Honeycomb

Дом Сноука был таким местом, которое вы постарались бы избежать всеми возможными способами, если бы были достаточно умным человеком. Он был большим и древним, за камни цеплялся плющ, а само место располагалось где-то в лесу. Было так тихо, что Бену показалось, что он слышит собственное сердцебиение. Он позвонил в дверь и через секунду услышал быстрые шаги. – Бен, – сказал Сноук, открыв дверь и улыбаясь с такой страдальческой гримасой, словно он истекает кровью. – Доктор Сноук, – ответил Бен и засунул руки в карманы своих дорогих джинсов. Телефон в кармане успокаивал, Хакс был всего на расстоянии сообщения. Это было невероятно глупо, он знал Сноука уже три года, а с Хаксом был знаком всего недели три. Он никогда не видел этого мужчину, а Сноук все это время был его самым надежным учителем, научным руководителем. И Бен никак не мог понять, почему он так сильно нервничает. Сноук отошел в сторону и жестом пригласил Бена войти. – Я надеюсь, вы не будете против того, что я приготовил ужин. – О, – ответил Бен, разглядывая высоченные потолки. Этот дом больше походил на музей. – Спасибо, но… – Нет-нет, мне не составило труда это сделать, – прервал его Сноук, хотя Бен просто собирался сказать, что у него совсем нет времени есть. Сноук привел Бена в большую богатую столовую. Там стоял огромный стол, за которым уместился бы не один десяток гостей, но Бену показалось, что кроме хозяина тут уже давно никого не было. Он скинул рюкзак на пол около стула и сел. Столовая была связана с кухней, и Бен прекрасно видел, как его учитель едва ли не порхал по кухне, подготавливая все, что он там наготовил. Пахло каким-то сомнительным мясом, но Бен посчитал просто грубым отказываться. – Надеюсь, ты без проблем нашел мой дом? – спросил Сноук. – Да, – ответил Бен. Разговор был скучным и пресным, Бен по большей части просто давал короткие ничего не значащие ответы. Да, погода на улице неплохая. Нет, он не очень ждет наступления зимы. Да, ему нравятся все предметы в колледже. Нет, он не считает, что история должна объединить все остальные гуманитарные науки в одну большую. А потом Сноук налил ему бокал вина, и Бен почему-то выпил, хотя совсем не хотел, ведь он столько сил потратил на восстановление самоконтроля, а принятие алкоголя в таком случае – это словно палка для осиного гнезда. Но Сноук продолжал подливать ему напиток, и Бену показалось неблагодарным отказываться. Да и чем более неуклюжим Бен при этом становился, тем менее сдержанным был разговор. Бену даже почти начало нравиться. На ужин было мясо лося, которое оказалось сухим и невкусным, а еще недоваренная картошка, но Бен все равно все съел. Даже несмотря на то, что обычно он был очень привередлив к еде и не потреблял почти ничего, кроме кофе и некоторых определенных замороженных продуктов. Ему пришла в голову идея о том, что, возможно, Сноук сам убил этого лося. И если бы Бен был совершенно трезв, его бы напугал тот факт, что у этого человека есть огнестрельное оружие в доме, и он может воспользоваться им, убив совершенно невинное существо. Если бы он был трезв. Но это было не так, а Сноук все рассказывал и рассказывал разные истории о том, что происходило раньше на факультете, о провалах разных студентов, и когда в следующий раз Бен посмотрел на время, то оказалось, что автобусы уже перестали ходить. А Сноук еще даже не брался за сочинение Бена. Мало того, так он еще и опоздал на «встречу» с Хаксом в Скайпе. Бен сел удобнее и попытался взять рюкзак, но промахнулся и попробовал снова. – Мне нужно… – речь была невнятной, язык – тяжелым. Он не выпил столько, чтобы так себя чувствовать. – Мне нужно идти. Сноук положил руку ему на плечо. – Бен, уже поздно. У меня есть гостевая комната, почему бы тебе не остаться? Бен замер. Кровь в нем будто бы застыла. Он понятия не имел, как общаться без соблюдения формальностей. – Нет, спасибо, я просто… Он не мог просто пойти домой. То есть, мог, конечно, но это заняло бы очень много времени. Бен встал на покачивающиеся ноги и вцепился в край стола. Комната кружилась. Сноук тоже встал. – Тогда позволь отвезти тебя домой. – Нет, все в порядке, я смогу добраться сам, – это очевидно было ложью, но какая-то еще оставшаяся в живых часть его инстинкта самосохранения буквально орала ему скорее отсюда выбираться. Бен споткнулся у входной двери, а Сноук положил на нее руку, чтобы он не успел ее открыть. – Но мы не обсудили твою работу, – Бен слышал угрозу в его голосе. – Тебе будет так стыдно, если ты провалишься. Бен глубоко вдохнул и повернулся к Сноуку лицом, пытаясь сохранять спокойствие. Если он изобьет его до кровавого месива, это точно никак не поможет его оценке. Поэтому он попытался заключить сделку. – Дайте мне еще немного времени. Я вернусь. Сноук этого не ожидал, поэтому отступил на несколько шагов назад. Бен открыл было дверь, как мужчина снова ее с силой захлопнул. Бен понял, что прижимается к двери, пытаясь отойти от Сноука, который пах несвежим табаком и мясом. Он еще никогда не был так близко к нему и лучше бы никогда больше и не был. А Бен в это время просто оказался загнан в угол. Сноук поднял руку и коснулся лица Бена, а тот попытался вывернуться. – Никакого времени, – сказал Сноук. – Ты делаешь так, как я тебе говорю, или проваливаешься. Понятно? Он не понимал. Не хотел понимать. Сноук был его научным руководителем, пришлось себе напомнить. Сноук верил в него. Сноук заботился о нем. Дыхание Бена сбилось и стало более поверхностным, комната закружилась сильнее, а стены начали сжиматься. По лицу покатился пот, и Бен не мог понять, это крик из него рвется или рвота. Он чувствовал, как вжимается в него Сноук, чувствовал что-то твердое бедром и отказывался верить. Где была его привычная ярость? Почему он был так напуган вместо этого? – Милое дитя, – бормотал Сноук, зажимая его подбородок и поворачивая его лицо к себе. – Ты же не хочешь провалиться, верно? Что сенатор Органа на это скажет? У Бена просто челюсть отпала, а колени затряслись. – Вы не скажете ей. – О, скажу. У меня уже составлено целое письмо на тему того, как я беспокоюсь за твои оценки, за то, что ты стал таким угрюмым, постоянно отвлекаешься. И что я прошу разрешения передать тебя нашим социальным педагогам. Слезы не давали Бену ничего разглядеть перед собой. – Что вы хотите? Сноук взял Бена за запястье и попытался положить его ладонь на свой пах, но парень всячески пытался избежать прикосновения. И в этот момент у Бена в кармане завибрировал телефон. Он вспомнил о соглашении, вспомнил о том, что он принадлежит Хаксу. Не колледжу, не матери, не Сноуку. Он мог провалиться, мог разочаровать мать, мог… Он мог… Бен взял себя в руки и вцепился в горло Сноука пальцами. Сноук задергал руками, пытаясь стащить с себя «удавку», его горло издавало странные хлюпающие звуки, которые никак не могли превратиться в слова. Бен мог сделать множество самых разных вещей, но не мог обмануть Хакса. Он приподнял Сноука за шею и отбросил в сторону. Тот упал ветошью на пол. Как только Бен оказался «на свободе», он прислонился к стене и прикрыл глаза, пытаясь сосредоточиться на ощущении пола под ногами. – Ты ничто! – закричал Сноук, прочистив горло. – Ты никто без меня! Посмотрим, что твоя мать скажет на все это. Нападать на профессора! Я исключу тебя! Бен вытер глаза тыльной стороной ладони и слепо попытался нашарить ручку у двери. Едва ему это удалось, он распахнул дверь и выбежал на улицу. В спину ему продолжали раздаваться крики. – Ты должен чувствовать себя особенным хотя бы потому, что я вообще тебя захотел, ты, неблагодарный, отвратительный, жалкий идиот!

***

Бен дошел до пустынной пригородной дороги и встал на тротуаре, не понимая, как ему вообще добраться до дома. Он пошел по направлению, в котором, возможно, была его квартира, но по факту он едва мог стоять ровно. Бену казалось, что он идет по океанскому дну, путаясь ногами в иле. Наконец он сдался и нашел камень, на который и сел, достав телефон. Хакс писал ему, но Бен не мог сосредоточиться, чтобы прочитать хоть слово. Он попытался написать ответное сообщение, но кнопки внезапно оказались слишком маленькими для его неловких больших пальцев. С прошлым телефоном тоже легко не было, но он хотя бы не пытался писать, пока был пьян. – К черту, – он пробормотал и нажал на кнопку вызова. Сердце билось как сумасшедшее, пока Бен ждал ответа. Хакс взял трубку после четвертого гудка. – Пока что меня кидали со свиданием куда менее впечатляющие парни, чем ты, но я никогда еще не начинал отношения так быстро. Его акцент был… британским. Голос – не особо выразительным. И моложе, чем Бен до этого думал. – Простите, – невнятно пробормотал Бен. – Где ты был? – вопрос был не столько обвиняющим, сколько не терпящим отлагательств. И, как показалось Бену, Хакс немного волновался о нем. – Простите, что я звоню, – повторил Бен. Он пытался адекватно формулировать фразы, но они выходили кривыми и какими-то напряженными. – Я знаю, что это против правил, я просто… – Скажи, где ты, Бен. Позади на фоне были слышны какие-то звуки – разговоры, смех, музыка. Вечеринка. Бен не мог представить Хакса на вечеринке, но от мысли о том, что он помешал ему из-за собственной невнимательности и идиотизма, его затошнило. Он осмотрел дорогу, по которой шел, и на которой не было ни одного работающего фонаря. – Понятия не имею, где. Иду домой. Простите меня за мое опо… опозд… за то, что кинул вас. – Я бы хотел поверить в твою невиновность и предположить, что у тебя была веская причина. Если не хочешь объяснять мне эту причину, я пойму. Бен ненавидел оправдания. Это все было его виной с самого начала, но еще до того, как он успел подумать о чем-либо, он выпалил: – Сноук заставлял меня пить, и я… я сказал «нет», но я не хотел быть нев… невеж… грубым, поэтому я пил и… блять… я просто хочу, чтобы все перестало кружиться. В трубке было тихо. – Позволь мне спросить. Тебя заставили напиться? Стыд накрыл Бена с головой, не в том смысле, что ему было страшно, а в том, что захотелось свернуться в комочек и умереть. – Ммм. Он услышал быстрые шаги, а фоновый шум наконец затих. – Расскажи мне, что еще было. – Я пытался… уйти. Он не пускал. Хотел, чтобы я остался на ночь. И он… он… Бен не смог закончить фразу, потому что не мог признаться в произошедшем даже себе. – Ты можешь рассказать мне. Все в порядке. – Он хотел от меня… разное. Угрожал, пытался… провалить меня. Почти заставил меня. – Почти? Бену пришлось прикрыть рот рукой, чтобы скрыть небольшую заминку в разговоре. – Я вспомнил о нашем соглашении, и я… – он замолчал, а в голове замелькали так недавно произошедшие события. – Продолжай. – Я душил его. И… кинул на пол. Через всю комнату. – И что произошло потом? – Он назвал меня страшным и тупым. И я ушел. У Хакса тут же смягчился голос. – О, Бен. Бен больше не мог это держать в себе. Он закрыл лицо руками и заплакал. – Мне так жаль. Это все моя вина. Если бы я написал работу лучше, всего этого бы не произошло, и я был бы дома, разговаривал с вами, и я… был бы счастлив… – Бен, перестань. Послушай меня. Бен тут же закрыл рот, но подбородок все так же трясся. – Ты раньше пил? – Пару раз. – И это ощущалось точно так же, как и сейчас? Бен задумался. Он не припоминал такого ощущения, словно все заволокло туманом, а память пропускает воспоминания время от времени, как будто проектор пропускает кадры пленки. – Не, неа. – Я думаю, что ты сейчас под воздействием каких-то наркотиков, и эта вся ситуация куда более плачевная, чем тебе кажется. Ничего из произошедшего, и я имею в виду вообще ничего, не является твоей виной… – Нет, но я мог бы… – Не перебивай меня, пока я говорю, Бен. Я терпеливый человек, но это переходит границу, когда кто-то жестоко обращается с людьми, о которых я забочусь. Бен открыл рот в удивлении от такого признания, возможно, он ослышался, может, это все из-за его накачанного неизвестно чем мозга. Но прежде, чем Бен успел ответить, Хакс продолжил: – Я хочу, чтобы ты внимательно меня послушал. Я сейчас положу трубку, и когда я это сделаю, ты откроешь карту в своем телефоне и сделаешь скриншот того места, где ты находишься. А потом отправишь его мне. Я пришлю машину, чтобы отвезти тебя домой. И ты не сдвинешься с места, пока кто-нибудь тебя не заберет. – Окей, – пробормотал Бен. – Я не хочу выводить вас из себя или что-то в этом роде. Впервые Бену показалось, что Хакс улыбается. – Это невозможно, Бен. Напиши мне, когда будешь дома, пожалуйста. – Дасэр, – Бену почти не показалось странным называть его так вслух в первый раз, хоть он и знал, что Хакс предпочитает другое обращение, но это все еще не было нормальным и адекватным даже несмотря на алкоголь и, возможно, наркотики в крови. Хакс положил трубку, а Бен совсем недолго ждал черного лимузина, который за ним приехал. Когда он неуклюже забрался внутрь, водитель сказал ему: – Босс просил вас проверить холодильник. Бен открыл его и нашел там три бутылки воды, коробку протеиновых батончиков и напечатанную записку. Бен, Поверь, я позабочусь об этом. – Б. Хакс.

***

Он оказался дома чуть позже двух ночи. В квартире было темно, Рей, наверное, уже спала, потому что ей нужно было вставать к первой паре в восемь утра. У самого Бена была пара в восемь тридцать, поэтому он решил даже не раздеваться и просто упал на диван, доставая телефон, чтобы написать Хаксу. Дома. Хорошо, – ответил Хакс почти тут же. Учитывая вечную скорость его ответов, Бен вообще не был уверен, что мужчина спал. Хоть когда-нибудь. Выспись завтра. У меня пары. Бен отчаянно боролся с закрывающимися глазами, пальцы еле-еле печатали. Я разберусь с этим. Спокойной ночи, Бен. Спас… – Бен заснул прежде, чем дописал.

***

Бен проснулся следующим утром и с удивлением обнаружил на себе одеяло. Телефон валялся на полу, а в голове словно кто-то сверлил. А еще жутко хотелось блевать. Он вскочил и понесся в ванную, чтобы сделать именно это. Прошли несколько долгих страдательных минут, которые потом показались просто блаженством по сравнению с теми воспоминаниями, что атаковали голову Бена. Лимузин до дома. Звонок Хаксу. Нытье Хаксу. Нападение на Сноука. Возможное отравление наркотиками. В свете дня это все казалось совершенно абсурдным. Возможно, Бен просто слишком остро все воспринял. Сноук не мог этого сделать. Сноук был его профессором. Сноук хотел помочь Бену получить хорошую оценку. Он давно работал в университете, был очень умным и интеллигентным. Он бы никогда… Еще одна волна тошноты накрыла Бена, но уже не из-за похмелья. Громкий стук в дверь прервал безумную агонию в голове Бена, и он грузно поднялся на ноги, пытаясь быстрее добраться до источника шума, только бы он заткнулся. Парень из доставки протянул ему пакет, от которого пахло, с одной стороны, просто восхитительно, а с другой, учитывая общее состояние Бена, жутко тошнотворно. – Я ничего не заказывал, – сказал Бен. – Все оплачено, просто подпишите, – парень пожал плечами. И Бен просто сделал это, потому что сейчас он был не способен задавать кучу вопросов. Он отдал чек парню, забрал еду и закрыл за собой дверь. В первом контейнере оказалась яичница с беконом и картофельные оладьи. Во втором – блинчики. Также был апельсиновый сок и – господи боже спасибо – кофе. Бен уже почти откусил первый кусок бекона, чтобы хоть как-то привести себя в норму, как вдруг он вспомнил, что сегодня четверг и у него пары. Он достал телефон и понял, что уже перевалило за двенадцать. А также он успел заметить свои ночные сообщения. От яркости экрана Бен поморщился. Я разберусь с этим. Что это вообще означало? Телефон завибрировал прямо в руке. Рей, которой Бен дал новый номер сразу после того, как он у него появился, написала: Что произошло прошлой ночью? Я нашла тебя на диване, ты спал, когда вернулся от Сноука. А теперь вся кафедра истории просто в бешенстве. Бен открыл электронную почту колледжа и нашел там сводку новостей. Глаза отказывались фокусироваться, но он все же понял, что Сноука не просто уволили, а вывели из здания в наручниках. Он открыл новостное приложение в телефоне. Эта статья была самой первой в списке, и даже было видео. Бен включил его без звука и увидел, как трясущаяся камера увеличивает хмурое лицо Сноука. Двое полицейских выводят его из здания, предварительно сковав руки сзади в наручники, и пригибают его голову чуть после, заталкивая в машину. У Бена сжался желудок. Конечно, была возможность, что Сноук собирался сделать с ним что-то очень плохое, но Бен так же мог выпить слишком много и просто неправильно его понять. Может, у него что-то с памятью. Или он вообще что-то выдумал. И он еще посмел втянуть Хакса в это. Богатого, влиятельного и такого таинственного Хакса. Хакса, который фактически признался, что заботится о Бене. Хакса, который… Телефон снова завибрировал со словом «Папочка» на экране, Бен еще не успел его переименовать. Звонок вместо сообщения. Он не дал себе времени начать паниковать, поэтому нажал на «ответить» и поднес телефон к уху. – Алло? – его голос был хриплым, похожим на что-то очень острое. – Пожалуйста, скажи, что с тобой все в порядке. – Со мной все в порядке. Пауза. – Ты говоришь так, потому что я попросил или потому что с тобой действительно все в порядке? – Со мной все в порядке, – повторил Бен. Хакс выдохнул, и Бен интерпретировал это как облегчение. – Тебе нравится завтрак? – Да, насколько это возможно. – Ммм, – ответил Хакс. – Не люблю телефонные разговоры. – Тогда почему вы позвонили? – Я… – Хакс засомневался. Бен считал Хакса человеком, который вообще никогда не стал бы в чем-то сомневаться. Ни единого раза. – После событий прошлой ночи я стал немного… параноиком. Я подумал, вдруг Сноук преследует тебя. Мне хотелось услышать тебя ради собственного спокойствия. – Сноук не может меня преследовать. С вашей помощью его арестовали. Повисла тяжелая тишина. – Вышло быстрее, чем я ожидал. – Что вы сделали? – Не особо много. Сноук платил своим студентам – прости, жертвам – на протяжении многих лет, чтобы они хранили молчание. Я нашел их и заплатил больше. Этих доказательств оказалось достаточно, чтобы арестовать его, и, надеюсь, посадить за решетку по крайней мере до конца твоего обучения. Бен вцепился в стол, чтобы не уронить телефон, и сорвался в ванную. – Так он правда… правда был… Голос Хакса снова смягчился, как и прошлой ночью, вся жесткость исчезла, и он зазвучал более… человечно. – Боюсь что так. Мне жаль, что это случилось с тобой, Бен. Бен разрывался между желанием поблагодарить Хакса и желанием кинуть телефон об стену и разгромить к чертям всю квартиру. Его научный руководитель пропал на неопределенный срок. Единственный человек, который понимал и верил в Бена. И все потому, что Бен все не так понял и не смог собраться. Снова. Он сделал то, что обещал себе никогда не делать после того жуткого страха в больнице. Бен не был жестоким. Он никогда не хотел быть жестоким… Может, Хакс врал. Может, все эти студенты просто хотели смешать имя Сноука с грязью. Может… – Мне нужно идти, – сказал Бен. Комната начала вращаться снова, тело словно сдавливало со всех сторон. – Бен… – начал Хакс, но Бен уже отключился и побежал в ванную дальше.

***

– Бенни? – позвала Рей, войдя в квартиру. Бен услышал из спальни, как она кинула на пол рюкзак с учебниками по биологии, которые весили больше, чем она сама. Он не ответил. После разговора с Хаксом он просмотрел остальные новости про Сноука, а потом пошел в душ и включил настолько горячую воду, что она почти ошпарила его. Потом он уселся в ванну и сидел до тех пор, пока ему не стало холодно. И все равно он чувствовал себя ужасно грязным. Когда Рей вошла, он лежал на животе, как и последние несколько часов. Она села рядом и положила руку ему на спину. – Сноук сделал что-то... – она прошептала. – Нет, – ответил Бен. – Я остановил его прежде, чем это случилось. – Так как ты… – Это не я. Хакс. – Понятно. Она замолчала и запустила пальцы ему в волосы. Единственный человек, который относился к нему с любовью, когда он был не в себе, а не пытался сделать ему больно или удержать. Собака не просто так становится дикой, сначала ее долго пинают и издеваются. Он не знал, что бы делал без Рей. – Ты зол на Хакса или Сноука? – На обоих, – он перевернулся так, чтобы видеть ее, слабо освещенную через щелку двери. Ее волосы были забраны в тугой пучок, так, как обычно делают балерины. – Но больше на себя. – Почему? Спокойствие растеклось по всему телу впервые за день. – Я хочу вернуть все так, как было раньше. Я скучаю по временам, когда моей самой большой проблемой был громкий ржач По в то время, когда я пытаюсь учить. Рей фыркнула. – А мне кажется, это мило. Он похож на дельфина. – Он похож на пулемет. Или на гориллу, которая надышалась гелия, – снова повисла тишина, и Бен решил добавить: – Я едва знаю Хакса. Но я думал, что хорошо знаю Сноука. Я потерялся в реальности. – Не позволяй доброте Сноука обмануть тебя, – ответила Рей. – Это была просто уловка, чтобы ты начал ему доверять. Он был добр только к своим жертвам. – Все, что у меня есть, это мое собственное восприятие. Разве я могу менять свое отношение к человеку, исходя из его собственного отношения к другим людям? – Да, я знаю, что твой моральный компас иногда сбивается, но сейчас тебе нужно определиться. Хакс сделал миру одолжение, заслав Сноука за решетку. Туда, откуда он больше никому не сделает больно. И он, несомненно, сделал одолжение тебе, если бы Сноук решил отомстить. – Откуда мне знать, что Хакс не делает того же самого? Я ничего о нем не знаю. Он даже не хочет со мной встречаться. – А что твое сердце тебе говорит? – Не особо много, – губы Бена растянулись в легкой улыбке. – Оно ужасный собеседник. Постоянно повторяется. Рей засмеялась, как и обычно, над особым чувством юмора Бена. – Ну, правда, что тебе говорит интуиция? Бен пожевал губу. – Не уверен, что она вообще у меня есть. Только факты. – Тогда тебе нужно узнать его получше.