***
С того времени проходит месяц, и мысли Луи уже не так горьки каждый раз, когда кто-то упоминает его проигрыш, Мэттью МакКонахи и других номинантов. Он ни разу не появляется на публике в течение всего самопровозглашенного перерыва, но его отсутствие не мешает людям обсуждать, когда же он появится вновь. И тот, кто делает это больше всех — его агент, Лиам. И ничто не намекает так ясно, что он должен вернуться к работе, как море сценариев, которые отправляет ему по электронной почте Лиам. Он успевает посмотреть только половину из них, но Лиам все равно звонит каждые полчаса, чтобы узнать, что он думает. — Ты прочитал то, о чем я тебе рассказывал? — Эй, Ли, не хочешь ли ты сам мне прочитать все это, потому что я, похоже, слишком медлителен для тебя. — Нет… Я уже прочитал их. — Тогда позволь мне читать так, как хочется мне, — бросается на него Луи. Как он должен выбрать свою следующую большую роль, если он не может вчитываться в каждую букву? Лиам вздыхает и пропускает раздражительное высказывание в свой адрес. — Ты уже посмотрел тот, про пилота? — Нет, я пока читаю про адвоката подпольного наркобарона… Мне нравится. Луи уже снимался в фильмах про наркотики, но это все равно здорово. — Забудь про адвоката и прочти тот, что я сказал. Луи с издевкой произносит в трубку: — Тогда какой смысл присылать мне все это, если ты уже решил все за меня? — Я хочу, чтобы ты выбрал то, что тебе нравится, но ты просто обязан увидеть его. Срочно прочитай. И перезвони, когда закончишь. Луи смотрит вниз на свой телефон, когда Лиам вешает трубку, и задается вопросом, когда тот вдруг стал его боссом. И он понятия не имеет, какого черта тот получил вдруг столько власти. Сценарий про адвоката наркобарона приходится отложить и взять тот, что Лиам умоляет его прочесть. Луи видит вложение, которое прислал ему Лиам, и он обращает на него внимание, потому что жирными заглавными буквами в теме написано: «Прочитай его первым!». Луи тратит несколько часов на чтение сценария фильма о пилоте, который мучается от чувства вины из-за того, что выживает после крушения самолета, что приводит к гибели всех пассажиров, кроме одного, который после полученных травм впадает в кому. Через год в день аварии, когда пилот принимает решение начать жить заново, оставшийся в живых человек просыпается. Эта история о двух людях, сражающихся и принимающих призраков прошлого, нашедших покой друг в друге. В конце Луи даже плачет. — Почему ты заставляешь меня это читать? — сопит Луи в трубку. Он никогда не плачет, ладно, разве что перед камерами, но это совсем другое дело. Это уже настоящие слёзы. — Кто, черт возьми, это написал? — Здорово, правда?! А я тебе говорил! Она новый писатель, но была представлена на разных кинофестивалях в этом году и получила много признания. Что думаешь? Луи не может отрицать, что сценарий хорош. Лиам, должно быть, думает, что он растопит лед внутри него, заставит мертвое сердце вновь что-то чувствовать, когда он прочитает его. Это большая история, но не та, за которую бы взялся Луи. — Мне понравилось. Я, может быть, подумаю над этим. — Луи, это он. К черту другие сценарии! Он идеально подходит для тебя. Только он один. Луи щурится над безымянной работой перед ним. — Серьезно? — он хмурится. — С чего ты это взял? Луи играл наркомана и точно копировал их поведение. Однажды он набрал вес для роли (и это не явилось предлогом для того, чтобы съесть все сладости и углеводы, о которых он так мечтал) и даже похудел несколько раз, когда играл человека с неизлечимой болезнью. Но в сценарии про пилота нет ничего особенного. Не нужно как-то готовиться к нему. — Если Академия не дала мне награду за роль наркомана, то она не даст мне ее и за сидение в кабине самолета. — Нет, Луи! Эта история без уловок, без необычных персонажей. Это подлинная история, и такие вещи не показывали уже многие годы. Луи вспоминает, как был впервые номинирован в семнадцать лет. И ему пророчили награду еще тогда. Луи прокручивает сценарий еще раз, и только тогда он его понимает. Он смотрит на экран и чувствует себя взрослым и мудрым человеком. — Ладно. Допустим, я заинтересован в этой роли… Кто еще пробуется на нее? — Бен Аффлек, Джуд Лоу, Хью Джекман… И Мэттью МакКонахи. У Луи кровь застывает в жилах. — Я берусь за нее. — Я так и знал, что ты передумаешь, — смеется Лиам. — И что же заставило тебя это сделать? Твоя ненависть к Мэттью? — Я его не ненавижу, — в сотый раз повторяет Луи. Это щекотливая тема для него. Он обожает Мэттью и понимает, что все его награды действительно заслужены. — Кто будет играть вторую главную роль? — спрашивает Луи через некоторое время. Сюжет сценария довольно прост, но в нем проскальзывает гей-линия. Он многое пробовал в своей бурной молодости, так что ему легко будет сыграть влюбленного в мужчину, но ему важно знать, кто будет его партнером, чтобы точно решить, хочет ли он ее получить или нет. Ему нужен кто-то действительно хороший, кто смог бы идти с ним нога в ногу. — Было много претендентов, но она уже занята. Я слышал, что ее, вроде как, получил Гарри Стайлс. — Гарри Стайлс? — Да. О нем только все и говорят после того, как он сыграл с Кирой Найтли в прошлом году. Его имя разлетелось повсюду за короткий промежуток времени. Даже Луи слышал о нем раза два, потому что его роль сына опального господина в эпизодах фильма была настолько увлекательна, что он должен был быть номинирован на лучшую мужскую роль второго плана. — А не он был на обложке журнала Seventeen пару месяцев назад? — спрашивает Луи. — Да. И он очень хорошо продается, как бренд. Откуда ты знаешь? Луи слишком много времени сидит в интернете. Из-за своей работы он вынужден проводить некоторые исследования, которые иногда заводят его в страшные места. Он просто сомневается в методах Лиама. — Встречный вопрос: почему ты пытаешься уговорить меня играть в одном фильме с ребенком? — Он не ребенок. Ему уже двадцать два года. — А мне тридцать шесть. Не слишком ли я стар делить экран с таким молодым парнем? — Луи даже не хочет считать, сколько лет у них разница в возрасте. Он по-настоящему заплачет, если сделает это. — Хорошо, но тебе еще не тридцать шесть, и ни ты, ни Гарри Стайлс не выглядите на свой возраст. — Конечно, потому что он выглядит на шестнадцать. Я должен играть отца своего травмированного любовника. Луи понимает, что никто не смотрит на возраст, да и Гарри выглядит намного старше своих сверстников. И, черт возьми, его ямочки на щеках. Лиам вздыхает на другом конце телефона. — Ты собираешься брать эту роль или нет? Я тут же позвоню на кастинг, когда повешу трубку, — говорит он и, делая небольшую паузу, продолжает. — Корден будет рад услышать, что ты согласился. — Так Джеймс режиссер? — Ага, вот почему я приставал к тебе со сценарием уже несколько дней. Из всех претендентов, ты его лучший выбор. Он хочет, чтобы ты играл главную роль. Луи усмехается. Ему нравится работать с Джеймсом. Они многого добились вместе с самого начала их карьеры, и, как Луи, Джеймс тоже имеет право на яркую победу, так что, может быть, это шанс для них обоих. — Я могу позвонить ему и сказать, что ты согласен? — спрашивает Лиам. Луи слышит раздражающую торжествующую ухмылку в его голосе. — Когда сделаешь это, не забудь передать ему, что я скучаю, и что ни один режиссер с ним и рядом не стоит. — Так… Неужели ты бесстыдно пытаешься флиртовать с Джеймсом через меня? И ты точно согласен? Луи бросает взгляд на полки, полные наград, которые он выиграл за все эти годы. Их было очень много, некоторые стоят в комнатах в доме его матери, но ничто из них не могло заполнить пустое место рядом с Золотым Глобусом, и он мечтает сделать это уже долгое время. — Да, я согласен. — Отлично! Луи, ты не пожалеешь. Я чувствую это, — Луи надеется, что он прав. — Ладно, у меня есть еще кое-какие дела. Кстати! Раз ты теперь согласился, то процесс создания фильма пойдет быстрее. Корден уже хочет начать снимать где-то через шесть недель. — Хорошо, звучит здорово, — подтверждает Луи. Через шесть недель — это хорошо. Этого достаточно, чтобы оправиться после поражения и вновь захотеть вернуться к работе. — Что-то еще есть? — На самом деле да. Ты же читал сценарий. Там есть любовная сцена, и ты понимаешь, что это значит. Луи наклоняет голову назад и сдавленно стонет, когда гладит свой маленький животик. — Ли, не говори этого! Пожалуйста! — умоляет он. — Хоть немного сладкого и ночных перекусов, или я пошлю нахер диетолога! — угрожает он. — И мы оба знаем, что ты не хочешь, чтобы я делал это. И Луи начинает жаловаться на диетолога, которая приводила его в форму для роли наркомана и сумасшедшего и буквально вычистила его кухню, выбросив всю еду. Он даже готов прекратить есть мороженое, сбросить самостоятельно пару фунтов, если в жизни ее больше не увидит. — Луи, ты меня слышишь? К сожалению. — Да, Ли. Прекрасно. Я пойду в тренажерный зал, а потом съем курицу-гриль. Ты доволен? — Конечно, — щебечет Лиам. — Я позвоню Джеймсу и сообщу радостную новость. Я перезвоню тебе, если появится еще какая-нибудь информация. Съемки топлесс для этой роли заставляют его впасть в депрессию, но все остальное ему нравится, поэтому он рад тому, что согласился. Он снова будет работать с Джеймсом, получать от этого удовольствие, не беспокоясь о каких-либо уловках. Он даже уверен, что ему практически не придется нянчиться с его партнером по фильму, но и это не может заставить его передумать. — Конечно, Ли. Позвони мне, когда узнаешь еще что-нибудь. Сам я тоже что-нибудь поищу.***
Лиам не ожидал, что Луи действительно повесит трубку и в тот же день начнет читать о вещах, относящихся к его новой роли. К концу шестинедельного перерыва Луи знает достаточно много информации о пилотах и самолетах, чем когда-либо. Ему не терпится приступить к работе и поскорее использовать на практике полученные знания, которые распечатанными лежат перед ним на столе. Лиам уже ждет в офисе, когда он приезжает. Тот с удивлением смотрит на Луи. — Рот хотя бы прикрой, — говорит Луи, когда проходит мимо. — Извини, я слишком рад тебя видеть. Они поднимаются на верхний этаж офисного здания в кабинет с длинным столом в центре, вокруг которого стоят крутящиеся стулья, самые удобные из тех, на которых Луи когда-либо сидел. Многие уже собрались, включая менеджеров, некоторых актеров и актрис второго плана, в том числе и самый важный человек в этой комнате, Джеймс Корден. Луи не видит тут только Гарри Стайлса. — Луи! — восклицает Джеймс и отвлекается от разговора с женщиной, отходя от окна. Он бросает все, вручает ей документы и телефон, женщина удивлена не меньше, и подходит к Луи, заключая того в крепкие объятия. — Как ты, Лу? Как твой перерыв? — Отлично! Теперь я с радостью готов приступить к работе с тобой, — подмигивает Луи. Джеймс отходит от него на шаг, чтобы лучше рассмотреть. — Выглядишь потрясающе. Хорошо отдохнул. Как боец, вернувшийся после тайм-аута добить противника до конца. — Это точно, — смеется Луи. — Только давай больше не будем об этом? Мне и того интервью достаточно. Джеймс с пониманием смотрит на него и вновь обнимает, уже утешительнее, чем в первый раз. — Я уверен, этот фильм будет невероятным. Уже не терпится приступить, и я думаю, что ты и Гарри хорошо сработаетесь вместе. Луи снова оглядывает людей вокруг, но так и не находит еще одного исполнителя главной роли. — Эм… И где же он? — Понятия не имею, — досадно произносит Джеймс. Он тоже сканирует комнату взглядом, пока не останавливается на молодом человеке со светлыми волосами. Тот слишком часто смотрит в свой телефон и выглядит немного измотанным. Он случайно ловит на себе взгляд Джеймса и пытается быстро отвести глаза, но Корден уже стремительно направляется к нему. — Где он? — спрашивает он блондина. — Мистер Корден, о-он уже в пути. Ему так жаль, что заставляет вас всех ждать. Нам обоим искренне жаль. Луи удивленно поднимает брови, смотря на разговор режиссера с, очевидно, агентом Гарри Стайлса. Он бы тоже на его месте заикался, потому что иногда Джеймс бывает довольно пугающим. К счастью, он его лучший друг и всегда показывает только свою лучшую сторону. — Джеймс, — обращается он к нему через несколько секунд, наблюдая, как блондина бросает в пот. — Позволь мне. Насколько он далеко? — Он сказал, что будет через пять минут, — молодой человек выглядит уже менее испуганным, когда узнает, что Джеймс не собирается его убивать. — Ладно. Но только пять минут. Скажи ему, что мы подождем, — говорит Джеймс и уходит, продолжая разговор с женщиной у окна. Светловолосый мужчина сбрасывает вызов после нескольких быстрых слов, сказанных в телефон. Он проводит пальцами по волосам, снова проверяет время. Он замечает, как Луи смотрит на него, и вдруг переводит взгляд наверх. — Его все еще нет, — извиняется молодой человек за своего подопечного. Лиам бы уже давно убил Луи, если бы он поставил его в такую же ситуацию. Но ему крупно везет. Луи протягивает ему руку и искренне улыбается. — Все в порядке. Обычно это я постоянно везде опаздываю, но на первый раз простительно, — Луи обычно не такой разговорчивый с новыми людьми, но этот парень так молод и очень хорош. — Гарри, похоже, сильно переживает из-за этого, — Луи знает, каково это быть новичком в шоу-бизнесе. Это очень пугающе. Человек протягивает руку в ответ. — Я Хоран. Луи крепко пожимает руку. — Приятно познакомиться. Я — Луи, а это — мой агент Лиам Пейн. Он терпит мои истерики и опоздания с тех пор, как мы знакомы. Думаю, у Вас с ним много общего. Лиам хмурится, когда слышит, как Луи произносит его имя, и возвращается к разговору с директором по кастингу, делая вид, что ничего не заметил. — Видишь. Я сегодня пришел вовремя, а он все равно игнорирует меня. Найл усмехается, и это делает Луи счастливее, потому что он смог поднять ему настроение. Обычно Луи доставляет всем одни только проблемы. И хорошо, что так происходит не всегда. Гарри вместо пяти минут опаздывает на пятнадцать. Все уже сидят за столом, когда резко оборачиваются к двери. Пряди его волос выпали из свободного пучка, а сам он тяжело дышит, потому что бежал по зданию, чтобы попасть сюда. Он в белой футболке, которая ему действительно идет, но в узких джинсах, которые Луи никогда не видел, и в неудобных на первый взгляд сапогах, потому что они собираются просидеть тут следующие несколько часов. Луи уже давно не носил джинсы, около шести недель, и он даже не думал о том, что надеть сегодня утром, только натянул спортивки и шапочку. — Мне очень-очень жаль, что я опоздал. Я думал, что знаю, как сюда добраться, поэтому не стал включать GPS-навигатор, но, когда я понял, что потерялся, оставалось пять минут до начала. Я искренне прошу у всех прощения. Это больше не повторится. Обещаю. Луи смотрит на Джеймса, перед которым Гарри извиняется больше всех, и, к своему удивлению, обнаруживает, что тот не похож на вулкан, который готов в любой момент взорваться. Его эмоции — полная противоположность, и он с улыбкой смотрит на Гарри, который смотрит на него широко раскрытыми глазами. — Спокойно проходи, Гарри. Сегодня мы просто читаем сценарий до конца. Извинения приняты. Давайте двигаться дальше. Гарри и его агент вздыхают с облегчением, когда все фокусируются на сценарии перед ними. Гарри находит пустое кресло рядом с Найлом и садится под осуждающие его взгляды. Найл тайком подталкивает ему копию сценария, когда тот садится. — Мы все еще не начали. Только обсудили некоторые изменения в первом варианте сценария, да и мы только познакомились. Думаю, начнем все сначала, чтобы ты тоже узнал все их имена. Я Джеймс. Режиссер, естественно. И они все идут по кругу, представляясь и говоря, как они связаны с этим кино. Луи хочет закатить глаза, когда ему приходится во второй раз говорить одно и то же. — Я Луи и буду играть роль Гаррета Браунинга, — его скучающий взгляд проходит по лицам и встречается с Гарри, который смотрит на него несколько секунд, но тот тут же отворачивается в сторону. Они продолжают представляться снова и снова, и Гарри оказывается последним, прочищает горло и говорит: — Я Гарри Стайлс. И я буду играть Дэвида Халбрука. Приятно со всеми вами познакомиться. Еще раз извините за то, что опоздал, — выдает он и виновато выпячивает губы. Они начинают, и Луи в основном слишком увлечен чтением сценария, но его любопытство возрастает, когда настает очередь Гарри читать свой текст. Он молод, определенно, но все равно что-то зрелое в нем тоже присутствует. Не очень много, скорее, только из-за произнесенного текста, и Луи становится интересно, как же Гарри будет играть, когда на него наведут камеры. На данный момент это его самая крупная роль, он молод и красив, но Луи не понимает, почему вокруг него так много суеты. За ним так следили в последнем фильме, у Гарри целый легион поклонников и нескончаемый талант, которые все вместе несут его на вершину. Однако Луи видит в нем только двадцатилетнего ребенка с кучей колец, который много улыбается и все так же продолжает извиняться. Они проводят весь день взаперти без солнца, время идет в черепашьем темпе, а Джеймс и контролеры лихорадочно делают заметки в сценарии о том, что работает, а что нет. К концу Луи устает, и все, о чем он мечтает, это поскорее оказаться у себя дома. Он почти выходит за дверь, когда тихий голос окликает его. — Луи? Или… Эм… Мистер Томлинсон? — Луи хмурится, когда поворачивается и обнаруживает Гарри в паре шагов от себя. — К сожалению… Я правда не знаю, как обращаться к Вам. — Да как угодно. Но только не на «Вы», а то я чувствую себя твоим отцом, — улыбается он. — Прости. Просто я твой большой фанат. И я так нервничаю. Луи понимает. Тот возится с кольцами на пальцах и с трудом может встретиться с ним взглядом. Луи это льстит, но так не может продолжаться дальше, если они собираются работать вместе. — Не надо так переживать, — Луи крепко пожимает одну из его рук. — Я Луи. И ты можешь звать меня так. Я обещаю, что не кусаюсь, и сам частенько бываю на твоем месте, везде опаздывая на пятнадцать минут, поэтому знаю, как это ужасно. Признание Луи заставляет его смущенно улыбнуться, и тот удивленно округляет глаза. — Боже мой, — стонет Гарри. — Это было так ужасно, все смотрели на меня, и еще Джеймс во главе стола. Я будто вновь оказался в школе и получил кол, и теперь все меня отчитывают. — Так свежо в памяти? — удивляется Луи. Гарри требуется несколько секунд, чтобы понять, что Луи шутит, прежде чем он смеется. — Нет, конечно же, нет. Мне двадцать два. — Не напоминай, — бормочет Луи, заставляя его снова рассмеяться. Такие веселые моменты позволяют им не чувствовать себя настолько неловко. Гарри хочет казаться хорошим, но ему тяжело это дается, потому что его беспокоит то, что о нем подумает Луи. — Ну, я пойду, Гарри. Был рад отчитать с тобой сегодня текст. Его щеки едва вновь слегка краснеют от слов Луи, и все то доверие, которое он создал, кажется, снова рушится. — Работать с тобой — это мечта. Мне было так приятно встретиться с тобой! — говорит Гарри вниз, еле преодолевая накатывающую волну нервов. Луи приходится прикоснуться к нему, чтобы заставить Гарри посмотреть на себя, прежде чем сказать "до свидания". У них есть неделя, чтобы выучить текст, а потом, на следующей, уже начинаются съемки, а Гарри даже тяжело разговаривать с ним. Луи молится Богу, чтобы они поскорее прошли эту стадию застенчивости, иначе они все могут помахать Оскару ручкой.***
Луи никогда не видел ни одной работы Гарри, так что он идет домой и в тот же день после чтения проводит еще одно маленькое исследование. После того, как он всю вторую половину дня посмотрел все фильмы, где когда-либо снимался Гарри, Луи был уверен, по крайней мере, в трех вещах. Во-первых, он выглядит потрясающе в любой одежде. Серьезно, приталенные пальто и шарфы на шее никогда не выглядели так хорошо, как на Гарри. Во-вторых, мальчик в жизни не ел вредной пищи, что, похоже, не входило в его диету, судя по фигуре. И, в-третьих, несмотря на взволнованность от встречи с Луи, Гарри действительно может играть. Он притягивает к себе, и Луи такого никогда не видел. Даже несмотря на то, что он встретил его неуклюжим, нервным и в полном беспорядке, мальчик на экране был упоительно красноречив, когда убеждал богатую и замужнюю Киру Найтли стать его любовницей. Он обаятельный, даже если больше у него не было речи, но к концу сцены Луи и сам был готов оставить всю свою жизнь и стать его любовником. Убедившись, что Гарри действительно способен сыграть эту роль, Луи прибывает в студию в первый день испытания экрана. Они тестируют в различных местах, что на самом деле означает, что Луи просто сидит или стоит там, где ему скажут, в то время как кинематографист и осветители решают, что выглядит лучше. Он сидит в небольшом домике, где будет самобичеваться, потом сидит на большом кресле в комнате, которая отделана под кабинет психиатра. Он не видит Гарри вообще, пока их обоих не попросят сесть на площадке с больничной палатой, потому что их персонажам придется побыть там какой-то момент. Он рад его видеть и улыбается ему, а Гарри краснеет, как помидор. — Привет, Луи, — обращается он к нему, и это звучит лучше, чем мистер Томлинсон. Он сегодня смотрит пристальнее, пока лежит на больничной койке, и Луи дышится легко, он чувствует расслабление между ними двумя. — Я не видел тебя весь день. Что ты делал все это время? Луи ухмыляется в камеру, которая обращена на них сверху, как и освещение. — О, знаешь, то же, что и ты. Следовал указаниям сесть здесь, встать там, повернуться налево. Они так близко приблизили камеру к моему носу, что, наверное, кинооператор увидел весь мой пищевод. Из Луи вырывается небольшой смех, но он изо всех сил старается держать себя в руках. — Знаешь, люди говорят, что ты очень хорош, но они никогда не упоминают твое прекрасное чувство юмора. Луи опять видит его ямочки и слышит небольшую усмешку на свой комплимент. Уже лучше, думает он. Камера, как и зрители, любит химию. И что более важно, Академия тоже. Им вновь велят медленно повернуть голову влево, а затем вправо. И Гарри снова начинает говорить. — Это не так круто, как у Брэндона и Мари. Они сказали, что я могу прийти и посмотреть на их игру. Меня никто больше и не приглашал. Луи хмурится на Гарри сверху вниз, сидя на постели рядом с ним. — Это ты о ком? — Брэндон и Мари. Два санитара. Мари видела, как я заглядывал в мониторы, и предложила мне прийти и посмотреть на них, когда мы тут закончим. Он говорит, и его глаза мерцают от удовольствия каждый раз, когда он может услышать и погрузиться в тонкости кинематографического процесса. Луи это знакомо. У него больше нет желания торчать в студии после работы, но, когда был моложе, постоянно это делал, потому что все было новым и захватывающим. Теперь же он просто делает свою работу и ждет, когда ему скажут, что все в порядке, и он может вернуться в свой трейлер или домой. — Это будет весело. Наши костюмы для фильма обычные, но если ты будешь сниматься в каком-нибудь историческом фильме или еще где, получишь крутой костюм, то обязательно сходи и посмотри на дизайнеров. Они проделывают удивительную работу. — Ага, конечно, — кивает Гарри, скорее, чтобы запомнить для самого себя. Он глубоко вздыхает и кладет голову на подушку. У него так много этих гребаных волос, замечает Луи, когда завитки ореолом ложатся вокруг него. Он задается вопросом: что если Джеймс скажет укоротить их, когда начнутся съемки? Луи надеется, что ему все же позволят сохранить всю длину. — Как думаешь, Джеймс когда-нибудь разрешит походить за ним вокруг, когда не будет день съемок? — спрашивает Гарри, и эта тема сильно западает Луи. Джеймс относится к своей работе очень серьезно. Луи работал с ним несколько раз за всю свою карьеру и никогда не видел, чтобы кто-то следовал за ним, как тень. — Не знаю, но ты можешь у него спросить. Ты опять двигаешься, — указывает Луи, когда Гарри пытается кивнуть. — Хорошо, — отвечает Гарри вместо того, чтобы двигать головой. — Я спрошу его, когда мы начнем сниматься. Они сидят тихо следующие несколько минут, пока камера и освещение не будут настроены. Голова Гарри покоится, но его пальцы нетерпеливо барабанят по животу, а ноги перекрещиваются. — Ты куда-то торопишься? — спрашивает Луи. Гарри замирает и понимает, насколько сильно он корчится. — Нет, — между бровями Гарри появляется морщинка. — Мне кажется, я сейчас обоссусь. Луи подносит руку ко рту и заглушает смех, получая за это выговор, потому что его голова выходит из кадра. — Извини! — кричит он тому, кто разозлился на него. — Это отстой, — сопереживает Луи, когда поворачивается к Гарри. — Еще хуже, когда знаешь, что не можешь пойти отлить. Мы торчим тут уже долгое время. — Я знаю, — скулит он себе под нос, чтобы никто его не слышал. Он и так уже опоздал в день чтения. И потребовать остановиться и отпроситься в туалет явно не входит в список его сегодняшних обязательств. — Думаю, мы почти закончили, так что я потерплю. Луи ухмыляется на него сверху вниз. — Сегодня отличный день. Не думаю, что начнется дождь. Точнее, я просто ненавижу огромные лужи после ливня, особенно те, что напоминают мчащиеся водопады, которые сначала впадают в реки, а затем стекают в ручьи. Луи не думал, что его слова вызовут такую реакцию, но он более чем доволен, когда Гарри фыркает и пытается лежать абсолютно неподвижно. — Прекрати! Не смеши меня! Ты делаешь только хуже, — стискивает он улыбку, борясь с собой. Луи находит это забавным. — Не уверен на сто процентов, но сценографы, вероятно, убьют тебя, если ты обмочишь им тут всю больницу. Гарри стонет и зажмуривает глаза, чтобы не видеть, как Луи продолжает дразнить его. Его глаза снова распахиваются, и он чуть ли не вскакивает с постели, когда кто-то из-за камер говорит, что они закончили. Он проходит через комнату, полную людей, торопливо извиняется перед каждым, у кого он спрашивает, как пройти в туалет. Луи продолжает смеяться над этим весь оставшийся день каждый раз, когда он думает об этом.***
— Агент Гарри говорит, что он согласен приехать и прогнать с тобой пару сцен. — Ты имеешь в виду Найла? — спрашивает Луи из своего трейлера. — Э-э… да, Найл. Не-не думал, что ты знаешь его, — говорит Лиам, звуча немного удивленно, что вполне справедливо, потому что Луи не помнит даже имен людей, работающих вокруг него. Из всех он помнил только Найла, когда как Гарри запомнил буквально каждое имя в команде, в том числе и двух стажеров, всегда слоняющихся за ним. — Найл сказал, что они будут тут примерно через пять минут. — Хорошо, звучит хорошо, — вздыхает Луи и потягивается на матрасе, вполовину меньше того, что у него дома. Сегодня он снимал свои первые сцены, которые были не так уж сложны, учитывая малое количество текста. Сначала была сцена в его доме, а потом уже с психиатром через пару месяцев после крушения самолета. Он не должен был пока взаимодействовать с Гарри, но как только они доснимут сцены по отдельности, то будут уже вместе. Гарри и Найл прибывают вовремя, и, как только они входят в комнату, Найл и Лиам сразу садятся отдохнуть в одной из частей трейлера. Луи тут же пинает их и посылает на кухню под предлогом: «У нас с Гарри роли, достойные Оскара, и мы тут пытаемся репетировать, поэтому заслужили уединенное место. А ты с Найлом можешь поговорить о своих агентских штучках в другом». Слабый аргумент, но он заставляет их двигаться. Он получает от Лиама легкий удар по руке, и Луи прикладывает все усилия, чтобы сделать вид, что ему действительно очень больно. Лиам даже глазом моргнуть не успевает, как Найл вытаскивает его наружу. Луи садится на мягкое кресло перед Гарри и поправляет сползшие очки, чтобы они могли уже начать работу. Но для начала он хочет спросить, откуда бы тот хотел начать, как вдруг замечает, что он ухмыляется. — Не знал, что ты носишь очки. — Ну да, я же старею. Вот, приходится. Гарри качает головой. — Ты не настолько стар, как думаешь. Тебе всего лишь тридцать пять. Луи опускает свои очки, чтобы сделать умный вид. — У нас разница больше десяти лет. Ты еще читать не умел, когда я получил свою первую большую роль. — А кто сказал, что я и сейчас умею читать? — невинно моргает Гарри из-за своего сценария. Он неожиданно смеется, когда Гарри ухмыляется ему. — Хорошо, серьезно, Гарри. По каким сценам ты хочешь пройтись? Гарри неторопливо листает сценарий и начинает вдумчиво гудеть. Он видит, как Лиам и Найл напали на холодильник Луи, но ему нет до этого никакого дела. — Даже не знаю… Любовная сцена довольно интересна нашей нынешней аудитории, — смеется он. — Ну нет. — Луи немедленно перелистывает, даже если это была шутка. — Мы сделаем это, когда Лиама Пейна даже близко не будет рядом с трейлером. Или Найла. Просто странно, что пока мы будем толкать языки друг другу в рот, наши агенты будут таращиться на нас во все глаза, — прикалывается Луи. — К счастью, эту сцену мы будем снимать гораздо позднее, так что у меня еще есть время к ней подготовиться, — говорит он, слегка похлопывая животик, который честно стал тверже за последние шесть недель, потому что он ограничивал себя в еде и ходил в зал по крайней мере пару раз в неделю. Гарри снова качает головой, как будто сходит с ума. — Я пошутил о репетиции этой сцены сейчас, но в любом случае ты выглядишь потрясающе, Луи. Луи уже хочет начать отрицать это, но, когда смотрит на Гарри, его взгляд оказывается таким серьезным, что он забывает, что хотел сказать. — Я в беде, потому что если ты так работаешь для этой сцены, тогда я не знаю, как буду смотреть на тебя после нее. Гарри краснеет и смотрит вниз, когда слова вырываются из его рта. Луи даже не может судить его за это, потому что он чувствует, как его собственные щеки тоже накаляются от его исповеди. Он слышит мягкое «Прости», но тон Гарри не звучит извиняющееся. Луи откашливается, когда их флирт начинает заставлять его чувствовать тепло внутри, и эта химия между ними слишком сильна, но она не может быть превыше того, что они обязаны делать. У них есть работа, от них требуется знать их текст, а у Луи есть цель — получить за свою работу награду. — Э-э… Как насчет того, чтобы начать со сцены, где ты проснулся, а я пришел к тебе в первый раз? — Хорошо, давай начнем с этого, — соглашается Гарри. Он откашливается и разминает плечи, чтобы расслабиться. Луи же ловит момент, чтобы очистить свой разум от тех вещей, которые не должны его волновать, как, например, пристальный взгляд Гарри, хотя он не против быть центром его внимания. Луи встречает зеленые глаза Гарри со всем разочарованием и страданием, выглядя как человек, который совсем недавно пытался покончить жизнь самоубийством, и прерывисто вздыхает. —… Они сказали, что Вы хотели меня видеть.***
Было еще довольно тихо, потому что практически никто еще не знал о фильме, или, по крайней мере, все так думали. Но все меняется в один прекрасный день, когда Луи подъезжает к студии, а на улице возле ворот находятся сотни людей. Луи аккуратно ведет автомобиль, осторожно объезжая девушек, которые облапливают его транспортное средство, чтобы получше разглядеть его. Он ненавидит ездить через это дерьмо, потому что это довольно опасно, и он всегда боится, что собьет кого-нибудь. Луи уже в самом центре хаоса, так что поздно пробовать вызвать Лиама или охранников, поэтому он делает то, что считает нужным. Он останавливает машину и опускает окно, чтобы поговорить с теми фанатами, кто был к нему ближе всего. — Эй, привет, — говорит Луи, разжигая пронзительный визг вокруг людей, которые услышали его. Через минуту он стихает, и у Луи вновь появляется возможность говорить. — Мне как бы нужно проехать к воротам, а я не хочу никого задеть. Не могли бы вы, пожалуйста… — вопрос Луи обрывается, когда он видит девушку, намного моложе своих обычных поклонников. И в самом деле, когда Луи смотрит на них, то большая часть этой толпы состоит из очень молодых девушек, и он понимает, что они тут определенно не ради него. — Привет, Луи! Ты знаешь, где Гарри? Мы его еще не видели. Вся улица успокаивается, чтобы они могли услышать ответ Луи. Он смеется сам с собой, потому что фанаты Гарри — это что-то другое. Он чувствует, как сотни молодых глаз смотрят на него и его машину, потому что вокруг стоит полная тишина. Одна из девушек держит плакат с просьбой Гарри жениться на ней, а другая вся в слезах от одной только мысли о нем. Иисусе. — Эм… Мне жаль, но я не знаю, где он. Я просто пытаюсь проехать, так что он может быть уже здесь, — их надежды тут же рушатся, когда они понимают, что Луи столь же невежественен, как и все остальные, и они выглядят такими опустошенными, что Луи чувствует, будто испортил им весь день. — Если вы все позволите мне проехать через ворота, и он окажется в студии, то я лично скажу ему, какие прекрасные поклонники ждут его снаружи, — обещает он. — Правда? — спрашивают некоторые из них, а Луи только кивает головой, пока ползет на своей машине вдоль улицы, и теперь это не так трудно делать, потому что некоторые девушки разошлись. — Правда-правда, — подтверждает Луи. — Я скажу ему, если увижу, — он сворачивает к воротам и, к счастью, охранники уже ждут его, сигналя ему. Луи отвечает им тем же, желает людям на улице хорошего дня и увеличивает скорость прямо к зданию. Лиам становится первым человеком, которого он находит, когда входит внутрь. — Луи, мне так жаль. Они сбежались буквально за десять минут. Мы вообще никому не сообщали. Гарри прибыл, а потом, прежде чем мы узнали, улица была перекрыта, — приносит свои извинения Лиам за то, что у него не было времени безопасно проводить Луи через ворота. Но фанаты оказались достаточно умны, чтобы не начать бунтовать в полную силу, когда поняли, что появилась машина Гарри, так что он не может на это жаловаться. — И где же наш мистер-журнальчик-Seventeen? — ухмыляется Луи. — Я обещал девушкам передать ему одно сообщение. — Когда я видел его в последний раз, он направлялся в свой трейлер, — пожимает плечами Лиам. — Я бы там посмотрел. Дверь в трейлер Гарри скрипит и открывается, Луи стучит и видит застенчивое выражение лица. Его смущение кажется Луи очаровательным, поэтому он постоянно чувствует потребность дразнить его. — Всем привет! Мне сказали, что подростковый сердцеед живет здесь. Или это дом мистера-журнальчик-Seventeen? Или же это мистер-еженедельник-Teen Sensations? Я просто не уверен. — Луи! — стонет он. — Прекрати! Мне СМИ достаточно. — Он смеется, утыкаясь лицом в руки. Когда Луи видит, как волосы падают ему на лицо, потому что это его заслуга, он продолжает дразнить его, надеясь, что тот все так же будет морщить нос, когда будет улыбаться. — О нет, сэр, Вы не понимаете. Я не могу остановиться. У меня есть сообщение для Гарри-знаменитости Dreamboat-Стайлса! И мне придется покинуть страну, если его фанаты узнают, что я так и не поговорил с ним. На столе даже лежит предложение руки и сердца. Все серьезно. Гарри запрокидывает голову и чуть ли не кудахтает, но потом со стоном сдается, дразня этим Луи еще больше. Его щеки все еще светло-розового цвета, когда он осмеливается снова встретиться взглядом с Луи, но тот раскрывает дверь и заходит внутрь трейлера. — Я не думал, что кто-нибудь узнает. Я просто описал некоторые цветы за воротами, и, похоже, кто-то узнал это здание. И люди собрались за окном в течение нескольких минут. — Эх, детки и все эти ваши социальные сети, — вздыхает он. Луи ходит по трейлеру и плюхается на кровать Гарри, прежде чем понимает, что, возможно, он не должен этого делать. Луи тут же встает и садится на один из стульев возле двери. — У тебя больше поклонников, чем у меня, — смеется Гарри и подходит к нему. Он тихо садится рядом с ним, и улыбка исчезает с лица Гарри. — Луи? Как думаешь, все сходят с ума, потому что знают, что мы сейчас снимаем? Сердце Луи трескается, он всегда это чувствует, когда думает, что поступает неправильно. — Конечно нет, Кудряш, — Луи сжимает его руку, только теперь понимая истинную причину того, почему Гарри скрывается в своем трейлере с самого начала дня. — Я обещаю, что никто не расстроится из-за бесплатной рекламы. Тебя все любят, и мы должны ловить кайф с самого начала работы над фильмом. Так что позволь фанатам делать это. И эти же поклонники будут просить номинировать Гарри на Оскар. Они сильно заинтересуются им и его ролью, и тогда вся команда будет говорить о том, что он действительно хорош, а это так и есть. — Фанаты и критики будут разрушать тебя, но твои кудри цвета молочного шоколада — наше секретное оружие, Стайлс. Тебе с этим очень повезло, — уверяет его Луи. Ямочки Гарри появляются вместе с застенчивой улыбкой, которая вызвана Луи. Раньше он не понимал, почему все суетятся вокруг него, но теперь знает, почему все эти девушки стоят там, снаружи, словно он Джеймс Дин своего времени. Гарри удивительный. Он потрясающий, и добрый, и безумно талантливый, и если бы Луи был подростком, он бы, вероятно, тоже стоял у ворот студии и ждал бы хоть какие-нибудь вести о нем. — Джеймс сказал, что мне не нужно будет обрезать волосы, потому что я играю человека, который спал целый год, — усмехается Гарри. — Я так волновался, пока он не сказал мне об этом. Луи протягивает руку, чтобы сцепить с ним пальцы в замок, хотя, наверное, лучше не стоит. Он хотел прикоснуться к его волосам с самого первого дня и молился, чтобы Джеймс не оказался идиотом и не заставил его обрезать их. — Ну и слава Богу. Иначе бы на улице начались беспорядки, — шутит Луи и встает, чтобы уйти. Он уже почти у двери, когда оборачивается через плечо, и видит Гарри все еще немного взволнованным. — Ты правда не должен прятаться здесь, Гарри. Никто не осудит тебя, если... Если ты какое-то время проведешь со своими поклонниками. Оставь несколько автографов, сделай пару фотографий. Это пойдет им на пользу. Гарри принимает его совет и смотрит на него со страхом в глазах. — Откуда ты так много обо всем знаешь? — Ты еще молод, чтобы помнить, но я был тем еще сердцеедом в свое время, — подмигивает Луи. Он сказал это в шутку, чтобы заставить его рассмеяться, но пронзительный взгляд Гарри целится прямо в него, посылая по телу холодных озноб, когда он говорит: «И до сих пор». Луи наклоняет голову, чтобы скрыть тот факт, что Гарри-Dreamboat-Стайлс обладает силой, заставляющей его краснеть. Он кивает ему и говорит, что они еще увидятся, и выходит, усмехаясь всю дорогу до своего трейлера.***
— Я всегда хотел играть супергероя. Потому что в конце у него крутая речь, особенно после того, как он спасает всех, и Земля снова в безопасности, — объясняет Гарри, когда он использует свои вилку и нож, чтобы нарубить себе салата. Луи же своими приборами только ковыряет огурцы с морковью, мечтая, чтобы вместо помидоров там была пицца. Остальная часть съемочной группы пользуется столовой так, как велит им сердце, за исключением, конечно, него и Гарри, хотя Луи знает, что Гарри не так сильно ограничен диетой. Он вполне может есть то, что пожелает, так что салат в его тарелке только потому что он любит здоровую пищу, ну или потому что Луи чуть ли не заплакал в первый день, когда они обедали, потому что у Луи отобрали кусочек торта, который он пытался тайком пронести в свой трейлер. — Быть супергероем интересно, но я думаю, что злодеем быть круче. Я бы носил облегчающий костюм, у меня были бы зловещие реплики и злой смех, и даже если меня убьют, я все равно не смогу по-настоящему умереть, потому что я негодяй и моя злая природа все равно будет держать меня в живых вопреки всему. Гарри слушает его жующий голос, а затем несогласно качает головой. — Неа. Я все равно хочу быть героем. У них костюмы лучше и красочнее. Хотя Бэтмен и носил черное, но он был летучей мышью, поэтому ему простительно. — Я бы хотел носить абсолютно черный костюм из латекса, — вздыхает Луи. — Я был бы как Холли Берри в «Женщине-кошке»…, но с более крутой задницей. Он ждет, когда Гарри засмеется над его шуткой, но тот, кажется, даже слишком согласен с ним. — Я бы заплатил за каждый сеанс, чтобы посмотреть этот фильм несколько раз, — настаивает Гарри. Луи хихикает, потому что Гарри слишком увлекается этим вопросом. — Думаю, мир уже достаточно повидал моей задницы за все эти годы. Люди будут бунтовать, если я обтяну ее еще и резиновым костюмом. — Гарри кусает губы, чтобы сдержать улыбку, когда он хочет что-то сказать, но передумывает и быстро качает головой. — О нет, Кудряш, давай. Скажи это. — Ничего, — усмехается он. — Я просто вспомнил тот фильм с Кейт Уинслет… И твоя попка — это все, о чем я думал следующие несколько дней после просмотра. Тело Луи было идеальным, поэтому он не может спорить, но его брови все равно любопытно приподняты от признания Гарри. — То есть ты хочешь сказать, что помнишь его? Мне тогда было примерно как и тебе. Где-то двадцать три года, а тебе, получается, должно было быть… — Одиннадцать, — подтверждает Гарри. Челюсть Луи падает. Его попа мелькала в кадре как минимум в двух любовных сценах, но еще же грудь Кейт. Он знает, что в то время у него были молодые поклонники, но чтоб им было одиннадцать?! — Гарри! И твои родители разрешали тебе такое смотреть? Что, блять? — Глаза Луи расширяются с недоверием, когда как Гарри прыскает, еле сдерживая смех. — Нет, конечно же нет! — Он продолжает хихикать. — Я умолял их раз сто, но они все равно запрещали мне, но я убедил свою старшую сестру достать мне билет и взять с собой, когда она и ее друзья прогуливали занятия, — в этот раз Гарри не краснеет, когда смотрит на Луи, и видит, что тот все еще сидит с открытым ртом. — Я же говорил тебе, что я твой большой фанат, — пожимает плечами Гарри. — Я видел все твои фильмы. И одна из причин, почему я захотел вдруг стать актером… Я просто хотел видеть обнаженного Томлинсона так же, как его видела голая Кейт Уинслет. Луи уже изначально хотел отодрать Гарри за уши, когда тот сказал, что еще ребенком видел его голую жопу, но его сердце согревает восхищение в голосе Гарри, когда он говорит о нем. Луи кладет одну руку себе на грудь, а вторую переплетает с пальцами Гарри на столе. — Гарри… Ты говоришь, что мой удивительный попец вдохновил тебя стать тем, кем ты сейчас являешься, и продолжать следовать своей мечте. Это самое прекрасное, что я когда-либо слышал! — Да, Луи. Короче говоря, твоя задница является источником вдохновения для всех: и старых, и молодых, и меня не было бы здесь, если бы не ты, — говорит он со взглядом, полным любви. — Это самая лучшая награда за все время, — выдыхает Луи. — Что такое? — спрашивает Лиам, когда он и Найл садятся рядом с ними за стол. Луи и Гарри озорно усмехаются и разъединяют пальцы. — Это секрет. Мы не можем рассказать вам, — говорит Луи. — Вы не в клубе. — Ну и отлично. Я не хочу быть в твоем клубе, — бормочет Лиам и крутит свой телефон, пока Найл разговаривает по своему. — Во сколько мы сегодня вечером встречаемся, чтобы вы могли прорепетировать? — Это опять же секрет, потому что когда мы с Гарри будем репетировать, то тебя с Найлом там не будет. Найл наконец отрывается от телефона, когда слышит свое имя. — Почему нет? Лиам ухмыляется. — Потому что они будут репетировать секс. Поверь мне, Найл, ты не хочешь на это смотреть. За последние пару недель он и Гарри сняли немало сцен вместе, и все они были слишком эмоциональными и печальными, потому что они все еще не оправились после травмы, но до сцены, где они наконец уступят друг другу, они еще не дошли. Во-первых, потому что им все еще неудобно. Во-вторых, Луи должен быть на пике физической формы прежде, чем Джеймс начнет съемки. Хотя по графику они начнут уже на следующей неделе, так что им есть, к чему готовиться. — Это да, не очень хочу видеть это сейчас. Подожду премьеры, как и все остальные, — говорит он и возвращается к телефону. Он замирает с небольшим придыханием, когда видит что-то на экране. — Эй, Луи, ты же виделся с Мэттью МакКонахи? Луи тут же вытягивается, как струна, и Лиам тоже поворачивает голову, заинтересованный в происходящем. — Я встречался с ним пару раз в этом году, — небрежно отвечает Луи. — Правда? Завидую. Я читал, что он вроде как только начал сниматься в новом фильме «Неосужденный». Судя по всему, он будет играть адвоката наркобарона, — оживленно рассказывает Найл. — Не могу дождаться, чтобы уже увидеть его. — Ага, звучит… мило. Как раз для Мэттью, — говорит Луи своим самым наидобрейшим голосом. Лиам удивленно поднимает брови, потому что он думает, что Луи все еще завидует ему из-за Оскара. Но это не означает, что Луи в принципе не ревнует, но он рад, что не взял роль адвоката, а выбрал эту с Гарри, потому что для Луи этот фильм слишком крутой, даже если в нем нет пулеметов и карательных убийств. Найл будто читает его мысли, поэтому он добавляет: — В любом случае, не могу дождаться вашего с Гарри фильма, и хочу увидеть его, когда съемки закончатся. Я уверен, все выйдет потрясающе. Найл действительно не знал, что это очень щекотливая тема, но Луи чувствует себя намного лучше, когда Гарри осторожно касается под столом его ноги, чтобы привлечь внимание. — Я бы все равно пошел на наш фильм, — говорит он, и Луи считает, что этот комплимент такой же лестный, как и тот, что его задница является источником вдохновения.***
Луи еле сдерживает нервы каждый раз, когда он думает, что ему сегодня нужно будет прийти в трейлер Гарри, и это все так нелепо, потому что Луи перецеловал чуть ли не всех своих коллег-звезд и снял десятки любовных сцен за всю свою карьеру, но с Гарри он чувствует себя иначе. Луи все еще беспокоит возраст Гарри. Он обычно постоянно шутит и называет его ребенком, но долгая работа с ним доказала, что даже несмотря на столь юный возраст, Гарри может дать всем, и Луи тоже, фору. Он восхищается большим сердцем Гарри и его талантом, и хотя «мучительные» сцены они все еще снимают, привязанность и влечение к нему реальны. Луи слышит три мягких стука в свою дверь и глубоко вздыхает, прежде чем отозваться на них. Гарри сминает сценарий в кулаке, когда встречает Луи с небольшой улыбкой. — Привет… Я могу войти? — спрашивает он, и даже от двери от него веет переживаниями. — Конечно, Гарри. Проходи, — Луи отходит в сторону, съеживается, потому что они оба ведут себя чрезмерно формально. Они должны только репетировать. Луи же двукратный победитель Золотого Глобуса. И Гарри Стайлс не должен своими чарами сбивать его боевой настрой. — Хочешь чаю, перекусить или еще чего-нибудь? — спрашивает Луи, в надежде, что это отвлечет его от всего этого дерьма, прежде чем они начнут. — Нет, спасибо, — говорит он и как обычно садится на свой стул. У Луи был просто шикарный план растянуть время подольше, но Гарри, кажется, хочет начать прямо сейчас, так что Луи берет свой сценарий из сейфа и садится напротив него. В этой сцене не так много диалогов, и ему это не нравится, но Луи должен отвлечься от своих нервов, потому что Гарри сейчас чувствует то же самое. — Мы так странно себя сейчас ведем, — хихикает Луи, радуясь, что Лиама и Найла тут нет, и они не видят их. Гарри немедленно перестает крутить сценарий в руках, когда понимает, что он это делает. — Мне так жаль, Луи. Не думаю, что это нервы… Я просто не знаю, как мы будем это снимать, если я даже отрепетировать толком не могу. Луи сжимает его руку. — Тут не за что извиняться. Именно поэтому мы и репетируем, чтобы ничего не испортить… И если ты еще не заметил, я также нервничаю, как и ты. Гарри смеется и качает головой, потому что все не так. — Нет, я не поэтому нервничаю. У меня был жуткий фангерлинг по тебе, да и до сих пор, — краснеет он. — Ты же Томлинсон! Если бы ты знал, каково мне. Луи хочет сказать, что он чувствует то же самое, что он тоже самый большой фанат Гарри, и его сердце уже рвется наружу. Но он не хочет рисковать и говорить слишком многое, что сделает атмосферу еще более напряженной, поэтому все, что он делает, это усмехается — Давай начнем. А то чем больше тянем, тем хуже, — говорит он. Луи открывает свой сценарий и сканирует текст, читая заметки Джеймса на полях. Эта сцена начинается с того, что Гарри убирает после их совместного ужина в качестве друзей через два месяца после второй годовщины со дня аварии и года после попытки самоубийства Луи. — Джеймс говорил, чтобы мы помнили, что дружба между персонажами только-только началась, что я все еще чувствую себя виноватым, потому что ты только оправился после аварии, и поэтому наши отношения еще очень шаткие. Ты уже знаешь, что хочешь, но я все еще не принимаю этого, — читает Луи. — Он также говорит, что подтекст этой сцены — моя капитуляция, и ты должен меня к этому подвести. Гарри кивает, пока слушает, и даже записывает какие-то моменты в свой сценарий. Луи уже снялся в сцене, которая ведет к этому, где он в нескольких секундах, чтобы застрелиться, как получает звонок от своего психиатра, что Гарри проснулся, поэтому пытается вспомнить эмоции с того дня съемок, но Гарри начинает без предупреждения. — Если что-то не так, скажи. Ты за весь вечер и слова не проронил, я даже не знаю, что ты чувствуешь. Разве сегодня не шло все хорошо? — умоляет Гарри с широко распахнутыми зелеными глазами. В них мгновенно отражается волнение, когда Луи ничего не говорит, и чем дольше тянется молчание, тем меньше становится его терпение. Они сидят в тишине так долго, что Гарри в конце концов нетерпеливо выдыхает, когда Луи продолжает его игнорировать. — Ты мог хотя бы попытаться что-то сказать. Блять, мне даже все равно, если ты солжешь, но обрати на меня внимание. Луи наконец отвечает после нескольких ударов сердца. — Какая разница, уже поздно. Гарри усмехается и отвечает: — Серьезно? Хочешь сказать, что я должен пойти домой? А ты останешься сидеть здесь, в четырех стенах, и будешь делать вид, что ничего не случилось? — Луи может поклясться, что слышит подлинное разочарование в голосе Гарри, когда он смотрит вниз и ждет его ответа. Его разрывает изнутри, когда он говорит следующую фразу: — Я знаю, что мы оба облажались, но это не значит, что мы вдруг должны говорить обо всем, — плюет на него Луи. — У меня есть психиатр, лекарства и память, полная таких вещей, которые я никогда не забуду. Ты не знаешь, что творится в моей голове, даже если думаешь, что мы с тобой связаны только потому что мы в итоге выжили. Боль в глазах Гарри от его слов заставляет Луи чувствовать себя дерьмово; они ведь даже не друзья, хотя Гарри думает иначе. Слезы наворачиваются на глаза, и он сердито отмахивает их, не позволяя им пролиться. Ему написали так сделать, но Луи все равно застигнут врасплох, когда Гарри встает и стремительно подходит к двери. В реальности у Гарри нет пальто и каких-то вещей с собой, как будет у его персонажа, поэтому он просто останавливается, положа руку на ручку прежде, чем уйти. — Когда людям выпадает второй шанс, они стараются начать жить заново. Попробуй, — говорит он и толкает дверь, но голос Луи останавливает его. — Ты правда хочешь услышать, как в прошлом году я пытался убить себя? Потому что я думаю, что это не твое дело, но я все равно расскажу тебе, раз это так чертовски важно. Гарри возвращается и встает рядом с ним, и Луи начинает рассказывать, как он купил пистолет и как каждый день в течение месяца думал о том, чтобы нажать на курок. Эту сцену Луи не очень хочет снимать, если честно, потому что даже в таком тесном и уединенном месте это делать очень тяжело. Гнев Гарри испаряется, он падает обратно на стул, но его взгляд все еще встревожен. Он колеблется, но кладёт руку на предплечье Луи, потому что хочет видеть его лицо. — Что заставило тебя передумать? Луи смотрит, как рука Гарри покоится на его руке, и снова встречается с ним взглядом. — Проснулся ты, — шепчет он. — Я все еще хотел спустить курок, когда пошел к тебе в больницу, но когда вернулся домой, уже не смог этого сделать. — Почему? — Гарри больше не смотрит на него осуждающе после признания, а только переживающе. Луи чувствует свои слезы, когда Гарри сжимает его руку. — Мне показалось, что я тоже имею право на жизнь, когда ты очнулся. Я думал, что раз ты вернулся в этот мир после всего, что ты пережил, значит, есть надежда и для меня, — он задыхается, и Луи знает, что сейчас пальцы Гарри начнут двигаться вверх до плеча, но это прикосновение все равно заставляет его содрогнуться. Луи вспоминает заметки Джеймса об этом моменте и его капитуляции, и он чувствует это все в реальности, потому что сердце бьет молотком в его груди, когда Гарри ломает его стены. Тот движется медленно, становится на шаг ближе к нему, пока их дыхания не переплетаются, и он видит каждый блеск золота в глазах Гарри. Он пальцами касается его подбородка, и когда их губы соприкасаются, Луи хочет напомнить себе оставаться в роли, и чтоб Гарри контролировал свой темп. Поцелуй поначалу осторожный, но потом прикосновения Гарри становятся увереннее, и вся нерешительность Луи куда-то исчезает, и все, на чем он может сосредоточится, это на их прикосновениях. Луи не хочет казаться нетерпеливым, когда его руки скользят по груди Гарри и касаются его кудрей. Луи старается играть по сценарию, и надеется, что он прав, когда позволяет своему языку проскользнуть в открытый рот Гарри. Он чувствует, как тот шатко вдыхает и не может понять, он так играет или же это его настоящие чувства, но интерес Луи тут же удовлетворяется, когда Гарри подскакивает к нему и обнимает за талию своими сильными руками. Эти действия слишком притягательные и жадные для простой репетиции, но Луи не смеет его останавливать и притягивает Гарри к себе за рубашку. Луи понимает, что они должны были закончить эту сцену еще в тот момент, когда он перестал следовать сценарию и начал гнаться за языком Гарри только из-за своих потребностей, но он позволит этому поцелую продолжаться до тех пор, пока этого хочет Гарри. Луи выдыхает ему в рот, когда Гарри обнимает его и тянется к его ногам. Он тут же обвивает их вокруг его бедер, а Гарри поправляет его колени. Луи понимает, что они уже оба не следуют сценарию, когда чувствует, как большие руки скользят вниз по его талии и останавливаются на его заднице. Луи прикусывает мягкую нижнюю губу Гарри, просто потому что он так хочет, и задыхается, когда Гарри вновь проводит по его бедру. Он не делает это снова только потому, что из горла вырывается громкий протяжный стон, эхом раздающийся вокруг. Их губы пошло чмокают, но никто не углубляет поцелуй, их рты по-прежнему слишком близко, когда они возвращаются в реальный мир. Луи знает, что он должен встать, но не может заставить себя сделать это, потому что рядом с Гарри ему так комфортно. Луи чуть отодвигается, чтобы посмотреть на него, но рука Гарри вновь касается его подбородка, и он неспешно прижимается вновь. Гарри задерживает свои губы на его, и это заставляет сердце Луи трепетать так, как он еще никогда не чувствовал. Он соскальзывает с колен Гарри и наконец опускается на свой стул, словно он только что проснулся от какого-то сна. В этой сцене не должно быть никакой страсти, и они оба знают это. Пульс Луи учащается, когда он думает об этом, но не хочет признаваться, чтобы не ставить Гарри в неудобное положение. Гарри же словно ведет сам с собой внутреннюю борьбу, потому что Луи замечает, как тот нервно играет с кольцами на пальцах. — Луи, мы… — обрывает себя Гарри, словно не может подобрать правильные слова. Он делает глубокий вдох и пытается снова, стараясь не смотреть ему в глаза. — Прости, поступил непрофессионально и позволил себе увлечься. — Это я, — откровенно говорит Луи. Он бы честно не возражал, если бы они продолжили. — Я делаю это уже многие годы, но никогда чувства не были такими сильными с другими партнерами, — для Луи это что-то слишком мощное, и, как все личное, он предпочитает держать это в себе. Гарри наконец смотрит на него, но все также выглядит виноватым. Луи хочет, чтобы он этого не делал. — Н-но это уже не просто репетиция, Луи, — говорит Гарри. — Это реальные чувства. — Ага, — уверяет его Луи. — По крайней мере, с моей стороны точно, — бормочет он, и его щеки горят. Луи знает, что Гарри на самом деле просто хороший актер, и эта связь между ними существует только в его голове. И последнее, что он хочет, чтобы Гарри не было неудобно и он не лгал ему. Этот поцелуй был не просто так и мог оказать им обоим плохую услугу. — Для меня это тоже все по-настоящему, — шепчет он через некоторое время. Луи выдыхает, но держит себя в руках, потому что он рад, что с ним, по крайней мере, согласны. — Это безумие, — улыбается Гарри сам себе. — И как теперь я должен сосредоточиться на чем-то другом? Я же буду совершенно бесполезен, потому что все, о чем я могу думать, это о том, чтобы снова тебя поцеловать. Луи действительно не знает, как Гарри будет концентрировать внимание, но его не заботит, как падают при этом его моральные принципы. Он не может думать ни о чем другом после того, как ясно слышит, что Гарри снова хочет поцеловать его. Он слышит, как перехватило дыхание Гарри, когда Луи преодолевает такое короткое расстояние между ними. Он снова опускается ему на колени, чувствуя, как великолепно быть вот так близко к нему. Он усмехается, когда руки Гарри медленно скользят вверх по его ногам и останавливаются на талии, что заставляет щеки Луи пылать. — Не думай о том, как поцеловать меня, — шепчет Луи. — Просто сделай это, — говорит он, и их губы встречаются.