Тень

Они виделись теперь часто – слишком часто, по мнению Эмили. Каждое утро она встречала Элис на пляже, и ей это было вовсе не по душе. Но имение Карлайлов «Путеводная звезда» - единственное поместье на побережье, которое по старому, давно забытому обычаю имело поэтическое название – находилось всего в миле от домика Эмили, и оказалось, что это расстояние – пустяк для Элис, любившей погулять с утра пораньше. Она чаще ходила пешком, погружая ноги в тёплый влажный песок по щиколотку, но пару раз Эмили видела её верхом на превосходной гнедой лошади. И каждый раз Элис светилась так же ярко, как аккуратный маяк, давший название её дому,она болтала о последних светских сплетнях и обсуждала с ней новинки мира высокой моды, предлагала пойти на какую-нибудь вечеринку или слетать на уик-энд в Париж на шопинг. Невинные темы, вполне соответствовавшие образу Элис, но вот Торн не могла отвечать ей так же радостно. Назойливое чувство опасности жило в груди, стискивало сердце холодной лапой. Нолан смеялся и качал головой, а иногда крутил пальцем у виска, но Эмили продолжала следовать за своей интуицией – единственным чувством, не подводившим её ещё ни разу в жизни. Лишь благодаря своей интуиции она выжила и получила то, что имела сейчас, включая превосходство над своими врагами. И она не собиралась отмахиваться от него только потому, что Нолан смеялся над нею. Единственное, что радовало Эмили – то, что Элис больше не приближалась к пляжному дому, не вторгалась на территорию, где девушка была наиболее беззащитной и ранимой. Во время этих как бы случайных встреч на пляже Эмили позволяла себе лишь несколько незначительных прохладных фраз, надеясь, что на пятый, десятый, двадцатый раз Элис почувствует, что Эмили не рада её обществу. И она почувствовала – быстрее, чем ожидала того Эмили. Просто исчезла, словно и не было её никогда, и больше не появлялась на пляже. А Эмили с раздражением отметила, что каждое утро привычно выглядывала Карлайл. И ещё больше разозлило девушку, что желанное успокоение к ней так и не пришло: теперь она больше не боялась пристального любопытствующего взгляда Элис, но противное сосущее чувство – теперь какой-то призрачной вины – никуда не исчезло. Поднимаясь по ступеням домика, Эмили сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться. Взвинченная она теряла способность здраво мыслить, а ей необходима была холодная голова, если она хотела успешно завершить всё, что задумала. Её разоблачения обрушивались на врагов её отца безо всякого предупреждения, предугадать и предупредить её действия не мог никто, но всё-таки теперь они насторожились. Едва ли кто-то мог связать воедино падение сенатора Кингсли и доктора Бенкс, Билла Хармана и Лидии Девис, но Эмили знала, что рано или поздно Виктория задастся вопросом, кто же следующий и когда наступит её собственная очередь. Она никогда не недооценивала своего врага – это было бы самой глупой её ошибкой; и она знала, что Виктория умна и проницательна, а денег у Грейсонов хватит, чтобы купить множество тайн и послать своих верных псов по десятку витиеватых нитей застарелых следов. Знала она так же, что давно избавилась от всего, что могло бы связать её с дочерью террориста Дэвида Кларка…от всего, кроме жгучих воспоминаний. Виктория ничего не найдёт, но и Эмили не могла действовать, не вернув себе расположение Дэниела, а он продолжал хранить упорное молчание. И, словно небо отозвалось на её надежды, поднявшись на последнюю ступеньку, Эмили увидела прислонившегося к перилам Грейсона-младшего. Выглядел он помятым и безмерно несчастным, но всё же в тёмных глазах его сквозил вызов. С кем он собрался спорить? Уж она-то бороться с ним не собиралась совершенно точно. - Думал, ты здесь больше не живёшь, - он быстро перевёл взгляд с её лица на свои кроссовки. Эмили почувствовала, как раздражение шевелится в ней, но не подала виду, лишь едва заметно повела плечами. - Думала, ты потерял телефон, - парировала она. Дэниел поднял глаза, брови его удивлённо поползли вверх. - Ты не звонила. Теперь настал её черёд удивляться. - Я звонила тебе, и писала сообщения, и оставляла сообщения на автоответчике. И всё это осталось без ответа. Я приготовила ужин, а ты мог бы хотя бы потрудиться позвонить и сказать, что не придёшь. Он насупился, удивление соскользнуло с его лица. - Ну, ужин всё-таки тебе пригодился, - когда она непонимающе нахмурилась, парень пояснил: - я видел здесь Джека Портера. На месте, которое, должно быть, предназначалось мне. - А ты предпочёл бы, чтобы я выбросила еду? – её ответ получился более резким, чем ей хотелось бы. Эмили мысленно обругала себя: мир с Дэниелом был уже так близок, она чувствовала, и если она даст ему ускользнуть… Помолчав несколько секунд, девушка добавила уже мягче: - Джек заглянул на огонёк и был голоден… Но готовила я для тебя, - теперь её голос походил на растопленное масло, а мягкая улыбка ударила точно в цель. Дэниел застонал и притворно ударился головой о деревянный столбик. - Какой же я идиот. Я должен был послушать Элис, а слушал Тайлера, думая, что наша мужская дружба крепче девчоночьего сердца. Эмили была поражена: Элис вступилась за неё? При всём внешне доброжелательном отношении Карлайл к ней Эмили была готова к тому, что самый неожиданный и болезненный удар ей нанесёт именно Элис. Торн не доверяла подруге Дэниела, и было, почему; она была готова отразить этот удар, каким бы он не был, и совсем растерялась, когда поняла, что ошиблась. В этот раз ошиблась. - Элис? – недоверчиво переспросила Эмили. - Элис. Она явилась на следующий день после того громкого разоблачения доктора Бэнкс, помнишь? – девушка поспешно кивнула. – И принялась распекать меня так, что я почувствовал себя маленьким ребёнком. У нас дома дым коромыслом: Шарли ни с кем не говорит, мама пытается добиться её прощения, Тайлер пытается добиться расположения папы… А тут она. Сперва я не хотел её слушать, а Тайлер во всю мне поддакивал, пока она не напустилась и на него тоже… - Дэниел хохотнул. – Иногда она может быть страшной, как настоящая фурия. Пока она путешествовала, я и забыл об этом. А на прощание она сказала, что если я буду вести себя, как последний дурак, и упущу тебя, то и о ней могу забыть. На смену удивлению пришла настороженность, более густая, чем прежде: в жизни её не защищал и не опекал ни один человек, кроме отца, а, если за это брались другие, то это значило, что им от неё что-то нужно. Мог ли чужой, едва знакомый человек, защищать её так, как это, по словам парня, делала Элис? Нет, если только за этим не крылся какой-то злой умысел. Над этим стоило поразмыслить, но сейчас Эмили лукаво улыбнулась, из-под опущенных ресниц рассматривая Дэниела. - Так ты пришёл мириться, чтобы Элис не отвернулась от тебя? Он громко и задорно рассмеялся. - Нет, конечно, нет, - Грейсон протянул ей раскрытую ладонь, и девушка охотно вложила в неё свою руку. – Просто она заставила меня по-иному взглянуть на себя. И иногда, признаться, я её побаиваюсь.

***

Она совершенно точно знала, что найдёт её в «Зайце»: после случившегося в семье Грейсон Шарлотта появлялась дома только в случае исключительной необходимости, всё остальное время проводила либо со своими недалёкими друзьями, либо здесь. И с каждым днём она всё больше предпочитала обществу заносчивых остроязыких подростков-богатеев общество Деклана Портера. Похоже, опасения Элис были напрасны, и влияние Монтока благотворно сказалось на девушке: она стала мягче, улыбчивей и открытей, словно жестокое откровение матери сбило с неё налёт спеси, который едва не стал её второй кожей. Впрочем, несмотря на это, Шарлотта оставалась такой же упрямой, как была прежде, и никакие доводы Виктории не могли отвадить её от этого недостойного по меркам Королевы места. Несколько раз Виктория пыталась привлечь на свою сторону Элис, чтобы та повлияла на её дочь. Она и просила, и ласково, почти заискивающе улыбалась, и мягко, доверчиво касалась её руки…после размолвки Дэниела с Эмили миссис Грейсон снова полновластно завладела сыном, но вот дочь ускользала из её хитро расставленных сетей. Но Элис не обманывали эти улыбки и ласковые слова: несмотря на хорошие отношения с Викторией и семейством Грейсон, она знала, что единственная её защита от презрения миссис Грейсон – это её внушительный счёт и громкое имя её родителей, старинных друзей Конрада и Виктории. Будь она девчонкой из Монтока, бедной и безвестной, или даже богатой незнакомкой, какой была Эмили Торн, или просто попытайся она очаровать Дэниела, она бы испытала на себе всё то холодное высокомерное презрение, каким так щедро одаривала Виктория всех, кто ей был не по душе. Она могла бы настроить Шарлотту против Деклана Портера, против «Зайца», против Монтока вообще и тем самым заслужить благодарность Виктории и ещё большую её любовь…но она предпочитала сохранить дружбу младшей Грейсон, ведь кроме неё и Дэниела у Элис не было больше настоящих друзей. Тихонько звякнул колокольчик, привлекая к ней внимание. «Заяц» в такое время был наполовину пуст, и бармен – тот же, с которым она пикировалась в свой прошлый визит сюда, повернулся к ней. Должно быть, он тоже узнал её, потому что нерешительная улыбка застыла на его губах, но в глазах читалась настороженность. Элис криво улыбнулась ему, чувствуя, что краснеет. Она не должна была грубить и угрожать ему в прошлый раз, но тогда она была взвинченной и уставшей, исполненной волнения за Шарлотту. Шарли была тут же, о чём-то весело смеялась с юношей, протиравшем столики, но, увидев Карлайл, тоже посерьёзнела, чуть нахмурилась. Помешкав мгновение, она всё-таки направилась к Элис; впрочем, лицо её не выражало даже намёка на радость от неожиданной встречи. - Тебя мама прислала? – вместо приветствия спросила она. Элис почувствовала, как обида защипала глаза; она была на четыре года старше Шарлотты, но сейчас рядом с суровой не по годам Грейсон сама себе показалась маленькой девочкой, разбитой и испуганной. - Вот ещё, - фыркнула она, стараясь говорить тихо, чтобы малочисленные посетители бара не услышали их разговора. – Что я, по-твоему, на посылках у Виктории? Вместо ответа Шарлотта недоверчиво повела плечами. Этот жест заставил Элис вспыхнуть и задохнуться от обиды. - Я просто хотела встретиться с тобой, а в поместье ты не бываешь. И, да, если уж на то пошло, твоя мать и отец, и Дэниел – они все волнуются за тебя. - Со мной всё хорошо, - на лице девушки проступило виноватое выражение, вот только Карлайл не знала, чувствует вину она за то, как неоправданно резко говорила с нею или за то, что сбежала из дому. - Вот только они этого не знают. А когда твоя мать волнуется, - нарочито безразлично произнесла Элис, - она способна на многое. Ну, ты знаешь. Ей доставило какое-то злое удовольствие видеть, как испуг исказил лицо Шарлотты. Она не хотела пугать её, нет, и не за этим шла сюда…она просто хотела почувствовать себя не такой одинокой. Сперва Эмили Торн отвергла её дружбу, а теперь Шарлотта отнеслась к ней так, словно они были врагами, забыв о том, как Элис утирала её слёзы в минуту отчаяния и отпаивала чаем наутро. А Элис устала от того, что её отталкивают. Она развернулась, чтобы уйти, но пальцы Шарлотты сомкнулись на её запястье. - Элис… Прости. Я просто… Я не знаю, как мне теперь быть, после того, что сказала мама. Я чувствую себя чужой… Наверное, она хотела, чтобы Элис её пожалела. И сердце Карлайл действительно сжалось – только от жалости к себе, потому что она чувствовала себя точно так же, только для неё это отчуждение было в разы острее. После смерти родителей она осталась совсем одна: ни родни, ни настоящих друзей, ни любимого, а теперь её единственная подруга отвергает её. - Я знаю, что ты чувствуешь, - кивнула она. Улыбка озарила лицо Шарлотты, но тут же померкла, когда девушка добавила: - потому что чувствую себя точно так же. Грейсон выпустила её руку из своих пальцев и поплелась обратно к застывшему, удивлённо наблюдающему за ними парню. Элис прикрыла глаза, чувствуя, как досада вязкой жижей растекается в груди. Ну почему, почему она не смогла удержать язык за зубами? Так недолго оттолкнуть от себя последних людей, для которых она по-настоящему что-то значила. Тихо выругавшись сквозь зубы, девушка направилась к барной стойке. Ей срочно нужно было что-нибудь выпить. - Виски. Или водку с тоником. Что-нибудь покрепче, - не глядя бросила она бармену. - Проблемы? – раздался над нею знакомый голос. Подняв глаза, она увидела перед собой того же темноволосого парня, что и в прошлый раз, только теперь он не улыбался. Поджав губы, Элис только пожала плечами. Кивнув, он налил в стакан виски и подал ей, но в последний миг задержал руку на холодном стекле. - Теперь не за рулём? Она действительно приехала сюда на машине, но ей было плевать. Элис водила достаточно хорошо, чтобы бокал спиртного не мог помешать ей благополучно добраться до дома. Поэтому она просто протянула руку к своему стакану. - Какая разница, - процедила она сквозь зубы, пригубив напиток. Бармен упёрся локтями в лакированную столешницу, не сводя с неё взгляда, и Элис едва не поперхнулась глотком алкоголя под столь пристальным наблюдением. - Расскажете? Она не любила таких разговоров под хмельком, и вообще-то это было не его дело, но острое чувство одиночества толкнуло Элис к тому, что она разжала губы и выдавила из себя: - Неудачный день. - С подругой поссорились? - Да. Шарли… - она оглянулась на девушку в дальнем углу бара и увидела, что Грейсон поспешно отвернулась. – Она сама не своя в последнее время. А мне приходится с этим мириться. Ну, вы, наверное, слышали об этой истории… Если и слышал, то виду не подал. Впрочем, какое дело простому люду до глупых свар богачей? Бармен промолчал, но сделал то, что Элис меньше всего ожидала от него – протянул ей руку и улыбнулся. - Джек Портер. Она почти видела, как удивлённо вытянулось её лицо, а рот изумлённо приоткрылся. Но в следующее мгновение девушка нерешительно пожала протянутую руку. - Элис Карлайл. Он, конечно, слышал это имя и, должно быть, был удивлён, увидев её в своём заведении, но по его лицу этого сказать было нельзя. - Очень приятно. - Взаимно. - Я должен…должен извиниться перед вами за то, что наговорил в прошлый раз… - Джек потупил взгляд. – Я был неправ. Изумлению Элис не было предела. Она отлично помнила холодное презрение, которым облил её Джек Портер тогда, но никогда не думала, что он станет извиняться перед ней за это. Когда она вернулась за Шарлоттой в то утро, дверь ей открыл тот парень, что сейчас о чём-то тихо говорил с Шарли, он же помог Элис усадить сонную и хмельную девушку на заднее сидение и заверил, что не сомкнул глаз, ухаживая за Грейсон всю ночь, но его старшего брата Элис не видела. - Возможно, из меня действительно подруга так себе, - грустно усмехнулась она, непроизвольно повторяя слова, произнесённые Джеком в ту ночь. – Шарлотте сейчас нужна помощь, а я ничего не могу для неё сделать… Просто не знаю, что. Вот ваш брат – он молодчина, он действительно помогает ей. Только… - она замялась, не зная, как высказать своё опасение, не обидев бармена. Джек нахмурился. - Что? - Всё дело в миссис Грейсон, - пояснила Элис. – Она любит контролировать жизнь своих детей. Если она узнает, что Шарлотта встречается с Декланом… - ей не хотелось пугать Джека, а ещё больше она боялась, что Шарлотта подумает, будто бы через Джека она хочет поссорить её с парнем. – Поймите, Виктория никогда не одобрит этой связи дочери, каким бы замечательным Деклан не был. Просто потому, что он… - Не вашего круга? – криво ухмыльнулся Портер. Элис вспыхнула. - У меня нет круга, я делаю, что хочу, - выпалила она. – Но Шарлотта – не я, так что…да. А если Виктории что-то не по нраву, она пытается это уничтожить. Он оставался спокойным, только огоньки вспыхнули в его чёрных глазах. На миг Элис залюбовалась парнем и подумала, что на месте Грейсонов не хотела бы однажды схлестнуться с ним. Однако она так же знала, что Конраду достаточно лишь пальцем шевельнуть, чтобы растоптать братьев Портеров, а «Заяц» превратить в дымное воспоминание. - Мне воспринимать ваши слова как угрозу? – медленно произнёс Джек. Девушка отставила стакан, в котором ещё оставалась янтарная жидкость, вынула из кошелька банкноту. Тепло от выпитого алкоголя превратилось в немилосердное пламя, обжигающее внутренности. - Лучше как предупреждение, - пояснила она. – Ваш брат – хороший человек, а вы… Словом, я бы не хотела, чтобы с вами обоими что-то случилось. Будьте осторожны. Элис соскочила со стула и почти бегом направилась к дверям. Она чувствовала на себе взгляды Шарлотты и бармена, пока стеклянная дверь, звякнув, не отделила её от людей в «Зайце». Солнце опалило её глаза, девушка поспешно надела солнцезащитные очки. От выпитого её мутило, хотя она не выпила и половины заказанного виски, а, когда Элис взялась за ручку своей машины, её качнуло в сторону. Девушка тяжело вздохнула; ей было горько, одиноко и тоскливо, но умирать ещё не хотелось, поэтому она набрала номер такси и отправилась на пристань дожидаться заказанную машину. Джек в нерешительности остановился перед громадиной из светлого камня и стекла. Фамилия девушки была ему знакома, но лишь смутно, и он никогда бы не подумал, что её дом может посоперничать с особняком Грейсонов, славившемся своим изысканным и богатым убранством на весь Хемптон. Он даже подумал, что ошибся адресом, но адрес на документах, найденных Джеком в забытом кошельке, и табличке у ворот совпадал полностью. Он позвонил. Ему пришлось подождать несколько минут, прежде чем на длинной дорожке, ведущей от дома к воротам, замаячила чья-то фигура. При ближайшем рассмотрении фигура обернулась женщиной средних лет, полноватой и невысокого роста, но обладающей суровым взглядом. Она пристально оглядела Джека, прежде чем отворить ворота. - Вам кого? – речь её была такой же строгой, как взгляд её глаз. Парень насупился. Что греха таить, он не любил богачей, слетающихся каждое лето в Хемптон, за то, что они считали себя выше других, думали, что могут безнаказанно творить всё, что им захочется, и действительно делали это, так, словно никого в мире больше не существовало, лишь они и их деньги, делавшие их всесильными. Даже прислуга их задавалась. Некстати ему вспомнился Нолан, пёстрой надоедливой бабочкой круживший вокруг Джека и его брата – ему хотелось подружиться с ними, но кто-то забыл сказать Россу, что друзья не покупаются так же просто, как яхты или машины. Вспомнил он и Шарлотту, которая, впрочем, ничем не походила на ту золотую молодёжь, что иногда смеха ради заглядывала в «Заяц» и вела себя так, как будто бар принадлежал им вместе с Джеком и всеми посетителями; и как же она отличалась от своей матери, от которой презрением ко всем, кто стоял ниже её, разило за версту даже сквозь телеэкран. И Эмили Торн – её-то точно нельзя было причислить к такому роду людей, как Нолан Росс или Дэниел Грейсон. А Элис…в первую их встречу она показалась ему надменной сверх меры, но сегодня она была вежливой и мягкой, расстроенной, хрупкой…такой настоящей. - Вам кого? – настойчиво повторила женщина, хмурясь и, возможно, прикидывая, не позвать ли охрану. Джек понял, что слишком задумался, и встрепенулся. Вынул из кармана бежевый дорогой кошелёк. - Я к мисс Элис. Она забыла в баре кошелёк. Возможно, с девушкой это случалось часто, потому что женщина нисколько не удивилась, только посторонилась, давая Джеку проход. - Входите. Калитка позади него лязгнула, закрываясь. Она провела его через тенистый двор, затем через дышащий приятной прохладой холл дома и ещё несколько комнат в боковое крыло, где, судя по запахам и звукам, находилась кухня. Не успел Джек удивиться или оскорбиться, как женщина исчезла, оставив его у дверей в кухню. Заглянув в неё, он опешил: в огромной обставленной по последнему слову техники кухне не было никого, кроме Элис Карлайл. Одетая в простые спортивные штаны и мешковатую футболку, босая, с волосами, закрученными на голове в небрежный пучок, девушка, пританцовывая и что-то мурлыча себе под нос, орудовала у плиты. Джек не мог поверить своим глазам: она выглядела такой домашней, что было легко забыть о том, что она – хозяйка этого великолепного особняка, и совсем не походила на ту несчастную девушку, которая несколько часов назад цедила виски у него за стойкой. Изумлённый смешок слетел с губ Портера и, кажется, напугал Элис; девушка подпрыгнула на месте, выронила деревянную лопатку, которой помешивала что-то в сковороде, нагнулась за ней, но тут же выпрямилась и уставилась на него. А Джек уже смеялся в голос, потому что более неловкую ситуацию ему было тяжело представить. - Джек? Но что ты здесь делаешь? – от удивления она забыла, как говорила ему «вы» утром, но его это вполне устроило. - Пришёл вернуть тебе вот это, - парень помахал кошельком. - Ой! Кажется, я теряю форму: два глотка виски – и я уже ничего не соображаю. Она вытерла руки о полотенце и потянулась за кошельком. - Я видел твою машину возле «Зайца». Элис кивнула: - Да, я раздумала ехать на своей машине. И, кажется, к лучшему, потому что сядь я за руль без прав… - она показала Джеку кошелёк. – Удивительно, что мне ещё хватило денег на такси. Спасибо, Джек. Он пожал плечами и отмахнулся. - Не благодари. Джек развернулся, чтобы уйти, но Элис окликнула его. - Останешься на ужин? – она постучала лопаточкой по железной крышке сковороды. Брови парня удивлённо поползли вверх. Он вспомнил, как делил ужин с Эмили всего несколько дней назад, и подумал, что большинство парней сейчас бы удавились от зависти. Джек неуверенно потоптался на месте. - Пожалуйста… - почти жалобно протянула девушка, глядя на него большими серыми глазами. Портер подумал, что она даже чем-то похожа на Эмили Торн, и потряс головой отгоняя ненужные образы прочь. Элис сникла, приняв его жест за отказ, и Джек поспешил ответить: - Ладно. - Отлично! – воскликнула та, преображаясь, и снова повернулась к плите. – Сегодня у нас свиные рёбрышки в меду и травах, салат…и печёный картофель. Ты любишь печёный картофель? Вместо ответа Джек рассмеялся. - Вот уж не думал застать тебя у плиты, - отсмеявшись, произнёс он. - Почему это? - Ну, девушки твоего круга… Девушка прищурилась, в глазах её плясали смешинки. - Что, не готовят себе сами? - Думаю, как правило. Она пожала плечами и указала Джеку на место за круглым столом на шесть персон. - Давай помогу? - Я сама. Может быть, кто-то не готовит. Может быть, даже большинство. Но я люблю. Вообще, еда – это моя страсть. Парень усмехнулся. - Не сказал бы. Элис засмеялась, покачала головой. - Не в этом смысле. Я люблю готовить и всегда мечтала иметь свой ресторан. И моя мечта сбылась: когда мне исполнилось восемнадцать, родители подарили мне ресторан на Лонг-Айленде. Мои друзья, обычно, получают на восемнадцатилетие яхты или машины, или дома, я же получила…работу. Но это был лучший подарок в моей жизни! Я, конечно, мечтала быть в нём шеф-поваром, но шеф-повара мне пришлось нанять, а самой вплотную погрузиться в дела ресторана…ну, знаешь, все эти закупки, проблемы с налоговой, подбор персонала… - Джек кивнул: он знал об этом не понаслышке, хотя «Заяц» и был лишь прибрежным баром, а не фешенебельным рестораном. – Но иногда мне всё же удавалось пробиться на кухню, - глаза Элис задорно блестели, пока она заправляла салат и развлекала его беседой. – А потом родители погибли, - голос её стал тише, глуше; на миг Джеку даже показалось, что она плачет, но глаза её оставались сухими, а на губах всё ещё играла улыбка, - и мне пришлось погрузиться в дела компании, а это гораздо серьёзнее, чем ресторан. Ресторан был моей игрушкой, но стал лучшим учителем. Она поставила перед Джеком тарелку и прибор, нарезала хлеб, достала из погребка вино. Стукнула о стол салатница, а следом появилось блюдо с дымящимся картофелем и ароматными рёбрышками. - Прошу, - она уселась напротив и положила себе салат. - А что стало с рестораном? – спросил он, накладывая себе еду. Элис пожевала, сделала глоток вина и только тогда ответила. - Он остаётся в моей собственности, но теперь мне пришлось нанять и директора, чтобы кто-то занимался им. Некоторое время они ели молча. Джека всё не покидало ощущение нереальности происходящего. Ещё утром он думал, что появление Элис в «Зайце» несёт угрозу или, во всяком случае, ничего хорошего, а теперь ужинал с нею, чувствуя, как образ девушки всё глубже проникает в его мысли. Она была чем-то похожа на Эмили, хотя, может быть, всё дело было в светлых волосах и глазах, но Эмили была человеком куда более закрытым, хотя её улыбка была тёплой, как и улыбка Элис, и она была к нему доброжелательна. Элис открывалась вся, будто выворачивала душу наизнанку перед ним, незнакомцем, по сути, тянулась к нему, как к последнему живому существу на земле. Он не мог и представить себе, что есть где-то ещё человек настолько одинокий, как Элис Карлайл. - Ну как, вкусно? – блестя лукавством в светлых глазах, спросила она. - Изумительно. - Не ожидал от девушки «моего круга»? – передразнила девушка Джека. Он помолчал несколько секунд. - Знаю ещё одну такую. Элис удивилась: - Это кого же? - Эмили Торн – я как-то ужинал с нею… Карлайл вдруг посерьёзнела, взгляд её из дразнящего стал пытливым, впился в лицо Джека. - Ты знаешь Эмили Торн? - Немного, - пожал плечами Портер. – А что? Элис аккуратно, вдумчиво положила нож и вилку на тарелку. - Я немного знакома с нею. Она ведь девушка Дэниела Грейсона, - Элис не спрашивала, а утверждала, и у парня создалось неприятное ощущение, что она в чём-то обвиняет его. - Да. Мы с ней друзья или что-то вроде того. Она кивнула, в мыслях витая, кажется, где-то далеко отсюда. Джек тихонько отодвинул от себя тарелку и бокал, поднялся. Упоительное чувство расслабленности испарилось, словно и не было его вовсе, и он чувствовал теперь только досаду от того, что этот вечер закончился на такой непонятно напряжённой ноте. - Мне пора. Уже поздно, а мне ещё ехать обратно в Монток. Услышав его слова, она встрепенулась. - Пойдём, я провожу тебя. На её лицо вернулась улыбка, но прежнее спокойствие вернуть было не так просто. Она остановилась у калитки. Совершенно случайно подняв голову, парень прочёл название поместья, выкованное по верху ворот: «Путеводная звезда». - Спасибо тебе, Джек, - если она и погрустнела, то только немного. – Это малость, но спасибо, что поужинал со мной. Это очень много для меня значит. - Спасибо, что пригласила, - ответил Джек. – Мне было приятно. Они обменялись улыбками, и Портер пошёл к оставленной недалеко отсюда машине. На побережье опустились сумерки, и в поместье Элис зажёгся маяк, освещая путь заблудшим судам. Оглянувшись на вспышку света, парень на миг замер, поражённый видением: объятая золотым свечением маяка, девушка показалась Джеку звёздочкой, спустившейся с небес.