Счастье в неведении.

Ловкач в это время возвращался домой, легким прогулочным, почти парящим шагом... Он знал, что сейчас вернется в дом, где вновь тишина и покой. В этот раз вышло немного скучно... Единственное, что его позабавило, в самом деле, так это, то, что он устроил между принцем и принцессой... Он, сладко вздохнув, ощутив дуновение разврата в своем поступке. Как ему было приятно ощутить эту их неловкость и смущение перед друг другом... Увидеть друг друга с другой стороны, со стороны, что всегда в тени бесконечных законов, правил приличия и морали... Змей подарил им воспоминание, которые они забудут не скоро или же не забудут никогда... Да они должны быть ему благодарны. Мужчина тихо и самодовольно посмеялся. Ловкач ощущал, что праздник вышел скучным не только по собственному чувству самоудовлетворения, но и по тому, что он видел вокруг... Те, кто пришли к нему, хоть и ушли довольные, все же ожидали большего... Их вина была в том, что они были не самыми надежными лицами, но их приходилось звать, так как змей был публичным человеком, а у этого тоже есть своя цена и обязанности. Эти приглашения на вечера были своего рода жестами доброй воли, показаниям своего расположения к человеку и готовность вести с ним дела. Но он все же не упускал возможности узнать что-нибудь компрометирующие про своего гостя... Это одна из главных задач его вечеров. Как правило, именно такие светские мероприятия для непосвященных устраивались раз в две недели. Это было, что-то вроде ширмы с тех пор как Ловкач стал вести дела с королевской семьей. Ему нужно было поддерживать образ честного дельца. Хотя все знали, что он не так чист, как хочет казаться... Но никто не осмелится обвинить его, открыто. Слишком много власти и влияния было в его руках, но самое страшное, что оно продолжало расти... Настоящие вечера веселья и разврата устраивались чуть с другими условиями... На такие вечера, как правило, приглашались лишь “посвященные” те, кто умеет держать язык за зубами. Таких было людей не много, но они были... Впрочем, и Ловкач кое-что знал о своих особых гостях, что заставляло их молчать. Однако в большей части это было взаимовыгодное молчание. Они молчат, а Ловкач устраивает для них развлечения по первому разряду... и конечно развлекается сам. Довольно редко бывает, что в круг избранных входит кто-то новый... Иногда новенького мог привести кто-то из постоянных гостей, но это крайне редко, чуть более часто сам Ловкач расширял круг своих гостей... Но и часто бывало, что после этого на одного человека посвященных становилось меньше... Почему? Это ведь очевидно. На то оно и закрытое тайное общество, чтобы быть небольшим, а не для того чтобы туда пол Альбиона входило. А что случается с ее бывшими членами? Конечно, из-за обиды на изгнание, кто-то мог сболтнуть лишнее... Отсюда и слухи. Но, как правило, сами члены общества разбирались с “бывшим” это так же со временем стало и в их интересах, чтобы вечера у Ловкача оставались закрытыми и неизвестными... Но, как правило, долго ничего не утаить и слухи все равно плодились и множились... Но и в этом была особая польза. Поговаривали, что змей устраивал особые вечера для избранной элиты и это, безусловно, интересно... Это привело к тому, что аристократия и прочие люди, имеющие хоть какое-то влияние, стали всячески добиваться расположения этого человека, чтобы быть на особом счету у него. Вот только на их несчастье, Ловкач слишком хорошо разбирался в людях и был избирателен как черт. Поэтому змей работал одновременно на две публики. Из одной он извлекал выгоду, а из другой - удовольствие. Мужчина, поднимаясь к своему особняку на мгновение остановился, и посмотрела в сторону города... Солнце уже оторвалось от горизонта и лучи его, отражаясь в воде, слепили ему глаза. Чуть поморщившись, он закрылся рукой от света и вздохнул... - Она наверно еще спит… - тихо произнес он, подумав о Мари. - Сладко-сладко... - еще тише. Легкая лирика нашла на него при мысли о прелестной спящей девушке. Ему вдруг захотелось оказаться у ее постели, сесть в кресло рядом как... как в детстве. Когда он бывало до самого утра, сидел с ней и берег сон маленькой беспокойной девочки. Был ее стражем в неспокойной ночи. Своим присутствием он разгонял ее кошмары, и она была благодарна ему как никому другому... Когда малышка спала, она казалась Ловкачу еще более хрупкой, чем обычно. Такая нежная и беззащитная как цветок посреди пустыни, а он был ее единственной защитой в песчанной буре. Как это льстило ему, как кормило его самолюбие... Быть чьим-то ангелом-хранителем не так уж и плохо ради того обожания в детских глазках, что граничило с собачьей преданностью. С возрастом Мари стала сдержаннее, но порой в ее взгляде вновь появляется тот пятилетний ребенок. В доме уже наводили порядок. Одно из правил гласило, что слуги начинают убираться лишь тогда, когда уйдет последний гость, дабы не оскорблять его своим вмешательством. Но как ни странно в этот раз работы было относительно мало в отличие от прошлого раза, когда вино было разлито чуть ли не по всему особняку, как будто кто-то намерено бегал и разливал его... А где-то и вовсе пришлось новую мебель заказывать. Ловкач прохаживался мимо слуг, окидывая их скучающим взглядом... Теперь его пристальное внимание было не обязательно, и стоять над ними роком он не намеривался. Мужчиной завладела меланхолия... Порой такое происходило с ним после шумных застольев, как будто в нем иссекала энергия, и он лишался любых чувств. Ему вдруг подумалось о том, что он... скучает. Он удивился сам себе. Ловкач не таил от себя, кто объект его грусти. Мари... Раньше ему не хотелось так думать, а теперь просто надоело притворяться, что это не правда, когда это правда... Да, все эти вечера прекрасны своей музыкой и масками, но когда все смолкает, а все мысли обдуманы, приходит... ничего. Змей не понимал, откуда оно бралось, ведь раньше этого никогда не было... Никакой тоски, никакой жалости, ничего того что делает людей такими слабыми перед другими. А теперь... С ним что-то не так. От этого Ловкач ощущал себя больным. Пораженным чумой и она все прогрессировала... Он не чувствовал это потому что еще не один человек не был с ним столь долго как Мари. Он изведал, то чего не знал ранее и теперь... не мог без этого? Вот если бы человека живущего в лесу поселили в развитом городе, где бы он вкусил все прелести современной жизни, а потом обратно закинули бы в лес, как долго он смог бы без того к чему привык? Не очень подходящий пример, но все же суть отражает. Вот и Ловкач ощущал естественную потребность в этой девушке. Ему хотелось, чтобы она была рядом... даже тогда, когда это нельзя... Просто потому что он привык, что она рядом... И даже вынужденное расставание на время не спасало от этого. Это пугало змея.... Нет, он не боялся чувств, он боялся того что они возникли как эпидемия, что они вообще возникли в нем. Вот что пугало его. Когда в особняке снова был порядок, вновь началась унылая рутина. Ужасно тягучая до безобразия. Ловкачу было скучно неприлично сильно. Обычно он в такие минуты находил себе работу или же она его находила... Когда стоишь в главе целой производственной индустрии, работа неизбежно будет, хочешь ты того или нет... При дворе он тоже не был нужен. Хотя взглянуть на Логана и Элис ему до приятной дрожи как хотелось. Более того он даже не был сейчас нужен при королевском ложе... что немного его озадачивало. Его отношения с королевой с его точки зрения, были идеальными. Никаких обязательств и оков. Лишь приятное взаимное времяпрепровождение... В прочем это уже не первый раз такое, перерывы между их встречами становились все более и более длительный. Что же не так стало между ними? Подолгу она стала не подпускать его к себе, а о причине молчала, как будто она была юной девицей. Не видел он пренебрежения ни холодности, а лишь... странную едва заметную отчужденность. Впрочем, он хоть и был озадачены столь непонятным поведением своей королевской фаворитки, не испытывал сожаления от этого... Пусть спела и красива правительница, уже не столь она молода. А Ловкач любил плоть, что лишь только успела распустить свой цветок... Но это не значит, что мужчина брезговал взрослыми женщинами. Лишь бы благосклонность королевы всегда была при нем... остальное можно пережить. Мучаясь страшным бездельем, которое Ловкач не любил особенной не любовью, змей решил углубиться в чтение. Занять себя праздным бездельем и утопить разум в историях, текстах и буквах... Хотя ему казалось, что из этих книг он уже не сможет вынести ничего нового для себя. Почти большую часть из написанного он смог увидеть сам. Не было для него тайн в этом мире. Ничто не могло укрыться от его орлиного глаза. Ни дева прекрасная, ни сокровище в мрачных подземельях... Сам он был словно книга. Каждая страница смята и залита кровью и вином. Воспоминания покрывают их черными чернилами, что не смоет ни время, ни вода... Будь то дождь или же воды морской пучины. Тогда занимал он себя книгами с разными историями, такими, что не могли случиться в их мире... О том, что он точно не мог видеть своими глазами. Вспомнилось ему о том, как однажды имел он достаточно глупости написать свою автобиографию. Вынес он на бумагу все свои странствия, вынес на свет испытанные страсти, познакомил всех людей с теми, которыми познакомился сам. Тогда ему желалось увлечь собой людей так сильно, как будто они сами проживали то, что читали. Чтобы весь свет говорил о нем, шептался о нем и мечтал о нем. Мечта его сбылась, но едва ли это произошло, как он начал жалеть о своем легкомыслие. Собственный труд обличал его, срывал с него маску, которую он желал удержать. Как можно было поступить столь глупо? Каждый раз задавался он вопросом, кидай в огонь новый экземпляр книги. Он скупил все возможные, но не мог отделаться от поскудного ощущения, что что-таки упустил... Да что поделать теперь. Он пожалел об этом ровно тогда, когда понял что желает заняться своим делом. Ему нужно было поддерживать репутацию честного дельца. А прошлое явно ему в этом было не помощник... Вот и делайте выводы. После того случая Ловкач зарекся выносить что- то из своего прошлого на всеобщее обозрение и вообще впредь лучше обдумывать свои действия. Так с легкомыслием было покончено... Теперь лишь Мари знала, и то далеко не все, о том, что бывало со змеем в прошлом. Его истории для нее были словно сказки, в которых не было принцев и принцесс. Был лишь обаятельный бандит - охотник на девичьи сердца и богатства этого мира... Она была без ума от его историй, от его жизни. Конечно, чья-то жизнь куда интереснее, чем какая-нибудь небылица про спящею красавицу и вообще… Ловкач считал, что все эти сказки страшно сильно приукрашенная реальность. К примеру, та самая сказочка о спящей красавице. Он слишком хорошо знал людей, чтобы верить в этот бред... В действительности, принц непременно воспользовался бы бессознательным состоянием девушки, а потом позорно сбежал бы. И вообще не он один. Вот как бы все было... Мужчине не хотелось пичкать разум девочки этим бредом. Однако в своих рассказах он все же многое опускал или сглаживал особо острые углы красивыми, но не правдивыми словами. Она еще была слишком мала... Это теперь она взрослая девушка, которая и сама прекрасно понимала, где ее обманывали, но Мари относилась к этому обману с пониманием... Кто станет рассказывать пятилетней девочке о том, как мужчина развратничал с девицами? Как не странно даже Ловкач не стал этого делать... Хотя по всем своим замашкам он должен был начать развращать ребёнка с малолетства. Но ему хотелось вырастить чистое дитя... А потом он понял, что это просто еще и не интересно... Портить совсем юных? Этим он уже занимался, а вот вырастить жизнь, напитать ее силами и мыслями... Такого он еще не пробовал... Все эти мысли навеяли ему самый первый день, точнее, ночь, когда он встретил, свою названную дочь. Ловкач не перестает удивляться тому, как тогда она была хрупка и слаба. Пусть идут годы, но он помнит это как вчерашний вечер... Мужчина задумался о том, что в нем переменилось за то время, что он пригрел малышку. С легким недовольством он заметил, что характер его стал немного мягче... Он стал более сдержан. Это получалось невольно, что при девочке он был аккуратен в выражениях и поведениях. Ему не хотелось подавать дурной пример... кто бы мог подумать? Даже своим любимым привычкам выпить и покурить, он отказывал при Мари. Хотя конечно девочка со временем все равно узнала, что это такое, это было неизбежно. Достигнув тринадцати лет, ей уже даже хотелось попробовать это, однако тут Ловкач мог стать примером для многих... Он на отрез отказывался вестись на какие либо уговоры Мари. Предлог о том, что она взрослая уже и вовсе не рассматривался. В один из таких моментов, он вдруг поймал себя на том, что ведет себя порой как Логан. В нем пробуждал деспот... И не просто деспот, а деспотичный отец оберегающий свое чадо не естественно сильно. Для такого как змей, это и вовсе было странно и непривычно... Во всяком случае, не привычно к девушке, которая не была одной из его любовниц. Как правило, если Ловкач ложил глаз на какую-нибудь девушку, то обхаживал ее так, что более никто не мог к ней подойти. Его чувства по отношению к Мари только лишний раз подтвердили, какой он ужасный собственник. Хоть что-то осталось в нем без изменений... Одновременно с этим змей все же понимал, что вечно держать девочку при себе он не сможет. От чего-то это вызывало в нем странное беспокойство... Неужели Логан чувствует тоже самое? Ловкачу не нравилось это чувство, оно было паршивым... Деловым и изящным движением мужчина взял в пальцы сигарету и прикурил ее прямо от свечи, и тут же невольно поймал себя на том, что двигаться так изящно, словно он на приеме уже вошло настолько в привычку, что даже когда он один, Ловкач продолжал это делать... Это было по-странному интересно. Он не заметил, как сросся со своими масками и своим притворством, став единым целым с этим... И так со всеми, не только с ним...