Фигура в кожаном доспехе, легко ступала по каменным плитам, осматривала окружение из-под капюшона и маски. В далеке она замечает девушку, высокую с каштановыми волосами, янтарными глазами — от маленькой девочки практически ничего не осталось. На ней дорогие доспехи, умело подогнанные мастером, только сапфир указывал на ее происхождение. За девушкой шла воительница. Лидия до сих пор защищала ее, хотя волосы уже порядила седина.
Фигура скрылась в таверне. «Не сейчас, нет. Еще рано. Нет. Никогда». Она прошла мимо них, через форт дальше в низ в коллегию бардов. Все гильдии знали, что он жив, но ни одна не смела открыть рта под страхом лишиться его поддержки.
Еда, пить, сон — плата — книги, сведения, рассказы и новости из первых уст. Ему проще платить им так, и они согласны. Из этих сведений складываются новые баллады, а для них это золото.
Но он не рассчитывал, что она зайдет сюда.
— Софи, какая встреча! — бородатый альтмер в дорогой одежде раскрыл свои объятия.
— Виармо, ты не видел?.. — Она поворачивается на стул, который был… был, но сейчас пустовал.
Фигура решила не задерживаться. После покупки еды отправилась на Тенегриве дальше. Неубиваемый конь привез его в обитель каннибалов за три дня. Он здесь тоже не останется на долго, поспать, кое-что продать и купить. Пришлось менять доспехи, капюшон сменился более легким, кожаным. Плащом на его плечах можно укутаться, и никто не увидит круглый символ с птицей. Он рискует сильнее здесь, чем там. Талмор ищет его как никогда, главное — чтобы не напал дракон, а остальное не важно, они его не найдут. Сон всегда приходил быстро, теперь ему не снятся кошмары. Вермина его не любит, особенно после разрушения святилища, потому ему не снится ровным счетом ничего и так довольно давно.
Он отправляется дальше, обходя Вайтран за пять километров, ему туда не хочется, только не туда. Скачет дальше к Рифтену, и воровская братия радостно его принимает, у Брина проредила седина в густой медной копне, но он все так же радостно смеется при виде главы гильдии. Глава нисколько не изменился, только шрамов прибавилось. Эльфы живут дольше людей. Для него эти годы — миг. Ему не хочется смотреть как она будет умирать от старости. Но он знает, что она упертая, она будет его искать.
Она в Рифтене, так скоро… Сидит в «Буйной фляге» и пьет эль, ждет его. Брин отвлекает, не заметным для других, условным жестом, говорит: «уходи». Тень повинуется, здесь еще есть выход, он ближе к городским воротам, так лучше. Его шаги легки, их никто не слышит. Но она его замечает и в спину ему летит.
— Брин, кого ты покрываешь?! — её голос стал мелодичный, он бы с удовольствием послушал, как она поет, но никогда не услышит.
Он выбирается наружу, на улице темно, Лидия встречает его и альтмер невольно достает меч.
— Здравствуйте, тан, — она кивает, не улыбается, глава кивает и убирает оружие. — Я рада, что Вы живы, — ее лицо разглаживается, воительница улыбается. — Почему Вы не вернулись?
— Работа, — он не лгал, работы действительно до сих пор было много. Чего стоили гильдии, теперь еще и Солстейм.
— Вы на долго? — послышались шаги. Он слился с тенью и ушел по ней к воротам, ни разу не вступая на свет.
Она должна была его задержать, и теперь Софи будет искать его с большим рвением. Нет времени посетить магов, придется ехать прямо в Данстар. Приезжает туда поздно ночью, и моряки отказываются вести его до обеда, даже не смотря на звонкий увесистый мешок. Ему приходится спать, гулять до полудня в убежище, он не рискнул выйти наружу.
— Собираемся! — он уже сидел там, ждал, помогал и ему не хватило всего несколько часов.
— Папа! — крик, резкий, он перехватил дыхание и заставил прирасти к промёрзшим мокрым доскам.
— Миледи Софи, мы рады вас видеть, — беззубый, вонючий, он заискивающе улыбался. — Но ваш отец умер, миледи. Смиритесь.
— Нет, — решительно сказала она, сжимая кулаки. Девушка подошла к фигуре в плаще, обняла его со спины и тихо проговорила. — Вернись домой, папочка, — она уткнулась в меховой плащ. Пальцы крючками зацепились за ремешки куртки. Он снял капюшон и маску, шаг, теперь ему нельзя оставаться, его увидит Доминион. Реннер отцепляет от себя дочь, поворачивается и обнимает, кутая в плащ.
— Останься, — Софи плачет. — Прошу, — очередной всхлип.
— Не могу. — Довакин гладит ее по волосам. — Я не могу.
— Тогда возьми меня с собой! — она цепляется сильнее, до белизны костяшек.
— Нет, — он отстраняет ее и берет за руки, складывая их свои ладони. Руки по-прежнему маленькие. — Я напишу тебе.
Реннер опускает руки и уходит на корабль, капитан и команда подбирают челюсть с земли и занимаются работой.
Ему не хочется уезжать, но нужно.
Как только он приезжает на остров занимается только одним —
работой.
***
Несколько месяцев спустя Софи стреляет точно туземцу в голову со ста шагов, пока Реннер спокойно взрывает горсть человечков огненым шаром, а затем еще и еще. Когда бой завершается, она зло восклицает:
— Так не честно! Ты огнем швырял! — бурчит девушка, складывая лук за спину. Довакин громко смеется, собирая снаряжение.
Конец.
