Мне нравится, как пахнет твоя одежда

Ступни Тобио, в уже насквозь промокших кроссовках обегавшего лужицы и выбоины в асфальте, шлепали по земле. Непрекращающееся топанье за спиной говорило, что Хината с громыхающим сбоку велосипедом наступал ему на пятки. Тобио поднажал и услышал протестующие крики оставшегося позади Хинаты. «Еще одна победа в мою копилку». Он не знал наверняка, где пролегает финишная черта, потому что прежде они ни разу не гонялись за пределами школы; но если Хината слишком уж отстанет, Тобио подождет его на месте, где расходятся их пути — просто чтобы закрепить свою победу. И плевать на льющий как из ведра дождь. Тобио и так уже промок до нитки, от небольшой задержки хуже не станет. Раздался гремящий, скорее даже грохочущий звук, а потом мимо пронесся Хината, на бегу оседлавший велосипед. Вспышка молнии осветила окружающий серый мир — Тобио разглядел мокрые рыжие волосы, сверкнувшую белыми зубами широченную усмешку, — а потом рванул вслед за Хинатой, крича ему остановиться. — В тебя же попадет! — проорал Тобио. — Молния бьет по наивысшей точке, тупица! — Там дома́! — крикнул в ответ Хината. — Нужно где-нибудь укрыться и переждать! Но Хината лишь быстрее закрутил педали, дразня, и Тобио заставил себя продолжить стремительную гонку, надеясь, что не поскользнется и не размозжит голову об асфальт. — Я серьезно! — прокричал Тобио, которого победа вдруг стала волновать немного меньше прежнего. Хината не отличался высоким ростом, но, стоя на педалях велосипеда, был даже выше Тобио. — Что, если в тебя попадет на пути домой? Хината наконец замедлился, подъезжая к углу улицы, где расходились их дороги. Он добрался туда первым — доведя счет до равных шестидесяти трех очков — и остановился, спрыгнув на землю и обернувшись к Тобио. — Ты серьезно? Думаешь, в меня ударит молния? Тобио подбежал к углу улицы и согнулся пополам, пытаясь отдышаться. — Это вполне возможно. Нам лучше… пойти ко мне. — Его слова подчеркнуло тяжелое дыхание и раскаты грома, и спустя доли секунды Хината кивнул. — Дом Короля, — нараспев протянул он, чем заслужил убийственный взгляд Тобио. — Интересно, какой он? Хината сказал это так, словно они прогуливались по парку, а не стояли под жутким ливнем во время грозы. Тобио ворчливо фыркнул и зашагал в сторону своего дома, ощутив странную нервозность, когда Хината последовал за ним. Он бросил взгляд через плечо. — Не отставай, ладно? И не смей залезать на велосипед. А потом они снова побежали по опустевшим улицам, разбрызгивая воду из все разраставшихся луж, а над их головами зловеще нависало свинцовое небо. Яркая вспышка совсем рядом заставила обоих подпрыгнуть, а спустя считанные секунды раздался раскат грома. — Ты это слышал? — спросил Хината голосом, в котором слышалось что-то среднее между восхищением и ужасом. — Мы почти на месте. Они забежали на подъездную дорожку перед домом. Оставив Хинату запирать засов, Тобио забрал у него велосипед и провез через ворота, а потом подбежал к входной двери и воткнул ключ в замок. Раздался щелчок — и вот они уже внутри, а текущая с них вода собирается в лужицы на полу прихожей. — Думаю, у меня где-то на пояснице есть сухое местечко, — выдохнул Хината, размахивая руками, словно так вода могла бы стряхнуться. — Но, не считая этого, я промок насквозь. Тобио поборол улыбку, глядя на ручьи воды, льющиеся с Хинаты, чьи обычно торчащие вопреки всем законам гравитации волосы сейчас облепили череп. Тобио понимал, что выглядел ничуть не лучше: вода пропитала его одежду до самого нижнего белья, и на разгоряченной после тренировки коже он чувствовал холодок дождя, вытягивающий тепло из тела. Даже с бровей сбегали капли. — Говорил же тебе, нужно было вернуться в спортзал, — проворчал он, хотя сам побежал за Хинатой, стоило тому только бросить вызов. Тобио мог бы вернуться один… но в тот момент такой вариант им даже не рассматривался. Гнаться за Хинатой, когда тот срывался на бег, уже стало для него привычкой. — Идем, — позвал Тобио, снова ощущая ту же нервозность. Он не приводил домой друзей с самого первого года в средней школе — возможно, его действия в чем-то ошибочны? Быстрый взгляд на Хинату ничего не прояснил — тот с раскрытым ртом рассматривал коридор. Тобио глубоко вдохнул. — Ничего особенного, — пробормотал он, стаскивая кроссовки. Хината начал было громко говорить обычное «простите за вторжение», но был прерван быстрым: — Дома пока никого нет. — Твои родители оба работают? — поинтересовался Хината, согнувшись, чтобы снять насквозь промокшие кроссовки. — Ага. Проходи. Хината замер в прихожей, смущенно глядя на коридор. — Не могу. От меня все намокнет. — Я потом принесу полотенца. И тебе нужна сухая одежда. Хината недовольно наморщил нос. — Мне твоя будет велика. Тобио уставился на него тяжелым взглядом. — И? Хочешь остаться в мокром? Казалось, Хината был готов заспорить, поэтому Тобио протянул руку и сжал в кулаке рыжие, потяжелевшие под весом воды волосы, отчего по шее Хинаты потек холодный ручей. Хината, вздрогнув, отшатнулся. — Совсем не обязательно было так делать! — вскинулся он, сверля Тобио злым взглядом. — Сухая одежда? — невинно поинтересовался Тобио. — Да, пожалуйста, — буркнул Хината и пошел следом за ним. По пути в свою спальню Тобио захватил полотенца из ванной. Внутри все слегка сжалось от мысли, что Хината увидит комнату, в которой он вырос. «Идиот, — отругал себя Тобио. — Нервничать из-за этого вполне нормально». Да и вообще, они всего лишь шли переодеться — не то чтобы Тобио решил устроить Хинате ознакомительную экскурсию по всему дому. Им пришлось оказаться здесь только из-за непредвиденных обстоятельств, не более того. Тобио почти сумел себя в этом убедить, когда Хината со стоном начал стаскивать с себя пиджак, а следом и рубашку. Он смял их в комок и положил рядом с дверью, после чего взялся за пуговицу на брюках. Тобио отвел взгляд. Вид кожи Хинаты в последнее время творил с ним странные вещи. Когда они переодевались, Тобио ловил себя на том, что не может отвести взгляд, рассматривая короткие волоски у основания шеи Хинаты, линии бедер под бельем, мышцы спины и плеч. Эти образы оставались в мыслях Тобио куда дольше, чем должны были бы, и всплывали в самые неподходящие моменты. Хината был его напарником, возможно, даже другом, но это никак не объясняло, почему взгляд Тобио настолько упорно следовал за ним и вне площадки. Или почему мозг Тобио старательно складировал образы Хинаты. Возможно, он собирал данные для последующих игр? Поначалу Тобио именно так и думал — что это вполне нормально, наблюдать за ценным сокомандником, не таким уж секретным оружием Карасуно, — но у него никогда не возникало потребности разглядывать вне площадки Асахи или Танаку. «Это потому что сам по себе он бесполезен», — снова и снова убеждал себя Тобио, но это утверждение уже не отражало истину. Хината становился все лучше и лучше, теперь он мог работать и с другими связующими. И сиять при этом. Тобио никак не мог увидеть для себя поводов наблюдать за ним еще больше, чем прежде, и задумывался, что же подумает Хината, если поймает его на этом. Тобио очень старался, чтобы такого не произошло. Тобио уронил школьную сумку на пол — Хината свою сбросил еще в прихожей — и принялся выворачиваться из одежды. Хината уже вытирался, а Тобио, раздевшись вплоть до вымокших трусов и сев на постель, начал промокать полотенцем влажные руки и ноги, а потом принялся за волосы. Когда он поднял голову, Хината наблюдал за ним, сжимая в руках полотенце. — Гм, — быстро кашлянул Хината. — Одежда? Во что переодеться? — Точно. — Тобио подошел к шкафу и вытащил оттуда пару неописуемо черных боксеров, которые на Хинате наверняка сойдут за волейбольные шорты. Бросив их Хинате, он выкопал кофту с длинными рукавами и тренировочные штаны, после чего быстро кинул их в том же направлении. Когда он обернулся, чтобы спросить, подойдет ли такая одежда, Хината уже выпрыгивал из трусов, стоя к нему боком. Тобио чуть шею не свернул, поспешно отворачиваясь. — Предупреждай, когда собираешься раздеваться догола! — крикнул он в шкаф, ощущая, как щеки заливает краской. — Что? Ты же бросил мне трусы! Что еще я должен был сделать? — Сказать мне не смотреть! Конечно же! — Хотя, может, это нормально — раздеваться перед друзьями? Но такое, несомненно, могло бы произойти только в общественных банях, а никак не в спальне. — У меня на теле нет ни единого места, которое ты бы раньше не видел, — заявил Хината. И это было правдой, вот только разум Тобио, казалось, придал дополнительную значимость тому, что это самое тело принадлежало именно Хинате. Собственно, да, так его разум и сделал. Да что с ним не так? Даже сейчас какая-то часть Тобио чувствовала разочарование от того, что он особо ничего и не увидел… что он все еще не знал, действительно ли волосы, уходящие вниз от пупка, такого же нелепо рыжего цвета, как и на голове. Вне площадки Тобио был далеко не гением, но даже он понимал, что все эти мысли с дружбой не имеют ничего общего. Тобио отмахнулся от виноватого самокопания и, повязав полотенце на бедрах, переодел трусы — а все потому, что это было вежливо, именно так он себя убеждал, — а потом резко натянул сменную одежду, наслаждаясь ощущением сухой ткани на коже: тренировочные штаны, простая футболка. Нужно было и себе достать что-нибудь с длинными рукавами, но свою любимую кофту он уже отдал Хинате, а голышом перекапывать шкаф в поисках другой ему совсем не хотелось. На руках выступили мурашки. Когда он развернулся, Хината пытался поправить повисшую на нем мешком кофту — его руки потерялись в длинных рукавах. Тобио подошел и выпутал руки Хинаты — пальцы у того были теплыми, — а потом аккуратно подвернул знакомую ткань. — Ты согрелся? — спросил он. Хината нагнулся, чтобы закатать серые штаны, а потом выпрямился. — Да! Мне тепло. — Он огляделся вокруг, рассматривая волейбольные плакаты и различные предметы из детства Тобио. — Ты всегда здесь жил? — Да… — Мне нравится! Пытаясь побороть смущение, Тобио притворился, будто поправляет волосы. — Я положу твои вещи в сушилку. Он поспешил именно этим и заняться, подобрав мокрую одежду Хинаты по пути, но замер на месте, когда за окном ярко вспыхнула молния, а следом за этим, мигнув, отрубилось освещение во всем доме. — …о. Позади раздались громкие поспешные шаги, а потом: — Кагеяма! Тобио обернулся. Проникавшего через окно едва заметного света все еще хватало, чтобы кое-как видеть. Хината стоял, пригнувшись, и на его лице сияло возбужденное волнение. Его руки сжимались в кулаки, а ноги были расставлены, словно он мог в любой момент подпрыгнуть высоко в воздух. — Истории о привидениях, — с почтением в голосе прошептал он. — Что скажешь? «Истории о привидениях?» — подумал Тобио, сначала не сообразив. А потом представил себе соревнование на смелость с Хинатой — здесь, в темноте, в отсветах сверкающих снаружи молний, — и внутри словно что-то загорелось, как бывало всегда, когда у Хинаты появлялся этот направленный прямо на него взгляд. Это был сиюминутный порыв, рефлекс, и он почувствовал, как на лице расползается усмешка. Влажная одежда Хинаты была забыта — Тобио бросил ее на сушилку и пошел искать свечи и спички, перерыв ради этого все шкафчики на кухне. Хината забрался на диван, а Тобио взялся расставлять свечи на журнальном столике. Его сердце громко и взволнованно стучало. Тобио даже не был уверен, что истории о привидениях ему вообще нравятся — однажды кузина, которая была намного старше него, обеспечила ему ночные кошмары, рассказав жуткую историю. Но Тобио нравилось соревноваться с Хинатой, и страшилки в этом плане были ничуть не худшим вариантом, чем любой другой. Тобио сел на другой конец дивана, подогнув ноги под себя. Пламя свечей дрогнуло, и от последующего раската грома по позвоночнику пробежала дрожь предвкушения. — Ну ладно, — сказал Хината. — Я начну. — Погоди. А как мы определим, кто выиграл? Карие глаза задумчиво сузились. — Кто больше напугался, тот и проиграл. Это будет очевидно. — Ты уверен? — Можем щупать пульс друг у друга после каждой истории? Этот самый пульс в венах Тобио пустился вскачь. — Я не уверен, что это… — Разберемся! Ладно, я начинаю. Спорить было ни к чему. Тобио собрался с духом. Он все еще думал о пальцах Хинаты, прижимающихся к шее или внутренней стороне запястья, отмечающих биение сердца, и бесился от того, как сильно это на него повлияло. Почему Тобио не мог просто пускать слюни на Шимизу, как все остальные? Почему именно из-за Хинаты его сердце начинало биться быстрее? В том, чтобы испытывать симпатию к парню, не было никакого смысла. Не к такому, как Хината, который в присутствии Шимизу даже связного предложения выговорить не мог. Тобио это прекрасно понимал, но его тело отказывалось слушаться. Оно настаивало на том, чтобы он становился полным идиотом, если дело касалось Хинаты, наполнялось теплом от любой мелочи, заставляло неосознанно следить за Хинатой, подобно поворачивающемуся за солнцем цветку. Это бесило до крайности, но Тобио уже начал привыкать. Сейчас Хината сидел напротив и оживленно говорил: — …и вот они решили использовать волейбольный мяч, который нашли на складе, и все получилось очень круто! Их команда впервые выиграла… Тобио усилием воли начал слушать, не обращая внимания на торчащую из ворота кофты левую ключицу Хинаты. Страшилка Хинаты, похоже, была об одержимом злыми силами волейбольном мяче, который подарил безымянной волейбольной команде особые силы, но потребовал взамен непомерную оплату: члены команды один за другим погибали в связанных с волейболом несчастных случаях. Время от времени Тобио с трудом удавалось удерживать на лице нейтральное выражение, и когда Хината закончил свою историю — бесстрашный первогодка в одиночку остался на складе с волейбольным мячом, и злые духи выбрались наружу, — он был уже не в силах бороться с лезущей на лицо улыбкой. Тобио зажимал рот ладонями, и смех вырывался из него сдавленными хрипами. Хината прыгнул на Тобио, отводя его руки от лица. — Ну что? Испугался, да?! — Хината, тупица! Это было совсем не страшно! — Тобио откровенно захлебывался смехом, но Хината решил, что это притворство. Он положил обе ладони на шею Тобио, намереваясь нащупать пульс, и Тобио попытался скинуть его. — Эй, прекращай… — Сиди смирно! Хината взгромоздился на него, неуклюже оседлав колени. Тобио подчинился, словно перепуганное животное; все желание смеяться словно испарилось, и он плотно зажмурился. «Только не ускоряйся», — скомандовал Тобио своему сердцу. Словно оно бы его послушалось. Хината оказался тяжелее, чем выглядел. Он сидел на скрещенных ногах Тобио добрых полминуты, вжимаясь в него своим теплом, но потом наконец слез с самым разочарованным видом. — Ладно, — пробурчал Хината. — Думаю, ты не настолько испугался. Твоя очередь. Тобио протяжно выдохнул с облегчением. Интересно, что было бы хуже: если бы Хината подумал, что его перепугала эта дурацкая страшилка, или если бы Хината осознал истинную причину, почему его сердце билось быстрее. Оба варианта казались в равной степени унизительными. Тобио задумчиво хмыкнул и попытался вспомнить историю, которую давным-давно рассказала ему кузина. Там говорилось про девочку и маленькую собаку, всегда спавшую под ее кроватью по ночам. Когда было страшно, девочка просто тянулась рукой под кровать, собака облизывала ее ладонь, и она понимала, что все хорошо, пусть даже снаружи раздаются жуткие звуки, а в новостях твердят о подозрительном человеке, замеченном в округе. Рассказывая историю и вспоминая приглушенный голос кузины, Тобио чувствовал, как по телу пробегала дрожь. Он пытался рассказать все точно так же, потому что помнил, как история тогда повлияла на него самого. Хината сидел, обхватив ноги руками, таращился огромными глазами, а сжимающие голени пальцы заметно дрожали. — А потом… — Как же там было дальше? — Собака пропала, но девочка знала, что она обязательно вернется. Всегда возвращалась. И вот этой ночью девочка, как обычно, легла спать, а когда проснулась среди ночи, что-то услышав, засунула руку под кровать и почувствовала прикосновение теплого языка ее собаки. Девочка снова уснула. Хината смотрел округлившимися глазами и, казалось, даже не дышал. Раскат грома заставил обоих подпрыгнуть. — А потом… Потом, на следующий день, девочка проснулась и заглянула под кровать. Но собаки там не было. Она забеспокоилась, но подумала, что, может быть, это ее мама взяла собаку на прогулку. И вот она подошла к холодильнику, открыла его… В глазах Хинаты отразилась вспышка молнии… — И увидела клок серой шерсти, точно такой же, как у ее собаки, а рядом записка, написанная незнакомым почерком: «Люди тоже могут лизаться». И потом, вдруг, она почувствовала за собой чье-то присутствие… Конец. Хината застонал и бросился на диван, уткнувшись лицом в диванную подушку. Не давая ему времени прийти в себя, Тобио положил пальцы на шею Хинаты и принялся считать удары. Пульс был быстрый, словно они только что были на тренировке. — Я выиграл, — провозгласил Тобио, отстраняясь. Хината поймал его запястья и удержал, все так же лежа лицом вниз. — Я… вроде как испугался. — Так в том и суть, не так ли? Хината поднял голову, и на его лице отчетливо виднелось раскаяние. — Я не думал, что действительно будет страшно! Не настолько. «Он такой милый, — подумал Тобио, но потом пришел в себя. — Нет, раздражающий». Он еще раз посмотрел в преисполненные искреннего сожаления огромные глаза. «Ну ладно, может, и то и другое». Хината все еще держал его за запястья, и попытки Тобио отнять свои руки все так же пресекались крепкой хваткой. — Отпусти, — сказал Тобио, и в его голосе появились нотки дурного предчувствия. — Почему? Тобио сумел мрачно взглянуть на него, все еще пытаясь отстраниться. — А почему нет? — Потому что! — Глаза Хинаты сузились. — Ты в последнее время какой-то странный. — А вот и нет! — А вот и да! Тобио перестал сопротивляться, позволяя Хинате делать все, что вздумается. Тяжело вздохнул. Он и правда вел себя странно? Внутри, да, все было странно… но Тобио казалось, что ему успешно удавалось это скрывать. Идиотский трепет, который он ощущал у себя в животе, никак не проявлялся у него на лице, правда же? И что ему делать, если… — Ну и в чем я странный? — спросил Тобио. — Иногда ты отшатываешься, когда я тебя касаюсь, — начал Хината. — И ты не критикуешь меня так часто, как раньше. А иногда ты становишься жутко тихим и совсем-совсем не злишься. — Идиот! Это потому что ты становишься лучше. — Тогда что насчет первого пункта? — Я… Я не знаю! Может, ты застал меня врасплох? Хината помрачнел и наконец отпустил одно запястье Тобио, только чтобы положить ладонь ему на грудь — точно там, где глухо колотилось сердце. Тобио попытался отстраниться, но уже и так упирался спиной в подлокотник. — Ты что делаешь? Вместо ответа Хината подвинулся вперед на руках и коленях, его лицо оказалось всего в паре сантиметров от лица Тобио. Хината пристально смотрел, находился так близко, что можно было различить слабый запах его кожи — запах, заполнивший тело Тобио целиком, пробуждая такие части, которым лучше было бы оставаться спящими. — Ты меня боишься, — озадаченно заключил Хината. — Почему… — Я не боюсь! Хината схватил его за подбородок и уставился прямо в глаза, все так же не убирая руку с места над отчаянно бьющимся сердцем. Он был так близко… достаточно близко, чтобы чуть потянуться и можно было бы поцеловать. Тобио представил, как Хината упал бы на него. Представил, как прижался бы поцелуем к гладкой коже, торчащей в вороте слишком большой кофты. Он проглотил жалобный стон. Этот момент вообще когда-нибудь закончится? Лучше бы закончился… и поэтому Тобио сказал то, что наверняка должно было заставить Хинату отпрянуть. Слова сорвались с неповоротливого языка. — Это потому что ты мне нравишься, тупица. Повисла пауза. А потом: — Я прикасаюсь к куче людей, которые мне нравятся! «Тупица, тупица, тупица…» — Не так! Это другое «нравишься», ясно? Отпусти. Хината уставился на него. — Другое «нравишься». То есть, как… — Да! Именно так. И я не хотел, чтобы это произошло, ясно? Брови Хинаты сошлись на переносице. Все его лицо выражало откровенное недоумение. Он чуть отстранился, уронив руки так, что они легли на колени Тобио. А Тобио удалось не отшатнуться. — Но в таком случае ты должен хотеть меня трогать, а не наоборот. Тобио мрачно уставился на стену, отвернувшись от вопросительного взгляда Хинаты. — Я действительно хочу к тебе прикасаться. И именно поэтому стараюсь этого не делать. Счастлив? Он ощущал на себе буравящий взгляд Хинаты, хотя сам прикладывал все усилия, чтобы не смотреть на него. Тобио не думал, что Хината откажется играть с ним в волейбол — это было за границами даже самого плохого варианта развития событий, — но что, если это разрушит зародыши их дружбы, или соперничества, или что там между ними было? Он не хотел, чтобы не было больше пробежек наперегонки до спортзала, или совместных обедов, или взаимных криков во время игры. Он не хотел, чтобы Хината жалел его или осторожничал рядом, но какие оставались другие варианты? У Хинаты ведь не хватит такта забить и вести себя как обычно, правда? Не в силах больше выносить молчание, Тобио взглянул на Хинату и почувствовал, как вспыхнуло лицо. — Что? — выдавил он. Хината откровенно пялился; его щеки заливала краска, а рот непрестанно то открывался, то закрывался. — Я? — выдохнул он, явно все еще находясь в процессе осознания реальности чувств Тобио. — Я не специально! Думаешь, я бы не предпочел влюбиться в Шимизу-семпай, как ты и все остальные придурки? — Эй! — вскинулся Хината. — Я не влюблен в Шимизу-семпай. Она просто… очень красивая. То есть… бва-а-а! Такая красивая. Она как кинозвезда. Тобио задумался. Он действительно считал Шимизу красивой девушкой… но при этом считал ее присутствие рядом расслабляющим, в отличие от одного рыжеволосого парня, олицетворяющего собой чистую энергию и совершенно не понимающего, когда лучше отступить. Но это не убивало в Тобио желания постоянно быть рядом с этим парнем. — Так или иначе, — выдохнул Тобио. — Ты не мог бы просто забыть? «А я это переборю», — хотелось добавить ему, но он не мог уверенно это пообещать, особенно пока они остаются по одну сторону игровой площадки. Тобио будет чувствовать это каждый раз, когда Хината будет пробивать его пасы. Каждый раз, когда Хината будет подпрыгивать на одной слепой вере, это чувство будет сильно как никогда. Во всяком случае, именно так Тобио и казалось. Он не мог знать наверняка. Тобио уже собирался сказать что-нибудь еще, но вдруг вернулось электроснабжение, заливая их желтым светом. Он посмотрел на ладони Хинаты, все еще лежавшие на его коленях, и тот медленно их убрал. — Разве я не должен дать тебе ответ? — спросил Хината. — Это ведь было признание, да? — Я не… ты не должен… все нормально. — Тобио упорно сверлил взглядом одну точку чуть выше головы Хинаты. — Похоже, гроза кончилась. Можешь идти домой, если хочешь. — На мне все еще твоя одежда… — Можешь вернуть, когда тебе будет удобно. — Тобио поднялся с дивана. — Если только ты не планируешь меня игнорировать?.. — Игнорировать тебя? — Хината тоже встал. — С чего бы… Я бы не стал! Никогда! Это как минимум утешало. — Тогда можешь идти. Твою одежду я принесу завтра. Тебе еще что-нибудь нужно? Тобио понимал, что его слова звучали отрывисто, но от смущения просто не мог изобразить бодрость, которой совсем не ощущал. Он только что признался парню… своему сокоманднику. Это была худшая идея в истории плохих идей. Меньше всего их команда нуждалась в том, чтобы Хината начал в нем сомневаться. Тобио надо было просто скинуть Хинату с себя — такое и раньше случалось, не впервой, — но тайна хотела выплыть наружу, вот и использовала подвернувшуюся возможность. Минутой позже Хината все еще ошарашенно поглядывал на густо покрасневшего Тобио, пока тот выталкивал его за дверь. Во взгляде Хинаты виднелся миллион вопросов, и если бы он задержался еще чуть дольше, то эти вопросы наверняка вырвались бы бесконечным безответным потоком. Тобио спасал себя и поэтому испытывал легкое чувство вины, когда Хината застыл у него на пороге с открытым ртом и зажатой в руках школьной сумкой. — Пока, — бросил Тобио и закрыл перед носом Хинаты дверь. Прислонился к ней спиной. Испустил громкий, долгий стон, прижав ладони к лицу. Что он наделал?