Violas

      "Такой жалкий", — думает Чанёль, рассматривая застывшего на месте Бэкхёна, который смотрит на него снизу вверх немигающими глазами. Они переполнены страхом и отчаянием. Чан ждет, когда он начнет убегать, спасать свою жалкую шкуру, делать хоть что-нибудь. Но Бён все также стоит напротив него, бледный и до тошноты жалкий. Тишина вокруг только накаляет атмосферу, и Чанёль нервно сжимает и разжимает кулаки. Злость пронизывает каждую клеточку его кожи, заставляя кровь яростно бурлить в жилах. Пак резко замахивается и бьет Бэкхёна в скулу, тот падает на пол и ударяется головой о стену. В глазах у парня темнеет на секунду, а потом невыносимая боль начинает давить на затылок. Бён скручивается калачиком на полу, хватается за голову, в ушах противно звенит. Чанёль хватает его за грудки и резко встряхивает. — Пытался сбежать от меня? — громко произносит парень и бьет Бёна ногой в ребра.       Тот скручивается сильнее и открывает рот, глотая воздух. Кажется, он становится еще более бледным. Бэкхён похож на рыбу, выброшенную на берег. Жалкий, до ужаса жалкий... Пак поднимает его и, сжимая волосы на его затылке, тащит в туалет. Чанёль опять толкает его, заставляя упасть теперь на холодный кафель. Он бьет его ногами в живот, а потом затаскивает в узкую кабинку, закрывает дверь, к которой прижимает вялого и побитого Бэкхёна. Он еле открывает глаза и стонет от боли. Голос Чанёля почти не долетает до него, а сам Пак расплывается и раздваивается. Бён не понимает, что с ним происходит, что происходит вокруг, и от этого ему становится еще страшнее. Он пытается спросить у Чанёля, что происходит, но изо рта вырываются только тихие стоны.       Чан влепляет ему пощечину, пытаясь хоть немного привести в чувства, но Бэкхён только стонет, сильнее жмурясь. Ну и плевать! Парень разворачивает Бёна, прижимая грудью к двери. Он стонет опять, по его щекам катятся слезы, и он мысленно умоляет Чанёля остановиться. Но это только мысленно, ведь он и слова не может сказать на самом деле...       Пак стягивает с него узкие джинсы до колен, а следом и боксеры. Ему становится противно, когда он видит бледную кожу, покрытую ссадинами и синяками, но его тело реагирует совсем по другому: внизу живота начинает крутить и давить на пах. В подсознание он хочет подарить ему хоть немного ласки, но обида всегда берет над ним вверх. Он быстро снимает с себя нижнюю одежду, надавливает Бёну на поясницу, заставляя немного прогнуться. Чанёль смотрит на свои наручные часы и решает, что будет мучать его только десять минут. Он как обычно плюет Бэкхёну на анус и размазывает слюну рукой быстро и неаккуратно. Бён стонет. Он уже не знает от чего: то ли от боли, то ли от близости с Паком, который резко входит в него и также резко начинает двигаться. Бэкхён хватается за верхушку двери кабинки, чтобы хоть немного держать равновесие, а Пак Чанёль сильно сжимает его талию, двигаясь рвано. Бён Бэкхён впервые позволяет себе так громко и несдержанно стонать. Тесная и неудобная кабинка наполняется жарким, мускусным воздухом, от которого Бэкхён задыхается сильнее. Все так противно и грязно, прямо как он...       Чанёль входит резко, заставляя Бэкхёна задрожать всем телом, и кончает. Кажется, он немного хрипло и совсем тихо стонет, а потом быстро выходит из него, моет руки, поправляет свою одежду и выбегает из туалета. Бён сидит на грязном, холодном кафеле, глотая большие соленые слезы. Потом его долго рвет, и он еле-еле может привести себя в порядок. Выходит он из туалета только тогда, когда коридоры уже во всю наполнились веселыми и шумными студентами. Бён Бэкхён движется немного пошатываясь, все расплывается и голова болит нещадно. Никто не обращает на него внимания. Из-за Чанёля он стал тихим, скрытным и неразговорчивым, поэтому друзей у него уже давно не было. Он был сам по себе...       Бён медленно спускается по лестнице. Во всем теле чувствуется усталость, и звон в ушах нарастает с каждой секундой. На последней ступеньке он останавливается, замечая в начале коридора фигуру Кёнсу. Она расплывается в каком-то тумане, но быстро движется к нему. Бэкхён слышит, как эхом в его голове разносится голос парня, который обеспокоенно произносит его имя. До приближается к нему, а Бёну становится все хуже... В глазах темнеет, и он резко падает на пол.       Когда Бэкхён очнулся, то лежал в больничной палате. Он знает ее как свои пять пальцев. Бён лежал здесь после первого инцидента с Чанёлем и еще несколько раз также из-за него. Шестьдесят вторая палата на четвертом этаже в отделении травматологии во втором корпусе больнице, которая находится недалеко от его дома... Большая одноместная палата... Как всегда за это нужно поблагодарить Кёнсу и его отца, который является заведующим этого отделения. Жалюзи плотно закрыты, и в палате царит полумрак, голова и ребра у Бёна все еще болят, поэтому он не может нормально двигаться. Парень лежит, уставившись в потолок, еще несколько минут, пока в палату не входит невысокий седовласый врач с приятной улыбкой, за ним идет Кёнсу. Он выглядит обеспокоенным, но как только замечает, что Бён не спит, то сразу жмурит брови и пытается превратиться в сурового парня. Врач садится на стул рядом с кроватью, а До остается за его спиной, внимательно наблюдает за парнем. — Как ты себя чувствуешь, Бэкхён? — с улыбкой спрашивает врач, что-то помечая на бумажке, прикрепленной к планшету. — Голова болит? Ребра?       Бён Бэкхён тянет с ответом, неуверенно смотрит на До Кёнсу, а потом натягивает улыбку: — Немного больно, но все хорошо.       Он говорит тихо из-за ужасной усталости. — Хорошо, — растягивает слово врач и что-то записывает на листе. — Может, ты мне расскажешь, что с тобой случилось, а то мой сын молчит?       Он поворачивает голову в сторону Кёнсу и хмурится. До смущенно улыбается и натягивает рукава ветровки. Бён улыбается, понимая, что его друг снова помог и подыграл. — Я просто упал с лестницы, мистер До, не понимаю, почему он не сказал вам, — хрипит Бэкхён. — Надеюсь, что это так.       Мистер До недоверчиво смотрит на Бёна, а потом опять что-то записывает. Отец Кёнсу сидит в палате еще несколько минут, задавая привычные для Бэкхёна вопросы. — У тебя сотрясение мозга — не очень серьезное — а так же ушиб ребер. Сегодня побудешь в больнице, а завтра тебя выпишут, и дома ты должен побыть две недельки, — говорит мистер До, вставая с места, а потом поворачивается к Кёнсу: — Зайди ко мне потом, я тебе все расскажу.       Он выходит, оставляя До Кёнсу и Бэкхёна наедине. В палате сразу нависает гнетущая тишина. Она давит на плечи Бёна всем своим невероятным весом, и через несколько минут он сам ее нарушает. Парень издает слабый смешок и пытается не смотреть на хмурого До. Он опять говорит, что с ним все в порядке, что ничего страшного не произошло, и как всегда добавляет, что он сам во всем виноват. Кёнсу срывается: — Почему ты так говоришь?! Знаешь, как это раздражает?! Почему ты не можешь дать ему отпор?! Ты такой жалкий, Бэкхён...       До Кёнсу выбегает из палаты, а его последние слова больно впиваются в сердце Бэкхёна и разъедают его изнутри. По его щекам стекают крупные слезы, и он понимает, что эти слова — настоящая правда, на которую Бён Бэкхён не имеет права обижаться.