***
Водитель ждал Бена снаружи, так что ему не пришлось искать автобус. Он на всякий случай запоминал все повороты по дороге, чтобы при случае суметь вернуться. Бен нервно почесывался, пытаясь понять, почему Рей говорила так официально, и что бы могло случиться с Хаксом. Лучшим из возможных вариантов развития событий было бы прийти домой, рассказать об этом сумасшедшем вечере Рей, позволить ей обнять себя и зацеловать лицо, а потом услышать, как она говорит, что любит его. Бен бы извинился еще раз, а она бы лишь махнула рукой и сказала, что хочет посмотреть фильм. Потом он извинился бы перед Хаксом за то, что соврал, за то, что обманул, Хакс пригласил бы его к себе и затрахал до беспамятства. Все вернулось бы к нормальной жизни. Или к нормальной по меркам той жизни, какой она теперь стала. И чем больше Бен думал об этом исходе, тем менее правдоподобным он казался. Водитель высадил Бена около его дома, где По и Финн сидели на складных стульях на своем небольшом дворике, и БиБи закручивала поводок вокруг ноги Финна. По оторвался от разговора с Финном, когда Бен прошел мимо, и крикнул: – Эй! Финн схватил его за руку. – Детка, не вмешивайся. – Но я собираюсь вмешаться, – ответил По. – Это моя чертова вина, начнем с этого. Финн вздохнул, и По подбежал к Бену. – Слушай, – он начал. Бен никогда не видел подобного выражения на его лице – то ли страх, то ли беспокойство, но точно не та глупая ухмылка, которая была всегда. – Что такое? – спросил Бен. – Я просто хочу, чтобы ты знал, что если тебе нужно будет что-то, и я имею в виду вообще что угодно, я всегда рядом, да? Бен скептически на него посмотрел. – Зачем? Что происходит? Вместо ответа По сказал: – Ничего. У тебя есть мой номер, да? Я соединю тебя с кем угодно, все, что тебе нужно, – он хлопнул его по руке и сжал. – Что угодно. – Окей, – ответил Бен растерянно, что-то неприятное уже ожило в животе. – Спасибо. – В любое время, чувак, – сказал По и вернулся к раздраженному Финну. Бен медленно пошел к квартире, внезапно напуганный тем, что мог там увидеть. Он завозился с ключами, но Рей открыла дверь еще до того, как у него была возможность сделать это самому. От ее лица тут же отхлынула кровь, рот открылся, чтобы что-то сказать, но ни слова не последовало. Это сделало больно, Бен понял, как сильно по ней скучал, хотя прошло не так уж много времени, как она уехала. Как она смягчала все острые углы реальности, превращая ее в место, где можно жить. – Что случилось? – он все же сумел спросить, но в тот момент, когда он задал вопрос, подбородок Рей затрясся, и она тяжело выдохнула перед тем, как всхлипнуть. Бен зашел внутрь и закрыл дверь, а потом обнял Рей. Она вцепилась ему в футболку и заплакала. На ней был ее привычный спортивный костюм, но волосы были грязными и не уложенными в привычный пучок. Он потер ее по спине и только после заметил… Коробки. Открытые коробки были еще не совсем заполнены, закрытые уже были запечатаны и подписаны большим неровным почерком Рей. Коробки из магазина, в котором он раньше работал, подпирали стены. – Прости меня, – пробормотала Рей ему в грудь. – Бенни, мне так жаль. Бен отошел назад на расстояние вытянутой руки и посмотрел ей в глаза. Лицо Рей было красным и опухшим, по щекам текли слезы. – Что случилось? Что происходит? – он вовсе не собирался говорить так панически. Но это было так или иначе неизбежным, когда весь его мир просто рушился вокруг. Рей едва могла связать слова в предложения. Между судорожными вздохами она сказала: – Они хотят, чтобы я вернулась домой. – И? Скажи, чтобы отъебались. – Бенни… – она покачала головой, и хлынул новый поток слез. Бен усадил ее на диван. Она тут же снова к нему прижалась, и он обнял ее одной рукой. Когда она наконец успокоилась, то сказала таким тихим голосом, какого от нее Бен еще никогда не слышал. – Я еду домой. Собственные слезы Бена тут же навернулись на глаза, сердце бешено заколотилось в груди, все мышцы напряглись в желании что-нибудь разбить, но он достаточно научился себя контролировать, чтобы сначала задать вопрос: – Почему? – Это моя вина. Я должна была оставить это все между нами. Я вообще не должна была уезжать. Бен потер глаза, не позволяя слезам покатиться по щекам. – Они думают, что я опасен. – Я сказала им, что это не так. Не когда мы вместе. – Так скажи им «нет». Тебе восемнадцать. Ты можешь делать все, что пожелаешь. Она оторвалась от него и внимательно посмотрела. – Не все так просто. Если я не поеду, они перестанут платить за мое обучение. Он был не в том положении, чтобы просить Хакса заплатить и за Рей тоже, да даже если и был, то она бы никогда не позволила этому случиться. Вместо этого он предложил: – Ты можешь взять кредит. Так Финн делает, он может тебе помочь. Рей снова покачала головой и сделала глубокий вдох. – Дело не только в этом. Бен сломал весь мозг. – Что вообще могло заставить тебя вернуться? Ты ненавидишь это место. – Мама… – она начала и зажмурилась. – Мама хочет открыть танцевальную академию. И хочет, чтобы я там работала. – О, – сказал Бен. Прошло несколько секунд, пока слова доходили до его сознания, и когда это произошло, ему показалось, что его ударили кувалдой по голове. – Это были бы всего несколько лет, Бенни, – она взяла его за руку, и он вцепился в нее так, словно начал тонуть. – Ты же понимаешь, что это все игра, да? – выплюнул Бен, не в силах больше сдерживать это. – Они делают это, чтобы наказать меня. Забирают единственного человека, который имеет для меня значение, чтобы посмотреть, как я буду страдать. Рей справилась с собой, глубоко вдохнув, и ответила: – Ты когда-нибудь думал о том, что мир, возможно, не вращается только вокруг тебя? И что, может быть, они делают это ради меня, не для того, чтобы сделать тебе больно, а потому что знают, что будет лучше для меня? Ее слова больно резанули. Он бы лучше предпочел сотню раз оказаться в кабине переворачивающегося грузовика, чем снова застрял бы в таком положении, каком он был сейчас. Она продолжила хвататься за его руку. – Бенни, – она сказала уже мягче. – Я люблю тебя. И всегда буду любить. – Что-то не чувствуется. Кажется, словно ты отказываешься от меня, – прошептал Бен, потому что попробуй он говорить чуть громче, его голос бы просто сломался. – Я ставила тебя на первое место всю свою жизнь. Ты мой лучший друг, и твое счастье – все для меня. – Но? – Но я скучаю по танцам. Скучаю по родителям. Скучаю по друзьям, – она сказала и снова прижалась к нему. Бен позволил, хоть и больше ему хотелось кинуть кофейный столик в телевизор от осознания того, что он понятия не имеет, когда теперь снова сможет обнять ее, ощутить ее тепло. Он слишком долго принимал это как само собой разумеющееся. – И у тебя теперь есть мистер Хакс. Все будет хорошо. – Он бросил меня. Рей тяжело выдохнула. – Но он все еще… – За все платит, да. Но он больше не хочет со мной разговаривать. – Почему? Бен пожал плечами. – Женат. Но разошелся с женой. Но все еще чувствует вину. Не знаю. – Мне так жаль, Бенни, – она сказала после некоторого колебания. – По и Финн позаботятся о тебе, если тебе что-то будет нужно. Он почувствовал себя ребенком, отвечая: – Не нужно мне, чтобы кто-то обо мне заботился. – Я знаю, но… если тебе что-то будет нужно, они всегда здесь. И у тебя есть… – Если ты скажешь мама… – начал Бен. – Ты знаешь, что так и есть. Мы очень много общались, а она такая одинокая. И, знаешь, у вас так много общего на самом деле. Ей нужен кто-то, чтобы помогать по хозяйству, чтобы поговорить. А тебе нужен кто-то… – она замолчала. – Для чего? Она сказала осторожно: – Направить тебя на нужный путь, когда ты немного отклонишься в сторону. – Что ты сказала? – Только то, что если вы оба поработаете над этим, Лея отучится быть матерью, а ты – сыном, вы могли бы быть хорошими друзьями. Бен никогда об этом не задумывался, всегда связывая мать с тяжелой болью разочарования и приступами слепящей ярости. – Я не хочу этого делать. – Может, не сейчас… Может, как-нибудь после. Надеюсь, ты подумаешь об этом. Повисло тяжелое молчание. Бену хотелось всадить кулак в стену, поджечь дом, пойти к матери и сломать все, что у нее есть. Но с дрожащей в его руках Рей он не мог сделать ничего другого, как смириться с этой новой одинокой, ужасной судьбой, потому что по сути все это изначально было его виной. Всю свою жизнь он хотел, чтобы его оставили в покое. А теперь он даже не мог вспомнить, почему. – Что сейчас происходит? – он спросил. Рей села, потянула рукав пониже и вытерла им нос. – Мне нужно паковать вещи. – Когда ты уезжаешь? – Послезавтра. Я закончила пораньше семестр. Бен встал, не чувствуя связи с телом, словно оно двигалось само по себе. – Куда ты идешь? Он дошел до двери и только понял, что даже обувь не снял. – Я не знаю. Когда он уже открыл дверь, Рей спросила: – Подожди. Ты хочешь, чтобы я на это время осталась здесь или у Леи? – Мне все равно. Они посмотрели друг на друга. Подбородок Рей снова затрясся, словно она опять собиралась заплакать, поэтому Бен и собрался уйти. Ему не хотелось больше быть рядом с ней в этот момент. – Я люблю тебя. Он кивнул и вышел.***
Бен не знал, куда идет, до тех пор, пока не оказался на полпути той дороги, по которой утром его вез водитель. Ноги несли его сами даже несмотря на то, что это место было на другом конце города. Это заняло три часа. Ему было все равно. Он ни о чем не думал. Ничего не чувствовал. Он поднялся по ступенькам на крыльцо Хакса, свернулся на одном из кресел там и стал ждать.***
Была уже ночь, когда Хакс вернулся. Сначала Бен услышал, как подъезжает машина, потом ровные быстрые шаги Хакса у ворот, а потом уже его голос. – Она не может просить половину моей компании, ее акции обращаются на бирже. Бизнес так не работает… Хакс остановился на крыльце. Бен уставился на его левую руку, которой мужчина держал портфель, его чертово кольцо отблескивало в свете фонаря. – Ты юрист. Выясни сам, – сказал Хакс в трубку и отключился. Бен чувствовал, как Хакс смотрит на него сверху вниз. – Ты все еще здесь, – сказал он голосом без интонаций. Так как это не было вопросом, Бен не стал отвечать. Хакс вздохнул. – Почему? Бен так и не ответил, не отводя взгляда от кольца. – Я дал все, что ты хотел, Бен. Я сыграл в твою игру прошлой ночью. Ты победил. Это конец. Почему ты все еще здесь? Бен поднял глаза. Встал с кресла и подошел к Хаксу, останавливаясь всего в паре сантиметров от него. Обычно ему не нравилось пользоваться своим размером для запугивания, но несмотря на совсем небольшую разницу в росте, он все еще был больше и сильнее. Он хотел что-нибудь сломать; хотел почувствовать кровь, плоть, кости костяшками пальцев. Он хотел сделать больно. Хакс совершенно не беспокоился по этому поводу. – Мы уже проходили это, Бен. Я не боюсь тебя. Бен наконец заговорил. – Если я ударю тебя, ты ударишь меня в ответ? Хакс устало провел ладонью по лицу и ответил: – Только если ты попросишь об этом. – Значит, я могу избить тебя до полусмерти, и ты даже не станешь защищаться? – Мне и не понадобится. – Почему? – Потому что ты не поднимешь на меня руку. – Ты так уверенно об этом говоришь. – Я доверяю тебе, Бен, – сказал Хакс и обошел его, чтобы зайти в дом. Бен был уверен, что видел что-то новое в выражении лица Хакса, когда тот достал ключ и открыл дверь. – А ты доверяешь мне. А теперь заходи.***
– Ты уже ел? – спросил Хакс, закатывая рукава и заходя на кухню. – После завтрака нет. Тарелку, которую Бен оставил утром на сушилке, кто-то уже убрал, значит, у Хакса все-таки была уборщица. Это так же объяснило тот факт, почему дверь была заперта. Бен сел на стул и стал наблюдать за Хаксом, который открыл холодильник и принялся изучать его содержимое. Он посмотрел на Бена в ответ, словно вся эта ситуация была абсолютно нормальной, и на миг Бен поверил в это – сначала Бен ждет Хакса с работы дома, а потом они просто молча наслаждаются присутствием друг друга после долгого дня. Это было простой, домашней мыслью. Это была та жизнь, которую никто из них не заслужил. – Макароны подойдут? – спросил Хакс.***
Они ели в тишине, кошка мельтешила между ногами и мурлыкала. – Я надеялся, что в какой-то момент ты все же скажешь мне, почему ты здесь, – сказал Хакс, делая глоток вина. – Если ты, конечно, не хочешь провести весь вечер, наблюдая за тем, как я разбираюсь с делами. – Плохой день. Это будет тебе мешать? Хакс посмотрел на него. – Да, еще как. – Ты остановишь меня? Хакс сжал челюсти, и ответное слово вышло с такой интонацией, словно оно сожгло его внутри. – Нет, – он сказал и съел еще кусочек, прежде чем добавить: – Но я все же хотел бы узнать, что ты подразумеваешь под «плохой день», учитывая события прошлой ночи. Лицо покраснело, Бен начал размазывать еду по тарелке. Он не хотел говорить об этом вслух. Тогда оно станет более реальным. Тем не менее, это нужно было сделать, потому что Хакс спросил. – Рей переезжает. Домой, в смысле. В течение нескольких дней, – ну вот, словно проехаться по открытой ране пальцем. Глаза Хакса расширились на мгновение перед тем, как вернуться к обычному состоянию. – Мне жаль это слышать, – он сказал, а потом добавил словно вскользь: – Это из-за денег или…? – Ты не можешь платить и за обучение Рей тоже. – Могу, – сказал Хакс. – И я бы сделал это. Если бы проблема была в этом. – Спасибо, но проблема во мне. Я всегда был проблемой. – Ты знаешь, что я не согласен. – Я знаю? – спросил Бен резче, чем собирался. – Потому что я что-то не помню такого чувства. Хакс посмотрел на него с удивлением. – Я не особенно-то удачно скрываю свое расположение к тебе. Уверен, что ты видишь это. – Нет вообще-то, – ответил Бен, повышая голос. – Я знаю, обычно я не очень-то правильно понимаю социальные нормы, но мне кажется, что бросить кого-то – не лучший способ показать свое расположение. Хакс холодно посмотрел на Бена, отчего он съежился на месте. – Я понимаю твое эмоциональное состояние, но ты не будешь повышать голос за обеденным столом. Ты у меня дома, поэтому спрячь свою дерзость. – Прости, – пробормотал Бен. Верный своему слову, после ужина Бен наблюдал за тем, как Хакс занимается своими делами. Они помыли вместе посуду, Бен споласкивал тарелки и передавал мужчине, чтобы тот вытер их и убрал на место. В итоге Хакс налил себе виски и пошел к себе, а Бен за ним, словно никому не нужный щенок. Он не знал, что делает сам с собой, почему все еще здесь, если Хакс не хочет его видеть. Но иначе ему пришлось бы пойти домой, снова смотреть на все эти коробки, на Рей, поэтому неспособность Хакса выгнать его была ему даже на руку. Хакс сел на диван и взял книгу со столика рядом. Бен сел рядом, но мужчина нахмурился. – Если ты собираешься ходить за мной словно собака, значит, я буду с тобой обращаться, как с собакой, – он сказал, указывая на пол. Бен не мог это объяснить, но такая выраженная жестокость Хакса была похожа на прохладный бассейн в жаркий летний день. Он знал, как нужно выполнять команды Хакса. Он знал, как сделать Хаксу приятно. Он провел недели, поклоняясь Хаксу и получая одни лишь похвалы. Жизнь Бена разваливалась на части, но он был хорош в том, как быть папенькиным сыночком, пускай теперь это даже не было его званием. Бен встал перед ним на колени. Хакс оценивающе посмотрел на него, как и тогда, в первый раз в офисе, что заставило его едва ли не светиться от этого взгляда. – Нет, – сказал Хакс, передумав. – Ты приносишь одни неудобства. Раздевайся. Без раздумий Бен за подол стянул с себя футболку и аккуратно сложил ее на диван. Потом были носки, джинсы и нижнее белье, после чего он снова вернулся на колени. Тяжесть свалилась с его плеч, когда он понял, где его место, какова его роль. Хакс открыл ящик и достал сигару. Обрезал кончик серебряной гильотинкой и поднес к губам. Потом последовал царапающий звук спички, и кончик начал загораться. Бен наблюдал за ним, очарованный, а Хакс снова взял книгу в руки. Минуты тянулись, Бен случайно потерялся в себе, одурманенный дымом вокруг. Колючий ковер впивался в икры и ступни. Бен смотрел между ног Хакса и думал о том, какой его член на самом деле, как бы он чувствовался внутри, но это все не было каким-то тревожным. Мысли подплывали к нему, а потом уплывали обратно, словно сон. Когда Хакс заговорил в следующий раз, его голос звучал где-то далеко, словно в густом тумане. – Ты действительно имел это в виду? – Что? – спросил Бен. – Прошлой ночью. То, что ты сказал мне. Прошлая ночь, казалось, была целую вечность назад, особенно после событий всего дня. – Что ты влюблен в меня, – добавил Хакс беспечно, не отрываясь от книги. – О, – бездумно сказал Бен. Он ожидал каких-то несогласий относительно этого заявления, но ничего не прозвучало. – Да. – Я тебе не верю. Бен нахмурился. – Почему? Хакс щелкнул по сигаре пальцем, скидывая пепел в пепельницу. Он закрыл книгу и отложил в сторону. – Потому что ты просто не можешь. Не после того, что я наговорил тебе. Не после того, что сделал. Бен наклонил голову и внимательно присмотрелся к Хаксу через весь этот дым, несмотря на свое блаженно размягченное сознание. Его золотые ресницы и веснушки выглядели такими мальчишескими по сравнению с тем, кем он являлся в действительности. Если бы Бен видел лишь одну его фотографию, он мог бы предположить, что Хакс – молодой, пытающийся пробиться наверх скульптор. Но, познакомившись со всеми этими наслоениями тестов, интеллектуальных игр и нелепых случайностей, Бен узнал о силе внутри, о чем-то таком простом, желанном, но редко достигаемом. Он как Константин или любой другой деятель, с которыми Бен познакомился на страницах истории, и которыми восхищался, в которых вчитывался, которых пытался понять. И он наконец понял. – Ты управляешь компанией, получающей прибыль от страдания миллионов людей. Твоя жена ушла от тебя, потому что ты обращался с ней так же, как и со мной, но твое чувство вины не дает тебе отпустить ее. И ты не можешь поверить в то, что кто-то сможет любить тебя после всего этого. – Я отказываюсь от своего заявления о том, что ты невнимательный, – сказал Хакс, выдыхая новое густое облако дыма. – Я впечатлен. – Я научился этому у Рей. – Но, тем не менее, – продолжил Хакс. – Это ничего не меняет. Это не справедливо – делать с тобой то же, что я сделал с Элиз. Я буквально сломал ее. – Пусть поплачет, может, станет легче. Но это не тебе решать. – И уж точно не тебе. – Твоя жена не вернется. Но даже если она сделает это, то ты все равно не захочешь ее. Я – все, что у тебя есть. Бесстрастное выражение лица Хакса немного спало, он поджал губы и отвернулся. – А ты – все, что есть у меня, – продолжил Бен и пододвинулся так, чтобы сесть между ног Хакса. – Ты – все, чего я хочу. Щеки Хакса зарумянились, но он все равно делал вид, что не замечает Бена. – Я нужен тебе, – он не смел дотронуться до Хакса, но от желания сделать это тихо всхлипнул. – Так же, как и ты нужен мне. Взгляд Хакса вернулся к нему. Он взялся за его подбородок и приподнял вверх, внимательно вглядываясь. – Докажи это. – Конечно. Я сделаю все что угодно. Хакс обратил все свое внимание на тлеющий кончик сигары, а потом обратно на Бена, и смотрел на него до тех пор, пока он не сообразил. Бен кивнул. – Сделай это. – Я не заплачу тебе за это, – напомнил Хакс. – Никаких денег. Я не собираюсь принуждать тебя к отношениям со мной. И потом не приходи ко мне с заявлением, что я не отпустил тебя, хотя ты хотел этого. Тебе нужно самому выбрать это. – Мне не нужны деньги. Так же как и то, чтобы ты меня отпустил. Хакс обхватил лицо Бена ладонью и провел пальцем по его скуле. Такая теплая ласка заставила его буквально зазвенеть от желания до самых пальцев на ногах. Он прикрыл глаза и подался к прикосновению. – Хорошо, – смягчился Хакс. – Бен, скажи, что тебе нужно. Бен протянул руку. – Сожги меня. Хакс снова затянулся, и кончик сигары засветился красным. Он схватил запястье Бена одной рукой, а указательным и большим пальцем другой руки – сигару. Бен даже не стал заморачиваться с тем, чтобы подготовиться. Он с пустым любопытством в глазах наблюдал, как Хакс опускает сигару на его руку и тушит ее. Сначала он ничего не почувствовал, хотя и вскрикнул непроизвольно, а мышцы напряглись сами собой. Огонь прошел через все его тело, он попытался вырваться, но Хакс держал крепко, прокручивая сигару, чтобы уже опаленная кожа немного сместилась. Миллионы лет прошли в этой неукротимой агонии. Бен хотел по обыкновению перестать думать, выйти из разума, чтобы просто перетерпеть это, и боль ушла бы сама по себе, вся боль ушла бы… – Останься со мной, Бен, – голос Хакса звучал где-то далеко. – Говори со мной. Скажи, что тебе нужно. Бен быстро задышал. – Мне нужен ты, Папочка. Хакс вжал сигару сильнее в руку. – И? – И я твой. До тех пор, пока ты будешь этого хотеть. – Что еще? – Я люблю тебя, – выпалил Бен. – Папочка… – И ты действительно имеешь это в виду? – Да! – крикнул Бен, и тогда Хакс отпустил его, поднимая сигару вверх. Бен упал на пол и свернулся калачиком, тяжело дыша. Казалось, что рука все еще в огне, боль становилась лишь сильнее с каждой секундой. Он старался не думать о воде, но каждая молекула в теле просила ее, такой жажды он еще не испытывал никогда. – Сядь, – сказал Хакс. – На колени. Лицом к книжной полке, лоб на ковер. Бену удалось усесться на колени, хоть его и потряхивало из-за борющихся внутри адреналина и шока. Он содрогнулся и опустил лоб на пол, а руки поставил рядом с головой, жетоны стукнулись о ковер. Он почувствовал, как Хакс положил на его спину сначала одну ногу, потом другую и скрестил лодыжки. – Оставайся так, – добавил Хакс. Хотя Бен не мог видеть ничего, кроме темноты своих собственных закрытых век, он услышал, как мужчина выпускает еще одну струю дыма в воздух и открывает книгу.***
Бен стоял на коленях до тех пор, пока огонь не сжег его дотла. Каждая мысль, каждое чувство, каждый инстинкт просто исчезли, оставив одну лишь безмятежность. – Вставай, – нежно сказал Хакс, убирая ноги с его спины. Бен не знал, как долго он так простоял, но когда он попытался встать, одна рука подхватила его пониже спины, а другая – за плечо. Прикосновения Хакса к коже горели сильнее ожога от сигары, задевая какие-то новые необъяснимые чувства. Хакс помог Бену встать, а потом поддерживал его, пока они поднимались по лестнице в спальню и в ванную через нее. Он поднес руку Бена под кран, добавив: – Я смою пепел, но в остальном оставлю как есть. Бен понял – если начать лечить, то рубцов почти не останется. А Бену хочется сохранить ожог. Он был подарком. Обещанием. Хакс открыл кран, и холодная вода при соприкосновении с ожогом заставила колени Бена подогнуться. Он вцепился в раковину, а Хакс обнял его за талию, поддерживая. Бен прикусил губу и захныкал, облегчение полностью его затопило. – Тсс, – успокаивающе сказал Хакс, поглаживая его бок. – Все хорошо. Как только он выключил воду, жжение вернулось, но оно больше не беспокоило так сильно. Рана была ярко-красной, ровной, круглой, чуть пониже сгиба локтя. Хакс тоже смотрел на нее, мягко поглаживая чуть ниже, но не касаясь ее самой. – Ты – моя лучшая работа, – он прошептал. – Спасибо, – ответил Бен дрожащим голосом. – Пожалуйста. Хакс отвел его к кровати и убрал покрывала, чтобы Бен забрался. – На живот, – сказал Хакс, и Бен лег, вздыхая от прикосновения гладких прохладных простыней после нескольких часов на грубом ковре. Он старался быть осторожнее, чтобы не повредить ожог. Бен почувствовал, как Хакс оседлал его бедра, и прохладная жидкость потекла по спине. Он вздрогнул, но Хакс снова его успокоил. – Расслабься ради меня. Он так и сделал, потому что ему нравилось делать так, как говорил Хакс. Мужчина размазал немного масла по спине и начал медленно разминать его мышцы. Масло пахло лавандой, и Бен буквально таял под прикосновениями Хакса. – Где ты научился этому? – спросил Бен, пока его разум утекал куда-то далеко, а он сам проваливался в простыни. Хакс провел большими пальцами между лопатками Бена, снимая напряжение. – Я скульптор, Бен. Я знаю, как придать предметам такую форму, которая мне нужна.