Эксперимент

Сегодня знаменательный день для всей нашей группы. Ровно месяц со дня удачного эксперимента. На торжественное вскрытие капсулы были приглашены не только учёные, но и ассистенты, то есть я и мои товарищи. Я помогаю учёному, возглавляющему нашу группу. Он пригласил меня пойти с ним на церемонию и сесть в первом ряду с другими учёными, а не на задворках с ассистентами, и дал время подумать. Но я планирую отказаться. Мне нравится работать с мистером Шпильцманом: он молод, умён, перспективен, общителен. Но со мной он слишком общителен. Все уже знают о его симпатии ко мне, но мне это совсем не льстит. Александр мне не нравится, да и слухи пойдут, мол, я так себе продвижение в учёные ускоряю. Но что-то я не о том. Сегодня Александр вскроет капсулу и извлечёт оттуда наш эксперимент. Какой эксперимент? Какая капсула? Сейчас я всё объясню. Год назад на нашу станцию прибыл представитель одного известного в кругах учёных бизнесмена. Он узнавал, взялась бы наша группа за одну весьма интересную работу — сделать человека из кошки. После пары дней раздумий и обсуждений мы согласились. Деньги были выделены, и на станции началась бурная деятельность. Что за станции и группы? Отмотаю ещё немного назад. После научного рывка наше общество сильно изменилось. И, на мой взгляд, не в лучшую сторону. Было отстроено множество станций по всему миру, в которых трудились группы учёных. Этими учёными были мужчины прошедшие тест. Скрыться от поисковых команд было нереально, а ответить неверно нарочно — тем более. Прежде чем проводить тест, испытуемому вводилась сыворотка правды. Так когда-то нашли и протестировали моего отца. С собой на станцию разрешалось брать сыновей. Дочерей и жён — запрещено. К сожалению, учёными и ассистентами становились только мужчины. Женщин оставляли и давали шанс спастись, укрыться в городах, если так ещё можно назвать эти руины. Вот только моей матери и сестре не удалось спастись. Они умерли. Но не от голода или болезней. Их убили. Убил тот ублюдок, что пришёл за моим отцом. Не было приказа убивать. Ему просто захотелось. И он выстрелил. Мне было пять лет. Уже в пять лет я прочувствовал, что такое ненависть. Тот военный навёл оружие и на меня, но отец твёрдо заявил, что я отправлюсь с ним на станцию. С этим поспорить не мог никто. Но мои мать и сестра… Я почувствовал, как глаза наполнились слезами. Бессильно сжимая и разжимая кулаки, я смотрел в зеркало, но отчётливо видел перед собой лишь мать, прижимающую к себе Милу. Видел, как она смотрит на меня абсолютно спокойно, будто ей совсем не страшно. И я ясно слышу плач моей сестры, слова матери: «Будь счастлив, милый». А потом выстрел. И больше ничего. Лишь темнота. И желание вцепиться в глотку той мрази. Закрываю пылающее лицо руками и чувствую, как по щекам стекают солёные дорожки, касаясь губ, обжигая кожу, словно кислота. Отшатываюсь назад, упираясь спиной в шкаф, и сгибаюсь пополам. Словно со стороны слышу своё прерывистое дыхание и всхлипы. Но я не должен… Я ведь тогда мысленно пообещал ей быть счастливым. Но как я могу?.. Как можно быть счастливым после всего того ада, через который я прошёл, будучи ещё ребёнком?! А полгода назад скончался отец. Я по-прежнему не могу оправиться после всего случившегося со мной. И за что жизнь меня так пинает? Я… — Терри, это я! Прости, что без стука, я просто… Терри..? Что с тобой? Вошедший подбежал и опустился рядом со мной на колени. Это тот самый «мистер Шпильцман». Но у меня язык не поворачивается так его называть. Он старше меня всего на пять лет, и мы давно работаем вместе, поэтому для меня он Александр. Хотя он настаивает на том, чтобы я называл его Алексом или Алом. Но это перебор. — Терри! Терри! Что произошло? — он треплет меня за плечи. — Ну же, посмотри на меня. Идиот. Как я могу посмотреть на него, когда у меня всё ещё беспрестанно текут слёзы. С каких пор он вообще приобрёл привычку вот так вламываться в мою комнату и звать меня «Терри»? Так меня зовут только друзья. Но я всё же не в том положении, чтобы жаловаться. Александр тот, кто поддерживал меня с самого прибытия на станцию. Мы были детьми, но он всегда был рядом. Именно меня он выбрал своим ассистентом. Помогает с моими обязанностями, хотя, будучи руководителем группы, он всегда чертовски занят. А после смерти отца именно он был рядом и помогал мне оправиться от очередного удара судьбы. Но порой он перегибает палку, особенно когда пытается проявить свои чувства. Ох, ну опять… — Терри, прошу… — Александр осторожно сжимает моё лицо ладонями, заставляя посмотреть ему в глаза. Его взгляд сосредоточен и печален. Большими пальцами он стирает слёзы с моих глаз, влажные дорожки с щёк, затем с губ. Он медленно наклоняется ко мне. Наклоняется? Вот чёрт! Наверняка он уже решил, что сейчас самое время для первого поцелуя. Но это не так. Я спешно отталкиваю его: — …В порядке! Я в полном порядке! Кажется, он растерян. Ещё бы! Упустить такой момент. — Но ведь ты плакал, что случилось? — Просто вспомнил о том дне… Неважно, — я отмахнулся. — Понимаю, — Александр кивнул. И в комнате воцарилась тишина. Я ждал, что он скажет, зачем пришёл. Но он только молча смотрел на меня. Будто не понимает, что этим смущает меня. Чего он ждёт? Что я опять расплачусь и в слезах брошусь ему на шею? Дольше выносить это молчание я не мог. — Так… Зачем пришёл? — Я… Ах, да. Я зашёл узнать, что ты решил? Пойдёшь со мной? Начало ведь через полчаса, и я хотел… — Нет. — Ох, ну тогда я… Постой… Нет? — Нет. — Но почему? Я думал… — Александр, послушай, ты хороший человек, но почему ты никак не поймешь, что я не могу ответить тебе взаимностью? Все твои знаки внимания только заставляют меня нервничать. Ты бы давно мог найти себе кого-то получше, кого-то, кто полюбит тебя. Я-то тебе зачем? Александр молча выслушал меня. Выждал несколько секунд, не сводя с меня глаз, а затем ответил: — Ты знаешь почему. И для меня нет никого лучше тебя. Я буду ждать, сколько понадобится. Но даже если ты никогда не ответишь взаимностью, я не предпочту тебе кого-то, влюблённого в меня. — Но я… — Так ты не идёшь со мной? Ладно. Увидимся на церемонии, — сказав это, он сразу же вышел. Застонав, я опустился на кровать. Ну вот зачем он мучает меня? Так. Нет. Не время думы думать. Нужно собираться на церемонию. Осталось ровно двадцать минут. И если я не поспешу, то опоздаю и серьёзно влипну. А из-за меня неприятности будут у Александра. Мне нужны халат и туфли. Хала-ат и ту-уфли… Вот туфли. А где чёртов халат?! Я пересёк комнату шесть раз и лишь на седьмой заметил, что моё отражение в зеркале уже в халате. Дурак. Какой же я дурак. Уже надел. Это всё Александр виноват. Сбил меня с панталыку. Гр-р-р… Я мог и опоздать. Ну раз всё готово, я выхожу.

***

У входа в зал уже стоял Уилл. Он мой лучший друг. Просто друг, без тайных намерений, к счастью. Но Александр умудряется меня ревновать. Да что я всё думаю о нём? Скоро у меня разовьётся паранойя. — Давно стоишь? — М-м? Ой, Терри! Давно, но ты не переживай, места я занял, а пончики здесь такие вкусные, что ожидание было приятным. — Не тараторь, — я улыбнулся и замахал на Уилла руками. — Идём, до начала пять минут. Уилл был моим другом ещё до появления станций. А спустя некоторое время после их появления, его отца вместе с самим Уиллом забрали на станцию. Я был безмерно счастлив узнать, что мы попали на одну станцию. Мы проводили много времени вместе, правда, тогда рядом с нами постоянно крутился Алекс. Он не мешал, я, скорее, даже чувствовал себя спокойнее. А Уилл поднимал всем нам настроение. Добродушный и до невозможности простой толстячок. Он постоянно улыбается и, кажется, готов простить мне что угодно за парочку вкусных пончиков. Возможно, благодаря его мягкому характеру, он смог сдружиться со мной и мы по-прежнему дружим и всюду ходим вместе. Мы вошли в зал. Как всегда, всё сияет чистотой, да, стерильность у нас везде. Уилл занял места прямо рядом с центральным проходом, но видно всё равно было плохо. Сцена была далеко, а высокой она, увы, не была. На сцену вышел Александр и поднял руку. Все мгновенно заняли свои места и замолкли. Ну, сейчас начнёт свою речь. Не люблю церемонии, потому что на них много болтают. — Добрый вечер, уважаемые учёные и их ассистенты! Сегодня мы собрались здесь по очень важному поводу. Все вы прекрасно помните, что год назад наша станция взялась за весьма необычный эксперимент. Сделать человека из кота. Ну кому такое под силу? — в зале раздался тихий смех. — Но общими усилиями мы выполнили эту непростую задачу. За это я хочу поблагодарить каждого из вас. Все мы плечом к плечу трудились для достижения общей цели. И вот сегодня мы вскроем капсулу ускорения времени. В ней эксперимент быстрее протекал, а полученный организм быстрее рос и развивался. На момент сегодняшнего вскрытия капсулы по подсчётам ему будет восемнадцать человеческих лет. Спасибо всем за проделанную работу! Александра осыпали аплодисментами. Многие встали со своих мест. Те, с кем он особо тесно сотрудничал, подошли пожать ему руку. Весь этот гвалт продолжался несколько минут. Наконец Александр снова поднял руку. Все замолчали. — Для торжественного вскрытия капсулы я хочу пригласить на эту сцену своего… — нет, только не это, не говори, — …ассистента Терри! — вот дьявол, всё-таки он сделал это. Я поплёлся по проходу на сцену. Благо, что сидели мы как раз у прохода. Спасибо Уиллу. «Ненавижу. Ненавижу. Ненавижу», — единственная мысль, которая билась в моей голове. И ведь всего-то кнопку на капсуле нажать. Пустяк. Неужели он не справился бы сам? Иногда мне кажется, что он не симпатию ко мне испытывает, а ненависть. Сейчас я поднимусь на эту сцену, и меня начнёт трясти. Как всегда. Угх, «мистер Шпильцман», чувствую, подолью я Вам в кофе какой-нибудь реактив. На сцене из-под пола появилась та самая капсула ускорения времени. Я остановился рядом с Александром. — Капсула будет вскрыта через три… два… один… Я нажал на кнопку, всё ещё осыпая Александра всевозможными проклятиями. Верхушка капсулы-кокона раскрылась, и лепестки медленно поползли вниз. В зале воцарилась тишина, как недавно в моей комнате, когда пришёл Александр. Сцену укутало покрывалом дыма, а когда дым начал рассеиваться, я увидел… «…Кошачий хвост?»