Дикие

      Норман почувствовал, как накаляется обстановка, когда в обед к нему зашли два полицейских кабана. Буйволсон и Финник в тот момент находились в доме рядом с мотелем, Бертс сказал им никуда не высовываться. На вопрос, видел ли он их, медведь ответил отрицательно, и кабаны, кажется, остались довольны и ушли восвояси. После «торжественной клятвы» Джозеф и Рина тоже куда-то удалились. В шесть вечера буйвол и лис легли спать, а около полуночи встали. Как раз в это время вернулись ласка и сурикат. В два ночи все четверо, попрощавшись с Бертсом, уехали на джипе Мангусто.       — Джуди, кажется, понятия не имела, где назначить встречу, а мне доверять не стала, — сказал сурикат по дороге. — Благо этот Уайлд был с ней. Сперва он хотел предложить свою квартиру, но оба быстро смекнули, что это не самое лучшее место для нашего тайного рандеву.       — Так куда мы едем? — спросил Финник, которому на заднем сиденье было крайне непривычно.       — Счастливый город, магазин Джона Уайлда, — объявил Джозеф и улыбнулся: — Все верно, Уайлд, о папкином секонде полиция и не вспомнит! А он не так глуп, как мне казалось.       Последнее замечание озадачило Финника. Мангусто знал Ника? Почему он решил, что тот глупый? Фенеку предстояло узнать это чуть позже.       Счастливый город, район, расположенный под эстакадой неподалеку от «Диких Времен», Финник хорошо знал. Здесь прошло его недолгое счастливое детство, когда еще не была построена магистраль, и через Счастливый город пролегал его ежедневный полный приятных и не очень воспоминаний путь на работу. Впрочем, строительство дороги позволило в будущем незаметно, как ему казалось, держать парк. Магазин отца Ника находился рядом с заброшенным трамвайным депо, которое в свою очередь располагалось теперь прямо под мостом. Фонари уже давно не работали, и случайный свидетель наверняка мог заметить свет фар. Предусмотрительному Мангусто это не нравилось: переехав по мосту узкий пролив рядом с Тропическим лесом, он припарковал машину и остаток пути вместе со всеми прошел пешком. На это все ушло почти два часа, так что, когда они наконец дошли до секонд-хенда, ждать Джуди и Ника оставалось совсем недолго: поезд из Малых Норок прибывал в Тропический лес в пять, а оттуда до доков было лапой подать.       Подойдя к двери, обклеенной несколькими слоями объявлений, Мангусто стал копаться в сумке и через несколько секунд вытащил оттуда большую связку ключей. Еще около пяти минут он подбирал подходящий. Вдруг лис заметил, что ласка куда-то исчезла.       — Эй, Джо, — окликнул он суриката, — а где твоя подружка?       Не отрывая глаз от ключей и замка, Мангусто раздраженно ответил:       — Она взрослая ласка и может идти куда хочет. Ничего, с ней все равно не о чем говорить.       Вскоре он нашел нужный ключ и открыл дверь. Внутри магазина было пусто, только сбоку стояли стойка и потрепанное грязное кресло, а у стены с противоположной стороны — старый стеллаж. И на всех горизонтальных поверхностях толстым слоем лежала пыль. Когда вошедший последним Буйволсон захлопнул за собой дверь, пыль поднялась на воздух, и аллергик-сурикат тут же принялся чихать. Его чихание отдалось громким эхом в пустой комнате, заставив буйвола и лиса завороженно молчать, а когда оно прекратилось, он спокойно прошел, сел в кресло продавца и сказал только:       — Что ж, теперь будем ждать!       Но полтора часа прошли для Финника как вечность. Буйволсон невозмутимо глядел в окно, а Джозеф все время говорил с кем-то по телефону. Причем один раз он назвал адрес магазина, что насторожило капитана, но лис совсем не обращал внимания на болтовню суриката. Он лишь ходил кругами по помещению и тихонько проклинал поезд из Малых Норок.       На улице светлело. Вскоре пошел дождь. Краем рубашки Финник протер одно из окон и от нечего делать стал следить за гонками капелек, стекающих по стеклу с той стороны. Давно он этим не страдал. В последний раз лис наблюдал капельные гонки, лежа в больнице, только это было около двенадцати лет назад, и он тогда попросту не мог двинуться — оставалось только глядеть в окно, которое в дождь истекало водой. Финник не жалел, что первым начал драку с тасманским дьяволом — этот тип был дьявол во плоти. Фенек понимал, что он, как и все хищные, обижен, но гнев сумчатого переходил все границы, и когда тот просто так стал осыпать оскорблениями обычных прохожих, лис не выдержал, за что моментально получил по шее током. Но это его не остановило, как, впрочем, и дьявола. Удары кулаками чередовались с ударами током, и через несколько минут обоих наконец-то разняли. А уже ночью сумчатый черт наведался к обидчику вместе с друзьями-грызунами и парочкой бейсбольных бит.       Тогда в окне больничной палаты раз за разом побеждали те капельки, на которых мысленно «ставил» фенек, но сейчас его фавориты либо отставали, либо сворачивали в сторону и сливались с другими. В один из таких забегов лис вдруг разглядел сквозь мутное стекло два рыжих пятнышка, а затем и давно знакомую неизменную зеленую рубашку. Всю злость из-за поражений как лапой сняло, когда его старый друг, насквозь промокший, вошел внутрь, и даже легавая крольчиха не испортила этой долгожданной встречи. И хотя не виделись они с Ником всего лишь пару дней, Финник впервые в жизни почувствовал, как он все-таки боится одиночества. «Если бы Хани тоже была здесь», — наверное, подумали они оба.       Снова увидев капитана, Джуди была готова кинуться к нему — единственному напоминанию о так резко оборвавшемся спокойствии — с объятиями. Они оба оказались в одинаковых ситуациях, вот только Буйволсон был готов к ним всю жизнь, а для Хоппс это было потрясением, перевернувшим весь ее мир с задних лап на голову.       — Николас Уайлд, — отчеканил Мангусто, присев на край стойки. Джуди насторожилась: вчера по телефону с ней говорил совсем другой голос, но шеф казался спокойным, так что крольчиха промолчала.       — Я надеюсь, что это была шутка, — сказал лис, не смотря на суриката.       — Шутить я люблю, — кивнул тот.       — И я. Но я ненавижу, когда шутят надо мной.       — Это значит, что чувство юмора у тебя плохое.       — Просто есть вещи, с которыми нельзя шутить. — Уайлд медленно вышагивал вдоль противоположной стены, пустым взглядом осматривая такие же пустые полки. Его воображение раскладывало по местам женские и мужские майки, развешивало куртки по сезонам и расставляло обувь по размерам. Спор с невесть откуда появившимся сурикатом проходил фоном, а вот воспоминания накрыли его волной. Неприятной волной.       — Что если я не шучу? — Мангусто сказал это с такой интонацией и улыбкой, будто только и хотел убедить всех в обратном.       — Думаешь я правда поверю, что ты — родственник того самого Мангусто? — Ник повернулся и резко двинулся к Джозефу. — У тебя есть документы? Фото с ним? Может, подписанная открытка? Просто взять фамилию легендарного сородича, чтобы собрать вокруг себя единомышленников — умно, но меня не проведешь. Я, видишь ли, лис, а мы в хитростях знаем толк, — сказал он с язвительной горечью и взглянул на остальных: — И вы тоже верите? Никто из нас здесь не приходится родственником Мангусто, даже этот коротышка!       — Какая разница? Этот сурикат все равно за нас! — прорычал буйвол.       — Ах, за нас! — протянул лис, улыбнувшись, но движения выдавали его раздражение. — С каких это пор мы с вами? С морковкой-то мы знакомы давно, а вот вас я впервые без очков вижу! — он посмотрел на Финника, ожидая его поддержки, но тот лишь покачал головой.       — По-моему, ты не в себе, — сказал Джозеф, уже лежа на столе и смотря в потолок, оплетенный по углам густой паутиной. — Что-то не так? Выкладывай. Дождь, кажется, не собирается кончаться, так что мы тут надолго.       Тяжело вздохнув, Уайлд снял рубашку и повесил на крючок возле входа. Его тело было перевязано такими же мокрыми бинтами, которые он тоже развязал и кинул на пол. Живот пересекал еще свежий шрам, который не стоило открывать, но зато лису стало намного теплее.       — Да, что-то не так, — наконец сказал Ник. — Все не так. Прежде всего, ты лежишь на отцовском столе. — Уайлд зацепил суриката когтем за шиворот и швырнул на кресло. Пропыхтев ноздрями, Мангусто все же выпрямился и промолчал. Лис продолжил: — Когда-то он горбатился над этим столом ночами напролет. Он мечтал открыть магазин «Костюмополис» — здесь, в Счастливом городе, и долго работал над его проектом. Но то время оказалось крайне неудачным, и из-за своего происхождения отец так и не смог воплотить этот план в жизнь. Во всем были виноваты травоядные, и с тех пор я возненавидел их. Однажды сюда, в нашу маленькую лавку, зашел тот, о ком в те дни так часто говорили, но кого так редко видели — Нельсон Мангусто. — Ник наконец отвел взгляд от Джозефа и направил его на закрытую дверь. — Отец подарил ему бандану и пожелал удачи, и больше я его не видел.       — Ну и к чему ты клонишь? — спросил сурикат.       — Все повторяется, — прошептал лис, как будто поняв сам себя. — Прошло почти тридцать лет, и вот сюда же приходит еще один Мангусто, который хочет устроить переворот!.. Но вы знаете, чем все закончилось тогда.       Эти последние слова словно обухом ударили по головам присутствующих, и все вдруг затаили дыхание. Стук дождя по стеклу звучал так подходяще к этой мрачной атмосфере пыльного магазина «Джон Уайлд», в котором Нельсона Мангусто видели живым в последний раз.       — Ха! — Джозеф резко вскочил обратно на стол и указал на лиса, воскликнув: — Я всегда знал, что ты просто трус, Уайлд, всегда знал!       — То есть, «знал»? — задал Финник уже давно возникший у него вопрос.       — Этот парк, этот побег — что это было? — Мангусто покачал головой. — Инфантильный мечтатель и трус, ты думал, что делаешь добро? Делаешь добро, подвергая всех своих посетителей опасности? — сурикат говорил это с таким нескрываемым недоумением и яростью, какую он еще ни разу не показывал на публике до этого дня. Видно было, что он действительно не понимает и не хочет понимать действий лиса. — Да из-за тебя весь мой план чуть не пошел наперекосяк! — он запнулся. — Впрочем, из-за тебя же он скоро наконец осуществится…       — Не заговаривай мне зубы! — рявкнул лис, повернувшись к Джозефу. — Я не буду тебе помогать, — отчеканил он по слогам. — Не бу-ду!       Буйволсон, Финник и Джуди, которые все это время стояли в стороне, глядели на Ника осуждающе, и, поняв это, он резко сдернул с крючка толком не успевшую высохнуть рубашку и накинул ее на себя. Вдруг крольчиха подбежала к Уайлду и схватила его за лапу.       — Ник, — взмолилась она жалобным тоном, — не уходи! Ты не можешь уйти после всего, что случилось. Разве можешь?       — Джуди… И ты с ним?       — Я изменилась! — всплеснула лапами Хоппс. — Это ты помог мне, а теперь все бросаешь?       — Прости, — тихо сказал лис, опустив глаза, и повернул дверную ручку. — Я приехал сюда с тобой, как ты просила, но мне здесь делать нечего.       Джуди громко выдохнула, но ничто в тот момент не могло заставить Уайлда остаться. Он не знал, что будет делать теперь, не знал, куда пойдет, но одно он знал точно: с сурикатом по фамилии Мангусто он не будет иметь никаких общих дел. Открыв дверь, Ник выбежал за порог и тут же скрылся под проливным дождем. А через секунду эту же дверь захлопнул другой зверь, вошедший сразу после побега Уайлда — мокрый и грязный тасманский дьявол, через плечо которого была перекинута сумка с эмблемой «Диких».       — Ты вовремя, Джейсон, — улыбнулся Мангусто.