RISK

– ЧжиЁн! ЧЖИЁН! Мы должны от него избавиться! – продолжал кто-то звать и выкрикивать моё имя. Этот кто-то был таким далеким, словно нереальным. Всё, что я видел перед собой, это раненого человека на грязной земле. На его лице застыла боль и жгучая ненависть, которая опьяняла моё сознание, разъедала душу. – ПОЧЕМУ! ОТВЕТЬ... ЗА ЧТО? – мой голос меня не слушался. Я срывался на крик, требуя одного – ответа. Губы Бэ слегка дёрнулись, выдавливая из себя улыбку. Сильные руки схватили меня и потащили прочь, во мне даже не осталось сил сопротивляться. Я сдался. Через несколько минут я почувствовал, как меня усаживают в пассажирское кресло и машина трогается, уезжая подальше от порта, который представлял собой страшную картину тонущего корабля, обхватываемого языком пламени. – ЧжиЁн, какой бес в тебя вселился? Мы еле выжили в эт... – продолжал выносить мозг ТОП своим хриплым голосом. Всё это сейчас было так далеко. Я закрыл глаза, казалось, ничто больше не имеет смысла. Мне никогда в жизни не приходила в голову такая мысль, что кто-то из близких мне людей ударит меня ножом в спину, прямо в сердце... и сейчас оно не переставало кровоточить... боль была настолько сильной, но только она продолжала удерживать меня в реальности. Я вспоминал нашу первую встречу, как он скромно мне улыбнулся и пожал руку. До этого у меня никогда не было настоящего друга, для меня это стало чем-то новым, захватывающим. После смерти отца я пропал для внешнего мира, закрылся в себе. Сосредоточенный только на одной цели – найти людей, убивших моего отца... убивших человека, который был моим героем. ЁнБэ вывел меня из этого состояния, он научил меня смеяться, научил быть счастливее и жить на полную катушку. Единственный человек, которому я смог открыться. Теперь, зная, что всё это было ложью... Что он вёл себя так, чтобы в конце концов... Я не заметил, как мы приехали. Мне не хотелось двигаться... говорить... существовать. Всё те же руки на моих плечах вытянули меня из этой агонии, в которой я медленно продолжал вязнуть. Еле передвигая ноги, я зашёл в знакомый коридор, приветствующий наши грязные уставшие тела – яркими стенами и чистыми полами, которые мы незамедлительно запачкали. Медленно повернув замок и распахнув дверь, агент, пройдя в квартиру, осмелился снова заговорить. – Джи, что случилось? Ты игнорируешь меня с того момента, как я впихнул тебя в машину. Ты хоть что-нибудь слышал из того, что я говорил? – он старался говорить спокойно, хоть в его голосе чувствовались нотки разочарования и недовольства. – Ничего, – честно ответил я, наблюдая, как под ботинками разъезжается лужа грязи. – Джи, – шепот сорвался с его губ, ТОП аккуратно взял моё лицо и повернул к себе, встречаясь глазами. Моё сердце чуть окончательно не остановилось, лицо стало бледным, как мел. Я не узнал его; его лицо было всё в грязи и крови. Только пару острых, пронизывающих душу глаз, смотрели на меня, как прежде. Словно Дежа-вю. Но я узнал эти глаза... глаза из моего прошлого. Что-то щёлкнуло в моей голове, сбрасывая пелену с утерянных воспоминаний, которые я старался глубоко зарыть в подсознании. – Джи, ты в порядке? Ты смотришь на меня так, будто призрака увидал, – шептал агент, в то время как вихрь моих мыслей продолжал уносить меня куда-то далеко отсюда. Поток воспоминаний, которые я хотел забыть, стереть, вырвать с корнем из своего существа, с тяжестью обрушился на меня. 8 лет назад. – ЧжиЁн, мне очень жаль. Прости, я знаю, что обещал весь день провести с тобой на рыбалке, но... только что позвонил начальник и сказал, что операцию придётся провести именно сегодня, – сказал отец извиняющимся тоном. Я ждал этого дня две недели, ведь он только и делал, что где-то отсутствовал. – Пап, не всем подросткам нравится таскаться с родителями, так что забей, – усмехнулся я. Мой отец был главой полиции центрального офиса в Сеуле. Каждый день ему приходилось сталкиваться с опасностью, потому что никогда ещё общество не было в полной безопасности. Он был моим настоящим героем... не говоря уже о том, что он был мне ещё и лучшим другом, но я никогда не говорил ему об этом вслух... хотя должен был. – Что мне сделать, чтобы загладить свою вину? – извиняясь, улыбнулся он, захлопав глазами. Это папа только что попытался использовать на мне эгьё?! Я изо всех сил старался не заржать, но получалось с трудом. Он заметил мои потуги и снова робко улыбнулся, что стало последней каплей, я засмеялся. – Ради Бога, пап, тебе 37! Кто тебя научил этой гадости? – я вытер слёзы с уголков глаз. – Твоя двоюродная сестра, Мэри. Она всё время так делает со мной... и это работает... так что я подумал, это смягчит твой гнев, – смущаясь, пробормотал он. – Я прощу тебя... если ты возьмёшь меня с собой, – улыбнулся я. Я обожал ходить с ним на задания. – Нет, – жестко сказал он. – Почему? Ты же не первый раз берёшь меня с собой... К тому же ты обещал, что этот день мы проведём вместе, ты всегда держал свои обещания, – подчеркнул я слово «всегда». Сказать, что он колебался – значит, ничего не сказать, но затем, громко вздохнув, он сдался. – Только не говори маме... – он снова вздохнул и повернулся спиной. Я едва успел заметить улыбку на его губах. Мы прибыли на место старого завода, в нём находилось огромное количество контейнеров, которые облезли и потеряли цвет от палящего солнца и дождя. Я не знал подробности миссии, всё, что сказал мне отец, это то, что я должен был оставаться в машине. Но, Боже, как же мне было скучно: я по несколько раз поиграл во все игры на телефоне, посчитал все кнопки на панели автомобиля... даже перечислил по буклету все указанные там законы... но от этого стало только ещё скучнее. Суета снаружи привлекла моё внимание: полицейские гнались за высокой фигурой, она резко свернула и спряталась за контейнерами. Защитники закона упустили этот момент и пробежали мимо металлических конструкций. Это был мой выход... мой шанс доказать всем, что я не бесполезный ребёнок. Я решил схватить его сам и прослыть героем. Я медленно открыл дверь машины и двинулся в сторону контейнеров. Их там было тысячи, проходы казались бесконечными, как лабиринт Минотавра. Земля внутри конструкции, казалось, веками не видела и капельки дождя, малейшее движение вызывало облако песка и пыли. С колотящимся сердцем я добрался до нужного блока контейнеров... Я колебался. Тяжелое дыхание, доносящееся изнутри, коснулось моего слуха. Я собрал всё своё мужество и вошёл внутрь. Было так темно, что на мгновение я ослеп. Постепенно глаза начали привыкать, и я увидел перед собой лежащий силуэт. Человек тяжело дышал, его грудь быстро вздымалась то вверх, то вниз. Несколько лучей света касались его лица, но оно всё было покрыто грязью, что делало его практически неузнаваемым. Только пара проницательных глаз смотрела в мою сторону. Только одно чувство читалось в его глазах... страх. Я был ошеломлён, даже под маской грязи прорисовывались черты молодого юноши. Возможно, мы даже могли быть примерно одного с ним возраста. Я прошёлся глазами по его телу и остановился на талии, он прижимал к правому боку окровавленную ткань. Следы крови пропитали ткань насквозь, он был серьёзно ранен. – Посмотрите в том ряду контейнеров, он не мог уйти далеко! – послышался голос полицейского за металлическими стенками. Бляха муха! Я запаниковал. Моя идея стать героем уже не казалось мне такой гениальной. Мне стало невероятно жалко человека, лежащего на земле, я и сам не мог понять – почему. Разве он не преступник? Преступник. А все преступники обязаны получить наказание... но глядя в эти глаза полные страха, мольбы... Я просто не знал, как поступить... Я вышел на улицу и чуть не столкнулся с офицером. – ЧжиЁн, что ты здесь делаешь? Тебе велено было оставаться в машине, – я узнал его, это был напарник моего отца. – А, да я это... увидел бродячего котёнка... но он спрятался где-то внутри, – я мысленно отвесил себе по щам, более дурацкой отговорки придумать было просто невозможно. Полицейский поднял бровь и снова взглянул на меня. – Эм, понятно, – он сочувствующе похлопал меня по плечу, словно я был человек с умственными отклонениями. – Тебе всё же стоит вернуться в машину. – Его здесь нет! – крикнул он остальным, прежде чем уйти. Напоследок он снова взглянул на меня и многозначительно указал рукой в сторону машины. Как только офицер скрылся из виду, я тяжело вздохнул. Молниеносно сорвавшись с места, я кинулся к автомобилю в поисках аптечки первой помощи... мои дрожащие руки никак не способствовали ситуации. Как только я схватил пластиковый чемоданчик, я тут же бросился обратно. – Привет... меня зовут ЧжиЁн, – нервно сказал я, медленно приближаясь к фигуре. Я колебался, хоть он и был ранен, но он всё равно мог причинить мне вред. Парень мне не ответил, только низкий рык полный боли сорвался с его губ. Я расценил это как знак продолжать. Я опустился на колени. – М-можно... мне... – промямлил я, указывая на его травму. Он убрал руку, открывая полный доступ к своей ране. Вся область на одежде так же была насквозь пропитана кровью. Хорошо, что отец учил меня оказывать первую помощь. Я аккуратно разорвал ткань; хорошо, что рана оказалась неглубокая, но было очевидно, что он едва избежал пули, которая могла бы оборвать его жизнь. Слабые пальцы потянулись ко мне и схватили за запястье, потянув на себя. – Зачем... ты это делаешь? – он внимательно посмотрел на меня, всё ещё пытаясь понять, есть ли у меня какие-то скрытые мотивы, будто я прячу их в рукавах. – Ты один из «этих»? – спросил я всё ещё неуверенным голосом, хотя почему-то с этим незнакомцем мне было... комфортно. – И нет... и да, – он колебался мгновение. В его голосе чувствовался стыд, но я не придал этому значение. Я не понял, что он имеет в виду, но решил не переспрашивать. – Я Чхве СынХён, – слабая улыбка коснулась губ незнакомца, но тут же растаяла, как только я попытался продезинфицировать ранение. А у него высокая устойчивость к боли, упрямо не издаёт ни звука. – Спасибо, – прошептал он, после того, как я перевязал рану. В его глазах я увидел мягкий блеск и благодарность. По непонятной причине мой пульс участился, а щёк коснулся жар. Я резко отвернулся, изумлённый собственной реакцией. Неожиданно тишину прорезал звук пули. Это привело к цепной реакции, и снаружи послышались звуки перестрелки. Сердце упало. Но постепенно, как осознание происходящего доходило до меня, оно испуганно заколотилось с удвоенной скоростью, тело стало ватным. Сигнал тревоги вспыхнул в моём сознании, я быстро кинул взгляд на СынХёна и выбежал наружу. Когда я добрался до места, откуда доносились звуки, мои щёки уже были мокрыми от слёз. Я не знаю, почему я плакал, но как только я услышал звуки пуль, я буквально почувствовал, что стреляют именно в меня. Множество трупов лежало на земле, покрытые грязью: это были и люди в чёрных масках, и люди в полицейской форме. Кровь лилась из множества открытых ран, превращая всё пространство в огромное красное месиво. Я заметил группу офицеров стоящих неподалёку. Ноги онемели, но я спотыкаясь и пошатываясь направился в их сторону. Чья-то рука схватила меня и оттащила прочь. – ЧжиЁн, я же велел тебе оставаться в машине, – услышал я далёкий шёпот напарника отца. Я повернул голову и уставился на него: из его глаз капали крупные слёзы, он плотно сжал челюсти, стараясь изо всех сил скрыть свои рыдания на службе. Я оттолкнул его и побежал к полицейским, которые стояли в оцепенении, словно шахматные фигурки. Локтями я проложил себе путь, добравшись до центра. Ноги настолько ослабли, что я был больше не в состоянии держать на них своё тело. Я больно ударился коленями о землю, но эта боль не шла ни в какое сравнение с болью, которая сейчас творилась в моём сердце. Казалось, что кто-то только что разорвал грудь и вырвал его из моего тела. Дрожащими пальцами я потянулся к дорогому лицу, и аккуратно вытер с него пыль. Он всё ещё дышал, и увидев перед собой моё лицо попытался улыбнуться. Я чуть не задохнулся от слёз, завидев рубиновые пятна, которые расползались, становясь больше с каждой секундой. Его сердце! В глубине души я знал, что это был смертный приговор, но всё равно отказывался верить. – Позаботься о маме, – едва слышно прошептал он, касаясь моего мокрого лица. Его грудь ещё несколько раз поднялась, сделав пару вдохов, и затихла. Он больше никогда не откроет глаза... Крик, полный боли, прорезал мои лёгкие. Зазвучала сирена, меня попытались оттащить, но я сопротивлялся, стараясь побыть эти последние минуты с отцом. В ход вступило медицинское подразделение, и к телу отца прикрепили несколько электрических шнуров. – Разряд! – крикнул один из них, тело отца дёрнулось от электрического тока и снова затихло. Врачи проверили его пульс. – Разряд! – и снова ситуация повторилась. Я чувствовал себя таким беспомощным, это разрывало меня на части. Я ничем не мог помочь своему отцу, только молча наблюдать, как его безжизненное тело вздрагивает от электрического тока дефибриллятора. Я сжал кулаки так крепко, что ногти впились глубоко в мою кожу, раздирая её до крови. Прошло еще пять минут — безрезультатно. – Мне очень жаль, – рука мягко опустилась на моё плечо. Я никак не мог понять... это было настолько сюрреалистично, отнять жизнь человека за какие-то несколько минут. Вот был человек – и нет его. Только утром я смеялся с ним, а сейчас... я больше никогда не услышу его смех. Я медленно открыл глаза, в комнату проникал слабый свет. Я лежал в постели... грязная одежда была заменена на чистую. Конечно понятно, что я потерял сознание...не очень-то мужественный жест с моей стороны, но мой мозг рассудил, что не собирается переваривать навалившуюся информацию вот так сразу. Наконец слух распознал приглушённый звук, доносившийся из душа. Недолго думая, я вскочил с кровати, но острая боль дёрнула меня обратно. Я должен убедиться! Может это всего лишь моё воображение? С трудом поднявшись, мне удалось бесшумно скользнуть в ванную. В воздухе застыл пар, покрывая всё тонким слоем воды. Я застыл, не в силах оторвать взгляд от фигуры передо мной. Горячая жидкость плавно огибала скульптурное тело, мгновение я стоял, начисто забыв, зачем шёл. Я плотно закрыл глаза, пытаясь подавить бушующие гормоны, от которых кровь закипела в жилах. Успокоившись, я открыл глаза. Агент уже успел заметить моё присутствие и теперь непонимающе пялился в ответ. Я проигнорировал его многозначительный взгляд и уставился на линию талии... на правом боку красовалась затянувшаяся рана. Теперь я был на сто процентов уверен, что это он был тем человеком, которого я встретил в день, когда умер мой отец. – Скажи мне, – я подошёл к нему, останавливаясь в нескольких сантиметрах. – Как долго ты собираешься играть в эту игру, Чхве СынХён? Мои руки опустились на его шрам и осторожно провели по нему пальцами. Я почувствовал, как он напрягся; я знал, что это оказало на него воздействие, потому что в «этой» жизни, во время наших отношений агент/журналист, он успел сказать мне только своё имя. – Может, поиграем ещё немного? – пальцы выводили узоры на обнаженных участках кожи, приближаясь к линии подбородка...