Немая Смерть

Члены клана Узумаки известны своей упёртостью, а наш правитель – настоящий Узумаки. По окончании двухгодичной практики генин имеет право сдать экзамен на чунина, либо по представлению наставника получить полевой патент, после чего начать выполнять задания самостоятельно. Или, что случается чаще, войти в одну из команд под руководством опытного джонина – это верный путь сделать карьеру и приобрести репутацию. Поскольку сейчас идет война, всех молодых чунинов включают в состав таких команд, а экзамены не проводят вовсе, ибо не до них сейчас. Кента-сенсей подавал представление на всех своих учеников, причем меня выделил особо. Всё-таки хорошее тай, прекрасные для своего возраста навыки фуин, стихия на высоком уровне, плюс звание полноправного ирьенина, да и просто не дура. Есть все основания считать меня сильнейшей в команде. Звания чунина присвоили только мальчишкам. Никто не забыт, ничто не забыто. Узнав об этом, Шу устроил скандал. Я, к сожалению, не успела его остановить, и он пошел и ОТКАЗАЛСЯ от повышения. Глупость величайшая. Нет, я очень благодарна ему за поддержку, но ведь теперь на нём висит здоровенная черная метка. Ну почему, почему он такой взрывной! «Из нас троих ты больше всех достойна стать чунином». Ха! Как будто это и так не понятно. Дайсукэ поступил умнее – он отказываться не стал, просто вышел из состава команды и теперь барахтается на мелкой должности на границе Огня и Лапши. Есть у него кое-какие привилегии в качестве единственного дееспособного представителя своего клана, вот он ими и воспользовался, чтобы заполучить тихое местечко. Остаться с нами ему, думаю, совесть не позволила, потому что командовать мной он бы не смог. Не ожидала от Шу такого. Поначалу даже не знала, как реагировать. Нет худа без добра – вновь напомнив вышестоящим о себе столь неординарным образом, я привлекла повышенное внимание Кейтаро-сама. Кто такой Кейтаро-сама? Глава моей семьи. Как я уже говорила раньше, правящая ветвь Узумаки состоит из четырех семей, представители каждой из которых в свое время становились правителями. Раньше семей было пять, но одна была уничтожена, взрослые казнены, а дети отданы на усыновление. В той заварухе подчинённая ветвь почти не пострадала, чего не скажешь о правящей, в частности, погибли глава нашей семьи, его жена и двое детей. Остался только самый младший сын, ставший наследником, ну а до момента его взросления обязанности главы возложил на себя Узукаге. Вскоре после того, как Кейтаро-сама стал чунином и, таким образом, был признан совершеннолетним, я получила от него приглашение на чашку чая. Отказываться, само собой, от таких приглашений не принято. Перенервничала я изрядно – никак не могла понять, чего ему надо. Хочет посмотреть на трусиху, опозорившую клан? Так вроде не скрываюсь. Смотри – не хочу! Хочет узнать, что мной двигало, что заставило сломать судьбу и превратило в презираемую большинством парию? Должен понимать, что вряд ли ему стоит рассчитывать на откровенность. Намерен сделать какое-то предложение или правильнее сказать, отдать приказ? А вот это вполне возможно. Короче, на встречу я шла, полная нехороших предчувствий. Кейтаро-сама принял меня на маленькой земляной террасе, откуда открывался прекрасный вид на освещенный заходящим солнцем лес. Красивое место, жаль, не в моем состоянии оценить его. Среди расставленных в кажущемся беспорядке камней и декоративных кустарников расположилась небольшая деревянная площадка, на которой гостью ожидали низенький столик на двоих, чайные принадлежности и маленький короб с чем-то печеным. - Да пребудет сила и власть ваша незыблемой тысячу лет, господин мой. Сквозь вежливую маску проступило и сразу скрылось лёгкое замешательство. Ну а чего он ожидал? По строгим правилам этикета, первым ритуальное приветствие произносит гость или нижестоящий. Постольку, поскольку что-либо произнести для меня затруднительно, приходится писать на доске. - Пусть духи предков будут благосклонны к вашим начинаниям, Кушина-сан. Ответ меня приободрил. Из множества канонических вариантов хозяин выбрал нейтральный, что не могло не радовать. Согласитесь, в данной ситуации фраза «Пусть верность твоя будет беспорочной», обращенная к кому-то вроде меня, выглядит изысканной издевкой. - Присаживайтесь, - указал он менее формальным тоном на место возле столика. – Полюбуйтесь, сколь прекрасен здесь закат. Пока я послушно пялилась на небо, Кейтаро-сама на правах хозяина заваривал чай. Всё-таки есть что-то в чайной церемонии. Нечто медитативное, позволяющее отрешиться от суеты, успокоиться и перестать накручивать себя, придумывая новые причины идущей встречи. Чай, опять же, очень хороший, не опивки какие-нибудь. Словом, к тому времени, когда напиток внутри чайничка закончился, тугая пружина внутри живота ослабла. Не исчезла совсем, но – ослабла. - На голой ветке Ворон сидит одиноко Осенний вечер – внезапно сложил трехстишье Кейтаро-сама. Не особо задумываясь, поддержала тему: - Они прошли, дни весны Когда звучали далекие Соловьиные голоса * Прошлая жизнь дает себя знать. Десять с лишним лет, проведенных в новом теле, не вытравили до конца старые моральные критерии. По местным меркам я очень эгоистична и до неприличия независима, потому что имею наглость не просто иметь собственное мнение по поводу замыслов вышестоящих – так ещё и высказываю его вслух. Изредка, со всем почтением и крайне узкому кругу лиц, но всё же. Кейтаро-саме наверняка донесли об этой моей особенности и, возможно, во время обучения даже приводили в качестве отрицательного примера. - Вы задумывались о своем будущем, Кушина-сан? Очень прямолинейно. Сам выбрал стиль общения или кто-то посоветовал? - Пока война не закончена, о нём не стоит думать, Кейтаро-сама. - И всё-таки? - Меня устраивает моя жизнь, Кейтаро-сама. Написала и с удивлением поняла, что так оно и есть. Если бы не периодические убийства людей на миссиях, всё было бы совсем замечательно, но тут уж ничего не поделать. Мир такой. Услышанный ответ хозяину дома не понравился. - Неужели у вас нет никакой мечты? - Я мечтаю о том, чтобы о моём существовании забыли, - прорвалось раздражение в острых угловатых кандзи. - Однако вряд ли это случится. - Вы правы. Ваш проступок не скоро забудется. Как вы посмели отказаться от предложения Акиры-сама? Клан едва не потерял лицо, в самый последний момент успев выполнить договор с Конохой и отослав замену нынешней джинчуурики. Ни о чём не жалею. Разумеется, этого я писать не стала и спросила иное: - Разве в договоре прописаны сроки? - Нет. Но Узукаге-сама дал слово, что к определенному сроку сосуд будет в Конохе. Впервые за всё время разговора я подняла лицо и позволила на мгновение отразиться усмешке в глазах. Сказки о нерушимости слова аристократа предназначены просторожденным, в своем кругу мы и обманываем, и впрямую лжём. Лишь бы приличия были соблюдены. Впрочем, ни о чем подобном я писать не стала – у откровенности тоже есть свои пределы. Вместо этого выразилась в том духе, что мне очень стыдно. - Прошу прощения за проявленную слабость. В детстве я была очень пугливым ребенком, да и сейчас осталась трусихой. Двусмысленно получилось. С одной стороны извинение и признание трусости, с другой – напоминание о том, что ношу надо подбирать по плечам носильщика. Хотя для местного менталитета последнее мало что значит. - Возможно, вскоре вам представится шанс искупить свою вину, как и подобает представительнице правящей ветви Узумаки ичизоку, - сухим тоном заметил Кейтаро-сама. – Южной Армии срочно требуется подкрепление, а Лист не в состоянии оказать помощь, ему самому войск не хватает. Навыки вашей команды вполне позволяют вывести её из состава Практического резерва и перевести в полевые лагеря. Отказ в данном случае не предполагается, упоминание «правящей ветви» четко обозначает возможную кару. Однако кое-что можно уточнить. - Потери столь велики, что старейшины согласны отправлять генинов на передовую? - Это временная мера. По общему мнению, Суна измотана и скоро выйдет из войны, и тогда Скале придется заключить мир. Туман не рискнёт воевать в одиночку. - Нет ничего более постоянного, чем что-либо временное, - блеснула я чужой классикой. – Простите мою наглость, господин, могу я задать ещё вопрос? - Спрашивайте, Кушина-сан. - Наша команда несколько отличается от ей подобных. Мои навыки и навыки Шу-куна превосходят способности наших сверстников. Тем не менее, прецедент создается, и на основании именно наших результатов будут планировать участие других генинов в боевых действиях? - Кроме вас, отправляют еще несколько команд, оценивать будут общий результат. - Для начала выберут сильнейших. Потом начнут посылать вообще всех. - До такого не дойдет, - уверенно провозгласил Кейтаро-сама. – Даже в худшие дни Водоворот бережно относился к своим детям. Вы просто не знаете, что вас ждёт. Нас ждёт. Я насиловала память, вспоминая пересказанный в перерывах между лекциями сюжет японского мультика, и точно могу сказать, что война будет долгой и кровавой. И, судя по возрасту Джирайи-сама и отсутствию у него учеников, не последней. Сенджу погибнут, Хатаке тоже, Умино, Узумаки… - Надеюсь, с нашим драгоценным союзником, кланом Сенджу, всё хорошо? - Мы верим, что рано или поздно великий клан оправится от постигших его бед, - после короткого молчания сказал юноша. Я кивнула. Понятно. – У вас есть ещё какие-нибудь вопросы ко мне, Кушина-сан? Судя по построению фраз, аудиенция подошла к концу, так что я отрицательно покачала головой. - В таком случае позвольте сказать, что я рад нашему знакомству. О вас ходит много противоречивых слухов, Кушина-сан, однако даже недоброжелатели отмечают ваши ум и талант в постижении самых разных путей шиноби. Что касается остального – примерно через месяц вы сможете делом доказать свою преданность клану и тем самым заставить умолкнуть наиболее громкие голоса. Я очень надеюсь на подобный исход, Кушина-химе. Постарайтесь оправдать мои ожидания. Мне оставалось только покорно склонить голову. Дома, посоветовавшись с Юмико-сама, мы пришли к выводу, что всё не так уж и плохо. Отправка на войну была предсказуема. Своим приглашением на чай Кейтаро-сама негласно сообщил наблюдателям, что я по-прежнему являюсь членом семьи, так что совсем уж гнилые миссии подсовывать не должны. Сложись разговор иначе, и результат был бы иным, но я произвела правильное впечатление – покорная, но не лебезящая, смотрящая на ситуацию в целом, а не ограниченная доступным мне участком. С точки зрения вышестоящих, мне действительно дан шанс. Осталось только выжить. Итак, у меня остается месяц. Вполне достаточно, чтобы успеть закончить все дела, если поторопиться. Начала с того, что порадовала своих. На следующий день после окончания тренировки сделала знак не уходить, и сообщила мужской части команды о грядущих переменах в жизни. Официально команду уведомят после оформления приказа, то есть примерно дней за десять до отправки, но решение уже принято, торг идет за персоналии. Кейтаро-сама подарил нам лишнее время на подготовку. Сенсей перекатил желваками на скулах, посвистел, глядя в небо, и дал затрещину пританцовывавшему Шу. - Ай! Да за что!? - За глупость. Видишь, у химе, - он ткнул в мою сторону пальцем, - личико нерадостное? Это потому, что она понимает, что нас ждёт. Хреново всё. Генинские команды уже лет двести на войну против других кланов не отправляли. Мы ж не Учиха, у нас чем позднее начнёшь, тем лучше. Я снова застрочила по доске: - Есть предложение, сенсей. Южная Армия изредка посылает подкрепления в Чай. - Бывает. Не особо часто, правда, это всё-таки не наш фронт. - Суна известна ядами. В Тумане тоже есть специалисты. Предлагаю пройти процедуру повышения устойчивости. - Что это такое? - Медицинская методика. Повышение иммунитета, плюс привыкание к малым дозам яда, плюс печать. - По времени сколько займет? За месяц управимся? - Первый этап – полтора месяца. Начнем сейчас, потом дорога, в бой нас не сразу кинут. Успеем. - А смысл-то есть? Ты ж сказала, это только первый этап. - Лучше, чем ничего. Сенсей подумал, затем кивнул. - Ладно, хуже не будет. Что надо делать? - У меня всё готово. Темп тренировок придётся снизить. - Значит, отдохнём перед походом. Договорившись с сенсеем, во сколько он сегодня подойдёт в госпиталь, я вместе с Шу отправилась к нему домой. Напарник с какого-то момента притих и впал в задумчивость, по-видимому, понял, что если мы – там, а сестра остаётся здесь, то с лечением возникают сложности. Однако молчал, только периодически на меня поглядывал. Надеялся, что я уже нашла выход. Непривычное доверие, немного пугает. Состояние чакросистемы Мичико-сан заметно улучшилось с начала терапии, хотя до окончательного исцеления ещё далеко. Процесс лечения деградации очага, если упростить объяснение до предела, представляет собой трансформацию чакры в йотон, интон и медицинскую. То есть последовательно изменил порцию чакры, загнал её в очаг (процесс сам по себе не простой и требующий определенного навыка), подержал немного, вывел из кейракукей наружу и повторяешь процедуру заново, только с другим видом. Постепенно центральный узел чакрасистемы под такой стимуляцией прочищается, принимает правильную форму и начинает работать так, как и задумано изначально. Для медика ничего сложного, просто муторно, тоскливо и трудоёмко. С йотоном у Мичико-сан, как у всех Узумаки, проблем не возникает. С интоном, то есть трансформацией духовной энергии, в целом, тоже – всё-таки бывшая шиноби и просто взрослый человек с большим жизненным опытом. Загвоздка в лечебной чакре. Этот вид трансформации требует очень хорошего контроля, который у нашего клана, мягко скажем, не на высоте, так ещё и Мичико-сан давно отошла от дел и тренировки подзапустила. Выход есть, конечно. Если нет своей чакры нужного типа, берется чужая, желательно родственная, что мы и проделывали. К сожалению, теперь я уезжаю, других знакомых ирьенинов у семьи нет, а собственные навыки у Мичико-сан пока что не на подходящем уровне. Что делает Узумаки, если видит проблему? Рисует печать. - Вы пока не научились трансформации чакры в лечебную, поэтому мы пойдём сложным путём, - застрочила я объяснения после обязательных приветствий, сидя за столиком с не менее обязательной чашкой чая. – Я сделаю десяток печатей и наполню их медицинской чакрой. Этого должно хватить на полгода. Когда печати закончатся, вы уже освоите нужный навык. - Простите, Кушина-сама, я должна была заниматься тщательнее, - низко поклонилась, извиняясь, женщина. - На вас трое маленьких детей и трое больших, - несколько двусмысленно выразилась я, намекая на мужа, ставшего недавно генином старшего сына и Шу. – Учитывая условия, прогресс очень неплох. Вам не за что извиняться. - Да, так оно и есть, - захихикала Мичико-сан. - Один раз в месяц будете проверяться в больнице у Акено-сама, главы хирургического отделения. Я договорюсь. - Да как-то, - смутилась она, - неловко. У него, наверное, и без моих болячек работы много. - Вы и есть его работа, Мичико-сан. Мысленно я сделала пометку позднее привести её за ручку к Акено-сенсею. Что за чёрт? Почему нормальные люди сидят дома до последнего, опасаясь «побеспокоить занятого человека», в то время как здоровые скучающие хамки вызывают врачей на дом, пользуясь своим привилегированным положением? Сенсей на днях ругался, что ему лично пришлось навещать одну такую. У неё, видите ли, руку веткой распороло, и она до больницы сама дойти не могла. Вечером, на семейных посиделках, слушала треп Мику. Сестренка среди нас троих являлась самой информированной, так как что у меня, что у Юмико-сама характер сложный, людей близко подпускать обе не любим. Настоящих подруг у Мику тоже немного, зато куда больше приятелей и просто знакомых, с которыми она не прочь поболтать. Ну а после всё услышанное и подсмотренное пересказывает нам. - Говорят, на последней церемонии распределения большинством наставников новых команд стали инвалиды, - поведала Мику последний слух. – У кого ноги нет, у кого глаза, или там с чакросистемой проблемы. - Не отвлекайся, - недовольно заметила нахмурившаяся мать. Да, для неё-то тема вряд ли приятная. - Я не отвлекаюсь, видишь! Так вот, интересно, кого нам назначат. Сейчас все хорошие бойцы на фронте, а идти к кому попало в ученики неохота. Параллельно с рассказом Мику отрабатывала контроль, вращая бумажный листик вокруг ладони. Юмико-сама бесилась, если видела дочь бездельничающей. - Кажется, у нас проблема. - Похоже на то, - согласилась со мной Юмико-сама. – Положим, с фуин я ей помогу. Ниндзюцу… Зависит от склонности, но, думаю, разберусь. Есть у меня парочка подходящих должников. А вот где сейчас найти хорошего учителя по тай, ума не приложу. Есть шиноби, использующие только тайдзюцу, но нет шиноби, не использующих тайдзюцу вообще. Без рукопашки в нашем ремесле не обойтись, и не важно, какая у тебя там основная специализация. В обычной ситуации генинам ставят стиль наставники, старшие родственники и, у кого есть возможности, признанные мастера, но сейчас эти пути закрыты. И что делать? - Я напишу заявление в бухгалтерию, чтобы боевые выплаты выдавали вам, - наконец, разродилась я мыслью. – Наймите мастера. - А сама как? Снаряжение быстро портится. - Подработаю в местном госпитале. Печати конохцам продам. Не сложно. Немного подумав, Юмико-сама пожала плечами и кивнула. В самом деле, какие еще могут быть варианты? Только нанять кого-нибудь за хорошие деньги. Вышедшие в отставку старики на острове есть, только они, заразы, предпочитают заниматься с уже взрослыми бойцами и детей берут неохотно. Такое отношение понятно – с их опытом ставить основу новичкам никакого желания нет. Придется умасливать. Как воюют шиноби? Вспышками. Сплошного фронта нет, под этим словом понимается вытянутая широкая территория, усеянная ловушками, секретами, укрепленными пунктами и вообще всем, что только сочтут нужным построить матерые клановые убийцы обеих сторон. Основное рубилово идёт именно здесь. Небольшие отряды, обычно не более десятка, пытаются подловить противника, перехитрить его, переиграть, заманить в засаду и уничтожить мгновенным ударом в спину. Особо удачливыми считаются те, кто сумел уничтожить сильного врага и сам не понес потерь, такими восхищаются и на таких стараются равняться. Целью войны шиноби является уничтожение живой силы противника. Выглядит это страшно. Тишина, птички чирикают, иногда даже крестьяне землю пашут… И вдруг в одно биение сердца местность превращается в ад. Иногда огненный, если кто-то владеет Катоном, по большей части – водяной, потому что в Тумане склонностью к этой стихии обладают едва ли не двое из трёх. Горе тому, кто окажется поблизости. Специально гражданских не убивают, смысла нет, да и никто не станет резать приносящую шерсть овцу. Однако и того, что прилетает случайно, хватает. Целых деревень в районе фронта не осталось, немногочисленные выжившие бежали, разнося панические слухи и семена эпидемий по близлежащим странам. Время от времени командование составляет очередной гениальный план, и готовится наступление. Наличные силы собираются в кулак, из метрополий запрашивается подкрепление, рисуются новые карты, разведываются маршруты. Собранная группировка горячим катком прорывает границу, разоряет пару-тройку второстепенных укреплений и подходит к основному лагерю. Там им выходит навстречу схожая армия (Туман) или они утыкаются в глубоко эшелонированную оборону, частые вылазки из-за которой понемногу обескровливают нападающих (Узумаки). В любом случае, взять основной лагерь не удается, остатки возвращаются на прежнее место дислокации, и война вновь приобретает позиционный характер. Не знаю, как в других местах, а в стране Лапши воюют именно так. Всё это нам поведал временный капитан отряда, Узумаки Масао-сан. На время путешествия он командовал сборной солянкой из пяти генинских команд, выбранных в качестве подкрепления для обескровленной после очередной бойни армии. Выглядел он потрепанно, а в оценках был куда более резок, чем принято на острове. - Войну мы проигрываем, - рубанул он с плеча в первый же вечер на корабле, общаясь с наставниками. – Против нас стоят три великих клана, не считая всякой мелочи. И что с того, что по отдельности средний Узумаки сильнее среднего Кагуя или Хосигаке? Нас валят числом. - Когда-нибудь Лист додавит Скалу и пришлет нам помощь. - Что-то они не торопятся, - мрачно хмыкнул Масао-сан. Естественно, с младшими никто откровениями не делился, однако голос тайи понижать не считал нужным, поэтому разговор разносился по всей палубе. Для некоторых генинов сказанное стало откровением, и они тихо шушукались между собой, убеждая друг друга и подбадривая. Шу, кстати, был среди них, но я велела ему помалкивать, а потом усадила контроль тренировать. За неделю корабль под флагами страны Волн достиг порта назначения, мы сошли на берег и по грунтовке направились в центральный лагерь. В плане географии страна Лапши представляет собой вытянутый полуостров, условно похожий на прямоугольник. Столица находится на востоке и сейчас захвачена Туманом, дайме со двором бежал и, по слухам, обитает на границе с Огнем. Формально мы, Водоворот, поддерживаем официальную власть, Кири якобы помог законному наследнику свергнуть узурпатора с трона, но громкие слова никого не обманывают. Идет война шиноби, остальное – фон. Крупных селений нам по дороге не попадалось, даже порт был маленьким. Лица встреченных людей выражали что угодно, только не радость – страх, уныние, обреченность, желание свалить подальше от двух десятков вооруженных людей. Крестьяне сходили на обочину и становились на колени, купцы останавливали телеги и поступали так же. Путь не занял много времени, до конечной точки мы добежали часа за четыре. Обычный шиноби способен развивать скорость до сорока километров в час, опытный, вроде Кенты-сенсея, может бежать примерно со скоростью шестьдесят километров в час. Правда, на полную выкладываются редко, обычно поддерживают удобный для всего отряда темп и не расходуют чакру попусту. Приняли нас настороженно. Поначалу в квартирмейстерской службе долго мурыжили, пытаясь понять, куда пристроить нежданно свалившееся пополнение. Потом внезапно быстро распределили в третий полк второй дивизии, чей командир согласился принять столь сомнительный подарок. - Шиноби-сан, у меня есть сомнения в навыках ваших подопечных, - честно признался он наставникам. – Однако я думаю, что те, кого остров пришлет позднее, будут ещё хуже. - Да уж наверное, - пробурчал стоявший рядом с ним помощник. - Суговара-сан проводит вас в казармы, - продолжал тем временем новый начальник, - а в семь вечера я хочу видеть вас на полигоне номер двенадцать. Покажете, на что способны. - Идите за мной, - махнул рукой Суговара-сан и пошел в сторону комплекса зданий на отшибе. Мы потянулись следом. К счастью, нас поселили в новеньком строении, причем у каждого была своя комната. К счастью – потому что живи рядом хотя бы один-единственный чунин, и неизбежно возникли бы сложности с субординацией. Они и так возникли, ведь в одном здании квартировали наставники чужих команд, причем двое в звании джонина, генины из правящей ветви, из младшей ветви и вассальных кланов. В бою всё просто, а вот вне службы не всякий джонин имел право заговорить со мной или Иссей-куном. Хорошо ещё, что пока мы плыли на корабле, между собой разобрались. Словом, капитан решил не добавлять себе головной боли и предоставил в наше распоряжение отдельный дом, благо, для шиноби с Дотоном и знанием печатей жильё построить – дело пары часов. До вечера мы успели встать на довольствие в полковой канцелярии, привести себя в относительно приемлемый вид, посетив баню, пообедать и даже подремать пару часов. За такую оперативность надо сказать спасибо сенсею, принявшему на себя основной удар бюрократов, и теневым клонам, осмотревшим свободную для посещения территорию лагеря. Крепости, правильнее сказать. Ну а к семи мы, новички, подтянулись на двенадцатый полигон, где закономерно встретили капитана, Суговару-сана, десяток проверяющих и целую толпу пришедших поглазеть шиноби. Похоже, с развлечениями здесь негусто. Вопреки ожиданиям, прогонять бездельников капитан – к слову, зовут его Абэ Райдо и он является главой одного из вассальных кланов, - не стал. Просто покосился недовольно и кивнул лейтенанту, приказывая начинать. - Узумаки Морио-сан, подойдите, пожалуйста, - раскрыл тот первую папку. Поединки проходили по одному сценарию. Сначала Суговара-сан тихо зачитывал характеристику генина, наставник команды добавлял пару слов о своём воспитаннике, и того вызывали на песок. Иногда капитан сначала задавал пару вопросов, один раз прервал поединок, что-то сказал экзаменатору и приказал продолжать. Разница между новичками и старожилами была слишком очевидна. Нашу команду проверяли третьей по списку, и из пяти прошедших поединков местные выиграли все, причем не особо напрягаясь. Сложности у них возникли только с моим дальним родственником Иссеем и смутно знакомым парнем из младшей ветви, с обоими возились долго, но всё-таки отпинали. Без серьезного членовредительства, разумеется. Наконец, к капитану вызвали Кенту-сенсея. - Узумаки Шу! Шу всегда любил ближний бой, поэтому после обязательной разминки посредством кунаев и прочей метательной мелочи покрылся каменной коркой и рванул к противнику. Тот в ответ пульнул огоньком, использовав технику пламени Феникса Мудреца, но продолжать не стал и тоже пошел на сближение. Огненные шарики бессильно растеклись по земляной броне, что Шу несомненный плюс и свидетельствует о качественном исполнении техники. В дальнейшем схватка проходила на короткой дистанции и, в целом, мой друг показал себя хорошо. Он сумел снести пару гибких барьеров, созданных печатями на одежде экзаменатора, и даже достал его кунаем, нанеся легкую рану. Учитывая, что проверяющий выглядел лет на пятьдесят, то есть личность явно опытная, результат очень неплох. - Узумаки Кушина! По рядам шиноби пробежала легкая заинтересованная рябь. Скандал с моим участием за прошедшие годы забылся, однако, услышав имя, его припомнили, и старались разглядеть. В противоположность предыдущему экзаменатору, мне достался парень лет восемнадцати-двадцати. Он чуть ли не пританцовывал на месте, глядя на мои неторопливые шаги, так ему не терпелось начать бой. Похож на Шу, тот так же себя ведет. - Не бойтесь, Кушина-сама, я буду нежен! – выкрикнул он. Ну, точно Шу. Наверняка действовать будет похожим образом. Остановившись, я вопросительно посмотрела на судью. Суговара-сан откашлялся и скомандовал: - Начали! В то же мгновение парень рванулся вперед, стремясь сократить дистанцию и войти в ближний бой. Вполне логично ведь предположить, что раз предыдущий член команды – рукопашник, то второй специализируется на поддержке, поэтому на короткой дистанции слаб. В принципе, рассудил он верно. Я тоже не хотела демонстрировать весь арсенал, тем более что схема против подобного рода противников многократно отработана. Метнуть два куная с печатями так, чтобы они воткнулись в землю по ходу движения противника. Между нами, на расстоянии примерно тридцати метров от меня, разворачивается широкая полоса барьера, слишком высокого, чтобы его можно было перепрыгнуть, и в то же время слабого, временного. Экзаменатор мгновенно уловил, что барьер тонкий и призван дать мне лишнее время на подготовку техники, он не стал задерживаться или искать обходные пути – просто на полном ходу врезал напитанным чакрой кулаком. Преграда пала. Парень чуть замешкался, восстанавливая равновесие. Еле заметно, буквально доли секунды. Мне - хватило. Арсенал мастеров Ветра довольно однообразен. Все техники делятся на две категории, внутри которых возможны разные вариации, но принципиальных отличий нет. Первая, атакующая, состоит из различного рода Порывов, Воздушных Ядер, Клинков ветра и тому подобных Воздушных Пуль. Вторая, более интересная, оперирует эффектом вращения и является универсальной. Можно напустить на врага полноценный ураган, а можно создать щит вокруг себя и отсидеться в относительной безопасности, готовя врагу пакость. Знакомый Кенты-сенсея, занимавшийся со мной Фуутоном, многому не научил. Дал основы и счел их договорённость выполненной. В результате я долгое время тренировала всего две техники – Дайтоппу и Вихревой Тайфун, причем второй уделяла намного меньше времени. Сенсей видел меня в качестве поддержки, а Дайтоппа и бьет далеко, и в исполнении проста, и сила наносимого удара легко регулируется количеством вливаемой чакры. Каждый день, иногда до истощения… В тот момент, когда кулак экзаменатора крушил барьер, я уже подняла руки и создала единственную печать. Возможно, он увидел формирующуюся технику, однако короткий миг потери равновесия не позволил ему вовремя отреагировать на угрозу. Хотя, скорее всего, он ничего не заметил до того самого момента, как спрессованный до каменной твердости воздух врезался ему в грудь. Хорошо попала. Он ведь ещё и вперед бежал, торопыга. Теперь лежит, отдыхает. К отброшенному назад телу быстро подскочили трое ирьенинов, проверили состояние пострадавшего и, закинув его на носилки, торопливо потащили вглубь лагеря. - Выйдет из госпиталя – отправлю улицы мести, - мрачно пообещал Суговара-сан. – Капитан? - Я видел достаточно, - будничным голосом ответил тот. - Давайте следующего. Остальные проверяющие ошибок не совершали, генинам по-глупому не подставлялись, и потому я осталась единственной из новичков, кому удалось победить своего противника. Повезло, что тут скажешь, к тому же расслабившиеся было аборигены после моего феерического выступления собрались и действовали четко. * - стихи Бусона