она так волнуется, что сердце едва не выскакивает из груди, а щёки Маэзоно под её пальцами заметно теплеют. - Нацукава-сан... - Зови меня Юи, хорошо? - улыбается она и вытирает мокрые ресницы запястьем. - Х-хорошо, - он опускает глаза и бурчит едва слышно: - Это всё как-то слишком походит на... - Свидание? - Что? Нет! У Маэзоно в глазах настоящая паника, а Юи заливисто смеётся и неожиданно для себя замечает, что его лицо не такое уж и жёсткое, каким казалось раньше. Или после всего услышанного она просто стала смотреть на него иначе? Не как на одного из сотни игроков бейсбольного клуба Сэйдо, всегда грубого, чересчур резкого, иногда даже хамоватого Маэзоно Кенту, а как на мальчишку с трудным детством, который смог пронести через него свои светлые мечты и сохранить веру в лучшее - Кен-чана. - Ты хотел бы сходить со мной на настоящее свидание? - спрашивает Юи, и в первую секунду сама пугается своей смелости. Но цвет щёк Маэзоно становится просто невероятно красным, он заикается, пытаясь что-то ответить - и всё напряжение вмиг развеивается. Кен-чан очень нравится Юи. Может, эта мысль приходит слишком рано, но когда Маэзоно всё-таки выдавливает из себя едва разборчивое «да», она решает, что у неё ещё будет время разобраться в своих новых чувствах.