The Golden Show

Перо быстро скользило по пергаменту, оставляя за собой ряд округлых ровных букв. Гермиона склонилась над ним так низко, что рыжие волосы падали на бумагу. Девочка сидела за круглым столом в библиотеке, разложив вокруг себя минимум десяток книг. Некоторые высокой стопкой громоздились на самом краю, другие же были открыты на середине. И то с одного, то с другого Гриффиндорка выписывала нужные фразы. Из открытого ею окна подул свежий февральский ветер, и она откинулась на спинку стула, оторвав перо от пергамента. Рядом на стуле лежали свертки, газеты от «Ежедневного пророка» до «Ведьминого досуга» и письма из дома. Два разных письма. Это явление само по себе очень настораживало, хотя бы тем, что родители всегда писали его вместе и одно. Но в этот раз Гарриет принесла сначала записку от миссис Грейнджер. Мама спрашивала, как дела, сможет ли Гермиона приехать на пасхальные каникулы, а потом говорила, что не будет настаивать, если у той будут дела в Хогвартсе. Ничего необычного. Тот же почерк с наклоном, выработанный за семейным делом Грейнджеров. Те же слова приветствия и те же вопросы. Но что-то впивалось Гермионе в подкорку, невидимым молотком долбило три слова: «что-то не так». Ей казалось, что тайный смысл она видит в каждом мамином завитке, и та отчаянно ее просит не приезжать домой на праздники. Еще больше на девочку накатило, когда сова через неделю принесла письмо от мистера Грейнджера. Отец писал, что будет безмерно рад увидеть ее на Пасху. А после прилагался целый лист, что они смогут делать. Письма мозолили глаза, порождая в голове всё новые вопросы, отчего и оказались скинуты со стола на стул. Конечно, после этого Гермиона поехала бы домой сразу, дабы не оставить это без внимания, но ученикам, которые что-либо не сдали учителям по предметам, запрещалось отдыхать в праздники. И таким учителем для младшей Грейнджер был Снейп. Он давал ей столько домашнего задания, сколько не делал весь класс вместе взятый. И снимал столько баллов, сколько не приносила победа в квиддиче. Зельевар заставлял ее писать эссе на двадцать страниц по каждому слову в учебнике, которому она не могла дать четкое определение и назвать пять магических свойств. Это и подкосило Гермионины пасхальные каникулы, которые грозились пройти за учебниками и свертками. Она уже начала думать, что зелье надо было подлить виновнику этого, а не Малфою. Девочка отодвинула исписанный пергамент в сторону и положила руки на стол, после чего опустила на них голову. Ветер ласково трепал темно-рыжие волосы. С гриффиндорской победы в квиддиче прошло две недели, за которые Мятежное трио успело приготовить какую-то муть, спустить ее в раковину и вновь сварить зелье, которое уже более подходило под описание. Нет, не то чтобы Гермионе не хотелось давать слизеринскому недопринцу то, что получилось у них изначально, просто хотелось чувствовать себя профессионалом в зелье-на-случай-особо-важных-переговоров. Сегодня был назначен день икс, когда его суждено было опробовать, но Гермиона так устала, что напрочь забыла об этом. Всё те же, а вдобавок ещё и новые, вопросы били в стенки ее черепа уже после первого звонка будильника и до самой ночи. Ответы никак не находились, а темперамент Гермионы не позволял взять это и так просто отпустить. Хогвартс, такой спокойный и безмятежный, поддуваемый почти теплым февральским ветром, казался девочке неразгаданной тайной, сборником всё новых и новых загадок. Тишину библиотеки прорезало появление близнецов, которые мчались к нужному столику. По их лицам расплывалась улыбка, которая говорила о том, если они ее не сдержат, то засмеются в полный голос. — Герм! — не контролируя громкость, крикул Джордж, садясь на пустой стул. — Это фурор! Всё прошло как по маслу, зелье сработало безотказно! Гермиона подняла голову со своих рук и посмотрела на довольные лица друзей. Этого мгновения хватило, чтобы она резко вспомнила, что сегодня за день. Слова парня заставили ее сердце биться сильнее, а частичку характера, отвечающую за мстительность, — петь дифирамбы. — И ты это вычитала в «Ведьмином досуге»? — преисполненный той же радости спросил Фред. — Да автора надо посадить за распространение рецепта такой изящной пытки! Обещай, что никогда не будешь использовать это на нас. — Клянусь Нимбусом, — заверила его Гермиона, хлопая в ладоши. — А теперь расскажи, как это было. Я жалею, что учусь с вами не на одном курсе. — Малфой извивался как глист, отчего МакГонагалл вызвала его к доске, — Джордж стукнул кулаком по столу. — И знаешь, что он там делал? Все прошло по плану. Чесал место, о котором не принято говорить. — МакГонагалл пришлось снять с него пятнадцать баллов за насмехание над профессором, — кивнул Фред, отодвигая еще один стул. — А потом отвести к мадам Помфри. Видела бы ты, как он пытался скрыть это под мантией! Гермиона вдохновленно закрыла глаза. Наслаждение, которое она жаждала получить уже две недели, наконец накрыло ее, выплясывая балетные па на каждом сантиметре ее внутренностей. — Если судьба свела его со мной, значит, пришло время платить за свои грехи, — сказала девочка, смотря как Фред освобождает себе место, кладя всё содержимое со стула на стол. Парни осмотрели свертки, скомканные бумажки, разбросанные вокруг ножек всех сидячих мест, газеты, вновь запакованные письма, перо, воткнутое в чернильцу и переглянулись. Кажется, их посетила одна и та же мысль. Джордж потянулся к одному скомканному листку и распрямил его о краешек стола. «Безоаровый камень извлекают из желудка козы, его используют для… Пушок? Хороший или плохой? Коридор на третьем этаже. Высасывания сильных ядов из организма.» — Герм, ты опять думала об этом? — спросил Фред, когда девочка выдернула бумажку и снова ее смяла, кинув на стопку томов по зельеварению. Грейнджер вскочила на ноги и начала описывать овалы по пространству между двух высоких стеллажей. Ее взгляд был устремлен в одну-единственную точку. И несмотря на то, что картины с каждым шагом сменялись, она не отводила взгляд от невидимого ориентира. — Я просто не могу так это бросить, все дурацкие мысли об этом, — прикрикнула она, чувствуя, как голова наполняется отравленной ненавистью ко всем тайнам замка. — Думаю, пора действительно об этом подумать, иначе мой мозг взорвется и испачкает всё вокруг. Джордж встал с места, подхватил подругу, дрыгающую ногами, и снова усадил ее за стул. Фред развернул чистый пергамент и протянул его ей. — Пиши, что у нас есть, — сказали хором близнецы. И тут же на листе девочка вывела таблицу из нескольких колонок. «Пушок (трёхголовая собака)». «Коридор на третьем этаже (куда запрещал ходить Дамблдор)». «Кентавр (и его предупреждения)». Взглядом самого строгого критика Фред оглядел схему, под каждым пунктом Гермиона вывела маленькие знаки вопроса. — И что мы хотим узнать? — спросил парень, поглядывая на возвышающуюся стопку книг: одна из них не по зельеварению. — Почему кентавр сказал, что в Хогвартсе не безопасно? — Герм вздернула одну бровь и тут же вывела еще одну колонку. «Странное существо (которое было в лесу)». — Что здесь прячут? Зачем Дамблдор попросил Хагрида привести Пушка? Почему он сидит там? Вопросов, надо сказать, хватает. — Если подумать, то у нас нет почти ничего существенного, мы бегаем от крайности к крайности, — рассудил Джордж, смеривая взглядом плящущие отблики в карих глазах подруги и брата, который высматривал что-то в нагромождении литературы по зельям. — В Хогвартсе что-то прячут? Отлично! Нам будет намного легче, если мы узнаем, что и где. Гермиона на секунду застыла, мысли сами выстраивали в ее голове возможные предположения, когда одно из знаний выбилось наружу. Глаза ее невольно засияли, и она вздернула подбородок. — Малфой. Малфой говорил, что собака сидела на люке, — высказала Грейнджер, болтая ногами. — Не будем мучиться, оно находится там. — Подожди, ты сказала «Малфой»? — строго переспросил Джордж. — Малфой, — отзеркалила девочка и фыркнула. — Мы оказались там с ним. И пока я возилась с замком, у него было время пустить слюни и заметить. — Малфой, Малфой… — задумчиво повторил Уизли, стуча пальцами по крышке стола. Его взгляд бегал по нарисованной таблице. — Тебе не кажется странным, что ты почти во всех этих случаях оказывалась с ним? Вы были в лесу — кентавр говорил это вам обоим. Ты заблудилась по дороге в библиотеку — и встретила его. Тебе не приходила мысль, что он играет во всем этом свою роль? — Малфой? — смеясь, переспросила Гермиона. — Жалкий слизняк, который чешет то-самое-место? Нет, я не отрицаю, всё может быть, но, видишь ли, мы не так хорошо общаемся, чтобы я могла сейчас к нему подойти, закинуть руку на плечо и сказать: «Хей, Малфой, дружище, помнишь мы как-то раз гуляли по замку и случайно зашли к одной весьма милой собаке? Ах, дай угадаю, ты не знаешь, что ее зовут Пушок. В общем, что я спрашиваю-то? Ты не знаешь, что она там делала? Прости, что задаю этот вопрос только сейчас, просто меня настиг жуткий интерес». Джордж хохотнул, потому что подруга говорила это голосом Санты Клауса. Не хватало только триумфального «о-хо-хо» в конце предложения. — Разумеется, а он закинет и свою руку к тебе на плечо и ответит: «Ничего страшного, Гермиона. Что она там делала? Конечно, знаю. Видишь ли, мой отец может позволить себе лучшее, и это очередной подарок мне на день рождения. Скоро эти пёсики станут  Мерлин, как  популярны в Хогвартсе!». Гермиона представила подобную картину, и по ней прокатилась волна смеха. — Эй, Фредди? — обеспокоенно одернула друга Грейнджер, потому что на протяжении ее с Джорджем предполгаемого диалога парень молча сидел, уставившись на весомый фолиант, самый большой из всех книг, что стояли у нее на столе. Уизли не ответил, он что-то шикнул и всё-таки потянулся за томом со странным названием. От этого движения два свитка покатились по полу, а газета «Ежедневного пророка» упала к ногам Джорджа, который скользнул взглядом по заголовку. — Ты видела? «Попытка ограбления банка Гринготтс»! — воскликнул Джордж, разворачивая статью. Удивленные взгляды брата и Гермионы нацелились на него. — Но Гринготтс — самое надежное место! — кивнул Фред, кладя темно-зеленый фолиант себе на колени, и потянулся к газете. — Даже папа так говорит. Джордж откашлялся и вслух начал читать: — «Как мы все уже знаем, этот год будет наполнен такими же яркими и необычными событиями, как и предыдущий. Чего только стоит пропажа Избранной, которая до сих пор не найдена. Так вот этот новый срочный выпуск принес еще одно разочарование и странность для всех нас. Банк „Гринготтс“ был самым надежным и безопасным местом в мире волшебников, но, кажется, кто-то захотел опровергнуть правдивость этого определения. Недавно ночью неизвестный попытался выкрасть нечто чрезмерно ценное из хранилища 713. Благо, кражи не произошло, потому что, по уверениям гоблинов, сейф был пуст. Можно ли и дальше доверять „самому надежному месту“ в волшебном мире или надо искать новое убежище для наших ценностей? Кто был тем недопохитителем, и что он хотел? Грозит ли эта участь нашим сбережениям? Может, это дух Девочки-которая-выжила? Да и что собственно было в хранилище 713? Все мы знаем, что гоблины не самые разговорчивые существа, поэтому любая информация после срочного выпуска появится позже. Искренне Ваша, Рита Скитер.» Все замолчали, отчего слышно теперь было только гуляющих во дворе. Ветер шелестел пустой пачкой от мармеладных червячков. — Меня убивает эта Скитер, — вдруг выплюнула Гермиона. — Она говорит о Девочке-которая-выжила с такой уверенностью, будто у нее есть стопроцентные доказательства ее смерти. Близнецы переглянулись, но прежде чем подруга подняла от газеты взгляд, снова приняли прежний вид, вальяжно откинувшись на спинки стульев. — В этом вся Рита, — кивнул Фред, складывая газету картинкой гоблинов вверх. — Знала бы ты раньше, какой чистокровный бред она несла. Тогда Министерство потерпело сотню анонимных писем с жалобами и угрозами, и оно усмирило Скитер. Конечно, потом она взялась за это снова, но не с такими набираемыми оборотами. А кто за Избранную будет просить? — Отец говорит, что это — лишь смех на публику, — кивнул Джордж. — В Министерстве все подавлены, нет, они, конечно, делают вид, что Сама-знаешь-кто исчез навсегда и никогда не вернется, но когда пятый поход авроров не дал никаких результатов… Это убило их надежду. — Зато в Хогвартсе одним снобом меньше, — отмахнулась Гермиона. Всегда, когда обороты их разговоров заканчивались Волан-де-Мортом, они невольно затихали. Говорить было не о чем, хотя у каждого было то, чем можно было бы поделиться. Грейнджер подтянула газету к себе и взглянула на движущуюся картинку. Главный Гоблин перебирал золотые монетки посреди кадра, другой работник сжимал в руке табличку с надписью хранилища — 713. Девочку словно током пронзило, где-то она это видела. — Ну, конечно, — чуть ли не воскликнула она, наклоняясь ближе к близнецам. — Это — Снейп. — Мерлин, Гермиона, — выдохнули близнецы разом, когда девочка уже заскрипела пером по пергаменту, вычерчивая необходимые буквы. — Нет, вы не понимаете, я даже не беру во внимание то, что из-за него проведу здесь неделю за свитками, пока все будут отдыхать, и даже то, что он редкостная масса всего самого отвратного, что существует, но он упоминал этот номер. — Номер, Гермиона! — возразил Джордж. — Это мог быть номер его дома или бутылька в кладовке. Девочка гордо вздернула подбородок, оторвавшись от заполнения графы про 'недокражу'. — Нет, — она тряхнула головой. — Он в очередной раз оставил меня на отработку у себя. Только вот в ту пятницу я не пришла, Вуд объявил внезапную тренировку, помните? — Помним, — кивнул Фред. — Из-за этого ты сейчас и торчишь здесь за заполнением свитков информацией про безоар и яд акромантула. — Я пошла к нему в субботу извиниться, мало ли, может, прокатило бы и без отработок, но не суть… дверь в его кабинет была приоткрыта. Там был Квирелл, которому Снейп угрожал, он говорил про тайник, про то, кому надо служить, и про… 713 сейф. Квирелл после этого испуганный вылетел из кабинета, что не заметил даже меня, а я ушла, за что Снейп и влепил мне сделать пять эссе. — Думаешь… — тихо начал Фред, наклонившись вперед. — Что мы можем заполнить колонку «Вор»? — Мне надоело мучиться этими вопросами, поэтому количество колонок и растет, — ответила также тихо Гермиона. — Я уверена. Это Снейп. Близнецы кивнули, соглашаясь с безумной идеей подруги. Их напрягало слово «безумной», но когда ее предположения не были таковыми? Почти всегда они искрились этой ненормальностью, но она всегда играла бесподобно для всех них. — Герм, что это за книга? — наконец спросил Уизли, водя пальцем по выступающим буквам названия. — Автсйовс хи и инмак еиксечигам? — Магические камни и их свойства, Фредди, — бросила Гермиона, выцарапывая пером буквы на пергаменте со схемой, но поймав не понимающий взгляд близнеца, пояснила: — Читай наоборот. Парень удивленно заморгал, поднес книгу к окну, за которым уже темнело, и отсветы пламени играли на стекле. Буквы ровным названием высветились на нем. Он распахнул содержание и повел пальцем, проскакивая названия разных камней, которые тоже были написаны наоборот. Время медленно бежало, как и минутная стрелка, деля циферблат на равные части, отстукивая нужный час. И с каждой минутой внутри Гермионы зрели новые мысли, и — увы — они были вовсе не по зельеварению.