The Golden Show

Драко Малфой вышел из спальни и сел на кожаное черное кресло в гостиной. Он, как всегда, был готов заранее. Парень положил ноги на стеклянный столик, скинув оттуда чью-то книгу, которая с гулким хлопком приземлилась на пол. Но, погруженный в свои мысли, он не заметил этого. Да и вряд ли когда-нибудь заметил бы. Это же просто жалкая книга. Такая же жалкая, как и рыжая грязнокровка. Нет, не стоит думать, что она занимала слишком много места в его голове. Или что, просыпаясь, он сразу думал, что она выкинет сегодня. Нет. Мерлин. Он думал о ней только в свободную минуту. И каждая подобная минута разражала все его фибры души. Подушечки пальцев невольно сжали подлокотники кресла, а желваки выступили на скулах. Она раздражала его одним своим видом грязнокровки. Одним «Малфой, я выбью тебе зубы при первой возможности». И он не сомневался. — Драко, всё в порядке? — спросила девушка, ловя взгляд серых отреченных глаз, который парень ту же поднял на нее. — Безусловно, Пэнс, — откликнулся Малфой. Возможно, так оно и было. Нашел из-за чего переживаться и чем заняться! Гонять из мыслей эту ненормальную. Мало ли таких на всём Гриффиндоре! Парень поднялся с кресла и пошел к выходу. Но, несмотря на все приложенные усилия и моральные убеждения, память вновь и вновь прокручивала поднадоевшие сцены их словесных перепалок. Кажется, он слышал, что рыжую не пустили на каникулы домой. От этой новости все органы внутри сделали тройное сальто. А Снейп закрепил звание лучшего учителя. Малфой толком не знал, чем она того так раздражала. Может быть, вела себя также по-хамски, не держала язык за зубами, не считалась ни с кем. Но разве этого достаточно? Да. Для неё — да. Она была такой невообразимой, такой несдержанной, такой… грязнокровкой. На этом лексикон Драко заканчивался. Заканчивался в то время, как она могла поливать его оскорблениями на протяжении всех отведенных им минут. Могла постоянно таскаться с Уизли, которые прикрывали ее зад перед ним, Малфоем. «Грязнокровка.» — и ее кулаки вновь так предсказуемо сжимаются, а руки Уизелов ложаться ей на плечи. «Еще одно слово, и твои зубы окажутся у меня в кулаке, Малфой». А что случилось бы, окажись они без громил Слизеринца и телохранителей Гриффиндорки? Он бы не захотел марать руки и портить репутацию, а ей было бы всё равно на чужое мнение, как и всегда. О, Салазар, ее ум затмить способен свет торшера. Как же повезло основателю Слизерина, что он не застал этих поистине ужасных месяцев — а позже и лет — в присутствии этой сумасшедшей. Кто ее научил быть столь несносной? Столь плюющей правду в лицо? Она попросту не выживет в том мире, за стенами Хогвартса. Ее мятежный характер выветрится, стоит ей узнать суровую правду жизни и то, что Санта Клауса не существует. В поезде Малфой так и не встретил виновницу всех своих плохих мыслей, чем, надо сказать, остался доволен. Алый Хогвартс-экспресс примчался на станцию к послеобеденному времени, высадив всех на платформе с оживленными лицами встречающих родителей. Чемоданы Драко забрал водитель, что отец нанял в Министерстве Магии. Тот же и распахнул перед ним двери чёрного автомобиля. — Увидимся, Блейз, — кинул Малфой однокурснику, скрывающемуся в пробке из машин. Тот на мгновение развернулся и кивнул. А Драко обернулся к окну, как только оказался на черном сидении. Лондон, серый Лондон, встречал всех дождем и сыростью, разливающуюся по дорогам, одна из которых вела в Малфой-мэнор. Темное здание, похожее на готическое произведение искусства, неподвижной скалой возвышалось на одном из холмов, к основанию которого подвез его личный водитель отца. Драко вышел из салона, оглядываясь по сторонам. Он в буквальном смысле щелкнул пальцами, и перед ним возник грязный эльф-домовик. — Хозяин Драко вернулся, — известил он об очевидном, разводя в стороны руки. — Хозяйка Нарцисса уже ждет вас дома. Добби сейчас же возьмет ваши чемоданы. Добби отнесет их в комнату хозяина Драко. Малфой фыркнул и двинулся в сторону высоких ворот, ведущих в темный сад его поместья, желая оградить себя от лишнего общения со слугой. Но таковое сделать получилось только оказавшись в своей комнате с наглухо закрытой дверью. Шагнув на свои законные квадратные метры, блондин почувствовал себя намного лучше. Дождь за окном теперь был далеким и недосягаемым, а мысли о противной почти-маггле оказались почти там же, где и настоящая лондонская погода. Драко сменил черную мерзко мокрую рубашку на голубую и сухую и лег на кровать, идеально заправленную шелковыми простынями. Его просторная комната не менялась во время его отсутствия, что его приятно радовало. Серо-коричневый филин сидел на своей серебряной клетке, издавая редкие уханья. Две метлы — «Нимбус-2000» и последняя марка «Чистомета» — стояли в шкафу цвета слоновой кости. Непременно Слизеринец бы позабавлялся с ними будь у него настроение и хорошая погода. Мысленно Малфой уже поклялся себе, что выиграет девчонку в предстоящем через месяц матче, но неконтролируемые поджилки тряслись, а гнев выбрасывался в кровь, стоило ему представить, как Грейнджер сжимает в руке снитч, а Вуд треплет ее по темно-рыжим волосам. Забини на этот счет любил пошутить тем, что «Маленькой Гриффиндорке лучше бы сидеть да зубрить зелья, чем играть в игре со взрослыми». «Считаешь ее маленькой, Блейз?» — помнится, спросил Малфой, приподнимая бровь. «Считаю ее ненормальной» — отозвался Забини, перекидывая из руки в руку зеленое яблоко за завтраком. — «Ей очень повезет, если Снейп в игру не оставит ее на отработку. Или бладжер не пробьет ее рыжую голову». «Забини, для человека, который не видит дальше собственного отражения в зеркале, ты слишком много думал о ней» — Малфоя это раздражало, потому что любое упоминание о грязнокровке вызывало у него долговременный приступ тошноты. Не хватало еще другу впутаться в цепи этой безудержной мятежницы. Чего только стоила ее декларация прав защиты кентавров, устроенная на прошлой неделе! «Драко, всё, что я о ней знаю так это то, что красотою мир она не спасёт» — отозвался Блейз, смотря как главная составляющая их разговора входит в столовую под общий смех всех, кто идёт с ней рядом. — «Даже такие бараны, как Пуффендуйцы, видят это. Нет, брось, Драко, ты ее боишься?» «Конечно, Блейз, я боюсь ее до того, что лучше порежу себе вены чайной ложкой, чем буду терпеть это» — усмехнулся блондин, отворачиваясь от рыжего-борца-за-чертову-справедливость к более приятной Пэнси, которая с радостью вселит в него хорошее настроение свеженькой сплетней. Малфой тяжело выдохнул, понимая, что опять вернулся к мыслям о нахальной девице. Он повернул голову к тумбочке под цвет шкафа в комнате и пальцем 'запустил механизм' вечно бьющихся друг об друга темных шариков, передающих друг другу импульс. Не успел парень выругаться, как в комнате с громким хлопком оказался домовой эльф, что встречал его у машины. Только блондин решил, что подобным наглым образом, коим все, кроме матери, врываются к нему в комнату, у него никогда не будет нормальной личной жизни, домовик произнес: — Хозяин Малфой, уже полшестого, время для вечернего чая. Вы спуститесь в столовую? — Да, — небрежно бросил третьекурсник, поднимая голову с подушки. Эльф кивнул и исчез, растаив лёгкой дымкой. Драко кинул на себя последний взгляд в зеркало и вышел в мрачную тень коридора. Дверь в соседнюю комнату была приоткрыта, и оттуда лился мягкий свет, прокладывая тонкую полосу на полу. Проходя мимо, блондин смог заметить, как его мать, сидя за столом, быстро что-то писала на свисающем со стола пергаменте. Спустя минут пять она присоединилась к мужу и сыну, сидевшим за длинным столом в столовой. Она молча улыбнулась Драко, на мгновение положив ему на плечо руку, и села за свое место. В воздухе повисла тишина, нарушаемая лишь стучанием чайных ложечек о фарфоровые чашки. — Люциус, ты часто встречаешься в Министерстве с Ритой Скитер? — вдруг спросила миссис Малфой слегка подрагивающим голосом. — Что за вопросы, Нарцисса? У тебя есть какие-то дела к этой недописательнице, или я вижу подавляемый приступ ревности? — холодно отозвался отец, убирая волосы с лица. — Что ты, Люций, скорее, первое, — руки матери подрагивали, пока она мешала свой чай с бергамотом. — Хочу себя попробовать в этой отрасли. — Цисса, что я слышу? Ты хочешь писать последние сплетни, подобно жалким тараканишкам, работающим в маггловском обеспечении? — Нет, — отчаянно тихо произнесла женщина. — Мне просто надоело сидеть дома. Я давно хочу заняться каким-нибудь делом, выйти в Большой Свет! — Что ж, — протянул муж, холодным взглядом встречая едва уловимые эмоции женщины. — Скоро у тебя представится такая возможность. Нам пришли приглашения на торжество к Гринграссам. Мы обязаны там быть в это воскресенье, на Пасхе. — Но это не совсем то, что я хотела, Люциу… — Драко, ты слышал? — спросил хозяин поместья, пригнорировав не завершенное возражение жены. Драко не слышал. Не хотел идти. Не хотел сидеть в компании кудахчущих тетушек, обсуждающих последние веяния моды и шляпок в волшебном мире Парижа. — Да, отец. Обязательно. В то утро Малфою-младшему было аристократически лень поднять белобрысую голову с подушки и подняться. Все его разгульные мысли били о стенки черепа одними лишь словами и представлениями об этом «наиинтереснейшем» дне. На всю неделю он благополучно постарался выкинуть торжество, на котором его отец вновь решит показаться примерным семьянином, из головы, засунув это нелестное воскресенье туда же, где уже валялись мысли о Хогвартсе. Но вчера вечером эльф-домовик не поленился ворваться в комнату наследника Малфоев и положить на стол блестящее приглашение. Сейчас волшебные часы с движущейся по циферблату командой по квиддичу отстукивали равное количество времени, через пять минут известив жителей мэнора о десяти часах утра. Драко провел рукой по белым волосам и открыл серые глаза, оценивая данное утро. Будь он грязнокровкой Грейнджер — давно бы придумал такую отговорку, что сам бы поверил в ее правдивость. Мерлин-дубль-два. Откуда мысли об этой всклоченной ненормальной? Драко поднялся, в тысячный раз проклял ноги, обутые в идиотские кеды, которые перенесли тельце своей рыжеволосой хозяйки через порог Хогвартса, и отправился в белую ванную комнату. Через несколько десятков минут парень мог твердо сказать, что готов к предстоящей Пасхе и любым сюрпризам, что будет готовить ему этот и без того наполненный яркими событиями день. В то время, как Малфой кидал на себя последний взгляд в зеркало, оценивая достаточно ли этот пиджак чист, и не станет ли он самой обсуждаемой вещью на празднике, раздался стук в дверь. Блондин без труда мог сказать, кто это был, и лишь убедился в своих догадках, когда ручка повернулась, и в комнату вошла Нарцисса. Ее белые волосы были собраны в высокую прическу, заколотую шпильками с сапфирами, а алое платье струилось до пола. — Чудесно выглядишь, Драко, — мягко произнесла женщина, кладя руку сыну на плечо. Парень кивнул, ловя в зеркале их совместное отражение. Они бы чудно смотрелись вместе на одном из гобеленов, висящих по всему замку. — Пойдем, машина нас уже ждёт. Они вышли на улицу, где сквозь мрачные тучи пробивались тусклые солнечные лучи. Темный сад, обнесенный чугунной оградой, был совсем пустым, лишь краешек веранды и балкон, ведущий из комнаты миссис Малфой, был заполнен несколькими цветочными горшками. У края заднего двора стояла машина, в которой уже ждал хозяин поместья вместе с водителем. Люциус смерил семью холодным взглядом, говорящим, что в следующий раз лучше им не опаздывать. Но понятно, что подобного не случилось. Они постучали в дверь за минуту до начала торжества. Но вопреки мнению, что здесь будет уже много народа, из гостей пока находились только мисс Стивени Кроксфорд и Изабелла Женуа. К сожалению, остальные не заставили себя ждать, и скоро гостиная зала наполнилась привычными почтенными лицами. Драко помнил, как «весело» прошло его Рождество в компании этих же людей в этом же доме, и что-то внутри него тошнотно переворачивалось, стоило представить, что так пройдут все предстоящие праздники. Все гости разделились на привычные группки: казалось, что изменились только перья на их шляпках да имена в свежайших сплетнях. Блейз бегал за Дафной, которая в темно-синем платье до колена проверяла все составляющие банкета, со своей привычной высокосодержательной речью: — Дафна, детка, удели пять минут такому мачо, как я, станцуй со мной. Но старшая из сестренок Гринграсс не уделяла «такому мачо» даже минуты, бегая от одного гостя к другому. Миссис Кроули-Тикет делилась мнением об оборках, распространенных в Милане, с Беттани Стотстерд. Кэнди Перрис восхваляла главного редактора «Ведьминого досуга», коим являлась миссис Гринграсс. Нарцисса Малфой нашла для себя утешение с Беллой Сильвер, обсуждая цветы в полисаднике последней. А Сюзан Тейксмит вела самые светские, на ее взгляд, беседы с напарником Риты Скитер. Как бы отпрыск Малфоев не любил подобные мероприятия, ему приходилось посещать их, дабы показать родителей, вернее, отца, в выгодном свете. Да и подобные торжества назывались «семейными праздниками». Может быть, они и были семейными для четы Гринграсс, но точно не для Малфоя-младшего. Драко наблюдал за происходящим, стоя в тени у одной из колонн, которые были расположены по периметру всего зала, где собирались гости. Думая о подобном времяпрепровождении вечера, Малфой слышал противный слащавый голосок очередной мадам, решившей завести знакомства в угодной для себя сфере. А ее собеседник томно вздыхал, чувствуя себя настоящим живым экспонатом, приготовленным для опытов. — Скучаешь? — раздался приятный голос где-то возле колонны. Малфой обернулся и скользнул взглядом туманного осеннего утра по девочке. Астория с похожим видом стояла у темной бархатной шторы. На ней было длинное серебряное платье с бледно-голубыми переливами, отчего создавалось впечатление, будто оно струится по ее ногам. Каштановые локоны были идеально уложены по плечам, а в руке зажат тонкий бокал с темно-бордовой жидкостью. Она подошла к парню чуть ближе, облакотившись на ту же колонну, что и он. Забавно. Она ниже его лишь на пару сантиметров. Слизеринец взглянул на покачивающуюся жидкость, которую она отпила. — Вино? — негромко спросил Драко, приподнимая бровь. Астория кивнула. — Да, — ее голос был приятен слуху и выделялся из всей этой какофонии, что творилась в зале. — С острова Корфу. Почти не алкогольное. У тебя нет настроения? — Совершенно, — согласился парень, убирая с лица льняные волосы. — Пойдем, потанцуем? — распрямляя несуществующие складки на платье, спросила Астория, на что Драко кивнул. Девочка поставила бокал на поднос пролетающего мимо официанта и скованно улыбнулась. Второй раз за сегодня забавно. Он никогда не видел ее так близко. Видел даже грязнокровку с ее глазами цвета прелой листвы, но не видел будущую жену. Парень подхватил ее за талию, та взяла в руку край платья и закружилась по пустой середине зала. Сначала пара привлекала к себе внимание каждого гостя, Малфой даже заметил улыбку, блекнувшую на лице отца, а позже к ним присоединились мужчины в черных костюмах и дамы, поправляющие перья на шляпках. Сначала они все плавно танцевали, потом плавно переместились в светлую столовую, где не было колонн, чтобы скрыться, затем — также плавно — перешли к обсуждению шикарнейшего банкета, а в конечном итоге и к Пасхе. Ловя краем уха разговор о том, стоит ли верить тому, что Девочка-которая-выжила уже никогда не найдется, Драко смотрел на сидящую у края стола Асторию. В ее руке вновь был бокал с Корфофским вином, она скованно улыбалась сестре и трущемуся рядом Блейзу. Малфоя-младшего удивляло то, что до этого она не показывалась на семейных праздниках. На том же Рождестве он не помнит, чтобы видел ее среди гостей или хозяев, словно она не относилась ни к одному из этих подразделений. За окном стемнело, а разговоры медленно переходили на всё более интимные темы, поэтому становились на несколько порядков тише. Драко мужественно терпел любые вопросы про его личную жизнь, хотя готов был рассмеяться спрашивающему в лицо, напомнив, что ему лишь тринадцать лет. В эти моменты Люциус особо подбирался и затихал, сжимая бокал в руке, словно боялся, что сын может «ляпнуть» что-нибудь «не то». Но идеальное воспитание Драко не позволяло ему ответить что-то, кроме набора вежливостей. Не позволяло высказаться. Не позволяло вообще не прийти сюда. Ближе к полуночи миссис Гринграсс всем аккуратно напомнила, что завтра у детей начинается рабочий день, отчего гости, обменявшись великодушными пожеланиями, видимо, до следующего праздника, начали расходиться. Астория и Дафна стояли у выхода, обещая пригласить всех на следующее мероприятие. — Был рад оказанной чести, — улыбнулся Драко, стоя в коридоре и склоняясь в поклоне. — Мы тоже, мистер Малфой, — опередив мать, сказала младшая Гринграсс, приподнимая край платья. На улице вновь хлестал дождь, пока Драко смотрел в окно на яркие огоньки в доме. Завтра ему снова надо в Хогвартс. Снова доказывать свое превосходство на тренировках по квиддичу, дабы показать паршивой овце в стаде Гриффиндорцев на предстоящем матче. Подобные рассуждения покрывали все остальные мысли подобно большой шапке снега. Настанет ли то счастливое время, когда он как минимум день не будет вспоминать о маленькой грязнокровке? Когда она наглухо запомнит, с кем связалась. Драко неистово пытался понять, чем так сильно отличается Грейнджер от окружающих ее сверстников. Это стало основной темой для Малфоя сутки спустя. Тьма за окном накрывала мчащийся Хогвартс-экспресс, когда Блейз не переставая твердил о Дафне Гринграсс, сидящей в соседнем вагоне. Грейнджер и Гринграсс. Астория и грязнокровка. Львица и змея. Глупое маггловское избитое выражение «лёд и пламя». Малфой уже не думал, что медленно переместил роль Стори на себя, понимая, что они такие же разные. Да их даже рядом ставить нельзя. Медленно двигаясь по Большому залу, Драко сравнивал эти образы. Образ сумасшедшей бунтарки и холодно улыбающейся Слизеринки. Глупые стороны монет. Впереди алым пятном замаячила фигурка столь ненавистная, столь гриффиндорская, что кидало в дрожь. Она шла, убирая с глаз волосы цвета темной вишни, и обнимала двух Уизли. — Что ты здесь делаешь? — словно удивляясь произнес платиновый блондин, наслаждаясь ее искривленным выражением лица. — Я думал, зоопарк закрывается на ночь. Она не сжала кулаки, грязнокровка Грейнджер рассмеялась, видимо, пребывая, до колик в животе блондина, хорошем настроении. — Помолчи, жертва пьяной акушерки, — бросила она, даже не убрав руки с плеч Уизелов. И он, Драко Малфой, пролетел, как фанера над Парижем, пытаясь задеть мятежную девчонку. Грядет квиддич, где он обязан показать ей, чего стоит. Так по-детски показать, так объявить себя победителем, будто ему удалось отобрать игрушку у большого взрослого. Чёрт. Показать так по-малфоевски.