MISTRESS

Спустя неделю я всё еще хочу выселить Бланко, однако уже без такого ярого энтузиазма. Он оказывается не самым худшим соседом, но некоторые его выходки заставляют прийти меня в недоумение, например, когда он решил выкурить несколько сигарет в нашем туалете, а потом я нашла окурок в собственном чае! Обнаглевший камикадзе. Но это оказалось лишь цветочками, и я убедилась в этом, когда эта супермоделька решила превратить меня в личного раба, моему возмущения не было предела, именно тогда, конечно, не во благо Мерседес, я решила натереть его труселя красным перцем, было очень весело смотреть, как целый день он чесал свою задницу, и, наверное, на благо мне, он так и не понял причины, из чего я сделала вывод, что он — тупой. Но даже он лучший собеседник, чем голые стены, ведь светловолосая решает поселиться в университете, где у неё очень важный проект. Так что мне всё же приходиться разговаривать с Хорхе, потому что мы буквально одни в замкнутом пространстве. Каждое утро мы пьем чай вместе и пытаемся прожечь друг друга убийственными взглядами, и всегда первым сдаётся он, отчего я ликую, словно маленький ребёнок. Конечно, мы общаемся, но это не значит, что наше общение можно назвать нормальным. Камикадзе решает называть меня гномиком, ибо этот засранец выше меня на полторы головы, и меня это жутко раздражает, в один из таких моментов высказываю ему о том, что его стиль жутко смешной, в итоге дискуссия заканчивается вердиктом о том, что у меня напрочь отсутствует вкус, и меня злит это ещё больше. Несколько раз придумываю даже план, как начать выкидывать его вещи с балкона, однако какая-то неведомая сила не дает мне с того раза зайти к ним в комнату. И приходится учитывать смягчающие обстоятельство, потому что, когда у меня вечером чертовски сильно разболелась голова, именно Хорхе ходил мне за таблетками, а потом укрывал тёплым пледом и даже прочитал мне несколько стихов, хотя мне кажется, что это мне лишь привиделось из-за мигрени. После этого момента всё как-то и начало меняться, и это мне не нравилось. Я всё так же продолжала бастовать против него, но больше в мою голову не лезли грандиозные планы по его выселению, потому что я не хотела этого. Мне начинало нравиться соседство с ним, и это пугает меня. Да, он — эгоист, черствый и невоспитанный, однако в нём определённо есть что-то такое, притягивающие, что собственно и разглядела Мечи. Они мило беседует вечерами, иногда обмениваются смс среди дня, но язык назвать их супругами всё еще не поворачивается, отчего я зарываюсь в свои книги по психологии и последние два дня практически не разговариваю с Хорхе, пытаясь прийти в норму, дабы моя головушка вновь была наполнена грандиозными планами, но иллюзия рушится, когда я слышу настойчивый стук в дверь. Пытаюсь не обращать на это внимание, ведь заранее знаю кто может там стоять, разве что это не святой дух, конечно, он не трогал меня аж до обеда, что случилось то сейчас? Пожар, наводнение? Это что-то, что может навредить моей прекрасной персоне? Если нет, то, пожалуй, я продолжу его игнорировать, вчитываясь в строчки своей великолепной книги, название которой "Предубеждение и Гордость" Но когда звуки становятся настойчивее, то я со злостью захлопываю книгу, ну всё, он — труп. Как можно тише спрыгиваю с кровати и направляюсь к двери, мгновенно распахивая её, отчего супермоделька вовсе не грациозно чуть ли не падает мне прямо в ноги, и я не могу сдержать смешка. — Так что Вы, мистер недоумок, хотели? — спрашиваю наблюдая за тем, как он восстанавливает равновесие и косит на меня взгляд, сам виноват, нечего было нарушать моё спокойствие, во всех смыслах, в которых можно это понять. — Хотел пригласить тебя отобедать со мной, но что-то уже сомневаюсь, — он потирает руки, а я выгибаю бровь, рассматривая его с ног до головы, он одет далеко не по-домашнему, когда это он успел выскочить на улицу, неужели в свои девятнадцать я уже и глухая стала или Бланко научился летать по воздуху? — Я уходил, когда ты ещё спала, — видимо, заметив мой взгляд, отвечает парень, и я согласно киваю, только спустя пару минут до меня доходит, он что? Следил за мной?! — Так что насчёт обеда, я купил несколько бутылок вина, думаю нам не помешает расслабиться и объявить некое перемирие? — шатен поддаётся чуточку вперёд, а я отстраняюсь, делая вдох более глубоким, и сразу же жалею об этом, потому что разум одолевает умопомрачительный аромат его одеколона, крыша едет, и я готова растаять прямо сейчас, однако я громко откашливаюсь и беру себя в руки. — Перемирие? Слишком много хочешь, камикадзе, — бурчу и хочу захлопнуть дверь, мне необходимо снизить наше общение до минимума от греха подальше, может он и не принц на белом коне, однако девушек цепляет, и я не хочу поддаться этой неведомой силе, в чём в последнее время начинаю сомневаться, но Хорхе хватает меня за руку и тянет на себя, отчего я едва ли не впечатываюсь ему в грудь, а он улыбается. — Брось, одна бутылочка роскошного вина и паста ещё никому не мешали, — словно мурлыкает мне на ухо он, и я таю при слове «паста», а мой желудок удачно активируется и поёт своё соло, предатель, — Либо ты идёшь добровольно, либо я потащу тебя и привяжу к стулу, выбирай, гномик, — я хмурюсь и быстро выбираюсь из его цепких лап, собираясь направиться на кухню, но не забываю гордо вздёрнуть носиком, его тоже бесит этот жест, и мне доставляет истинное наслаждение, наблюдать за тем, как он закатывает глаза. Люблю раздражать людей, особенно одного противного зеленоглазого красавчика. Я прихожу на кухню и усаживаюсь за стол, подпирая голову руками, Бланко порхает вокруг меня, словно бабочка, и через пять минут передо мной появляются макароны с сыром и чем-то ещё. Возможно, что еда это не так уж плоха, заодно сейчас проверим кулинарные способности парня, ему они пригодятся, ведь Мечи не умеет готовить, разве что яичницу и то с подгоревшей корочкой. Наматываю на вилку спагетти и поднимаю взгляд на шатена, который разливает вино и усаживается напротив, может он решил меня отравить? — Если бы я хотел тебя убить, то ты уже была бы мертва, думаю, это логично, — свожу брови на переносице, а ведь и правда логично, — Так, что кушай, приятного аппетита. — И тебе, — я всё ещё пытаюсь найти подвох, но когда пробую еду, это чувство куда-то уходит, дерьмо, на самом деле это чертовски вкусно, и я не знаю как сказать камикадзе об этом, загордится ведь, потом зазвездится, а там и поминай, как звали, — Неплохо, — улыбаюсь, беря в руки бокал и отпивая немного красной жидкости, чёрт, и вино действительно просто божественно. Сладкое, но не приторное, мягкое и без горечи, приятно течёт по горлу, согревая всё изнутри, давно не пила что-то настолько стоящее, отчего даже на несколько секунд прикрыла глаза. Хорошо, нет, удивительно. В доме сейчас царит тишина и спокойствие, за окнами слышен шум большого города, и мы сидим друг напротив друга, поглощая пишу из своих тарелок. — Мне кажется, что это всё твоя ебанная гордость не даёт расхвалить тебе обед, — констатирует факт Хорхе, а я, как последняя дурочка, лишь пожимаю плечами, кладя очередную порцию макарон себе в рот. Я почти привыкла к его лексике, но мне всё ещё приходиться сдерживать себя, кажется, он учит меня контролю. — Ты уже читал ту книгу, о которой я тебе рассказывала? — Да, начал, сейчас на восьмой главе, никогда бы не подумал, что Рей Брэдбери был бы способен заинтересовать меня, —, а я учу его культуре, заставляя просвещаться, он берёт свой бокал и хитро смотрит на меня, отчего я ежусь, — Предлагаю выпить за наше чудное знакомство, — киваю, и наши бокалы соприкасаются с пронзительным звуком. На самом деле, оно очень даже приятное, наше знакомство. — Какое у тебя хобби? — вдруг резко спрашиваю вслух вопрос, которые интересует меня уже некоторое время, но всё спросить не решалась, а сейчас вот, вроде, разговариваем, и нас даже не воротит друг от друга. — Скорость, — он поднимает на меня взгляд, стараясь встретиться с моим, но я упорно избегаю этого, — Люблю драйв, когда чувствуешь мощь и от тебя много чего зависит. Когда слышишь рёв мотора или же заносит на каком-нибудь повороте. Адреналин сразу повышается в крови, и мне нравится это. Помогает выплеснуть ненужные эмоции, — всё это время что-то мямлю и то и дело, что киваю, — А у тебя? — резко и весьма неожиданно спрашивает он, отчего в растерянности смотрю прямо на него, он хочет поиздеваться или ему правда интересно хоть что-то обо мне, я всегда думала, что ему плевать на окружающих, главное — это чтобы с его величеством всё было хорошо. Глаза начинают бегать по кухне, в поисках спасения, но ничего не выходит, я лишь в беспомощности начинаю сводить колени под столом, а он, как назло, наклоняет голову на бок и подпирает её руками, что и говорит о том, что он ждёт ответа, но я даже не знаю, что сказать. Мне бы сейчас хотя бы своё имя вспомнить. — Я…я, — озираюсь по сторонам, а стоит ли ему вообще говорить это? — Ну, я люблю рисовать, — разглядываю свои руки, никогда не любила говорить это окружающим, ведь они всегда хотят это увидеть, а мои рисунки, какими бы красивыми они не получались, всегда будут выглядеть недостаточно хорошо, — И мои недотворения засекречены, — говорю более уверенно, наматывая спагетти на вилку, — Так что Вам, сударь, не суждено увидеть сей шедевры. — Жаль, уверен, что они у тебя получаются так же хорошо, как и всё остальное, что ты делаешь, — вопросительного смотрю на него, ведь совершенно не понимаю, что данное существо имеет в виду, — Я про то, что ты — максималистка, лучшая всегда и во всём, — меня приводят эти слова в ступор, я никогда не задумывалась об этом, неужто он действительно так думает? Наш разговор затягивается на неопределенное время, мы съедаем всю нашу еду и уже просто пьем вино, будто снова знакомимся друг с другом, я уже и не помню было ли мне так комфортно с кем-то, кроме Мечи. Улыбаюсь, как дурочка, когда он шутит или рассказывает что-то до безобразия милое. Конечно, разговор не затрагивает ни наших близких, ни выбора профессий, он касается лишь нас двоих, и этого вполне хватает. Я даже не замечаю, как Хорхе открывает вторую бутылку вина, и  перестою следить за собственным языком, но сейчас это кажется и не важным. Спустя несколько минут моей нескончаемой болтовни, я вновь пытаюсь взять себя в руки, в моей голове происходит некая борьба, пока в реальности я по-детски надуваю губки, что очень умиляет парня, судя по его реакции. В какой-то момент туман всё же прокрадывается в мою голову, силуэт парня расплывается, и я кое-как пытаюсь усидеть на стуле, в душе мне уже так хорошо, что и камикадзе кажется каким-то безобидным, что ли. — Кто твой рыцарь на белом коне? — неожиданно спрашивает он, а я пытаюсь сфокусировать взор и понять смысл сей причудливой фразы. — Пф, все парни — козлы! — бью кулаком по столу, отчего еле удерживаюсь, вовремя хватаясь за столешницу. Начиная что-то бренчать по этому поводу, даже сама не замечая, какую пургу я несу. Но через пару секунд чувствую сильные мужские руки на своих хрупких плечах. И, вроде бы, я помню весь этот вечер, каждый момент, но после этого — пустота.