Дневник моего безумства

— Эй, ты спишь? — спросил тихонько Пит и, не получив ответа, влез в окно на втором этаже. Посреди комнаты на большой кровати, застеленной белоснежным бельем, с разметанными светлыми волосами по подушке спал Патрик. Ночной гость снял кеды и подошел к кровати. Лицо спящего не выражало никаких эмоций, кроме умиротворения и спокойствия. В такие моменты он был больше похож на ангела, чем на обычного парня. А как ещё должен выглядеть любимый человек? Вентц присел на край кровати и легонько дотронулся до теплой ото сна щеки блондина. Стамп улыбнулся во сне и, схватив руку Пита, потянул его к себе. — Я ждал тебя, — сонно пропыхтел солист. — Извини, что так долго, — промурлыкал басист, целуя его в шею. Прохладные руки скользнули по мягкому и теплому телу Стампа, от чего тот невольно дернулся. — И когда ты уже научишься заходить через парадную дверь, а не влезать в окно, как какой-то подросток? — с наигранным возмущением проговорил Патрик, всё так же лежа на спине и, поглаживая по волосам брюнета. — Я снова забыл ключи, — прохрипел он и, не отрываясь от своих изысканий по телу Стампа, стянул с себя толстовку. — Как и всегда, — ухмыльнулся Патрик и чуть приоткрыл глаза. В лунном свете они казались глубокими, почти бездонными, а кожа отливала серебром. — Голоден? — поинтересовался блондин и провел ладонью по щеке Вентца, который в этот момент пытался стянуть с себя узкие джинсы. — Ещё как! — сверкнул глазами басист и улыбнулся. — Да нет, я спрашиваю, ты есть хочешь? — рассмеялся Стамп. Пит на секунду задумался, уставившись в одну точку. — Да! Давай закажем пиццу? — с взглядом ребенка протянул Вентц. — Пиццу? Ты серьезно? В два часа ночи? — теперь Стамп уже во всю веселился над наивностью этого большого парня. В свои двадцать Стампу казалось, что он намного старше этого безумного брюнета, который, хоть и был старше на четыре года, вел себя хуже маленького ребенка. — Да, а что? Вот смотри, сейчас. Пит набрал номер телефона и начал слушать длинные гудки, Патрик же присел на кровати и внимательно всматривался в лицо Вентца. — Огромную пиццу с двойным сыром, пожалуйста, — басист самодовольно заулыбался и показал язык Патрику. Когда все детали заказа были уточнены, Пит кинул мобильный на тумбочку возле кровати и, всё-таки стянув с себя джинсы, нырнул под одеяло. Всё такие же прохладные руки вновь скользнули по телу блондина, а горячее дыхание обожгло ему шею. Вентц притянул к себе парня и сладко впился в его губы. Патрик, дразня, прикусил его нижнюю губу, а рукой уже почти добрался до самого интимного места, от прикосновения к которому Пит рыкнул и сильнее прижал блондина к себе. Вентц был уже не в силах больше терпеть «издевательства» Стампа. По комнате разлетались стоны вперемешку с именем «Пит», как послышался звонок. Вентц, тяжело дыша, отстранился от блондина и уставился на него широко открытыми глазами. — Это твоя пицца... — шепнул на ухо Патрик, пытаясь восстановить дыхание. — Твою ж мать! — выругался Вентц и нехотя поднялся с кровати, направляясь на раздражающий звук звонка. — Пит! — окликнул Стамп. — Сейчас, малыш! — отозвался басист, все так же направляясь к двери. — Вентц! Надень штаны! — крикнул ему блондин. — Вот, дерьмо… — прошипел басист опустив голову вниз. Быстро натянув на себя первые попавшиеся домашние пижамные штаны, Пит все же достиг своей цели. Когда он вернулся в спальню с огромной коробкой, из которой доносился вкусный, чуть сладковатый запах сыра, Патрик что-то увлеченно читал. — Пицца! — пропел Пит и как официант, держа коробку на трех пальцах, плюхнулся рядом. Отложив планшет в сторону, Патрик повернулся в сторону басиста и мягко улыбнулся. Ночное поедание пиццы закончилось ближе к утру. Парни всё это время непринужденно о чем-то болтали и смеялись. Вентц то и дело пытался измазать Патрика соусом, а тот, как мог, отмахивался. И лишь когда половина пиццы была съедена, пижамные штаны отправились на пол и в комнате, наконец–то наступила тишина, перебиваемая только замедляющимся дыханием: парни уснули. Может, кто и упрекнет меня в этом, но я действительно люблю этого парня. Вы скажете, что это не серьезно и мимолетно, но я скажу по-другому: не ваше дело! Как бы вы поступили на моем месте, если душа рвется на куски от одного взгляда, а сердце каждый раз пропускает удар, когда я чувствую его прикосновение? Просто взять и отказаться от всего этого? Просто взять и засунуть подальше все эти чувства? Если вы так думаете, то мне вас жаль. Действительно жаль. Значит вы никогда не испытывали ничего подобного. Ничего даже схожего с любовью. Как отказаться от того, что тебе так дорого и необходимо словно воздух? Вы скажете – это не нормально, но мне плевать на ваше мнение. Мне плевать, что люди шепчутся, неодобрительно глядя нам в след, мне плевать на жестокие высказывания в наш адрес. Если вы действительно думаете, что это нас может разлучить, значит, вы просто идиоты. Это придает нам обоим сил плыть против течения, назло стереотипному обществу. Назло вам. Назло всем.

Дневник Патрика Мартина Стампа. Запись 1