Real

      5 сентября 1986 года,       Хогвартс, кабинет директора.       Поздний вечер плавно переходил в раннее утро, а Дамблдор ещё не ложился — всё сидел за бумагами. Хогвартская документация отнимала много сил и времени, но в такие дни, как сегодня, когда спать категорически не хотелось, именно она спасала его от бессмысленного рассматривания потолка над кроватью.       Сигнал тревоги прозвучал неожиданно громко. Дамблдор — довольно резво для своего возраста и внешнего вида — бросился к одному из стоящих у стены шкафов со множеством серебристых приборов, тщательно вгляделся в один из них, чуть не касаясь металлической поверхности длинным кривым носом.       В этот момент он, в который уже раз за длинную жизнь, порадовался собственной предусмотрительности и вольному отношению к некоторым правилам. Устройство, зачарованное им пять лет назад, грубо нарушало сразу несколько министерских законов и грозило серьёзными неприятностями с законом в случае обнаружения, но оно того стоило: прибор показывал состояние волшебника, на которого был настроен. Прототипом послужили волшебные часы семейства Уизли, но поделка Дамблдора была попроще: один человек — Гарри Поттер, два деления — жив и мёртв. С большим облегчением Дамблдор убедился: стрелка всё ещё указывает на «жив» и, кажется, не собирается менять своё положение.       Тем не менее игнорировать тревогу было бы неразумно: его сигнальное заклинание разрушено, а значит, что-то всё же случилось. Пусть это и были самые простые чары — а ничего сложнее к дому Гарри Дамблдор применить не решился из-за кровной защиты, наложенной Лили, — но тем надёжнее они работали. Стоило связаться с Арабеллой и всё выяснить.       Агент Фигг была одним из самых ценных кадров Дамблдора среди сквибов. Она равно хорошо знала оба мира — маггловский и магический, — была неплохой актрисой и имела веский мотив для сотрудничества: муж Арабеллы — магглорождённый волшебник — погиб от рук Пожирателей Смерти, а сама она уцелела лишь случайно.       После исчезновения Волдеморта и окончания войны Арабелла собиралась мирно доживать отпущенный ей срок в компании милых сердцу книззлов, ей было безразлично где именно, и она легко согласилась выполнить очередную просьбу Дамблдора — поселиться в Литл-Уининге и присмотреть за малюткой Гарри.       С прежней резвостью Дамблдор очутился уже у другого шкафа, на одной из полок которого лежало с десяток связных зеркал, на первый взгляд, совершенно одинаковых. Уверенно выбрав одно из них, Дамблдор позвал:       — Арабелла!       Никакого результата. Он повторил, непроизвольно повысив голос:       — Арабелла!       Где-то после четвёртой попытки Дамблдор понял, что ответа не дождётся. Она могла убрать связное зеркальце куда подальше или спать и поэтому попросту не слышать вызова, но он слишком хорошо знал Арабеллу, чтобы в это поверить, и был уверен: совпадений не существует. Лёгкое беспокойство стремительно перерастало в серьёзную озабоченность.       Конечно, не стоило сбрасывать со счетов вероятность того, что сигнальное заклинание было разрушено в результате стихийного выброса маленького волшебника, ведь на возвращение Волдеморта именно сейчас не было ни единого намёка, ни одного знака. По сведениям Дамблдора, тот на данный момент обретался где-то в лесах Албании в виде беспомощного духа и серьёзной активности не проявлял, Пожиратели Смерти тоже сидели тихо, да и про защиту Лили не нужно забывать. И всё же... всё же...       — Экспекто Патронум! — молниеносный взмах палочки. — Аластор, жёлтый код, объект — Гарри Поттер. Старт через пять минут.       Отсчёт пошёл. Возможно, старый друг влиял на Дамблдора слишком сильно и заразил своей паранойей, но лучше перестраховаться, чем горевать, что не предотвратил несчастье, когда была возможность.       Тем не менее объявлять общий сбор Ордена Феникса всё же рановато, и Дамблдор решил ограничиться самым минимумом. Он прошёл к камину и, бросив щепотку пороха, вызвал Северуса и Минерву. Сильно торопиться уже не было нужды. Первым на место происшествия отправится Аластор, а они втроём останутся здесь в качестве резерва, готовые по первому же сигналу воспользоваться порт-ключом и перенестись на Тисовую.       Выбор кандидатуры разведчика оказался неслучайным: тому не было равных в скрытом проникновении, обнаружении ловушек и оперативном тактическом анализе боевой ситуации. Дамблдор мог за пять минут сровнять весь Литл-Уининг с землёй, но за то же время незаметно прощупать территорию на предмет засады и выяснить, что произошло, не мог. Не та специализация. Он был великим волшебником ещё и потому, что мог трезво оценивать сильные и слабые стороны. Как свои, так и у окружающих. Именно поэтому на Тисовую сейчас отправлялся Аластор.       Северус и Минерва появились в камине, когда Дамблдор как раз заканчивал колдовать над порт-ключом в виде чайной ложки. Он отложил её, мельком глянул на часы и сказал:       — Две минуты до отправления Аластора, мы в резерве. Пароль «лакрица».       — Что конкретно произошло? — спросил Северус, моментально оказавшись возле него.       — Сигнальное заклинание разрушено, Арабелла на вызов не отвечает, — ответил Дамблдор, гипнотизируя взглядом прибор со стрелкой и двумя делениями, обосновавшийся теперь на его столе. — Скорее всего, это ложная тревога, но было бы глупостью не проверить.       — Тем более что это Гарри Поттер, — поддакнула Минерва, поджигая обычную маггловскую сигарету. Она старалась ограничивать себя в этой дурной привычке, доставшейся от бывшего мужа, но в моменты нервного ожидания периодически теряла контроль.       Северус явственно поморщился, но всё же промолчал. Секунды текли в напряжённом молчании: Дамблдор продолжал гипнотизировать своё устройство, Северус — стену, Минерва — часы.       Наконец, посреди кабинета появился патронус Аластора.       — Отправляюсь.       С момента поступления сигнала тревоги прошло в общей сложности не более семи минут.