Мертвое время

Небо заволокло тяжелыми тучами. Из-за пасмурности уже начало темнеть, а значит, времени оставалось не так много. Нужно было быстрее добраться до ближайшей станции, иначе свои же могли избить или расстрелять после наступления темноты. Оставалось совсем немного. Прицепив на предплечье светившийся оранжевым платок, Синдзи выглянул из укрытия. Никого. Двигаясь маленькими перебежками между полуразрушенными невысокими зданиями в один-два этажа, кучами железного ненужного хлама и немногочисленными поваленными деревьями с высохшей листвой — частично распиленные стволы утащили в убежище для разведения огня, — он приблизился к огневым рубежам. Вокруг были выстроены баррикады из обломков разрушенной станции, чтобы хоть как-то оградиться от опасности. Хлипкая, конечно, такую преодолеть не составит труда, но людям внутри нужна хоть какая-то иллюзия защищенности. На сегодня Синдзи она бы тоже не помешала. Между бетонными стенами стояли покосившиеся железные ворота, через которые ходили люди. Часовых заметно не было, но это не значило, что можно спокойно войти. Синдзи в этом тоже не раз убеждался — люди стали слишком подозрительны и чужаков, ходивших на длинные расстояния, недолюбливали. Синдзи спрятался за укрытием — огромной согнутой плитой, оплавленной с одной стороны. Она вылезала из земли, невесть как не свалившись под собственным весом. Металлический остов в двух местах торчал погнутыми краями, на которые легко можно было напороться. Нужно было как-то предупредить часовых, что он из своих, но рации у Синдзи не было — после очередной поломки пришлось ее выбросить. Да и зачем с собой таскать ненужные вещи? Они лишь тормозят. Когда Синдзи покидал очередную станцию, он брал только самое необходимое. Синдзи вздохнул и на мгновение прикрыл глаза. Всего на секунду, за которую с ним ничего не должно случиться. Перевести дыхание, сосредоточиться, набраться сил и смелости перед прыжком в очередной неизвестный омут. Каждая такая станция на пути представляла маленький городок со своими законами, нужно постараться, чтобы в него попасть. Невесть откуда взявшиеся твари населили мир за считанные месяцы. В новостях о них сперва рассказывали как о временном явлении саранчи в отдаленных уголках мира. Спустя пару дней экстренные новости транслировались без перерыва. Дикторы просили сохранять спокойствие, не волноваться и быть в безопасных зонах, и все это под репортажи из терпящих бедствие стран, которые снимали с вертолетов. Синдзи, как и многие другие, думал, что до его города эта напасть не доберется. Сообщения в "Твиттере" полнились как нелепыми сообщениями о том, что в Японии твари не просочатся, так и паническими — никто не знал, какие меры предпримет правительство для защиты граждан. Правительство молчало. День спустя твари зачистили несколько северных городов. Новость узнали из "Твиттера", по телевизору - молчание. Вечером за Синдзи приехала машина — отец, каким бы равнодушным ни был, все же о нем беспокоился. Один из немногих жестов внимания, который нельзя было проигнорировать — жить хотелось. Лицом к лицу с тварями Синдзи столкнулся много позже, и только тогда, когда остался с ними один на один. Довелось наблюдать за их охотой вблизи, прочувствовав все до мелочей. Твари бросались на людей, словно чувствуя исходящие от них электрические импульсы и саму жизнь, вгрызались в ближайшую часть тела, убивали, но после съедали только отдельные органы. Они никогда не трогали кости, кишки и легкие. Ученые если и выяснили, почему они так поступают и придерживаются определенной диеты, так и не смогли донести свою мысль до гражданского населения. Твари уничтожали города, не оставляя после себя ничего, кроме разрушений и полусъеденных трупов. Выжившие люди сбивались в группы — так было проще отбиться и выжить, найти убежище и там засесть. Воевать против тварей пытались лишь тогда, когда они слишком близко подходили к убежищу, или, наоборот, долго не уходили. Приходилось выступать против отдельных особей, чтобы пополнить запасы воды. С едой дело обстояло чуть проще. Самое главное - успеть до темноты разобраться с делами на поверхности и с первыми лучами заходящего солнца бежать со всех ног в убежище, иначе ты не жилец. Сумерки были очень короткими, поэтому на дополнительное время особо рассчитывать не приходилось. Также было еще одно правило, которое касалось пребывания на поверхности после захода солнца. Телефоны, сеть, любая коммуникация вне безопасных охраняемых зон, которые на ночь выключались, — и к тебе подкрадывается цепочка оголодавших тварей, истекающих слюной. Их горящие белизной глаза Синдзи помнил очень отчетливо - видел слишком близко от своего горла, чувствовал их дыхание, капли вязкой слюны на лице. Бомбоубежище, в которое Синдзи привезли, располагалось чуть дальше центра. Там его встретил незнакомый человек, посланный отцом, и проводил внутрь. Всего было два этажа под толщей с десяток метров — такое выдержит не только бомбежку, но и нашествие инопланетян. Внутри было светло и много незнакомых людей, видимо, семьи сотрудников NERV, организации, где работал отец. Выделенная комната, обитая металлическими пластинами, выглядела более чем уютно. С отцом они не пересекались, Синдзи иногда видел его в толпе, но подходить не решался — зачем начинать разговор, когда им даже нечего сказать друг другу? К тому же, Синдзи знал, чем их разговор может закончиться, так и не начавшись. Иногда Синдзи не мог ночью заснуть и слушал старенький плеер, подзаряжая его утром от общего генератора. Телефон был бесполезен — связь пропала к концу четвертого дня в убежище, интернет и того раньше. А после, взломав защиту и пройдя несколько уровней охраны, пришли они. Конец стал очевиден по отключению электричества. В темноте под оглушительный рев раздались автоматная очередь, ругань и крики. Насиженное место пришлось оставить не по своей воле. Когда вокруг поднялась паника, и многие умирали от когтей и клыков, не зная, что делать, одна из тварей схватила Синдзи и уволокла на поверхность. Синдзи потерял сознание, а когда очнулся — он не думал, что очнется, — оказался возле побережья. Идти в родной город было далеко и опасно. Синдзи знал несколько убежищ по пути, поэтому вместо того, чтобы сидеть и распускать сопли, предпочел хоть что-то делать. Какая разница, где встречать собственную смерть — у моря или в останках городов? Пока Синдзи — голодный и уставший — плелся по жаре к ближайшему городу, он думал, что бросится в пасть к первой попавшейся твари. Но инстинкт самосохранения решал иначе, и с наступлением темноты Синдзи искал места для ночевки, чтобы переждать время, когда все умирали. Он находил подвалы, комнаты без окон, запирался изнутри и жался к стенам, обхватив себя руками, кусал губы и старался почти не дышать, только чтобы его не заметили. Желание жить просыпалось с новой силой. Днем, после нескольких часов сна, Синдзи шел дальше. Пару раз он встречал людей, которые пусть и относились к нему с подозрением, но все же помогали: кормили, давали время отдохнуть и отоспаться как следует. Даже уговаривали остаться, но Синдзи вежливо отказывался, потому что его ждали. По крайней мере, Синдзи на это надеялся. Так он прошел почти половину пути. Синдзи высунулся из укрытия, рядом врезалась пуля, отсекая сноп искр. — Свои! - Пришлось содрать с плеча яркий платок и помахать им, чтобы его заметили. — Свои по укрытиям давно сидят! — донесся ответ. — Третий блок, восьмая секция, тридцать девятая станция, — крикнул Синдзи, молясь, чтобы все слова разобрали. В убежище Синдзи проводил время с одним из связистов, поэтому знал позывные, которые не раз помогали в пути. Большая часть людей попряталась по подземным станциям, особенно тем, которые проходили глубоко под землей. Насколько Синдзи мог представить, многоуровневые подземные стоянки тоже пользовались спросом, и к их позывным после номера станции добавлялось несколько букв с координатами. Установилась тишина — совещались со своими. Синдзи их мысленно торопил. День стремительно заканчивался, а с первыми звездами его шансы добраться живым до укрытия стремились к нулю. Твари вылезали с первыми сумерками. Они рыскали по округе и преследовали цель, не выпуская из вида. Сбить их со следа было практически невозможно. — Я один! — крикнул Синдзи, напоминая о себе. Вряд ли это поторопит, конечно, но хотелось надеяться. Провести еще сутки в необитаемом мире, трясясь за свою жизнь, то еще удовольствие. Однако Синдзи, как ни странно, свыкся с этим положением, хотя иногда и хотел побыть в безопасности среди людей. — Медленно выходи с поднятыми руками. Синдзи мысленно помолился всем богам и, оглянувшись на проделанный путь среди остовов разрушенных зданий, поднялся. Он держался из последних сил — его измотала не столько сумасшедшая гонка с тварями, сколько постоянные мысли о них. Синдзи не был уверен, что у него получилось бы сейчас что-то съесть — кругом было слишком много трупов, как свежих, так и высушенных, обглоданных до костей. Когда присаживаешься отдохнуть, то смердящий запах разложения, полусгнившая мягкая ткань органов и кружащие над всем этим "великолепием" жирные мухи отбивали любой аппетит. И это не говоря о многочисленном воронье, которого везде хватало. Откормленные, медлительные, они вовсе потеряли страх быть пойманными. Как-то раз Синдзи вывернуло наизнанку на чей-то труп, когда он увидел, с каким воодушевлением одна из ворон выдергивала из черепа глаза. Синдзи дернулся, задел носком ботинка лобные доли кости, и мозги темным месивом вытекли на землю. Его вывернуло повторно. Тогда на весь день остался во рту запах рвоты - вода к тому моменту закончилась. — Где остальные? — спросил кто-то из солдат. Они стояли далеко, прикрываясь прожекторами у входа в убежище. Рассмотреть их было невозможно. — Погибли. Я единственный выживший. — Синдзи не двигался, изучал с десяток красных прицелов на своем бронежилете. К этому он тоже привык, поэтому оставался спокойным и равнодушным. Он надел его не столько для защиты от тварей, сколько от своих же, чтобы не пристрелили случайно. Так посоветовал один из солдат два убежища назад. — Я пришел в поисках укрытия. — Тридцать девятая находится в двадцати семи часах отсюда. Как ты выжил? — Бежал. — Они быстрее. Часы на запястье запищали. Синдзи заводил будильник на время, в которое твари обычно начинали просыпаться и выползали из укрытий. У него пятнадцать минут, плюс-минус пять в запасе на критическую ситуацию. Если не уладить все сейчас, то он точно умрет на подходе к укрытию, и это будет так же глупо, как при глотке противоядия поперхнуться и задохнуться. — Просто пустите меня, — настаивал на своем Синдзи. Он высчитывал расстояние — если останется меньше минуты критического времени, то он еще успеет. — Я могу дать вам важную информацию. Буду полезен, как солдат... — А кормить себя тоже сам сможешь? Голод стал первой и самой важной проблемой с появлением тварей и созданием убежища от них. Воду было намного легче достать — дожди шли постоянно, а вот запасы еды истощались. В одном убежище, когда-то бывшим подземной парковкой, ходили слухи, что некоторые люди стали людоедами — выходили в безопасное время и питались тем, что не съели твари. От рассказов об этом уже становилось плохо и хотелось блевать, но в то же время Синдзи понимал, что поедать людей ради выживания не такая уж и плохая альтернатива. Захочется жить и не такое будешь делать, а уж закрывать глаза на каннибализм и подавно. Синдзи был уверен — до поедания людей он не опустится никогда. Скорее начнет охотиться на тварей и поедать их. — Смогу, — твердо ответил Синдзи. Неподалеку, всего в пяти часах ходьбы, он видел небольшой закрытый склад, до которого не добрались люди из укрытия семьдесят первой станции. Синдзи подозревал, что они боялись покидать надолго свой оплот безопасности. Поэтому пришлось соврать: — У меня с собой еды на неделю хватит. — Всего-то на неделю? — с сомнением протянул другой солдат. — Я через пару дней уйду от вас, мне нужно переждать бурю. Синдзи украдкой бросил взгляд на часы. Время истекало. Четыре минуты плюс пять критических. — У нас не было сообщений о буре. — Надвигается с моря, — сказал Синдзи, припоминая объявление в предыдущем убежище. — Красный уровень. — Чертовы псы привели нам красную смерть. Синдзи шагнул вперед. Ему мерещилось, что если не поспешить, то твари его догонят и растерзают. Он слышал их дыхание, чувствовал на шее затхлый запах дыхания, почти физически ощущал, как когти впивались в икры, а острые клыки в бедра и спину. Это все было ненастоящим, но за двое суток вне убежища Синдзи столько раз подвергался нападениям, что паранойя, прежде лишь изредка накатывающая, теперь преследовала его каждую минуту. Она стала куда острее, но вместе с тем и укрепила его желание жить. — Впустите меня, — вновь попросил Синдзи, чуть не застонав от бессилия и глупости солдат. Они нарочно тянули время, хотели посмотреть на его панику и пользовались преимуществом — в отличие от Синдзи, они могли отстреляться и наглухо забаррикадироваться. — Извини, у нас нет полномочий и приказа впускать беженцев. — Но я же человек... Все-таки не пустят, как ни упрашивай. На часах секунды неумолимо бежали до критической нормы. — Прошу, впустите хотя бы переночевать, — попросил Синдзи с мольбой. — Утром я уйду. Обещаю. Он шагнул вперед. Под ногами хрустнули хрупкие кости, пройдясь по нервам наждачкой и рычанием за спиной. Синдзи обернулся и увидел человека в камуфляжной форме. Прихрамывая, он шел на него. Шлем и очки закрывали лицо, но Синдзи узнал эти движения, шаги, ширину плеч. Даже тяжелое дыхание после бега было все еще знакомым. С Синдзи поравнялись, задевая плечом, бросили короткое: — За мной. Он подхватил рюкзак и пошел следом, спотыкаясь о высокие колдобины. На часах оставалось меньше минуты, до прохода больше двадцати метров. — Капитан Кадзи, — растерялся солдат на стреме. — Не отставай, — прохрипел Кадзи. Он споткнулся и упал. — Твою мать, капитан! — позвал тот самый солдат, который отказывался пускать. — Поднимайтесь, кэп, — Синдзи склонился над Кадзи и помог ему подняться, обнял и потащил вперед. — Мы должны успеть. — Не успеем. Бросай и беги, займешь мое место. Синдзи отрицательно качнул головой. Он не собирался бросать его, пусть их связывала только работа отца в прошлом. — Они приближаются, — прошептал Кадзи. Он держался за бок, прикрывая кровоточащую рану. — И пришли по мою душу и тело. Спросить, как Кадзи умудрился найти ночных тварей днем, Синдзи не успел. За спиной эхом от брошенных одиноких машин и полуразрушенных зданий отражалось тяжелое дыхание. Нельзя было сказать, с какой именно стороны наступали твари - казалось, они появлялись отовсюду, готовые разорвать все на части, как стая пираний. — Давай же, немного осталось! — Синдзи упорно продолжал тащить Кадзи вперед, к воротам, за которыми их уже ждали. Часы пищали. Солдаты кричали и поторапливали, но ни один из них не вышел помогать — боялись. Кадзи молчал, еле-еле поспевал переставлять ослабевшие ноги. Синдзи пытался изо всех сил поспешить и ни за что не оборачиваться. — Выключите все! — крикнул Синдзи. Так можно было выиграть хотя бы пару секунд, в лучшем случае — полминуты. — Выключите электричество! Немедленно! Парадокс заключался в том, что свет их отпугивал, но электричество притягивало. — Выполнять! — гаркнул Кадзи. Солдат отдал честь, и Синдзи остановился, не доходя каких-то пары метров до безопасной и охраняемой границы. Он вытянул из кармана передатчик, включил его, и, взмолившись всем богам, кинул его назад настолько далеко, насколько мог — это всегда срабатывало. Синдзи никогда не играл в бейсбол и немного жалел об этом - навыки питчера сейчас бы очень пригодились. Вопреки ожиданиям, передатчик отлетел дальше, чем Синдзи рассчитывал. Твари тут же вцепились в источник звука глазами, а затем последовали за ним, сменив маршрут. — Бегом, — Синдзи помог Кадзи подняться, и они поспешили к что-то орущим солдатам. — Темнота слишком близко, — прохрипел Кадзи. — Обойдетесь. Всего пара метров. Они уже близко. Будильник не затыкался. Критическое время перевалило за четыре минуты, настало мертвое время — когда все умирают в темноте без шанса на спасение. Мертвое время, когда твари выслеживают своих жертв и питаются. Мертвое, потому что никто не оставался в живых во внешнем мире без укрытия под надежными и прочными стенами. Вот только Синдзи довелось провести в темноте не одну ночь рядом с тварями, но никто об этом не знал. По крайней мере, в этом убежище-станции. Еще немного, и Синдзи передал Кадзи в распростертые объятия подбежавшего солдата. Небольшой клочок освещенного пространства привлекал внимание. Внутри территория дополнительно охранялась сбитыми в кучу острыми кольями и опутанной колючей проволокой, оставляя несколько дорожек для постовых. — В безопасности, кэп, — радостно сказал кто-то справа. — С возвращением. — Вы все же вернулись. — Эй, позовите немедленно врача! — Я за вас так переживал. — Вы все еще на посту, парни, — строго напомнил Кадзи и обернулся посмотреть в темноту, что-то в ней выискивая. Синдзи тоже прислушался на всякий случай, но, к его удивлению, за спиной было невероятно тихо. — Не отвлекайтесь, — сказал Кадзи стоявшим рядом солдатам. — Наступило время защиты. — Мы готовы к бою. — Эти твари у нас попляшут. Кивнув, Кадзи перевел взгляд на Синдзи и махнул рукой: — Ты идешь со мной. Доложишь обстановку. У нас связь пропала утром, надеюсь, сейчас восстановили. Синдзи улыбнулся, перехватил удобнее сползающий с плеча рюкзак. Теперь какое-то время можно не волноваться. Он смог найти безопасное убежище на несколько дней — Кадзи обязательно поможет выбить место. Уже думая о том, как бы закутаться в теплое одеяло и завалиться спать на часов двенадцать, Синдзи шутливо отдал честь и шагнул вперед, улыбаясь: — Без вопросов, капи... Икру пронзила дикая боль. Окончание фразы потонуло в темноте и диком реве. Синдзи протащило по земле, вымазывая в человеческих останках, камнях, кусках кирпича и прочей грязи. Вокруг сомкнулись кольцом горящие глаза. Жаркое дыхание и горячая слюна закапала на шею. Тварь медлила, принюхивалась. Синдзи отстраненно успел попрощаться с жизнью, больше думая о том, что не увидит отца. Сопротивляться тварям можно было сколько угодно, но их нельзя было убить — он не видел ни одного тела. Во всяком случае, никто не выжил, чтобы об этом рассказать. Вокруг стояли крики вперемешку с выстрелами, взрывались лампы и прожекторы, погружая все в темноту и еще большую неразбериху. Синдзи видел, как вокруг носятся черными тенями твари. Их глаза светящимися точками летали вокруг, подобно светлячкам. Синдзи отпустили, так и не притронувшись. Его словно не замечали, как и побитую кирпичную кладку. Он валялся на каких-то жестяных останках машины, с которых не спешил вылезать. Тело ныло, рана пульсировала, а вокруг творился хаос. На убежище напали. Это означало только одно - твари, привычки которых они вроде бы изучили, на самом деле совершенно другие. Пусть их и считали тупыми, но они умели преподносить сюрпризы. — Вход! — кричал один из солдат во все горло. — Закрыть вход! Быстрее! Картина повторялась. Синдзи знал, что будет следом, успел побывать в аналогичной ситуации не менее трех раз: расправившись с охранным барьером, твари хлынут внутрь убежища и перегрызут всех людей. Никакая стена, из чего бы ни была воздвигнута, их не остановит. — Твою ж, — выругался Синдзи. Он мог только лежать, истекать кровью и смотреть по сторонам. Все равно ходить он пока не мог, да и толку от него не будет. Все то же самое, как и в прошлый раз. Все повторялось по кругу. Синдзи закрыл уши и зажмурился. Он хотел оказаться в другом месте, более спокойном. Слышать в очередной раз крики людей, звуки разрываемой плоти и ломающихся костей было выше его сил, а чувствовать на губах и языке горячую кровь... Он так надеялся провести эту ночь в безопасности, поесть и поспать. И вновь его один за другим мучили вопросы. За что это все на него свалилось? Почему его не трогали? Почему только его всегда оставляли живым? По какой причине? Что в нем такого особенного? Вопросы, на которые он не знал ответы. Именно за ними Синдзи и шел к отцу — тот наверняка должен знать. Не мог не знать. Во всяком случае, отец мог хотя бы выяснить, что не так с его собственным сыном. Синдзи мог еще в первый раз поверить, что тварь отвлеклась на что-то другое. Но когда подобное повторилось в девятый раз, это уже иначе как закономерностью считать было нельзя. Он обошел девять станций, и везде события развивались одинаково. Его утаскивала тварь, а убежище превращалось в склад с трупами. Никто не выживал, и Синдзи вынужден был идти дальше, пока не темнело. Оставаться на месте он не рисковал — твари наполняли убежища и ночевали в их темноте, пережидая день. — Эй, ты живой? — раздался рядом знакомый голос сквозь посторонние звуки. — Ответь... Синдзи, это же ты? Его потрясли за плечо, и Синдзи приоткрыл глаза, но тут же зажмурился — в глаза светил луч фонарика. — Живой, — Синдзи отодвинул ладонь и приподнялся. Он часто заморгал, потер глаза ладонями, чтобы быстрее прошли яркие круги. — Не делай так больше, пожалуйста. — Это я, Нагиса Каору, ты меня помнишь? — Луч фонаря тут же осветил красные глаза и радостную улыбку. Каору нависал над Синдзи, напоминая больше живой щит, который в любой момент могли съесть. — Мы вместе учились во втором классе средней школы. — Не знал, что ты тоже тут, — прошептал Синдзи, пытаясь осмотреться, но из-за яркого света получалось плохо. — Как Кадзи? — Не знаю, — Каору обернулся, выключив фонарик. Он был так спокоен, словно они оказались среди озера. — Их тут слишком много. Вход не удержали, поэтому внутри творится ад. В его голосе не чувствовалось ни сожаления, ни рвения броситься на помощь. — Мы должны... Каору закрыл ему рот ладонью, мешая договорить. Он напряженно смотрел в сторону. Синдзи тоже замер. Он чувствовал исходивший от пальцев Каору запах мяса, и рот наполнился слюной. В последний раз Синдзи ел около десяти часов назад. Останавливаться на привал или есть в пути не получалось — страх гнал вперед. Мимо пронеслось несколько тварей, совершенно их не замечая. — Еще с десяток пар глаз, — сказал Каору, нагнувшись к Синдзи. — Тут столько никогда не было. Нужно спрятаться. — Они за мной пришли, наверное, — прошептал Синдзи. Вот сейчас Каору его поднимет и выкинет за то, что он привел за собой целую стаю тварей. Ожидания не подтвердились. — Синдзи, — Каору нагнулся еще ниже, и Синдзи невольно вжался в металл под собой, чтобы оказаться чуть дальше. — Подвинься немного. Прежде, чем Синдзи успел отреагировать и выдать что-то связное, Каору бесцеремонно лег рядом, накрывая каким-то брезентом импровизированное убежище. Словно этого мало, Каору плотно прижался к нему. Места было не очень много, но на двоих хватило. — Ты что делаешь? — прошептал возмущенно Синдзи, но тут же замолк от десятков приблизившихся лап. На бампер приземлилась огромная туша, и Синдзи едва не закричал, когда их подбросило. Каору вовремя накрыл его рот ладонью. Сердце бешено заколотилось, и Синдзи точно не знал, по какой причине. Он боялся, что тварь их обнаружит, также боялся, что Каору выпихнет его, чтобы самому остаться в живых, или что Каору утянут. Они замерли, напряженно прислушиваясь к звукам, которые едва проникали сквозь толстую ткань. О том, что происходило в убежище, оставалось лишь догадываться. Наверное, к лучшему. Синдзи при мысли об этом покрылся испариной, не желая представлять, что с людьми делали твари. Невольно Синдзи вспомнил атаку на родное убежище. Он видел, как в свете вспыхивающих то тут, то там фонарей огромные особи нападали на мужчин и разрывали их на части. Помнил, как кричали женщины, протягивая руки к кому-то, пока от их тел отрывали куски. Помнил детский плач и визги, которые постепенно смолкли один за другим и сменились чавканьем. Все произошло за считанные минуты. И до мельчайших подробностей в памяти отпечаталось, как отец открыл дверь и внес внутрь лифта чье-то тело. Синдзи кричал отцу, что он, его сын, жив, пока одна из тварей не подхватила его и не поволокла на поверхность. Отец и раньше не так уж часто обращал на него внимание, даже редко заговаривал. Синдзи пытался привлечь его, заинтересовать, но без толку. Даже учеба и кое-какие достижения в музыке не привлекли его внимание и не заставили сказать пару ласковых слов. Поначалу еще у Синдзи было какое-то стремление быть лучшим, но постепенно оно сошло на нет. Стало все равно, какая у него успеваемость, что он умеет или не умеет делать. Какая разница, кем он станет в будущем, если для отца он не существует? Когда он еще был в сознании, пока тварь его куда-то несла, Синдзи думал, что так ему и надо. Бесполезная смерть бесполезного сына. Но инстинкты взяли свое, и Синдзи решил вернуться, чтобы посмотреть в глаза отцу и спросить, чем он заслужил подобное отношение. Отец чуть не подтолкнул его к смерти, но отец же и поддерживал в нем стремление выжить. К тому же, хотелось знать, кто был отцу дороже самого Синдзи. Что за человек занял все его мысли. — Тише, — прошептал Каору в самое ухо, едва задевая губами. — Они еще тут. Синдзи попытался отодвинуться, но Каору не позволил. Да и некуда было двигаться. Синдзи глубоко вздохнул - это всегда помогало успокоиться, но слишком предельная близость тварей мешала. Он вновь возвращался в родное убежище, а перед глазами стояла спина отца, сменявшаяся неприятными кадрами того, во что превращали людей. — Успокойся, — голос Каору заглушался, и приходилось вслушиваться в каждое слово, чтобы ничего не пропустить. — Я сейчас тебя отпущу. Не делай резких движений, ладно? Синдзи медленно кивнул, говорить он был не способен. Когда Каору отнял руку от лица, Синдзи заволновался уже о том, что Каору сейчас поднимется, оставит его одного и уйдет, как ушел отец. Конечно, Каору так не поступит, сколько Синдзи с ним был знаком, тому всегда нравилось быть рядом. — Надо проверить, что там. Синдзи положил ладонь на грудь Каору и сжал рубашку, потянул вниз: — Нет. — Вдруг они ушли? — Не надо. — Пальцы сильнее сомкнулись на ткани. Синдзи чувствовал теплую кожу, частое биение сердца — Каору тоже было страшно. — Почему? Синдзи чувствовал в темноте его слишком внимательный взгляд. Он не знал, как объяснить, поэтому выдал правду: — Не хочу опять оставаться один. — И не останешься, — прошептал Каору, задевая мочку теплыми губами. По телу прошла приятная дрожь, концентрируясь где-то внизу живота. Синдзи едва не застонал: только этого сейчас не хватало. Он вслушивался во внешние звуки, но слышал только чужое дыхание, от которого мурашки бежали по коже. — Я тебя не оставлю. Это напомнило один момент в прошлом, когда отец уехал в командировку. Синдзи напросился на ночевку к Каору, а в итоге прожил у него больше недели. Они спали в одной кровати, потому что Каору отказывался стелить футон. Когда Синдзи просыпался среди ночи, то оказывался в кольце рук Каору. Сперва Синдзи не знал, что делать, а потом успокоился — какая разница, Каору спит, а во сне люди не контролируют себя. К концу недели Синдзи даже привык к этим объятиям, представлял, что не безразличен тому, кто крепко обнимает его и не дает свалиться с края кровати. Синдзи вернулся домой, и оказалось, что отец уже два дня как дома — командировка закончилась раньше. Но отец даже не заметил его отсутствия. Опасность постепенно сходила на нет. Оставаться на месте было опасно, но еще опаснее срываться и бежать сломя голову. — Лучше побыть тут до утра, — предложил Каору. Его рука легла поперек груди Синдзи, поползла ниже, на талию, обняла и замерла. Синдзи чувствовал все через толстый слой бронежилета, словно Каору прикасался к голой коже. Синдзи даже позволил себе забыть об окружающем мире, погружаясь в ощущение безопасности рядом с единственным человеком, который в школе всегда интересовался его делами. — Такого раньше не было, — продолжил шептать Каору, прислушиваясь. — Они никогда ничего подобного не делали. — Делали. — Синдзи резко выдохнул, повернулся на бок и обнял Каору, готовый в любой момент отпрянуть. Если твари не трогали его по какой-то причине, то, может, и на Каору не отреагируют, если они будут рядом? — При мне это постоянно случается. — И как это остановить? — Каору прижал его к себе, успокаивающе гладя по спине. — Никак. Земля еще немного подрагивала от того, что творилось в подземном убежище, но Каору и Синдзи не шевелились, продолжая лежать в коконе из металла и толстой ткани. Было страшно и не хотелось умирать. Еще меньше хотелось думать о том, что они увидят утром. Синдзи старательно гнал от себя воспоминания, цеплялся за Каору и шипел от пронзающей острыми иглами боли в ноге. Он ее только сейчас почувствовал, до этого, видимо, адреналин в крови не давал осознать полученные раны. Страх пробежал по всему телу, когда крики прекратились. Твари разбрелись по близлежащей территории. Охота для них прошла успешно.