В доме мух

Ханбину тут в принципе нравится. Тут весело. Люди сидят в кружок и рассказывают о своих проблемах. У кого-то ноют вены, кто-то видит галлюцинации, кто-то хочет покончить с собой и так по кругу. Весело же. Ханбин иногда даже не скрывает улыбки, когда слышит от какой-нибудь зашуганной девицы, что она себя ненавидит. Это же забавно. Никто ничего не делает для спасения своей души, зато от этой самой души ноет про свою жизнь. Ханбину тут определенно нравится. Его сюда никто не обязывает ходить. Нет наставников или надзирателей. Он ходит на эти собрания, чтобы хоть как-то ощущать, что он не один пустил свою жизнь по пизде. Это же лучше всё разрушать вокруг себя, чем пытаться созидать. Слово «созидать» само по себе не привлекательное, оно отдает запахом гнили. Ханбин лыбится дурной улыбкой. Он сегодня с утра заходил к Майло, а это значит весь день будет вполне не плохим. Майло насрать на то, кто и что употребляет, главное пусть несут свои деньги в его копилку. Ханбину нравится в однушке Майло. Он бы сделал из всей этой квартирки одну большую столовую с огромным дубовым столом в центре. И все бы приходящие и уходящие люди обдалбывались бы в семейном кругу за большим столом. Майло не понравилась эта идея и он сказал, что никого не будет больше впускать в свой дом. Конечно он врал. Как же можно отказаться от такого прибыльного дела, только из-за большого дубового стола. Ханбину, наверное, и сам Майло нравится. Черт подери, Ханбина сейчас всё вполне устраивает вокруг себя. Ханбин пропустил пару занятий в центре и поэтому прошляпил парочку вновь прибывших. Он любил смотреть в глаза людям, которые впервые оказываются в этом игрушечном кругу ада на земле. Глаза этих людей бегают или упираются в пол. Минимум зрительных контактов с группой, минимум слов. Минимализм никого еще не защитил, но им так часто пользуются. Всемирная загадка минимализма в природе человека. Всей этой богадельней заправляет мистер Сон. Приветливый парень лет тридцати, который всё еще верит что сможет изменить мир к лучшему. Он начал работать в социальной поддержке сразу же после училища. Ханбину до скрежета зубов было интересно посмотреть на двадцатилетнего мистера Сона, который только увидел перед собой настоящих наркоманов, самоубийц или просто психов. Ханбин взял бы интервью немедленно у этого наивного парня из училища со словами : «Как ощущение? Блевать от нас не тянет». Пока мистер Сон начал свою вступительную речь, Ханбин приступил к осмотру новеньких. Женщина с грязными волосами и мутными глазами — не интересно. Мужик, явно алкоголик с разбитым носом — не интересно. Девушка, красивая, слишком худая, синяки под глазами и серая кожа — не понятно, что с ней не так. Парень, лет восемнадцати в белой рубашке застегнутой на все пуговицы, сидящий в обнимку с Библией — вот это уже занятно. Мистер Сон бубнил о том, что они сейчас по очереди будут вставать и рассказывать о своих проблемах предельно честно. Ханбин повторит заученный текст о раскаяние, это часть стала нудной около года назад, а вот этого птенчика в белом он с удовольствием послушает. Ханбин отпустит все грехи этому чистому созданию сидевшему на троне по середине свинарника жизни. - Здравствуйте, я Ли Сунмен и я алкоголик. Я хочу с этим справиться,потому что приношу одну боль своим близким и родным. Бинго! Ханбин щелкнул пальцами. Одного правильно угадал, плюс одно очко - дайте Сунмену выпить за Ханбинов счет. - Я Ён Юра, я анорексик, - девушка опустила голову, - я пытаюсь с этим бороться, но мне нужна поддержка. Красавица оказалась с сюрпризом внутри. Но с такими сложно. Ханбин нахмурил брови, потому что дальше идут его старые добрые друзья Юн,Кан,Квон. Ханбин знает их истории жизни от и до. Как-то Миссис Кан даже рыдала на его плече о том, что только вот такие собрания уберегают ее от смерти. Бредни. Ханбин тогда похлопывал женщину по плечу, а внутри себя орал чтобы ее убрали от него подальше и впихнули в ее рот кляп. Дальше шла женщина с мутными глазами, имени Ханбин не услышал, поэтому наплевал и на весь ее дальнейший рассказ. Опять слезы, сопли и "я больше так не буду". Впереди его ждал мальчик с библией на перевес и это заставляло внутри всё трепетать. Ханбин даже немного придвинулся поближе к этому ангелу, чтобы не пропустить ни одного его слово. - Добрый вечер, меня зовут Ким Чжинхван и как говорит моя мама, я самоубийца. Но это не так, я не хочу умирать. Мистер Сон отвлекся от своих записей и поднял глаза поверх очков. - Но по словам миссис Ким, она нашла тебя в ванной в луже собственной крови, Чжинхван. Это называется самоубийство. Чжинхван посмотрел на мистера Сона абсолютно спокойным взглядом, который ничего не выражал. - Я не хотел умирать, - после этих слова Чжинхван сел на свой стул и снова уставился на грязный пол. Грандиозно. Ханбин в восторге. Он представил это создание в луже крови и начал захлебываться от восторга, потому что этот паренек совсем не простой, каким хочет казаться. В нём есть смелость и стержень. Он отрицает очевидное и сжимает в руках святое писание. Ханбин подыхая на месте от своих эмоций и пропускает когда надо самому встать и рассказать свою историю. Его окликает голос "мистера совершенства" Сона. Ханбин виновато улыбается и встает с громким звуком отъезжающего стула. Чжинхван чуть еле жмется и думает, что его бы дома за такой звук ударили бы. - Ким Ханбин, наркоман. Принимаю … - «принимал»...мистер Сон поправил речь своего подопечного. - Да-да принимал всё что только можно, но знаю что это плохо и больше так не буду. Всё верно,пап? Ханбина забавляло смотреть, как мистер Сон реагирует на обращение «папа» в свою сторону. Тот молча злился, качал головой и с досадой говорил «садись на свое место». Чжинхван ни разу не поднял глаза за все занятие. Он не хотел смотреть на другие лица, потому что он не хочет быть как они. Чжинхвану было противно тут находиться. Он попался в ванной и теперь расплачивается за это. Миссис Ким после реабилитации орала несколько часов подряд, а затем таскала по всем врачам, чтобы они выбили "эту дурь" о смерти из головы ее сыночка. В конце она затащила сына в центр и сказала, что теперь это место будет для Чжинхвана обязательным для посещения каждую среду и пятницу в семь вечера. Чжинхван не стал возражать. Чжинхван просто промолчал. Когда до конца собрания осталось несколько минут Мистер Сон попросил всех взяться за руки и закрыть глаза для молитвы. Чжинхван взялся за чужие руки только после того, как натянул на свои ладони рукава рубашки. Это не скрылось от взгляда Ханбина. Чистюля в их хлеву, это что-то новенькое. Все закрыли глаза и начали бубнить свои молитвы, все кроме Ханбина который наконец смог без зазрения совести рассматреть этого Чжинхвана. Он не двигал губами, как это делали другие. Он не сжимал чужие ладони своими. Чжинхван просто сидел с закрытыми глазами и не подавал признаков жизни. Ханбину захотелось расстегнуть рукава чужой рубашки. Ему очень сильно захотелось посмотреть на шрамы от порезов, тогда бы было бы хоть одно подтверждение того, что Чжинхван живой человек. Ханбин бы провел пальцами по нежной коже вокруг, по зарубцевавшейся ране и был бы по настоящему счастлив. Ханбин чуть еле хмыкнул, кажется сегодня он переборщил у Майло и его до сих пор не отпустило. На звук смешка никто не отреагировал, кроме двух глаз, которые распахнулись в немом вопросе. Ханбин хочется снова сожрать то, что ему дал сегодня Майло в своей "столовой", если "это" дает такой эффект в плане неописуемых эмоций только от одного чужого загнанного взгляда. Черт, он правда ангел. И он очень нужен Ханбину. Конечно белые крылья немного покроются пылью рядом с Ханбином, да вот только это уже никого не остановит. - На этом всё, всем спасибо и помните, этот мир любит вас, а вы любите мир, - мистер Сон закончил свой "кружок по-интересом" теплейшей улыбкой. Все сидящие громко ответили радостным согласием на его реплику. - Аминь, - весело прокричал Ханбин подмигивая мистеру Сон, - мир трахает нас любя. Второго дополнения уже никто не услышал, потому что Ханбин схватив рюкзак со спинки стула выбежал в коридор. Чжинхван вылетел из зала сразу же, после слов про мир. Ему надо было срочно в свою комнату, чтобы отдышаться от всего этого дня. Он шел быстрым шагом по коридору и пытался не думать ни о чем. Чжинхван слышал как кто-то орет у него за спиной, он даже почти узнал в этом голосе того парня с занятий. Его звали...да какая разница, как его звали. Чжинхван уже взялся за ручку двери, которая вела на улицу, но его схватили за плечо. Чжинхван ненавидит прикосновения, а когда чужие люди делают это еще так бесцеремонно это выше всех сил. От этого простого прикосновения Чжинхван за считанные секунды сгорбился и съежился. - Ангел, мне надо с тобой поговорить. У Чжинхвана участилось сердцебиение и ему стало сложно дышать, потому что чужая рука так и не покидала его плечо. - Расскажи что ты на самом деле сделал с собой... Чужая рука начала свое движение по левому плечу вниз. Чжинхвана пробила крупная дрожь. Он чувствовал как чужие пальцы оглаживают его предплечье, потом спускаются к кисти и не сильно сжимают. Чжинхван хочет домой. Прямой сейчас. Чжинхван не может найти сил, чтобы сбросить с себя чужую руку и от этого всё тело лихорадит. А в висках кажется бьется его сумасшедшее сердце. Ханбин только одними пальцами выпутывает пуговицы из петлиц и медленно раскрывается манжеты оголяя чужую белую кожу. Всё как Ханбин себе и представлял на протяжение всего времени занятия. Идеальная прозрачная кожа. Ханбин трогает подушечками пальцев внутреннюю сторону руки и ведет вверх собирая гармошкой белоснежную рубашку. Это вставляет похлеще всего того, что пробовал Ханбин. Он тянет ткань вверх и чувствует, что приближается уже к тому заветному месту. Чжинхван готов упасть в обморок. Он молиться чтобы, хоть кто-то вышел в коридор. Ему надо чтобы кто-нибудь остановил это безумие. Ханбин видит розовую кожу вокруг уродливого шрама на руке и влюбляется в эту же самую секунду. Он проводит еле касаясь по всей кровавой полоске и сходит с ума. Ханбин перевозбужден и не видит ничего перед собой, кроме белой тонкой руки на которой виднеется след от чего-то острого. Чжинхван смирился с ролью жертвы в руках хищника и дышит через раз. Он надеится, что этот странный парень поиграется с ним и отпустит в скором времени. Чжинхван просто терпит чужие прикосновения и ждет. Ханбину сносит крышу окончательно, потому что касаться только пальцами слишком мало и он наклоняется к чужой руке. Чжинхван слегка дергается, но не вырывается. Ханбин нависает и проводит по всей длине шрама языком. Соленый вкус чужого страха оседает у Ханбина во рту и он хочет выть побитой псиной от того, как это восхитительно. После первого прикосновения следует еще и еще. Ханбин начал бешено зализывать чужую рану оставляя на прозрачной руке свою слюну. В уголках глаз Чжинхвана собираются слезы, но он терпит. Терпит ощущение мягкого, влажного языка у себя на коже и пытается думать о своих фиалках, но это вообще не получается. Миллионы мурашек появляются на теле атакуя разум Чжинхвана. Ханбин не может оторваться от чужой руки, потому что это предел его больного сознания. Он прекрасно понимает, что сейчас лижет руку незнакомого парня в темном коридоре, но это ничуть не смущает, а наоборот подталкивает продолжать. Но ему пришлось остановиться, потому что кто-то включил свет в коридоре. Как только Ханбин ослабил хватку, Чжинхван сразу же выдернул руку и вынырнул на улицу. Ханбин остался стоять в коридоре вытирая рукой слюни с губ. Каждую среду и пятницу после семи Ханбин теперь точно будет в этом кругу ада, чтобы наблюдать за собственным ангелом. Ханбин вцепиться в его глотку и точно не отпустит.