Мельволия. Глава Вторая

Иногда грань оказывается настолько тонкой и незаметной, что многие действительно не могут различить, где начинается одно и заканчивается другое. Славенскому колдуну Констансу было трудно в чем-то осуждать доктора Криос: не только из понимания, что на сторонний взгляд его и ее дело жизни мало чем различаются, но и оттого, что сам проходил по этой же грани очень много лет назад. Далеко не обо всех экспериментах и идеях приходилось теперь вспоминать с гордостью, но все же даже эти много лет назад Констанс уже был гораздо старше и опытнее девушки с Квадроса. Сколь бы гениальна она ни была, юности свойственно путать интеллект и мудрость. И вот… Тогда он осознал, что ступил совсем не в ту область, и вовремя свернул обратно, видя перед собой все бескрайнее поле с переплетением дорог, а доктор Криос смотрит и движется только вперед, оттого и путь представляется ей одним-единственным. Тем, в котором нельзя усомниться.        Пусть за жизнь Салладина уже не нужно было беспокоиться, а достаточно компетентный целитель мог нейтрализовать любые последствия «глубокой заморозки», но то, что произошло с колдуном из Команды Света уже заставляло деятельность доктора Криос и в преступности перейти за грань. Причиненный таким образом вред – уже не эксперименты над добровольцами, знающими, на что идут, и не кража сколь угодно дорогого оборудования. Покушение на жизнь… жизнь героя, конечно, сопряжена с постоянным риском, неизвестно, как кому-то удается вести ее параллельно административным обязанностям в школах – если фата Фарагонда в Алфее всего лишь одна из педагогического совета фаты Нормы, то Салладин уже много лет возглавляет Школу Героев лично… Сколько же это бестолковых метаний, куда только глаза глядят? Тут, наверное, Констанс был в большей степени солидарен именно с Инеей. Он видел все поле путей, но не пытался идти сразу по нескольким.        Немалого труда стоило убедить Фарагонду хоть немного отдохнуть и развеяться, спасибо Василике. Ни процессу восстановления одного своего друга, ни обработке информации второго от ее присутствия не было пользы, только изводила себя затянувшимся ожиданием и добавляла нервозности.        - Не знаю, имеет ли смысл вызывать сюда Мари и Оритела, – не отрываясь от слежение за несколькими экранами с бегущими вереницами цифр, схемами помещений и картами города и окрестностей, признался Эндрю, когда Василика увела фею и они остались в кабинете вдвоем. Констанс удивленно повернул голову – этот вечно отстраненный парень не выглядел любителем поболтать ни о чем, просто чтобы занять время или обозначить свое присутствие. В разработках андроидов несколько лет назад колдун принимал участие, оттого был абсолютно уверен в том, что всего лишнего они были лишены. Быть может, жизнь среди людей вынуждала адаптироваться и перенимать… всякое?        «Одна и причин, по которым только при существовании оптимального общества имеют смысл эксперименты с оптимальными людьми»        - Сейчас ни от воина, ни еще от одной феи никакого толку не будет, но, когда я завершу поиски, любая поддержка будет не лишней. Однако, они же представляют Домино в визите на Солярию. Что бы Орител об этом ни думал, а он будущий король и чересчур бестактно будет срываться оттуда под предлогом очередного приключения. Хотя он, наверное, только порадовался бы такой возможности.        - На Солярию? – переспросил Констанс и усмехнулся краешком жестких губ. – Насколько я помню королевича Радомира, ничего особенно важного они все равно не пропустят. А сорванных смотрин с последующим скандалом он еще достаточно в своей жизни успеет организовать!        - Принца Радиуса.        - Да, я так и сказал… или нет? – развернув жесткое кресло, профессор Амброзий откинулся на спинку.        - Вы знакомы с принцем Радиусом? – немного удивленно уточнил Эндрю. Конечно, солярийский наследник был персоной весьма видной и вечно окруженной шумихой, но, вероятно, не выглядел маг-ученый из отдаленной Славении, да еще предпочитающий отстраненный образ жизни, человеком, который мог быть в курсе подобных слухов.        - Разумеется. Он же несколько лет прожил в моем королевстве. Так получилось… Радомир освободил меня, случайно, правда, когда сестрички Яги сумели заманить меня в ловушку и на время захватить власть в Славении. Зачем это им было нужно, я так и не понял, но, похоже, Мару привлекал сам факт такой возможности. Тогда королевич был ее возлюбленным… собственно, он случайно нашел и разомкнул охранные чары Соляного склепа, где мне пришлось провести тот год. Ведьмы убрались партизанить в свои леса, но тогда Мара его за это простила, а когда Радомиру ума хватило связаться с средней сестричкой за спиной у старшей, я в благодарность помог ему бежать из Славении и переправил обратно в королевство родителей.        - Да, я слышал эту историю. Но понятия не имел, что тем… возлюбленным ведьмы Мары был принц Радиус.        - Если человек и после такого так и не взялся за ум, то вряд ли что-то вообще способно его заставить. Впрочем, трудно обвинять королевича в том, что он с самого детства воспитывался в условиях излишеств и потакания капризам – сколь бы добрым и великодушным ни был этот мальчик, а я и сам обязан этим его качествам, но не стать легкомысленным в подобных условиях у него просто не было шансов.        Двери в кабинет бесшумно разъехались, впуская вернувшуюся Василику.        - Ну вот, опять Вы в своем любимом репертуаре! – похоже, услышав окончание разговора, возмущенно воскликнула девушка. – Разве можно до такой степени не верить, что человек сам, по собственной воле, а не из внешних ограничений, способен меняться к лучшему, если сам того захочет? Может быть, королевич просто еще не встретил ту девушку, что стала бы для него единственно особенной!        Констанс едва заметно усмехнулся.        - Может быть, ты сама хочешь с ним познакомится, золотко? Не сказал бы, что это хорошая идея, но если…        Густо покраснев, Василика дернула головой – пышная каштановая коса хлестнула за ее спиной не хуже плети.        - Ничего подобного я не говорила! А… а такой сухарь, как Вы, даже сам кого-то встретив, ни за что в это не поверит!        Колдун только плечами пожал. Нельзя сказать, что в далекой молодости ему не случалось переживать увлечения, но даже еще и не начав изучать лекарские премудрости, он уже не придавал им того значения, в которое так хотела верить царевна. И откуда у девушки, которую сплавили в невесты к слабоумному дурно воспитанному подростку, вообще взялись такие идеалистические представления?        Констанс был сыном славенской кикиморы и колдуна, оставшегося неизвестным истории – да и не особенно этой истории интересным, как и самому Констансу. Все, что он помнил о своем детстве – была постоянная нужда, ненавистная, но, тем не менее, сыгравшая его роль в умении отличать истинные потребности от ложных. Посмотреть на человеческое общество довелось только лет в восемь или десять – точного времени своего рождения мальчишка не знал, а определить по его внешности оказалось затруднительно – и посмотреть довелось не с лучшей его, общества, стороны: Когда мальчишка нашел припрятанный шайкой местных разбойников клад. Ценности золота в лесной жизни, конечно, не познать, но странные красивые вещицы притягивали уже тогда, еще по непонятным причинам, словно околдовывая. А он, в свою очередь, оказался способен околдовывать и притягивать их – именно этот талант заинтересовал разбойников настолько, что, вместо того, чтобы прикончить непонятно откуда взявшегося мальчишку, решили обучить его использовать свои способности для воровства. С подобными «опекунами и учителями» кому угодно была уготована не самая веселая жизнь, но все же теперь в ней было больше, чем в проведенном в лесу детстве. Добычей с мальчишкой, конечно, никто не делился, а если ему и удавалось чем-нибудь разжиться, чаще всего, вскоре это отбирали, однако одно уже присутствие поблизости золота становилось катализатором для его магических способностей. Вскоре это помогло проявить и лекарский талант, ставший большой удачей: ведь когда после облавы в одном из мелких княжеств всех его «опекунов» все-таки отправили на виселицу (от перспективы составить им компанию спасло только собственное малолетство), то мальчиком заинтересовался сельский знахарь. Тогда-то Констанс получил свое нынешнее имя (в самый раз для такого упрямца, как шутил новый учитель), смог овладеть азами лекарского мастерства, обнаружив к этому такой талант, что вскоре участь помощника знахаря – такая поначалу заманчивая своей мирностью, безопасностью и крышей над головой – чем дальше, тем меньше его устраивала. Вскоре Констанс пожелал познать и изучить гораздо больше, чем деревенский травник мог бы ему дать. Другие знахари в большинстве были ненамного лучше, а «сестрички» Яги, бабки или прабабки нынешних, не брались учить магии мужчин – может, какая-нибудь из них и сделала бы исключение в обмен на службу, обладай юноша более приятной внешностью, но Констансу рассчитывать на подобное точно не приходилось. Путешествия по разным княжествам и по крупицам собирая полезные знания то здесь, то там, только несколько лет спустя он узнал о существовании других миров, в частности, о Линфее. Согласно славенским слухам, в этом царстве гигантского леса находился источник с молодильной водой, способной исцелить многие болезни и развеять проклятья, оттого жители Линфеи могли жить веками. Скорее всего, это было таким же художественным преувеличением народного творчества, что и разговоры о том, будто королевский род Домино на самом деле – Огнизмиевы дети, поскольку каждое поколение Змий Горящий наведывается к королевам, так что все наследники – в действительности его порождения, оттого и не ослабевает ни семейное волшебство, ни связь с родным миром (более сдержанные сказки предпочитали версию, что только самая первая королева Домино было Огнизмиевой дочерью, после чего он навсегда сгинул). Здраво полагая, что сказки и Линфею изменили в угоду силе впечатлений, Констанс все равно мечтал узнать, что же за правда стоит в истоке всего вымысла.        Странствующий колдун-лекарь к тому времени уже был известен и достаточно востребован, слухи между княжествами разлетались быстро, и вскоре к нему обращались за помощью люди, способные достаточно щедро эту помощь оплачивать. Уже тогда Констанс понимал, что большая часть проблем со здоровьем, особенно у пациентов побогаче, заключается в их переполненном излишествами образе жизни – но убедить людей предупреждать болезни вместо того, чтобы сулить что угодно за их излечение, так и не смог. Что ж, для его деятельности это было только выгодно – сам колдун все так же довольствовался лишь самым необходимым и, даже учитывая потребность в золоте в качестве катализатора, быстро стал получать за свои умения куда больше, чем мог бы истратить за года жизни! Однажды это смогло ему позволить осуществить мечту и даже из закрытого окраинного мира Славении выбраться на загадочную Линфею.        Омолаживающий источник, позволяющий откатить время вспять, в лесном королевстве действительно был – там его называли Слезами Черной Ивы. Правда, действие «слез» было весьма недолгим и омолаживаться с его помощью никому не удалось бы по-настоящему, но вот лекарством «живая вода» действительно была редким и ценным. Многие маги природы действительно были сильными лекарями или даже Целителями, а примесь эльфийской крови при смешении с коренными обитателями мира позволяло им жить и оставаться молодыми несколько дольше, чем обитателям других миров и королевств, хотя разговоры о действительно небывало-долгой жизни оказались правдой лишь в отношении друидов, закрытой касты мудрецов и аскетов. Немало усилий потребовалось, чтобы получить возможность обучаться у них – и немало лет ушло на постижение мудрости (торопиться в лесном королевстве вообще не было принято), однако не без тщеславия Констанс обнаружил, что до отдельных секретов их мастерства и долголетия он и раньше дошел самостоятельно.        К его сожалению, друиды хранили и передавали древние, проверенные знания, чураясь прогресса и экспериментов, так что его стремление не только постигать, но и самостоятельно двигаться дальше, не были приняты в их общине. Не одобряли друиды и стремления выносить эти знания и взгляды за порог своих хижин, делясь лишь с теми, кто просил у них совета – обособляться от общества им казалось куда лучшим, чем пытаться применить знания и мудрость для этого общества оптимизации. Поэтому, какое бы потрясающее впечатление ни произвела на Констанса Линфея, остаться там одним из отшельников он не пожелал, а через много лет, научившись всему, чему только мог, предпочел вернуться на родную Славению. Там уже успело смениться поколение, но лекаря помнили, еще и приукрасив его знания и умения в народной молве – ну что ж, по сравнению с тем, на что он был способен теперь, прежние способности талантливого знахаря действительно были малозначительной мелочью. Люди все так же безответственно относились к своему здоровью и все так же готовы были потом сулить золотые горы тому, кто избавил бы их от естественных последствий. Горы – не горы, а у многих и впрямь находилось, чем заплатить – от одного князька Констанс даже получил собственные земли, хоть и на глухом отшибе за пользующимся дурной славой лесом, а полученного от других пациентов с учетом скромности потребностей и привитой друидами неторопливой основательности хватило на то, чтобы постепенно возвести там замок, где можно было бы хранить золотые запасы. Год шел за годом, земли расширялись, Целитель мог уже позволить себе личную дружину, а в колдовстве успел постичь многие аспекты, не связанные ни с целительством, ни с управлением золотом. Сам он с годами практически не менялся, заработав в народе прозвище Амбросий – «бессмертный». Чем дальше, тем настойчивее становились мысли о том, что разумнее было бы не бороться с последствиями, отрубая бесконечные побеги от одного и того же корня, а просто приучить людей к здоровому и безопасному образу жизни, моментально решив две трети всех их проблем. Но убеждениям внимать люди не желали, да и не был Констанс в этом силен, зато полученные богатство и влияние теперь могли сыграть на его стороне.        Так колдун пришел к выводу о необходимости захватить власть над всеми княжествами Славении и в обычной своей манере – неторопливо и основательно – начал реализацию своего плана. Понять его намерения и спохватиться славенцы успели далеко не сразу, а после – просто нечего уже было противопоставить. Позванная кем-то Команда Света предпочла разобраться в ситуации и счесть «злобного тирана» куда более адекватным и безопасным правителем, нежели оказавшиеся в его подчинении законные князья, а единственными, кто хоть ненадолго сумел его свергнуть, оказались три ведьмы – чьему правлению народ радовался ничуть не больше, если не меньше. Около года Констансу тогда пришлось провести заключенным в соляных пещерах под собственным замком, прежде чем возлюбленный Мары Яги королевич Радомир случайно освободил его.        Даже интересно, верила ли старшая ведьма, подобно Василике, в какую-то там исключительность чувств. Наверное, раз сумела простить королевича, по вине которого в одночасье лишилась желанной власти. Да только недолго это что-то в их жизни значило…        - Разве ты не собиралась прогуляться вместе с Фарагондой? – решил уклониться от темы мужчина. Василика, недовольно скрестившая на груди руки и по-детски надувшая губки, с прежним раздражением мотнула головой.        - Фата решила, что и без меня не заблудится.        Одно здание-небоскреб в городах Зенита могло по населенности оказаться крупнее, чем несколько славенских деревень или даже средний городок. Особенно это касалось корпоративных зданий, вполне способных называться «городами в городах»: каждый центр включал не только жилые этажи для сотрудников с их семьями и гостиницы для приезжающих ученых других миров, но и разнообразные магазины, кинотеатры, спортивные комплексы, библиотеки общего доступа, оранжереи и искусственные сады, школы для детей сотрудников, не говоря уж о колледжах и университетах для абитуриентов из других миров… некоторые из здешних работников могли всю жизнь прожить, не покидая колоссального здания-города. Самого Констанса все это интересовало мало, но с тех пор, как колдун привез впервые на Зенит ученицу, пришлось познакомиться с достопримечательностями вместе с любопытной девушкой. Что ж, оставалось надеяться, что фата Фарагонда не преувеличивала свои возможности сориентироваться в незнакомой обстановке. Хотя, если и нет, роботы-служащие вполне сыграют роль навигатора.        - Ты сама тоже можешь пока отдохнуть, вовсе не стоило сразу возвращаться.        - Одной скучно! – недовольно ответила девушка и, развернувшись с очередным хлестом косы по плечам, направилась в смежный кабинет.        Пусть в родном мире Василика и видела не больше городской ярмарки, но впечатления от здешних развлечений быстро притупились, да и обитатели Зенита были не слишком понятны славенке по поведению и манере общения. Что и говорить, колдун старше ее прадедушки – явно не та компания, что пристала бы сколь угодно умненькой и талантливой, но все-таки молодой девушке. У Констанса даже мелькнула мысль, не вызовет ли общение с Фарагондой у Василики интерес к Великим Школам Магикса – она ведь как раз приблизилась к возрасту, в котором туда принимают абитуриенток, а сам колдун из-за различного характера их магии мог обучить девушку только основам – но, похоже, фата была не в том настроении сейчас, чтобы делиться школьными байками, да и вообще поддерживать разговоры.        - Пойду, проверю, как там наш пленник! – уведомила Василика, прежде чем двери за ней успели сомкнуться.        Эндрю ненадолго оторвался от экранов, проводив девушку взглядом. Потом так же – пристально без особого выражения – посмотрел на самого Констанса.        - Я стараюсь, как могу! – отчего-то почувствовав укол вины, пояснил тот. – Она в жизни своей почти не видела человеческого обращения, но я определенно не тот человек, что мог бы такое компенсировать. Поди разберись, что на уме у девочек ее возраста! Какое-то время в кабинете царила тишина. Что ж, и колдун, и техник Команды Света и без того оба уже превысили свою обычную норму разговорчивости. Однако долго это не продлилось.        - Ничего не понимаю! – заметил Андреа вслух, вряд ли просто в качестве невольного восклицания. – Отсек изоляторов отключился от общей системы, я запросил аварийную службу, но камеры не…        - Изоляторов?! – моментально оказавшись на ногах, переспросил Констанс. Проклятье, ну почему Василике именно сейчас пришло в голову навестить пациента-пленника? Потому что она разозлилась на… знать бы еще, на что именно!        - Возможно, это обычный сбой, служба охраны уже направилась на этот уровень, но я связался с Фарагондой на всякий случай, – продолжая почти неподвижно следить за множеством экранов глазами, пояснил Эндрю. – Через пару секунд будет восстановлена…        Несколько из экранов мигнули, меняя бегущие ряды символов на изображения с разного ракурса. Серебристое помещение изолятора, вскрытая прозрачная снаружи дверь-стена одной из камер, из которой стелющимися клубами тумана полз осязаемый даже на изображении холод и… и невозмутимый человек с иссиня-серой кожей, глядя прямо в камеру, цепко удерживающий невысокую чуть полноватую девушку с длинной каштановой косой.        - Я знаю, система наблюдения и микрофоны уже снова работают, – произнес «замороженный». Хотелось бы добавить «словно почувствовав взгляды», но на самом деле, конечно, просто зная, что восстановившаяся система кому-то да передает информацию. – все, что мне нужно – покинуть здание, так что уберите из коридоров службу охраны, если не хотите, чтобы эта девочка пострадала. Да, на случай, если кому-то придет в голову использовать усыпляющий или парализующий газ – ваши медики уже в курсе, мои жизненные системы выдержат несколько минут задержки дыхания. Должен, однако, предупредить, чтобы вы даже не пытались повышать температуру – это мне, разумеется, навредит, но времени навредить заложнице до серьезных последствий будет достаточно.        Куда он собирается бежать, пусть даже выбравшись из здания, посреди огромного города, кишмя кишащего машинами и записывающими устройствами?! А если он и наружу решит потащить Василику с собой?        - Делайте, как он говорит! – шарахнув кулаком по панели, рявкнул Констанс, словно забыв, что он на Зените, а не в собственном королевстве, и охранная служба корпоративного здания подчиняться ему вовсе не обязана. – Эндрю, идем! Встретимся с фатой Фарагондой там.        - Но я пытаюсь отслеживать информацию со спутников. Как будто ничего…        - Идем! – в том, что Андреас может откуда угодно моментально запросить нужную информацию, колдун даже не сомневался.        Издалека или вблизи – а все, что оставалось делать – это смотреть, как вырвавшийся из изолятора пленник-пациент волочет по освобожденному коридору Василику, направляясь к одному из выходов уровня. Но куда? Мостов между громадными строениями с этого выхода не водилось, лифтов на нижние этажи тоже, получается…        - Сканеры не распознают какой-то транспорт, который должен его встретить! – объяснил Эндрю. – Похоже, кто-то весьма успешно позаботился о том, чтобы мы не могли отследить его при помощи спутников.        - Да пусть убирается куда угодно! Подумайте сначала о том, как обезопасить мою ученицу, а уже потом сочиняйте, как отследить их логово, сколько угодно!        - Не нужно так нервничать. Девушке ничего не угрожает – он прекрасно знает о том, что, сделав что-то с заложником, окажется беспомощным перед службой охраны.        Охраны! Да если Василике будет причинен хоть малейший вред – Констанс все навыки целителя потратить на то, чтобы заставить отморозка вспомнить, что такое боль и страх, атрофировались у него эти чувства или нет!        На посадочной площадке уровня, которую Констанс, Андреас и запоздавшая Фарагонда могли неплохо просматривать через прозрачную изнутри стену, действительно обнаружился небольшой городской катер, не отразившийся ни на одном из экранов. Обычно слабовозмутимый Эндрю даже прищелкнул языком со смесью недоумения и восхищения.        - А ведь мне так и не удалось обнаружить вирус! – воскликнул он. – Фара, ты же не собираешься лететь за кораблем на собственных крыльях? Такое разве что феям ветров под силу.        - Не нужно. Мы получим сигнал в нужный момент.        - Ты же не рассчитываешь, что они потащат девочку с собой? – теперь взволнованность звучала уже и в голосе Эндрю.        - У нее нет никаких возможностей помочь нам! – отрезал Констанс. – Все, чему я научили Василику из магии – это ее лекарские способности. Все остальное – сырая, проявляющаяся спонтанно магия.        «И она уже применила бы ее, если бы могла контролировать!»        Как и…        На взлетной площадке женщина с короткими светлыми волосами, одетая в серебристую лабораторную робу, сухо махнула приближающемуся «замороженному» рукой. Неужели сама Инея рискнула лично явиться за кем-то из своих «кукол»? В кражах оборудования она предпочитала не участвовать.        … и…        «Как и тогда!»        Констанс щелкнул пальцами. Лабораторный халат на Василике вспыхнул призрачно-зелеными лепестками пламени, заставив беглеца рефлекторно – все же опасность огня отчасти нарушала его хладнокровие – отшатнуться, а саму девушку истошно завизжать и… с негромким хлопком исчезнуть. Ввысь наискосок в панике заметалась, хлопая крыльями, серая кукушка.        - Василика! – оттолкнув Эндрю и Фарагонду, Констанс выбежал на посадочную площадку. Катер с Инеей и ее освобожденным поручным успел сорваться и нырнуть в суматошные потоки летающего транспорта.        … Как два года назад, когда слабоумный женишок швырнул в огонь одежду Василики, а перепуганная девочка выскользнула из медвежьих объятий, обернувшись птицей и в панике бросившись прочь, чтобы превратиться обратно на глазах у гостящего при княжеском дворе колдуна.        К счастью, испуг оказался не настолько сильным, чтобы птица не узнала его и не метнулась навстречу, стоило Констансу выйти на открытое пространство.        - Прости. Так было нужно… я знал, у тебя непременно получится!        … Василика, еще не в силах справиться с испугом, прижалась к Констансу, крепко его обняв. Колдун растерянно замер.        - Ну… успокойся, все уже позади! – неумело попытался утешить мелко подрагивающую девушку он, проводя иссохшей ладонью по каштановым волосам уткнувшейся ему в грудь макушки. – Мы никогда не позволили бы сделать тебе что-то плохое! Я никогда не подверг бы тебя опасности!        - Вы… действительно беспокоились обо мне? – едва слышно пробормотала Василика. – Приятно было хотя бы так увидеть, что Вы мною дорожите…        - Разумеется. Разве я не говорил уже много раз, твои таланты и способности…        Княжеская дочка напряженно замерла, а через секунду оцепенения резко отстранилась, стряхивая его руки.        - Какой же Вы все-таки! – ударив Констанса по костлявой груди ладонью, прошипела она. – Можно подумать, это все, ради чего мной можно дорожить?!        - Но…        Но Василика уже развернулась к нему спиной и, сдерживая всхлипывания, убежала. Фарагонда смерила колдуна укоризненным взглядом, словно собираясь сказать ему что-то, но так и промолчав в последний момент.        - А ты, может быть, объяснишь, как нам теперь искать этот корабль-призрак?