Чёрный коготь

      Впервые мы встретились, когда она остро нуждалась в моей помощи. А я, в свою очередь, остро нуждался в ее присутствии. С этим сумасшедшим веком головокружительных технологий и высоких достижений в области генной инженерии, где не удивишься собаке, скрещенной с ящерицей, я совершенно разучился верить в то, что раньше было просто сказкой в назидание детям. Я не боялся неожиданных открытий. Я боялся их не совершать. В минуты уныния, когда мне казалось, что судьба не преподнесет мне ничего, кроме однообразной работы, я повстречался с существом, которое навсегда изменило мой взгляд на прежний уклад вещей.       Летней ночью две тысячи восьмого года, если мне не изменяет память, я возвращался домой после дня нудной работы, решив срезать через лес. Я отказался от услуг служебного транспорта, решив под успокаивающий стрекот сверчков предаться светлым мыслям. Но я и полпути проделать не успел, как до моего уха донесся пронзительный звук выстрела. Уж тут я мог блеснуть познаниями и был способен распознать в нем охотничью винтовку нешуточного калибра. Правда, я не придал выстрелу особого значения, ограничившись лишь естественным вздрагиванием. Как-никак – сезон охоты в этих краях был в самом разгаре. Практически каждая вторая дичь, вышедшая из пробирки, была доступна даже для рядового охотника. Разумеется, если он сумел накопить на лицензию.       Когда я вышел к своему неказистому дому, мне почудилось, будто кто-то неподалеку тихонько постанывал и плакал, причем я никак не мог принять эти природные мольбы за человеческие. Плачь сменялся змеиным шипением, но потом вновь возвращались стенания и жалобное постанывание. Я решил, что это стонет подстреленный камышовый кот (уж очень на него похоже!) и повернулся к калитке. Поколебавшись еще несколько мгновений, я шагнул за ограду, переборов на этот раз любопытство и жажду наживы. Я слишком устал, чтобы устраивать ночные поиски, а вот завтра, в выходной день, пару утренних часов можно было потратить на поиск гильзы. Я очень любил их коллекционировать. В доме я не пожалел для хобби старый резной сервант, немного потрескавшийся от возраста. Ну и пускай, что я притащил его со свалки. Для двух сотен не похожих друг на друга гильз он был в самый раз.       Наутро, позабыв о завтраке, я пошёл к месту, где услышал выстрел. Я долго возился руками в сырой траве и листве, но гильзу так и не нашел. Я изрыл каждый дюйм в радиусе ста метров от предполагаемого выстрела, но толку никакого. Даже мощный магнит, который был в таких случаях всегда при мне, ничем мне не помог. Расстроенный, я неторопливо повернул к дому. Безмятежное пение лесных птиц и успокаивающий шум ветра способствовали быстрому забытью неудачного поиска.       Я отшагал каких-нибудь полкилометра, как совершенно случайно глянул себе под ноги. На траве были какие-то странные следы, оставленные не то маслом, не то черной кровью пробирочного животного... Стало любопытно и уж никак не боязно. Рука на рукояти охотничьего ножа придавала смелости. И все-таки, чего меня черт дернул за ногу пойти по следу? Я так и уткнулся глазами в землю. Черные пятна вскоре стали отчетливей, так как сухая подстилка сменилась примятой лесной осокой. Что-то крупное и явно тяжелое оставило этот след! От встречи с таинственным сердце колотилось в груди... Что-то мне подсказывало, что это было не масло, от которого не чувствовалось привычного густого запаха... И тут я стал как вкопанный. В метре от меня, в густом пучке травы лежал... окровавленный коготь! Я присмотрелся, преодолевая легкую тошноту... Странный изогнутый коготь был вместе с частью пальца, который пристал запекшейся кровью к траве! Я едва проглотил подступивший к горлу ком, но... Черт подери, что я делал? Я поднял находку, которую пришлось буквально отлепить, и принялся ее разглядывать. С отстреленного с куском кожи пальца сорвалась капелька вязкой черной крови. Это результат вчерашней охоты? Несчастному животному отстрелили палец? Но как? Почему именно палец? Чей он? Да ещё с таким когтем? Я провел по нему пальцем, и тут же отдернул руку, сжав губы от боли в тоненькую линию. Царапина на собственном пальце в миг заполнилась алой кровью. Коготь бы невероятно острым! Если бы он принадлежал камышовому коту, тогда...       Знакомое скуление и стоны донеслись до моих ушей. Я повернул голову в сторону источника звука. Как только я выпрямился, мольбы о помощи стали еще тоскливей и протяжней. Я машинально сунул окровавленный коготь к карман куртки и двинулся им навстречу, словно околдованный. Камышовый кот? Возможно. Даже если это такой опасный зверь, пробирочный гибрид обычной кошки и пантеры... Я помогу ему вновь встать на лапы. Если это действительно его палец, то как он выживет в этом лесу? Как будет охотиться, бегать и прыгать? Что станет с тем, кого мы создали, но бросим в тяжелый момент?..       Стоны становились громче. Я был близок к своей цели, преодолевая густые заросли. Дважды приходилась извлекать из ножен охотничий нож, чтобы прочистить себе путь. Вторую руку я держал в кармане, ощупывая находку, которая стала липкой от крови. Коготь, часть пальца, но никакой шерсти... Неужели это не камышовый кот? Кто же тогда? Еще более опасный хищник? Диковинный? Я пробирался вперед, то и дело уворачиваясь от хлестких ветвей кустарников и не думал о своей безопасности. Любопытство и жажда открытий была сильнее. А я им и не сопротивлялся.       Безусловно, любопытство сгубило кошку, а индюк попал в суп по глупости, но я продолжал идти. Только сейчас мне пришло в голову, что надо передвигаться тихо и крадучись, но разве в старом густом лесу это возможно? Неожиданно, стоны оборвались. Я так и прирос к тому месту, где стоял, занеся ногу над сухим осиновым стволом. Я вглядывался вперед, насколько это было возможно, пока не наткнулся на странное черное пятно. Я, сглотнув, опустил ногу и, видимо, вспомнив о своей шкуре, крепко сжал рукоять охотничьего ножа, пока костяшки пальцев не побелели. Повернуть назад? Да неужели? Я таскался по этому непролазному лесу несколько часов, а теперь повернуть назад?.. Вот так просто?.. Но с чувством, что при мне есть оружие, я медленно двинулся вперед, едва ли делая по несколько шагов в минуту.       Вскоре я подобрался достаточно близко, чтобы разглядеть в черном пятне... Не может быть! Что это, черт побери? Как такое возможно? Неужели в лаборатории зашли так далеко, чтобы вырастить существо из мифов? В нескольких метрах от моих ног, под кустом молодой ивы, на боку лежало нечто, очень напоминающее... дракона. Сложенные крылья, длинный хвост, две пары лап, длинные рога на голове... Пошевелиться? Моргнуть? Я боялся выдохнуть, будто этот мираж мог от этого исчезнуть. Все, чего мне так не хватало в детстве, лежало прямо здесь, прямо передо мной.       Но это был не мираж. Существо не дало мне и минуты понаблюдать за ним, как одним стремительным прыжком и с ревом раненного медведя набросилось на меня и повалило навзничь... Оно придавило меня так сильно, что я позабыл о существовании ножа. Когти дракона сошлись на моей груди и были готовы вот-вот вонзиться в мягкую плоть... В его глазах пылал неистовый огонь, а обнаженные клыки блестели от слюны... От ужаса я не смог издать ни звука. Все жизнь промчалась перед глазами за короткое мгновение. Но если мне суждено умереть, пусть это существо знает, что я не хотел причинить ему зла. Я ведь только... хотел... увидеть дракона. Я обмяк под его лапами и прекратил сопротивляться. Какая разница, подумал я, закрывая глаза...       – Я не причиню тебе зла.       Это был мой голос? Слова сами сорвались с моих губ, прозвучав бесстрастным шепотом...       – Я тебя не трону. – Мои губы продолжали шевелиться, а я продолжал не верить собственным ушам. – Я не...       Хватка разъяренного существа ослабла, и грозное шипение в миг сменилось жалобными стонами, чем-то напоминающими уже человеческие. Я ощутил, как дракон убрал лапы с моей груди, и я позволил себе открыть глаза. Существо сидело ко мне боком и, прижав лапу к груди, скулило, как брошенный на произвол судьбы щенок. Набравшись храбрости, я сел и судорожно попятился назад, отталкиваясь руками... И вот тогда я, тяжело задышав, присмотрелся: у прижатой к груди лапе дракона не хватало одно когтя – того самого, что я нашел в черной от крови траве. Его приоткрытая пасть, рык, переходящий в скуление, поджатая лапа... Так вот за кем охотились вчера! Наверно, этому существу попали в лапу по чистой случайности! Не знаю, целились ли ему в сердце, хотели ли охотники убить его или ради развлечения обрекли на медленную смерть... Пуля отсекла большой палец и охотиться с такими травмами будет очень тяжело. На его груди я заметил, пока восстанавливал дыхание, небольшую царапину, но это не такую серьезную, как потерянный палец. Я снова и снова прокручивал в голове одну и ту же мысль, что не причиню зла этому существу. Я читал, что некоторые животные из лаборатории могли улавливать мысли людей, но... Что я творю? Отчего я решил, что это сработает? Рука невольно потянулась к вздымающейся груди, но даже на куртке не осталось отметин от когтей. Как? Зачем существо меня пощадило? Неужели дракон слышал мои мысли?       Я медленно поднялся.       – Тихо, тихо, – приговаривал я, – я не причиню тебе зла. – Рука по привычке опустилась на рукоять охотничьего ножа, но я тут же пресек свои действия, убрав ее. – Я могу тебе помочь.       Существо перевело на меня стенающий взгляд. Оно страдало от сильной боли. Не знаю как, но ее мимика была просто потрясающей. Морда дракона невероятно точно передала гримасу боли, сопровождая самым настоящим человеческим стоном. Она была невероятно гладкой, черная чешуя лоснилась в едва проникающих сквозь кроны лучах солнца... И как бы я не пытался отрицать, черты морды этого существа очень напоминали... женские. Я, наверно, совсем спятил от страха и одиночества, но, протерев глаза уголком куртки, я понял, что не ошибся... Она? Это самка? Так что же тогда...       Моя мысль была оборвана ее усилившимся скулением, которое она не могла скрыть. Ей было больно. И с каждой минутой промедления ее состояние ухудшалось. Но как только она стрельнула глазами по изувеченной лапе, а затем уставилась на меня, я...       Я вскочил на ноги и что было сил бросился в сторону своего дома. Бинты, бинты... Ах да, зеленка... Вата, вата нужна! Обезболивающие нужно! Как много взять? Пузырек? Пять? Аптечка? Да, была, но где ее искать?       Не знаю, поняла ли она мои намерения... Смотрела ли мне вслед... Что она думала, когда я, словно кипятком ошпаренный, бросился наутек? Думала, что я испугался и оставил ее на произвол судьбы?       Но только это было не так. Не помню, как я открыл калитку. Уж не перепрыгнул ли через нее? Аптечку я не только нашел, а споткнулся об нее, едва не растянувшись на полу. Я сгреб со шкафчика весь запас бинтов и ваты, дополнительно бросил пачку обезболивающего, йод, пузырек зеленки... Я с трудом защелкнул аптечку и подскочил к маленькому криогенному рефрижератору, подумав, что было бы неплохо запастись мясом, в которое... Да! Именно так! Я растолку дюжину таблеток обезболивающего и посыплю мясо... Это может сработать! Или нет? Во имя всего живого, что я несу?       Изготавливая хитроумную приманку, я старался бороться с мыслью, что все это взаправду, что она не ушла в другое место, и что я не ополоумел... Было бы обидно лишиться рассудка за месяц до отпуска.       Двухкилограммовая, пожалуй, приманка была готова. Сложив провиант в сумку, предварительно завернув в пакет, я опустил туда аптечку и накинул лямку на плечо. Я не единожды пускался в бег, но, устав, переходил на размашистый шаг, чтобы как можно быстрее оказаться на месте. И все бы было хорошо, не повстречайся мне на пути приезжие охотники на огромных внедорожниках. Я и в лес не успел нырнуть, когда они перегородили мне дорогу, разбрасывая огромными колесами шмотья грязи. Проклятье! Если я выдам свое волнение...       Из машин вышли трое, пребывая в возбужденном состоянии. Они были одеты с иголочки во все самое хорошее, что можно было достать в охотничьем магазине. Когда они приблизились, обмениваясь громким надменным хохотом, я не стал делать вид, что слишком занят, и встретил их обыкновенной дежурной улыбкой.       – Эй, дружище, – протянул один, наиболее энергичный на вид, – ты на охоту?       – Нет, – ответил я, совладав с нетвердостью тона.       – А куда?       – По грибы. – И попытался изобразить усмешку. Зря, болван! Ой зря пререкаешься, ведь они могут почувствовать! – Сейчас самый сезон.       – Ясно, – ответил весельчак в защитном костюме. – А среди грибов тебе не попадаются животные? – Он поднял руки и принялся изображать в воздухе нечто продолговатое. – Ну, такие, страшные... Необычные... Черные... С клыками и когтями... Длинным хвостом...       Описание взбудоражило мою память, лямка сумки будто нарочно сползла с моего плеча... Но я спокойно поправил ее. Во всяком случае я так думал, что мои движения не вызывали подозрений.       – Нет, разве что только камышовых котов. – И лукаво улыбнулся. – А что, был создан новый вид? – Я, изобразив идиота, подставил к уху ладонь. – Может скажите? Я умею хранить тайны.       – Нет, – неуверенно протянул охотник, растерянно глянув на огромного товарища с целой саженью в плечах. – Мы подумали, что местные могли видеть... Ну, ладно, – улыбнулся он, – иди за своими грибами. – И, попрыгав в ревущие машины, исчезли в изгибе просеки.       Я выждал с минуту, а затем припустился со всех ног в лес. Веткой я оставил себе несколько царапин на щеке, но добрался до драконихи сквозь гущу зарослей, которая казалась мне незнакомой. Она была здесь! Все это не какой-то жестокий сон. В ответ на мое прибытие послышалось ворчание. Понятное дело – я её перепугал такими неуклюжими движениями и треском. Но я понимал, что следовало поторопиться. Они найдут ее, если я буду медлить, и тогда... Не знаю, что тогда с ней будет.       Я достал кусок мяса, не сводя глаз с существа. Беспечная, едва заметная улыбка тронула уголки ее рта, когда я протянул ей сочный шматок свинины. Она не колебалась. Я с ужасом успел отдернуть руку от ее кровожадных челюстей, но затем озарился глупой улыбкой в ответ. Наверно, я все-таки тронулся умом, когда мне пришло в голову прикоснуться к ее угольно-черной шее... Но я еще больше удивился, ощутив под пальцами мягкую холодную чешую, когда она не помешала мне это сделать. Сколько лет я лелеял эту мечту, представляя день встречи, ощущения твердых пластинок под пальцами? А вместо этого я продолжал думать о том, что хорошо, что ей понравилась свинина, ведь ничего другого в ближайшую неделю не подвернется. Я пригляделся к ее телу, моя рука медленно скользила по ее шее, чуть цепляясь о шероховатости треугольных пластинок, наслаивающихся друг на друга как у змеи... Наверно, я увлекся, когда она перевела на меня упрекающий взгляд. Дракониха была полностью покрыта царапинами, ее чешуя была настолько мягкой, что кое-где эти самые царапины рассекли их надвое. Она была совсем беззащитной! А теперь? Как теперь она позаботится о себе, лишившись когтя?       – Бедная, – тихонько проговорил я, – как же тебя так... угораздило?       Она следила за каждым моим движением. Я не стал терять время и обложился содержимым из аптечки, приготовил раствор йода для мелких царапин, а в последний момент чуть не плесканул туда зеленки. Я только думал, можно ли все это? А обезболивающее, которым я посыпал мясо? Но руки сами разворачивали бинт, обмакивали ватку в зеленку, которую, открывая, я по чистой случайности плеснул себе на руки... Я бурлил от волнения.       – Дай мне лапу... Вот так... Придется немножко потерпеть... Ты ведь взрослая девочка, да? Еще немного...       Разве я верил, что все это срывалось с моего языка? Нужны были глаза, чтобы это видеть... Она сама протянула мне лапу. Обдав меня жарким дыханием, она зажмурилась, будто подготовилась встретить очередные вспышки нестерпимой боли.       – Умница, потерпи немного, – бормотал я себе под нос, орудуя смоченной в зеленке ваткой. – Ага... Еще чуть-чуть... Ага! Ну вот, так уже лучше!       Каждое прикосновение доставляло ей ужасные муки. Она несколько раз отдергивала с ужасающим шипением, которого я уже не боялся. Второй раз я пролил зеленку не только на себя, когда она взмахнула лапой. Она скулила, вздрагивала, дергалась... Мне приходилось делать некоторое усилие, чтобы удержать ее конечность. Один раз мне пришлось увернуться от ее когтей... Но я был неумолим, взбудоражен, неподконтролен. Вся моя беготня прошла впустую, если я не наложу повязку на поврежденный палец. А можно, нельзя – пожалуй, меня это теперь не так волновало.       Когда я закончил, она в бессилии опустила мне на колени голову. Я чуть дара речи не лишился, но почему-то не осмелился прикоснуться к ней руками. Вот еще несколько минут назад я поглаживал ее шею, а теперь... Мы просидели в безмолвии, наверно, с четверть часа, пока она не убрала голову и не попыталась выпрямиться. Я положил последнюю склянку в аптечку и уже было поднялся, перекинул сумку через плечо... Я совсем сбрендил вести ее в деревню днем?! Какого черта? Нужно дождаться ночи и тогда, под ее покровом...       Она сверлила меня любознательным взглядом, прижимая перебинтованную конечность к груди... В ее глазах искрилась некая благодарность, но мне было не до нее. Я не мог освободиться от мысли, что охотники возьмутся прочесать лес и тогда... Тогда мы пропали. Точнее, она пропала. Но что это меняет? Вместе с ней пропаду и я. Теперь мне хватит ума подставить свою грудь под пулю. Несколько часов рядом с ней сделали свое дело.       Я опустился на землю и, встретившись с ее глазами, тоскливо вздохнул. Дракониха была чуть крупнее какого-нибудь серого волка, которые в чистом виде больше не встречаются в этих краях. Не знаю, взрослая ли она... Ее мягкая чешуя говорила об обратном. Где тогда ее родители? Как давно она здесь оказалась?       Она издала непонятный звук, схожий с возмущением, и, словно человек, мотнула головой. Неужели это существо понимало меня? Если это так, то возможно... Таким чудесам я не мог удивляться. Например, тот же камышовый кот мог запоминать до ста пятидесяти слов, понимая их смысл. И при тщательной дрессировке способен приносить красные тапочки хозяину, если тех, конечно, было несколько пар разных цветов.       – У тебя что, нет родителей? – полюбопытствовал я.       Дракониха снова помотала головой. Ее интеллект был куда выше, чем у камышового кота! Или мне что, сравнить ее более не с кем? Видимо, действительно не с кем, так как этих пучеглазых, мурлыкающих существ наплодили из стен лаборатории столько, что они постепенно стали отбирать работу у крыс, воруя цыплят, вяленое мясо, и разгрызая провода.       – Мы дождемся ночи, – сообщил я. – А затем я проведу тебя в свое убежище. Там будет безопасно. Там они тебя не найдут...       В этих краях темнело рано, но солнечный диск только-только занял свою обеденную позицию. Я визуально изучал дракониху: красивая, в меру длинная и шея, цепкие лапы грациозный хвост, кожистые крылья, довольно хрупкие на вид и полностью целехонькие. Она, очевидно, берегла их, спасаясь от погони, пробираясь через этот колючий лес, но ее бок был изрезан мелкими царапинами, как будто она шмыгнула им по шершавому бетону... Мордочка драконихи была слегка вытянутой, с отчетливыми надбровьями, округлыми контурами щек. Голова была увенчана парой конусообразных рог, слегка изогнутых к шее. Ее насыщенно-желтые, как самый спелый лимон, глаза источали странную тревогу и совершенно не сочетались с основным цветом ее мрачноватой чешуи. Да и само тело странным образом приковывало взгляд изящным строением, при разглядывании которого все больше укрепляешься в мысли... Ну зачем создавать красивых существ, чтобы затем объявлять на них охоту? К чему эта доподлинная человеческая мимика, неестественные округлости бедер, плавное, плывущее движения хвоста по воздуху? Разве не проще уже стрелять в людей – в женщин, о чем говорит своим присутствием это прекрасное существо?       Тем не менее, я был восхищен ее красотою. Удивительно! Поэтому я и бросился ей на помощь? Во имя красоты?