Наследник.

Сидя у себя дома вечером, скорее уже ночью, но для Сиеля нет такого понятия как «ночь», ведь ночью нужно спать, а он спит в среднем час в пять суток. Увлечённый игрой Сиель не замечал абсолютно ничего вокруг себя. Ни плохих мыслей, которые вот-вот наровят влезть в голову парню, ни красивейшей луны за окном, ни уже прилично поморозившего его ветерка из открытого балкона (хотя на улице лето, ночи всё равно холодные), ни звонких криков из подвала. Когда Сиель всё-же решил оторваться от компа, то он зразу же услышал крики его жертвы (да, у него на столько хороший слух, что он с второго этажа может слышать шопот в подвале своего дома), почему-то он очень захотел её пытать и издеваться, поэтому он быстро спустился по лестнице, на втором и первом этаже застеленной ковром, а ближе к подвалу залитой кровью. Когда он пришёл, он невольно начал умиляться: жертва, мясо для его потех, будущий мертвец, пытался отчаянно перегрызть верёвки, но сразу завидев своего мясника, жертва остановилась, испуганно и молча глядя на своего убийцу. Милая ухмылка посетила лицо маньяка лишь на секунду и он начал медленно подходить, хотя и так был уже в двух метрах от жертвы. Жертвой была заплаканная Элли, да, та самая, которая отдала ему свою тетрадь с конспектом. Лицо было заплаканно, тушь растеклась, помада стёрлась, она уже сидела тихо лишь вопросительным взглядом глядя на маньяка, ведь Сиеля Риндери, которого она знала больше нет. Для неё нет. Её волосы были отрезаны острым кинжалом, ведь волосы ужасно сильно мешали делать надрезы на плечах (да-а, Сиель обожал холодное оружие и у него была внушительная коллекция! Его лучший друг — ятаган, а так же были: фальшион, кистень, тесак, катана, кинжалы, ножи тридцати видов, палаш, скимитар, нагината, кукри, бебут, секира, топор и парочка десятков скальпелей. И всё это великолепие хранилось в огромной комнате на первом этаже!). И выглядели так аккуратно, будто поработал профессиональный парикмахер! Но, на самом деле свою роль сыграли острота кинжала и высокий профессионализм Риндери в деле отрезания чего-либо, о-ох, в этом он был мастер! Он мог отрезать жертве все фаланги пальцев, а потом пришить так, что через месяц и не будет видно, что они валялись в какой-то миске с кровью, а просто спокойно были прикреплены и функционировали на руках у своего хозяина. Так-же он мог с каменным выражением лица, (даже с миловидной ухмылкой) отрезать куски кожи ещё живой жертвы и пришивать их обратно, а через неделю, когда ткани чуть-чуть подзажили, он отрезал нити и срывал пришитые когда-то, им же, куски кожи. О-ох и орали же тогда его жертвы! А на случай, если жертва вырубится, он всегда держал под рукой нашатырный спирт и ватку. В подвале стоял чёрный, дубовый и очень длинный стол, над которым висели лампы, излучавшие красный свет. Скользкий, мраморный пол был либо залит кровью жертвы, либо был вылизан до блеска, что аж отражение своё можно было увидеть. Комната освещалась одинокой и очень яркой лампой посреди комнаты, стоящей скорее как колонна, нежели освещающая комнату лампа. Обычно он был забрызган кровью жертвы, которая была прикована к одной из стен. Да, Сиель очень любил средневековье, поэтому кандалы были именно из этой эпохи. Они были из бронзы и висели на стене по четырём концам нарисованной там пентаграммы, которую Риндери иногда с небывалой нежностью подкрашивал чёрной краской и любовался ею, боясь лишний раз дунуть на неё, так сильно он ей дорожил. Сиель не держал в своём доме слуг, ненавидел людей этот лютый маньяк, просто до жути было осознавать, что на земле живёт так много людей. Был бы у него доступ к ядерным боеголовкам, он бы уже давным-давно взорвал эту жалкую планету, полную столь алчных, зависимых, эгоистичных, глупых, высокомерных и вообще, человек для него это животное, которое живёт и губит всё вокруг себя лишь для своей пользы, лишь для того, что бы было приятно жить. Из-за этого в основном он и ненавидел людей, он и сам-то плохо походил на человека: острые уши с пирсингом, прячущиеся за длинными и белоснежными до бёдер волосами, длинный нос, ярко-алые глаза, которые он прятал линзами, белая, как снег, кожа, прямые и длинные черты лица с острым подбородком, восемь рёбер, вместо привычных обычному человеку двенадцати, глядя на него огненно алые крылья за спиной, когда тот не находится в людском мире, а точнее пока он не закончит эту миссию, после её выполнения он сможет вернуть себе свои крылья размахом по три метра каждое, совершенно не развитая мышечная система, если посмотреть на него без одежды, то можно лишь увидеть неестественно прямые руки и ноги, совершенно без мышц, лишь с костями и кожей, из-за такого телосложения он выглядел очень и очень худым, а ещё у него была талия, которой позавидует любая девушка, в обхвате примерно двадцать пять-тридцать сантиметров, через-чур длинный позвоночник, во-первых из-за двухметрового роста, а во-вторых из-за метрового хвоста, который он умудрялся очень искусно прятать в левую штанину, а дома он ходил и вилял своим хвостиком, как игривая собачка, ещё у него росли волосы только на голове, а на всём теле ни единого волоска, поэтому он очень любил приходить к пленникам в подвал совсем голышом, но жертвам, которым ещё хочется чуток пожить, было не до этого. Почти каждый пытался вырваться, сбежать, ударить, а лучше убить того, кто так над ним издевается, но, увы, никому ещё не удавалось сбежать от самого Владыки Ада, Сатаны, по имени Люцифер, а имя Сиеля Рениари он взял, лишь для конспирации и потому что так звали его любимую жертву, которая, а точнее который вовсе не сопротивлялся при пытках, а лишь смотрел как заворожённый на своего мучителя и он не орал от боли, лишь немного постанывал, когда ему пересчитывали рёбра (Люцифер ломал оно ребро и говорил: Раз, два, три, четыре, … девять! Уже больше, чем у меня! Сколько же их тут ещё?!), немного дробили тазовую кость (Люцифер сделал надрез на видневшейся тазовой кости и немного надовив пальцем на тазовую кость, услышал протяжный стон своей жертвы, Сиель стонал так, будто он трахался с девственницей, а на его тазовой кости уже была видна трещинка, которую с таким удовольствием рассматривал Люцифер, при этом так миловидно улыбаясь) Было это около двух веков назад, после этого человека в Люцифере что-то надломилось и он целых сто лет не мог выйти в людской мир, он устроил настоящий ад своим подчинённым гоняя низших по седьмому кругу, а высшим повезло не меньше — они искали человека, душа которого поселилась в новом теле. Именно, они искали душу № 334723, в последний раз душа носила имя: Сиель Риндери. Весь этот век все не занятые высшие демоны искали душу Сиеля. Люциферу было плевать, как выглядит тело, в которое поселилась душа, самым главным было найти её, а потом уже Люцифер заберёт её к себе в любимчики. Таких было мало, и каждая душа служила всего-лишь тысячу лет, после чего Люциферу она надоедала и он отпускал её в первое попавшееся тело. Веселиться он умел, как никто другой, ведь невозможно Владыке Ада иметь плохое чувство юмора! Он забавлялся с душами как только мог: то в котёл на седьмом кругу окунёт, то вечным огоньком пройдётся по спинке, то хлыстом разорвёт нежную кожу на попке, способов издеваться он знал много, больше чем миллионы, человеческая фантазия ни за что бы никогда не додумалась до того, что творил со своими любимыми душами Люцифер. Люцифер заковал Элли в кандалы и взял новый скальпель, ведь старый был весь в крови. Он сделал маленький надрез на венке на запястии Элли, от чего та заорала как резанная свинья — так же противно и тупо орать, ведь в живых тебя всё равно не оставят, как не ори, ты умрёшь, разве не лучше-ли уже смириться и покорно помолчать, так нет, блять! Надо поорать на весь дом! Вдруг в Владыке Ада проснётся сочувствие, которого никогда не было у самого жестокого правителя Ада?! Или, может, в этой глуши кто-то услышит её крики и придёт ей на помощь?! -Не-ет! Тебя, шлюха закоулочная, ждёт смерть! — так и сказал Люцифер свирепо глядя девушке в глаза своими алыми, полыхающими огнём ада от злости глазами. в ответ на это девушка замолкла и когда Люцифер начал срезать кожу с живота, девушка лишь мычала в полотенце, с усердием затолканное ей в её звонкий роток. Люцифер не знал пощады, жалости и любви, он за свои года никогда не любил, и, скорее всего, никогда не полюбит…