Незабываемый Турнир

      После того, как Кубок, наконец, выбрал трех чемпионов из разных школ, Кэтрин позволила себе немного расслабиться, откинувшись на спинку стула. Но ее отдых продолжался недолго: магический артефакт вновь зажегся ярким голубоватым свечением.       Среагировав мгновенно, Дамблдор тут же протянул руку за куском пергамента. Веселый шум в Большом Зале обратился в настолько звенящую тишину, что слышно было даже, как покатилась по каменному полу чья-то оторванная пуговица. Дамблдор напряженно молчал, не переставая крутить в руках кусочек оторванного пергамента. Весь его вид говорил о том, что что-то пошло не так. Наконец, слегка севшим от удивления голосом он прочитал: — Кэтрин Джерси! Гарри Поттер!       Внутренне собравшись и стараясь выглядеть хоть немного менее шокированной, Джерси встала с места и прошагала в соседнюю комнату под возмущенные и одновременно удивленные возгласы всех присутствующих. Она точно знала одно: сейчас она как блюдо на тарелке, и характер заставлял ее держаться достойно, даже если тебя хотят сожрать. Девушка будто наяву слышала дружный вопль: «Какого дементора?!», доносящийся со скамьи, которую облюбовали близнецы Уизли. Находясь в комнате, она почти физически ощутила пристальный взгляд волшебного глаза Грюма, который, казалось, проникал буквально насквозь через копну черных волос Кэтрин, погружаясь напрямую в ее сознание.       Гордо прошествовав к остальным участникам, девушка заняла свое место и ожидала вердикта старших. — Альбус, я требую, чтобы вы еще раз зажгли Кубок! — в комнату неожиданно ворвались несколько людей, в том числе и Грюм. Возмущенный вопль принадлежал Каркарову, который рвал и метал. Возглавлял шествие сам директор Хогвартса, профессор Северус Снейп молча шел вслед за директором, бросая быстрые взгляды в сторону гостя с севера, последней шла профессор МакГонагалл. Едва войдя в комнату, она неосознанно встала между Гарри и Кэтрин и директором Дурмстранга, который явно вел себя враждебно. — Кубок зажжется вновь только перед началом следующего Турнира, Игорь! — спокойно ответствовал глава Хогвартса. — Сожалею, но я ничего не могу поделать. Каким-то образом, от Хогвартса впервые выставлены трое участников, я вам обещаю… — К черту ваши обещания! — вспылил директор Дурмстранга. — Дамблдор, признайтесь, ведь вы это подстроили, не так ли! — создавалось такое впечатление, что Каркаров собирается схватить собеседника за грудки. — Бросьте колебать воздух, Каркаров! — молчание нарушил сам Грюм, подойдя поближе к этим двоим. — Дамблдор только что ясно дал понять, как обстоят дела…       Далее Кэтрин утратила нить разговора, пытаясь пропустить через себя все навалившееся на нее полчаса назад. Даже не оглядываясь на стол своего факультета, Кэтрин фактически бегом унеслась в подземелья. Ей хотелось побыть одной, разобраться во всем. Только спрятавшись под пологом школьной кровати, она позволила себе вновь стать просто ребенком, который попал в неизвестную и опасную ситуацию и, что вполне логично для ребенка, разреветься. Джерси не представляла, как будет участвовать в этом Турнире, учитывая, что она была далеко не самой лучшей ученицей, а сказать честно, одной из самых средненьких.       Но как Кубок мог выбрать их двоих с Поттером одновременно? Вот это, пожалуй, был самый интересный вопрос.       Что общего может быть у двух разнополых, не связанных друг с другом детей? Чей возраст не подходит по условиям Турнира. Хотя, возможно, это было единственным главным пунктом. Возраст. Им по четырнадцать. И это всё, что у них есть общего. Слизеринка чувствовала, что с этого момента ее судьба кардинально изменится. Жизнь уже не будет казаться такой беззаботной, когда Джерси была лишь простой студенткой, как и многие другие в Хогвартсе.       Теперь ей предстоит подготовиться к первому заданию, хотя девушка пока совершенно не представляла, с чем ей предстоит сразиться. А когда пребываешь в неведении, трудно перестать паниковать. К тому же, Турнир — это довольно опасное мероприятие. Джерси не раз об этом слышала из уст окружающих, которые только и делали, что обсуждали предстоящие состязания. От этого становилось как-то не по себе. Жаль, что нельзя разорвать этот контракт. — Соберись, Кэт! — Джесси присела рядом с ней на кровать, когда они ложились спать. — Ты же знаешь, что Дамблдор вряд ли позволит вам попасть в беду. Он ведь за вас отвечает. — Я не хотела участвовать и, если бы не Кубок, ни за что бы не согласилась. Мне даже не у кого узнать о первом задании, а готовиться все равно как-то нужно.       Услышав об этом, Джесси неожиданно задумалась. Ее темно-русые волосы растрепались, падая девушке на плечи, но Мартинс сердито откинула их назад. — Поттер! — Внезапно озарила подругу гениальная, как казалось только ей одной, мысль. — Ради Бога! Джесси, при чем тут этот мальчишка? — Кэтрин картинно закатила глаза к потолку. — Ты не поняла! Ведь директор всегда ему обо всем рассказывает, вот и узнаешь от него потом, что вам предстоит.       Да уж! Кэтрин совсем не улыбалось обращаться к Избранному. В общении с Поттером она соблюдала холодный нейтралитет. Они не были врагами, но и друзьями их назвать ни у кого бы не повернулся язык. И это вовсе не означало, что Джерси боялась осуждения со стороны сокурсников. Наоборот, по натуре она слыла немного эгоистичной, привыкшей добиваться своих целей. По этой причине девушка не раз впутывалась в какую-нибудь историю или попадала в очередные приключения. Друзей у нее было не так много, как у того же Малфоя, к которому клеилась огромная толпа девчонок. Он почему-то вызывал у Кэтрин стойкую неприязнь, даже отвращение. Пару раз Драко даже пытался ухаживать за Джерси, но получил от ворот поворот и, поняв, что ему здесь ловить нечего, переключился на более сговорчивых.       Из зеркала на нее смотрела бледная и задумчивая девушка с копной волнистых черных волос и темно-зелеными глазами. Многие то ли в шутку, то ли всерьез упоминали в разговоре с ней, что у Джерси с Поттером одинаковый цвет глаз, да и волосы так же, как и у него, превращались в шевелюру. Кэтрин всегда пропускала мимо ушей подобные реплики: ей определенно не хотелось бы иметь ничего общего с этим Избранным.       Вокруг Поттера без конца собиралась любопытная толпа. Каждый хотел узнать, как Гарри получил свой шрам в виде молнии, что Избранный вкушает на завтрак, ну и самый важный, по всеобщему мнению, вопрос, который интересует всех его фанатов без исключения и без которого, как казалось многочисленной толпе, никто не заснёт да и просто не сможет жить, пребывая в неведении — какой у него в конце концов любимый цвет? А самой Джерси было плевать на глупые перешептывания, поэтому она, демонстративно хмыкнув, удалялась прочь в компании подруг.       Вынырнув из своих мыслей, она услышала знакомые голоса однокурсников. Джесси наверняка обыскалась ее, не ожидая, что Кэтрин так внезапно сбежит в гордом одиночестве.       Ничего не поделаешь, придется спуститься, так как Мартинс больше от нее не отстанет. Пока что слизеринка лишь размышляла над тем, как выжить в клятом Турнире, совершенно не подозревая, сколько еще ее ждет впереди. Пожалуй, Джесси была одна из немногих ее друзей, кто мог не только разгадать за напускным спокойствием Кэтрин истинное настроение, истинные эмоции, но и не выдать никому секретов и планов подруги, бережно храня все это при себе.       А еще через пару дней после отбора участников Грюм неожиданно решил поговорить с глазу на глаз с Кэтрин и Гарри. Но с чего бы такое чрезмерное внимание? Хотя его советы относительно Турнира были дельными — пора бы использовать все свои сильные стороны, в этом он был прав.       Взглянув на Грюма, Кэтрин не без подозрения заметила, как профессор часто что-то попивает из фляги. К ее разочарованию, тот заметил взгляд девушки и быстро убрал свой напиток в карман старого плаща, сохраняя при этом невозмутимый вид. Нет, определенно, здесь было что-то не так. Однако спрашивать напрямую у профессора подобное считалось неприличным. И единственное, что Джерси смогла сделать в тот момент, это притвориться, что она усиленно заинтересовалась пейзажем за окном. Но сам Грюм не так прост, как могло показаться на первый взгляд.       Пару раз в неделю Кэтрин с разрешения Дамблдора отправлялась в поместье Джерси, чтобы навестить могилу матери, которая умерла еще при родах. В прошлом Эрика Джерси состояла в рядах Темного Лорда и почти ничуть не уступала самой Беллатриссе в своем коварстве. Насколько помнила Кэтрин, вся семья матери состояла из Пожирателей, кровожадных, алчных, надменных. Но самой девушке не хотелось бы повторить судьбу матери.       В отличие от своих сокурсников, среди которых было много из тех, кто поддерживал идеи и политику Волдеморта, Кэтрин отнюдь не собиралась добровольно протягивать рученьку этому мерзкому типу. Из-за такой принципиальности ее многие не понимали, пытались каждый раз втолковать Джерси, что она обретет величие и добьется успехов в будущем, благодаря так называемому Лорду. — Да вы помешались на своем Лорде! — парировала слизеринка, глядя в упор и с вызовом на друзей Малфоя. — Я более чем уверена, что его идеи — это пустая болтовня, в которую вы все поверили. — Я бы на твоем месте был осторожнее со словами, — запальчиво кричал ей Блэйз Забини. — Близится час его возвращения, Джерси! Ну же! Твоя мать наверняка бы одобрила твою службу у Лорда. Пока что он не может действовать, так как наверняка очень слаб и где-нибудь скрывается. Но, мы знаем, что он возродится, мы верим в это! — Я попросила бы тебя, Забини, не лезть в мою жизнь со своими навязчивыми предложениями! — Слизеринка презрительно обвела всех присутствующих в комнате ледяным взглядом. — Да я лучше поцелую соплохвоста, нежели поведусь на эти глупые уговоры! Чем больше вы стремитесь меня заманить в это болото, тем сильнее я ненавижу все то, что связано с Лордом!       Развернувшись на каблуках, девушка поднялась наверх в спальню и скрылась из виду. — Нет, вы видели ее реакцию? — потрясенно выговорил Крэбб, один из телохранителей Малфоя. — Она еще и отказывается!.. — этих слов Кэтрин уже не слышала.       Подумать только! Как они смеют трогать память о ее матери? Да, она состояла на службе у Волдеморта, возможно даже, что мало чем уступала своей жестокостью остальным Пожирателям, но она ее мама! Какой бы она ни была. И только одного Джерси никак не могла простить Эрике, — это отсутствие правды о своем отце. Она даже не знала, жив ли он, хотя очень надеялась повидаться с ним, чего никогда не скрывала от друзей, совершенно не ожидая, что последует за всем этим.