Золотая печенька

Чонгук – дите. Большое такое, с мускулами, шикарным прессом и недюженной силой. Но дите. И когда он хочет построить «крепость», то его не остановить. Поэтому приходиться выключить режим «взрослой» и присоединятся к нему. И, признаться честно, мне нравится это самой, ведь снимает стресс и выталкивает из головы мрачные мысли. Но этому чертенку знать сей факт нельзя, иначе зазнается и будет еще и дразнить постоянно, выводя из себя. Он с диким восторгом и радостными искорками в глазах, широкой счастливой улыбкой на любимых мною губах, бегает по всей моей квартире, топая, как слон и хохоча, как лошадь, собирает все нужные материалы для постройки замка/крепости/домика, называет он это каждый раз по-разному. Соседи мне утром обязательно выскажут свое недовольство по поводу шума и грохота, но парня это не волнует, ведь не он будет выслушивать всё это. Да и сейчас он слишком занят «важной миссией» - построить защиту до того, как нагрянут враги (воображаемые, конечно же). Так что ему не до моих мирских хлопот и переживаний. Наблюдать за тем, как посреди зала растет нечто странное – забавно, но в то же время не ахти, ведь мысль о том, что разбирать всё это мне одной, так как зачинщик смоется до того, как я попрошу помочь, хорошее и веселое настроение убивает наповал, как рыцарь дракона. Тяжело вздыхаю и иду на кухню, дабы заварить зеленый успокаивающий чай, который любезно поможет нервам и мне не сорваться и стойко выдержать очередной бздык парня. Но не успеваю я дойти до заветной цели, как Чон подбегает ко мне, хватает резко на руки, что у меня сердце в пятки улетает, и бежит в крепость, крича о том, что враги наступают и пора занимать оборонительную позицию. Мои препирательства для него – пустой звук. Он так сильно взбудоражен и возбужден, ярко и живо представляя всё это, что даже моей кислой мины не замечает. А я ведь чай так и не успела попить… - Пригнись! – пищит-кричит золотой мальчик и, захватив в плен своих обнимашек, прижимает к своей накачанной груди, падает на мягкий ковер. От чего это он прятался – без понятия, честное слово. Стрелы иль пули – все равно. А вот то, что мы теперь лежим в двусмысленной позе – очень даже нравится. Правда, дышать под его нелегкой тушкой тяжело. А так все отлично, да. Но чай мне всё еще нужен. Дитя довольно хихикнуло, явно радуясь, что не попал под обстрел, и обошлось без ранений, которые он иногда требует меня обработать. И тогда приходится включать фантазию по полной, чтобы угодить мелкому засранцу, которому всё не то и всё не так. - Мы живы, - он ловко поднимается и выглядывает из-за стены (читайте – горы больших подушек) и облегченно вздыхает. – Они отступают! - Ну, раз отступают то ты, мой отважный рыцарь, сгоняй кабанчиком на кухню и достань мне печеньки, - устраиваюсь поудобнее, случайно цепляю одеяло, которое тут же начинает сползать. Чонгук охает, ахает, недовольно цокает и быстро все поправляет. - Они могут заметить нашу брешь из-за тебя! – пылает праведным гневом, а я не знаю какую эмоцию показать. То ли закатить глаза, показывая свое отношение к этому идиотизму, то ли просто заржать, а потом задушить его чем-то. – И вообще – выходить сейчас слишком опасно, - убавляет тон и вновь опасливо выглядывает. Не думаю, что когда-нибудь привыкну к таким спектаклям. - Тогда я пойду сама, раз ты трус и не можешь завоевать печеньки и принести их своей прекрасной даме, - я продолжаю ему лениво подыгрывать, а он хмурится, чувствуя, как его гордость начинает недовольно сопеть. – И дама может потом тебя отблагодарить за столь отважный поступок… И тут он подпрыгивает, едва ли не самолично руша всю конструкцию, и несется на кухню на всех парах. Слышится грохот, тихий ойк, потом пафосные речи о том, что для своей принцессы он готов и жизнь пожертвовать, вновь крик, но уже боли, а потом быстрый топот ног. - Я сделал это, дама сердца моего, - тяжело дыша, словно марафон пробежал, хрипит он, мастерски изображая раненого в тяжелом и жестоком бою героя. Тихо фыркаю и целую в лоб – все равно деваться некуда, ведь он не отстанет, пока желаемого не получит. – Мне этого слишком мало, - он кладет голову на мои колени, продолжая держаться одной рукой за «рану». - Ой, поверь мне, когда ты будешь убирать всё это, то мало тебе не покажется, - щелкаю его по носу и начинаю хомячить печеньки. Чонгук офигевает и тут же забывает о своем образе, удивленно смотря на меня, словно я – принцесса его – стала страшным троллем. - Нунаааа, - недовольно хнычет он, еще и нижнюю губу обиженно выпячивает, что заставляет меня только победно хохотнуть. - Не «нункай», сам же говорил, что взрослый и ответственный, вот и покажи, что мужик и умеешь держать слово. А то как ребенок – поигрался, кинул игрушки и ушел спать. Дразнить его и давить на разные точки – весьма весело. Особенно когда он разрывается между образом мачо и капризным дитем, что живет в нем. Но самое главное, что дите это я могу воспитывать и контролировать… хоть иногда.