Беллатрикс. Перезагрузка

— Не думал, что мне доведётся вновь увидеть цверга, — тепло сказал Леорин, приближаясь к Веру. Он тоже светился от счастья, но в следующий миг от его радости не осталось и следа. — Как это всё… трогательно, — ядовито произнёс женский голос. — Сейчас просто расплачусь от умиления… — Беллатрикс остановилась на расстоянии нескольких шагов от них — ближе к Сердцу. При её появлении оно запульсировало сильнее, ручеёк крови из зияющей раны заструился к её ногам. — Ири… — прошептал Леорин. — Я не Ири! Я — Беллатрикс! Но даже несмотря на то, что у меня теперь новое имя, и несмотря на то, что у меня была другая жизнь, я ничего не забыла! А ты, похоже, забыл… Видно, не так уж сильно ты любил меня, лорд Леорин. Для тебя важнее этот гоблин… — последнее слово она выплюнула с отвращением, — ах, простите, цверг, — Беллатрикс издевательски ухмыльнулась. Твои гоблины для тебя важнее, чем я, моя семья, чем ребёнок! У меня был ребёнок… — лицо её исказилось от боли, и она резко отвернулась. — Что тебе до него, ведь это не ты носил его под сердцем… — Ири! Беллатрикс, — покорно поправился Леорин, — это не так, поверь… Моё сердце разрывается от боли, как и твоё… — он нерешительно приблизился к ней, остановившись в одном шаге. Беллатрикс медленно повернулась и взглянула на него. Призраки не могут лгать, уж во всяком случае — не друг другу, так что она ясно увидела, насколько он искренен. Сердце замка кровоточило всё сильнее, стены Зеркального Зала померкли, словно их заволокла тёмная пелена, лишь кое-где разрываемая языками багрового огня. — Тогда почему ты хочешь предать всё забвению?! — требовательно спросила Беллатрикс. — Как ты можешь этого желать?! Они должны ответить за то, что сделали! — Белла… — мягко отозвался Леорин. — Они уже отвечают. Все те, кто причинил нам эту боль, кто разлучил нас с близкими, кто отнял у нас наше дитя, — все они давно мертвы. И я не сомневаюсь в том, что возмездие, так или иначе, настигло их. Кого же ты хочешь наказать теперь? И кто пострадает оттого, что ты не простишь? — Гоблины! — выкрикнула Беллатрикс — Проклятые гоблины! Я хочу, чтобы они страдали! Выродки, ничтожества, грязные твари, предатели крови!!! Так вот откуда это у неё, — внезапно поняла Стейси. — Беллатрикс родилась с этой ненавистью — ненавистью к "предателям крови", и, пожалуй, если кто-то и заслуживал такого наименования, так это те самые гоблины, что сначала отказались от своей сути, перестав быть цвергами, а потом и уничтожили всю семью Ирифей. Вот только, обретя новое рождение, она забыла против кого направлена её ненависть, и нашла для неё другие объекты, благо и семейное воспитание этому только способствовало. А ненависть, как известно, слепа — нашла для себя повод и точку приложения, и можно фонтанировать ненавистью, пока вся жизнь и душа не сгорит в этом костре… — Белла, — Стейси подошла к ней, не обращая внимания на грозные предостерегающие взгляды. — Пожалуйста, выслушай меня. — Будешь проповедовать всепрощение? — скривилась Беллатрикс. — Не трать понапрасну ни время, ни красноречие! — Прошу тебя, Белла, просто выслушай. В конце концов, наша с тобой встреча была неслучайна, если бы не это, ты бы никогда так и не узнала, кто твои настоящие враги… — Это так… — нехотя согласилась Беллатрикс. — Ладно, говори. — Я прекрасно понимаю, что не имею морального права убеждать тебя прощать такое… Наверное, я сама не смогла бы. Но… просто подумай о том, кто страдает от того, что ты продолжаешь ненавидеть? Гоблины? Да, они, конечно, пострадают в итоге, но вряд ли им хватит ума понять это. Ещё чуть-чуть — и они окончательно превратятся в алчных монстров. И, наверное, будут упиваться этим. А страдать будут невинные. Такие, как та Ирифей, которой ты была когда-то. Страдать будет Леорин, страдать будет Замок — только взгляни на эту ужасную рану! Вот он действительно страдает. Но разве он в чём-то виноват? И твоё дитя, Белла… Кто знает, где оно теперь? Что если твой ребёнок родился вновь, и именно он погибнет или тяжко пострадает в той войне, которую непременно развяжут озверевшие гоблины? Поверь, так нередко бывает в жизни — отомстить хочешь врагам, а в конечном итоге страдают те, кто тебе дороже всего… Беллатрикс отвела взгляд. Несколько секунд было очень тихо — все боялись не только сказать слово, но хотя бы шевельнуться, чтобы не нарушить тот хрупкий росток сомнений, что прорастал сейчас в израненной душе Ирифей. И всё же один из них решился. И это был тот, кому, казалось бы, надо вести себя тише и незаметнее всех, чтобы не вызвать новый взрыв ненависти. — Леди Ирифей, — сказал Вер, подходя к Белле, — я осознаю, что никакие слова и даже никакие дела не сумеют и в малой доле исправить то, что сделали с вами. И всё же я не могу не сказать этого, — Вер опустился перед ней на колени. — Умоляю, простите нас. Прошу вас за невинных детей, которые не виноваты в преступлении своих предков. Знаю, что это жестоко — просить за детей ту, которую лишили собственного дитя, и всё же — прошу. Молю вас! Простите. Беллатрикс смотрела на него несколько бесконечных мгновений, смотрела прямо в глаза, и наверняка это испытание далось цвергу Веру куда тяжелее, чем недавнее Зеркальное испытание гоблину Укладу. — Встань, — сказала она наконец. — Лично ты ни в чём не виноват. Я это понимаю… но… Она посмотрела вокруг и внезапно её взгляд остановился на Стейси. Беллатрикс улыбнулась с некоторым оттенком хищности. — Я прощу гоблинов, всех прощу — ради невинных детей, ради Леорина, нашего ребёнка и себя самой. Но только если ты выполнишь мою просьбу. — Какую просьбу? — упавшим голосом спросила Стейси. Беллатрикс приблизилась и зашептала ей на ухо. Глаза Стейси расширились. Беллатрикс вернулась к кровоточащему Сердцу Замка и остановилась рядом с Леорином. — Ты согласна? — спросила она. В её голосе вызов странным образом сплёлся с мольбой, прорвавшейся на поверхность помимо её воли. Стейси смотрела на Сердце, на Беллатрикс, наконец закрыла глаза и несколько секунд молчала, а когда снова взглянула на Беллу, та уже отвернулась и на лице её было написано горькое "я так и знала!" — Я согласна, — сказала Стейси. — Что? — Белла снова приблизилась к ней. — Ты понимаешь, что это… — Понимаю, — Стейси улыбнулась. — Отлично всё понимаю. Я правда согласна. Прости, что не ответила сразу, просто это было очень… неожиданно. И мне нужно было подумать, чтобы ответить честно. Потому что… сама понимаешь, это… серьёзно. Я подумала. И честно отвечаю — я соглашаюсь на это с радостью. Пусть так и будет. Беллатрикс протянула призрачную руку и коснулась ею щеки Стейси, прошептала чуть слышно: — Благодарю… И Стейси тоже прошептала что-то ей в ответ. Что именно — не услышал более никто. — Я прощаю гоблинов, — произнесла Беллатрикс. — Прощаю всех, кто причинил мне зло. Пусть прошлое останется в прошлом. — Она приблизилась к Леорину. — Я хочу просто… быть рядом с тобой. Всегда. — Ирифей… — прошептал Призрак. — Мой Звёздный Свет… Их руки соединились, а тела в тот же миг растаяли серебряным светом, остались лишь две сияющие звёздочки, плывущие в воздухе. Они устремились вверх, но потом вдруг остановились и подплыли к Сердцу, облетели его и прикоснулись к ране. Сердце содрогнулось, вспыхнуло ярким белым светом с золотыми искрами… Звёздочки исчезли. Исчезла и рана. Сердце Призрачного Замка исцелилось.