Утром просыпаюсь с до одури жуткой головной болью и огромнейшим провалом в памяти. Чувствую себя просто отвратительно, всё тело ноет и ломит, нельзя было позволять расслабляться себе настолько сильно, вдруг я резко сажусь на кровати, распахивая глаза, сразу же жалея об этом, потому что какая-то косточка в моей несчастной шее определённо хрустнула, и пришлось потереть теперь уже больное место. Каким чудом я оказалась в собственной кровати, что вообще вчера было после семи часов вечера? Пытаюсь вспомнить, но лишь чувствую, как головная боль усиливается и давит на виски, отчего хватаюсь за голову, ужасно, всё просто ужасно. С ужасом понимаю в каком неадекватном состоянии я была, поэтому с мольбой откидываю одеяло, зажмурив левый глаз, но слава святым ёжикам, я в одежде, а это значит, что каким-то невообразимым образом, но я всё же добралась до своей любой постели и улеглась спать, надеюсь, что по пути не ограбила банк, но, вроде, купюр, разбросанных по комнате, нет, значит, всё нормально, ну, относительно нормально.
С чувством некого облегчения выдыхаю и плюхаюсь обратно на кровать звёздочкой, начиная рассматривать свой идеально выбеленный потолок, я ведь помню вчерашний вечер, правда, вот только не всё. Начинаю перебирать все события дня в хронологическом порядке и чувствую, как к щекам поступает кровь, отчего они становятся пунцовыми. Помню, как мы разговаривали на отдалённые темы, как он рассказывал о том, что начал читать книгу, которую я буквально запихала ему в руки. Помню, как он неустанно ерошил свои волосы, и мы даже умудрились поспорить, кстати, выиграл он, как бы ни прискорбно было это признавать. Как его взгляд изумрудных глаз скользил по моему силуэту напротив, иногда задерживаясь на губах, которые я неустанно покусывала от волнения, которое испытывала рядом с ним. Помню, что, когда он улыбался, у него, в уголках губ, появлялись несильно глубокие ямочки, которое так и манили прикоснуться меня к ним, но тогда я уже была слишком пьяна. Только сейчас понимаю, что главной его задачей было споить меня, и у него это чертовски хорошо поучилось. Тварь, ну ничего, я ещё дам о себе знать. И это явно не будет связано с алкоголем, ведь Мартина Штоссель не умеет пить, значит стоит придумать что-нибудь получше. Пейзаж моей комнаты немного поплыл, и я прикрыла глаза, чувствуя, как сон вновь одолевает мною.
Проходит ещё около получаса, и я просыпаюсь, чувствуя насколько сильно пересохло в горле, отчего чуть ли не начинаю выть от досады, потому что мне совершенно не хочется покидать своё убежище, как — то немного стыдно встречаться с парнем, но делать нечего. С привкусом разочарования покидаю свою любимую кровать и натаскиваю на себя джинсовые шорты с необъятной белой футболкой, на которой изображён Халк. Растрепавшиеся волосы расчесываю, с горем пополам, и собираю в незамысловатый пучок. А потом, отдышавшись, покидаю своё убежище, вступая на общую территорию.
В квартире достаточно тихо, отчего я ежусь, может быть, в глубине души, я всё же хотела его увидеть, но, на счастье, этого не случилось. С жутким похмельем я вваливаюсь в ванную, сразу же открывая кран с холодной водой, умывая ей своё сонное личико. Холодная вода будоражит всё тело, отчего я немного вздрагиваю, и это помогает взбодриться. Лёгкий туман, который не давал моим мыслям собраться в едино, покинул голову, но вот чертова головная боль отступать не хотела. Я вытерла лицо махровым полотенцем, а потом посмотрела на себя в зеркало, на самом деле, всё могло быть и хуже. Я еле заметно улыбнулась и потянулась за зубной щёткой, но вместо своей случайно взяла щетку камикадзе, никогда не привыкну, что теперь у нас три щетки, однажды выкину её в урну, вот только не сегодня, ведь сегодня провинившаяся здесь я.
Из ванны выхожу с приподнятым настроением, но оно сразу же падает обратно, когда я слышу шум на кухне, что-то яростно шипит, явно пытаясь отбиться от придурковатого паренька. Была ни была, направляюсь туда и застою Хорхе, жарящем блинчики. Обезьяна жарит блины. Обезьяна — блины. Так и застываю в проходе, пока голова не начинает кружиться, и мне приходиться умостить свою задницу на стул.
— Доброе утро, гномик, — рядом с моим носом с пронзительным звуком на стол ставится стакан, а в нём как-то неприятно шипит какая-то таблетка, которую он только что бросил туда, — Это полегчает, а вообще, с такими отношениями с алкоголем, любой дурак может тебя напоить, а потом оттрахать где-нибудь за углом твоё маленькое тельце, — испуганными глазами я рассматривала его и схватила несчастный стакан, начиная поглощать эту далеко не вкусную жидкость, а он спокойно вернулся к жарке блинчиков.
Выпив всё содержимое бокала залпом, я принялась рассматривать накаченную спину парня, сквозь его серую футболку, в которую он был одет, так же на нём были его излюбленные затертые джинсы, значит он куда-то собирается. Я всё еще пыталась вспомнить, что было вчера, но это отразилось лишь новой волной головной боли, и я приложила к своей голове стакан. Но, если судить, по реакции Хорхе на моё появление, то ничего из ряда вон выходящего вчера не произошло, надеюсь. Спустя какое-то время начинаю чувствовать себя зрителем на каком-то кулинарном шоу, потому что Хорхе очень умело переворачивает блинчики, но потом весь обзор мне закрывает широкая спина парня, я лишь вижу, что этот живой труп берет мою кружку, и уже готова напасть на него, но лишь хлопаю ресницами, когда он ставит передо мной кружку с чаем, блинчики и сгущеное молоко в мисочке.
— Завтрак подан, — он улыбается, пока я пытаюсь прийти в себя, я что? Подписала какой-то договор, по сути которого отдаюсь ему в рабство после обеда, и он решил меня побаловать напоследок? Но выглядит чертовски вкусно, и я чувствую, как сжимается желудок, в предвкушении чего-то вкусного, — Чай с мёдом и блинчики, кушай, — как-то слишком по-доброму говорит парень, глаза которого отдают изумрудами, однако я откусываю маленький кусочек, пытаясь распробовать какой именно яд он туда положил, — До сих пор думаешь, что я хочу тебя отравить, гномик? — цокает, а потом резко наклоняется ближе ко мне, отчего дыхание перехватывает, и откусывает половину моего блина.
— Фу, всё же обслюнявил, теперь сам будешь это есть, — строю гримасу и откладываю блин.
— Не хочу, детка, я уже позавтракал, кушай, — он вновь улыбнулся, и мне, наконец, пришлось признать, что у него чертовски милая улыбка, а потом наши взгляды встретились. Время на несколько секунд остановилось, я словно растворилась в удивительных изумрудных глазах, в которых теперь видела что-то новое, заботу? Что-то нежное и мягкое, так смотрят на предмет своего обожания, но я никогда не буду таким для Хорхе, может, мне бы этого и хотелось. Я прикусила нижнюю губу, а в голове появилась картинка воспоминаний, когда он положил свои руки на мои плечи, вызывая приятную дрожь, — Мне пора. Если возьмут на сраную работу, то приду вечером, если – нет, то скоро. И Мечи просила передать, что явиться к обеду, — я кивнула, пытаясь вникнуть в его слова, вчера что-то произошло, только вот что?
— Я закрою дверь, — я встала, а он кивнул, направляясь к двери, одевая кожаную куртку, я наблюдала за ним, а потом он подошел к двери, ещё раз взглянув на меня, словно возлюбленного на войну провожаю, ей богу. Когда касаюсь ручки, то наши руки едва ощутимо соприкасаются, приводя меня этим в ступор, а воспоминания заставляя пробежать в голове. Ещё несколько секунд стою с распахнутой дверью, просто моргая, то, что я вспомнила, то, что сделала, просто непростительно. Боже мой, какая же я идиотка.
Flashback.
Руки парня касаются моих плеч, и я фокусирую взгляд на шатене, который поравнялся со мной, усаживаясь на стул рядом. Он улыбается, и, словно маленький ребёнок, рассматривает меня. Правая рука скользит по щеке, а потом заправляет выбившеюся прядь мне за ухо, отчего я прикрываю глаза, чувствуя его сладостные прикосновения. Внутри бушует ураган, щеки нещадно алеют, и я чувствую, как внизу живота мышцы приятно сводит. Когда открываю глаза, то Хорхе властно притягивает меня к себе, а его глаза потемнели настолько, что их сложно назвать карими не то, что изумрудными.
Но я всё еще не понимаю, что происходит. Это словно какой-то сон, какой-то незыблемый туман мечтаний, который овладел моим рассудком. Смотрю только в его глубокие зелёные глаза, он улыбался, а его горячие дыхание опаляло нежную кожу моей шеи, и я вздрогнула, когда его губы едва ощутимо коснулись моей шеи.
— Ох, как жаль, что ты не вспомнишь этого завтра, малышка, — он прикусил мочку моего уха, а я еле сдержала стон, крепкие руки обвили мою талию, и через мгновение я оказалась на столе, а парень удобно устроился меж моих ног, сознание возмущалось, но отпихнуть его не было сил, с ужасом понимаю, что возможно хочу этого больше, чем он, — Знаешь, кажется, я поторопился, беря в жены Мерседес. Знаю, ты будешь ерепениться и говорить, что это неправильно, но ты — самое желанное, одновременно несносное существо, для меня. Ты сводишь меня с ума, после всех этих криков, выселений, я хочу, чтобы ты была только моей, чтобы твой дерзкий ротик открывался исключительно для меня, хочу доставлять тебе удовольствие, тем самым сводить тебя с ума, детка, — он проводит кончиком носа по моей шее, и я инстинктивно откидываю голову назад. Это неправильно, это так чертовски неправильно. — У меня такое ощущение, будто я впервые в жизни влюбился, понимаешь, Штоссель? — он смотрит мне прямо в глаза, а я улыбаюсь, словно дурочка, — Понимаешь, я влюблён в тебя, Тини, как дурак. Как хорошо, что завтра ты не вспомнишь этого разговора, и этого тоже, — не успеваю среагировать, как его губы тут же накрывают мои жарким, страстным поцелуем, мои руки сжимают его плечи, а его язык скользит в мой рот, сплетаясь с моим.
Внизу живота пылает огонь, я всем телом жмусь к нему, ощущая, как его руки касаются кожи на спине под футболкой. Поцелуй прерывается, и он спешит начать покрывать поцелуями мою шею. Слегка покусывает и посасывает кожу, с губ слетает первый стон наслаждения, а для парня это работает каким-то сигналом.
— Нужно остановиться, я не могу взять тебя прямо здесь, как бы сильно мне этого не хотелось. Совесть, блять, — руки вновь овивают талию, выпутавшись из-под футболки, я лишь киваю, пытаясь унять дрожь. Какое-то время просто так и жмёмся друг другу, а потом он относит меня в спальню, где и укладывает в кровать.
— Хорхе, пожалуйста, останься со мной…
End Flashback.
Несколько минут я так и просидела возле двери, рассматривая какую-то точку, которая попалась мне на глаза, я чувствовала себя жутко виноватой. Что если Мерседес любит его? Я не могу поступать так с ней, я должна сделать вид, что ничего не вспомнила, чтобы я там не чувствовала на самом деле.
До того времени, как пришла Мечи, а именно около двух часов дня, я нещадно хлестала чай и сидела на своём излюбленном подоконнике. Я пыталась обдумать, что будет дальше, потому что все зашло слишком далеко, я позволила поцеловать себя, я была готова на большее. И самое отвратительное, что я до сих пор хочу этого. За все это время я узнала его намного ближе, чем сама его супруга. В нем было что-то притягивающее, что тянуло меня к нему, как магнитом, но я никак не могла понять что именно, если бы поняла, то было бы всё намного проще, следовало бы просто перестать обращать внимание на эту деталь и всё. Но сейчас я приняла, как мне кажется, самое разумное решение, я просто буду игнорировать его существование, я просто буду игнорировать Хорхе Бланко.
