Мертвое время

Утром тело адски болело. Затекшая спина ныла, на ноге запеклась кровь. Брезент, которым Каору укрыл их, под утро съехал в сторону, так что можно было рассмотреть все вокруг. Крышу автомобиля, на которой они провели ночь, окружали вздернутые вверх острые края труб и бетонные плиты с торчащей арматурой. Взгляд упал на подсохший кровавый след в единственном безопасном месте этого металлического гнезда. Синдзи крупно повезло, что тварь протащила его именно тут, иначе бы он скончался от полученных ран. Как он умудрился не получить другие - загадка. Каору лежал рядом и обнимал Синдзи за пояс. Его отросшие светлые волосы были испачканы в чьей-то крови. Присмотревшись, Синдзи увидел даже застрявшие в них подозрительные темные кусочки - не хотелось даже думать, чем это было в прошлом. Во сне Каору выглядел все таким же расслабленным и милым. Одному не хотелось вылезать наружу. Синдзи впервые провел ночь в тепле и даже выспался, забывая о том, что находится все еще на поверхности. Наверное, дело было не в хлипком убежище, а в человеке рядом, которому Синдзи доверился. И сейчас тот, кто должен был дежурить, спал. Улыбнувшись, Синдзи потряс Каору за плечо. — Просыпайся. Каору накрыл его ладонь на плече своей: — Сейчас, пару минут, — и вновь отключился. Синдзи хотел выпутаться из его объятий, но сделать это было сложно - его держали крепко. — Мне в туалет надо, — сдался после очередной попытки Синдзи. — Иди. — Отпусти меня. — Нет. — И как мне тогда идти? Каору резко сел, посмотрел на Синдзи. Его взлохмаченные волосы закрывали половину лица, и Синдзи невольно улыбнулся. Такого Каору он видел впервые. Обычно тот всегда просыпался раньше и ждал Синдзи, наблюдая за его сборами, иногда вставляя едкие беззлобные комментарии. — Ты идешь со мной, — заявил Каору и осмотрелся. — Ну и вонь, — он зажал нос руками, поморщился. — Гадость какая. — Привыкай, — Синдзи все же поднялся, хоть Каору и держал его за руку. Высвобождаться не хотелось, потому что прикосновение связывало с безопасностью, которую не хотелось оставлять. Эгоистичное желание, но мог же Синдзи хоть что-то хотеть, если никто не запрещал? Каору наградил его непонятным взглядом, а после поднялся. Он разорвал прикосновение, и Синдзи прикусил губу, чтобы удержать разочарованный вздох. — Идем искать туалет, — сказал Каору и обвел рукой все пространство. — Места хоть отбавляй, выбирай любое. Наверное, к развернувшейся панораме разоренного убежища Синдзи не привыкнет никогда. Каждый раз был еще более ужасающим по своим масштабам, чем предыдущий. Синдзи винил себя — он привел сюда этих тварей, они бежали по его следу, а он ничего не сделал, чтобы предупредить. Разорванные тела, куски мяса, костей и неизвестной субстанции валялись то тут, то там. И плотным слоем укрывала всю поверхность подсыхающая кровь. Запах и правда стоял омерзительный. — Кошмар, — сказал Каору, рассматривая все с нескрываемым интересом. В его голосе не чувствовалось ни капли сожаления или сострадания. — И это все, что осталось от людей. Он подошел к телу в разорванных тряпках, поддел носком кроссовка. Его ногу внезапно схватили, и Каору закричал. Синдзи заорал следом. — Помоги... — хриплый иссохший голос едва различался в тишине. Глаза без век смотрели на Каору. Синдзи узнал в нем одного из солдат, которые не хотели пускать его в убежище. Его лицо превратилось в кровавое месиво, через разорванную когтями щеку просвечивались зубы и распухший язык. Синдзи потянулся к рюкзаку, чтобы достать бутылку с водой, но ухватил пустоту. Кажется, рюкзак выпал из рук, когда его уволокли в темноту. — Что тебе надо? — холодно спросил Каору. — Помоги, — повторил солдат, сжимая его лодыжку. Синдзи отошел, осматриваясь. Недалеко нашел полупустую бутылку воды, кем-то оброненную. Он ее поднял из лужи крови. Пальцы мгновенно испачкались. Синдзи вернулся обратно, на ходу развинчивая крышку. Он наклонился чтобы дать солдату выпить, но его остановили. — Каору? — Не трать на него воду. — Почему? Ему нужна помощь. Каору посмотрел на Синдзи как на дурачка и сказал: — Ему уже ничем не помочь. Дашь ты ему выпить воды, но от этого ничего не изменится. — Каору наклонился и вытащил из-за пояса солдата пистолет. Проверил наличие обоймы и прицел, снял с предохранителя. Синдзи наблюдал, как Каору наводит дуло на солдата, но остановить это не мог. — Ничего личного, — проговорил Каору и улыбнулся. — Благодари, что умрешь быстро. Выстрел был слишком оглушительным. Солдат уставился в небо и так ничего и не успел ответить. Это привело Синдзи в сознание. — Ты что творишь?! — накинулся он, продолжая смотреть в потухшие глаза, еще недавно бывшие живыми. В ушах эхом стоял звон выстрела. — Он же человек! Каору перевел на него непонимающий взгляд и удивленно сказал: — Он бы все равно умер. Я всего лишь помог. — Так не помогают! — Но он бы мучился от жажды, истек кровью и все равно бы умер. Уж лучше так, — Каору поднял пистолет, давая его рассмотреть на фоне белой испачканной рубашки. Он поймал взгляд Синдзи, спросил: — Или ты хотел дать ему попить водички, а потом бы тащил на себе до следующего убежища, выполняя каждую просьбу? Синдзи не думал о том, что хотел делать после. Наверное, именно так и поступил бы. — Ты не учел одно, — продолжил Каору и подошел к нему. — Он стал бы для тебя обузой и пользовался бы тобой, как ему угодно. Потому что именно ты его спас, потащил с собой, и отказаться от него с каждой минутой тебе было бы все тяжелее. И ты бы жалел, что предложил ему выпить воды, когда мог пройти мимо. — Я бы так не поступил. — Тебе нравится смотреть, как умирают другие? — Что? Нет. Откуда ты вообще такое взял? С каждым новым вопросом Каору Синдзи все больше терялся и запутывался в его и собственных суждениях. — Тогда зачем он тебе? — Разве чтобы помочь человеку нужна какая-то причина? — Синдзи облизал сухие губы, чувствуя привкус крови. — Разве я не могу помочь только потому, что могу? — А если бы их было несколько, всем бы помог? — Да. — И всех бы потащил на себе к следующему убежищу? — Да. — Как? — Придумал бы. — А может, остался бы рядом с ними и выхаживал до наступления темноты, чтобы посмотреть, как твари выходят доделать то, что не закончили в предыдущий раз? Синдзи твердо смотрел в ответ. — Ты меня до сих пор поражаешь, — Каору закатил глаза, покачал головой. — После всего, что тут случилось, во что превратилась наша жизнь, ты до сих пор такой же наивный. — Это плохо? Каору усмехнулся, поднял голову и посмотрел в небо. — Он тебя не хотел пускать в убежище, а теперь ты хочешь его спасти. Неравноценный обмен, тебе так не кажется? — Все равно, — Синдзи надулся. Он считал, что помощь ближнему не нуждается в оплате. — Он бы тебя убил, — Каору посмотрел на Синдзи, склонил голову набок. — Откуда ты знаешь? — Ты сам можешь ответить на этот вопрос, — Каору спрятал пистолет за пояс штанов и осмотрелся. Синдзи ничего не ответил. Он вернулся к вопросу позднее, когда искал собственный рюкзак, придавленный телом Кадзи. Вытащил его, проверил запасы еды — еще хватит на пару дней, если сильно экономить, — и присел рядом. Синдзи до сих пор не знал, что говорить над трупами умерших. Если бы он мог, то всех бы похоронил, но их было слишком много. Вряд ли бы на каждого у Синдзи хватило слов. Все, что он мог сказать, это банальное и никому не нужное: — Простите меня. Подошел Каору и стал рядом. Он нашел руку Синдзи и сжал в своей. Его молчаливая поддержка была лучше слов. — Не грузись, — сказал Каору несколько минут спустя, когда они вернулись на место своего ночлега, чтобы перекусить. Каору откуда-то натаскал бутербродов, пару бутылок с водой, и даже кетчуп где-то нашел. Синдзи кивнул. Если бы необходимость пополнить запасы не загнала его в тупик, он бы не пришел. — Они бы все равно долго не продержались, — добавил Каору, прожевывая очередной кусок бутерброда. — Ты меня не успокоишь. — Я подслушал разговор солдат, — Каору словно не услышал Синдзи. — Они хотели половину людей убить. Синдзи посмотрел на него. — Ты врешь. Солдаты должны защищать мирное население. — Как можно защитить гражданских, когда ты едва держишься на ногах, а запасы еды с каждым днем уменьшаются с огромной скоростью? — Каору облизнул вымазанный в кетчупе палец. — Они хотели сегодня часть людей вывести наружу, отвести их подальше и оставить. Твари бы сделали все остальное. — Это жестоко. Каору лишь пожал плечами: — Это выживание. Синдзи иногда задавался вопросом, что творится в голове у Каору, который настолько выбивался среди всех его знакомых, что казался сумасшедшим. Ответа, впрочем, он так пока и не нашел. Наверное, к лучшему. — Все равно я не хочу так выживать, — сказал Синдзи. Есть расхотелось, и он завернул бутерброд в пленку, засунул в рюкзак. — Придется. Ты же прошел огромное расстояние и до сих пор не умер, так что это судьба, — улыбнулся Каору. Он поднялся, отряхнул штаны от немногочисленных крошек. Взгляд упал на его ноги, переобутые в тяжелые сапоги. Насколько Синдзи помнил, у Каору были кроссовки. Неужели снял с кого-то? Синдзи едва унял любопытство. И так понятно, что Каору снял их с мертвого, потому что мертвому обувь уже не нужна. И что-то в этом было правильно, вот только Синдзи никак не хотел принимать подобное правило. — Нужно сходить и набрать больше еды, — Каору посмотрел на распахнутые двери убежища. — Идешь? Едва Каору двинулся, как Синдзи подскочил и схватил его за плечо, останавливая. — Ты с ума сошел? — А что в этом такого? Похоже, Каору не понимал. Ну да, он же был только здесь и не знал, как это обычно бывало. — Твари там, внутри. — Синдзи смотрел на покореженные металлические двери с глубокими царапинами. Высохшая корка крови, внутренностей и других частей тел, над которыми собрались мухи, блестела на солнце. От вечерних туч не осталось и следа на небе. — С чего ты взял? — Каору не поверил, но потом переменился в лице. — А, вот оно что. Они там прячутся. — Какое-то время, — Синдзи не хотел об этом говорить. Когда говоришь, то вспоминаешь, и было одно воспоминание протяженностью в несколько дней, от которого Синдзи с удовольствием избавился бы. — А потом, когда ничего не остается, они ищут другое скопление людей, чтобы там... Воспоминания затопили сознание. Кажется, это была пятая остановка — бомбоубежище стандартного образца. Синдзи к нему пришел уставший, но довольный — дошел очень быстро. Его даже не насторожило, что на входе не было солдат. Не обратил он внимание и на тишину с разбитыми прожекторами. Распахнутые двери он прошел в надежде, что наконец-то сможет нормально поесть и попить. Сюрприз ожидал на первом этаже, когда темнота окончательно его поглотила. Синдзи вляпался во что-то мягкое, издавшее чмокающий звук. Запахло разложившимся мясом. Синдзи вырвало. Когда он поднялся и осмотрелся, в темноте появилось несколько заинтересованных горящих взглядов. Отступив на шаг, Синдзи сглотнул. Он не рассчитывал, что вместо людей найдет тварей. Сжимая в руке фонарик, Синдзи пытался найти выход из сложившейся ситуации. Выбежать через вход бессмысленно — не успеть, слишком далеко забрался. Искать отдельную комнату? Но Синдзи не мог сориентироваться, в какой части находится, — он видел план убежища, но не получалось вспомнить, в которую из сторон бежать и какое расстояние нужно преодолеть. Как только он включит фонарик — остальные твари проснутся, и тогда уж точно все шансы выжить пропадут. Он осторожно отступал. Следующий шаг — и он уперся спиной в рубильник на стене. Это и было его спасением. Мысленно попросив богов о помощи, Синдзи включил его. Вспыхнул свет. Твари проснулись, дезориентированные. Сам Синдзи, зажмурившийся перед включением света, открыл глаза, осмотрелся и бросился бежать к дверям, ведущим в душевые комнаты, перепрыгивая сваленные в кучу тела. Он слышал, как твари бежали следом, одна за другой, выстраиваясь в огромную группу. Тридцать метров — и он спасен. Дыхание сбивалось и затруднялось. Прицепившаяся к ноге конечность тормозила и громко стучала выступающей обнаженной костью. Двадцать метров. Рюкзак бил по спине, мешая бежать. Замедлял неимоверно. Хотелось его бросить. Пять метров. Синдзи протянул руку. Всего секунда, чтобы толкнуть дверь, схватить ручку и закрыть ее с обратной стороны. Генератор издал непонятный звук, треснул, и все вокруг погрузилось в темноту. Синдзи вытащил из кармана фонарик, включил его и отбросил в сторону. Он услышал, как часть тварей отвлеклась на него, но ближайшие, которые клацали зубами и задевали рюкзак, осталась верными выбранной цели. Тяжелая лапа подсекла ноги. Синдзи споткнулся, влетел носом в дверь. Ладони уцепились за металлическую ручку. Он поднялся и захлопнул дверь, подпер спиной. От мощного толчка следом едва не полетел на пол. Огромная лапа просунулась в образовавшийся проем. Синдзи сильнее надавил на дверь. Послышался скулеж и лапа исчезла. Синдзи отдышался, нащупал в темноте защелку, которую дрожащими руками задвинул. Из разбитого носа перестала течь кровь. Когда рычание и толчки в дверь перестали пугать, Синдзи осмотрелся. Привыкшие к темноте глаза не заметили ни подозрительных теней, ни чего-либо огромного и опасного. Синдзи достал из рюкзака еще один фонарь, нащупав его в недрах между обернутым в пленку последним бутербродом и пустой пластиковой бутылкой из-под воды. Он включил фонарик и закричал, зажимая рот ладонью. Фонарик выскользнул из мокрых от крови рук и покатился по кафелю, освещая то, что Синдзи не хотел бы видеть. Вся душевая была завалена освежеванными протухшими трупами. Напротив сидела женщина с раскинутыми руками. Из ее распоротого живота вывалились наружу все внутренности. Разодранная одежда, грудь, шея истекали кровью. Распахнутые глаза на заваленной набок голове смотрели прямо на Синдзи. Изо рта сочилось что-то, похожее на слюну. Несколько долгих часов Синдзи сидел, уткнувшись в колени и не поднимая взгляда. Как можно что-то осмотреть, когда на тебя таращится... это? Пару раз Синдзи вырвало — запах стоял тошнотворный. Вокруг не стихали звуки какого-то копошения и движения, из-за чего приходилось затыкать уши и заставлять себя ничего не слышать. Когда он успокоился, привык к запаху и перестал обращать внимание на звуки, Синдзи протянул руку к фонарику и сжал его как можно сильнее дрожащими руками. Выключил, включил — все работало хорошо, батарейки хватало еще на час-полтора. Он поднялся, посветил перед собой на труп женщины, рассматривая его, и вновь отпрянул. Желудок сжало очередным спазмом, и Синдзи вырвало. Картинка осталась запечатленной в голове навсегда. Черт, ну почему он подошел к ней? Зачем? Зачем? Во внутренностях трупа копошилось множество опарышей, червей и прочей мелкой гадости. От одного воспоминания о которых Синдзи вновь стошнило. Остальные тела осматривать не хотелось - и так было ясно, что с ними происходит то же самое. Однако сделать это пришлось, чтобы найти хоть что-нибудь полезное. К сожалению, поиски не увенчались успехом. Можно было обыскать трупы, но Синдзи так и не смог заставить себя прикоснуться к чужой плоти. В душевой Синдзи провел сорок четыре часа и двадцать одну минуту. Он выбрался из нее только тогда, когда убедился, что твари покинули убежище. Почти двое суток он слушал, как они за стеной развлекаются. Почти двое суток он жил рядом с разлагающимися телами. Почти двое суток он не мог спать. Почти двое суток он мечтал выбраться на поверхность только затем, чтобы доказать самому себе, что он не такой уж слабак. И раз продержался день, то продержится еще один, не смотря на то, что всякая дрянь ползала по нему на своих маленьких тонких лапках, и от нее приходилось постоянно защищаться, снимать с себя... — Синдзи, — Каору тронул его за руку, заглядывая в глаза. Он вздрогнул, возвращаясь в реальность. То, что ему удалось пережить, не шло ни в какое сравнение с тем, что было сейчас. — Ты же будешь... — Синдзи запнулся, оформляя неопределенное желание в просьбу. — Со мной? Синдзи не хотел опять оставаться в одиночестве. Иногда казалось, что он сошел с ума и сидит в психбольнице, а его пичкают успокоительными, пока он бродит по выдуманному разрушенному миру. — Конечно, — Каору закинул руку ему на плечо, улыбнулся. — Даже если ты меня ненавидишь, я все равно буду с тобой. Ненавидеть за смерть солдата? Синдзи обернулся и посмотрел на труп, равнодушно лежащий вдалеке. Наверное, Каору прав. Попади Синдзи в ситуацию, где ему пришлось бы пробираться по заполненному тварями убежищу с кем-то на плечах, погибли бы они оба. Точно так же, как погиб Кадзи. Наверное, эгоистично так думать, но... — Спасибо, — ответил Синдзи. — Для меня это правда очень важно. — Я знаю.