The Sound of Dreams

Орочимару, наконец, остановился у входа в недавно занятое убежище, которое было предусмотрено на случай вынужденного отступления. Чтобы добраться до сюда, пришлось потратить один лишний день - сперва Орочимару сделал крюк и заглянул на базу в стране Травы, которая оказалась покинутой. И всё же он нашёл своих людей. Зная, что его уже заметили, он направился к дверям, скрытым в склоне холма. Как только стало очевидно, что он идёт к базе, за его спиной мгновенно появилось трое шиноби. - Стой, где стоишь, - приказал один из них. Женщина. Орочимару небрежно обернулся, левой рукой по-прежнему придерживая переброшенное через плечо тело. Губы, прежде часто растягивающиеся в улыбке, теперь поджались, пока он смотрел на тех, кто осмелился остановить его. Его люди увидели желтые глаза с продолговатыми зрачками. Все трое напряглись в страхе, не в силах пошевелиться и закричать, не в силах отвести взгляд от этих ужасных глаз. Они замерли от леденящего ужаса, сжавшего их сердца, теперь отчаянно забившиеся в груди. Орочимару насмешливо скривил губы и, отвернувшись, сложил печати, чтобы открыть дверь. Поудобнее устроив на плече Саске, он вошёл в убежище. Стража осторожно следовала за ним. Никто не был уверен в том, кто он, но никто не осмеливался подойти и задать вопроса. Все боялись оказаться под пристальным взглядом этих глаз. Кёширо встретился с ним в коридоре. Он сощурился, на мгновение, оценивая, а затем всем своим видом изобразил глубокое почтение. Он опустился на колени и склонился, коснувшись головой пола. - Орочимару-сама, - выдохнул он, как будто боясь осквернить это святое имя, произнося его. Кривая улыбка снова появилась на лице Орочимару. - Вставай, у нас много дел. Кёширо поднялся на ноги и сделал знак одному из своих людей. - Отнеси мальчишку в больницу. Мужчина быстро подошёл, чтобы взять Саске, стараясь быть осторожным и ненароком не задеть Сеннина. Избавившись от своего груза, Орочимару спокойно последовал вглубь базы, скрывая свои наполовину залеченные раны и не обращая внимания на боль. - Ты привёл сюда моего питомца? - небрежно и тихо спросил он. Все сомнения Кёширо, если они у него и оставались, отпали при этом вопросе. - Да, Орочимару-сама. Я приказал Тогимейшу ухаживать за ней, пока она не оправится после поездки. Орочимару мрачно приподнял брови. - Ты оторвал его от исследований Проклятой Печати? - Я был вынужден, Орочимару-сама, - быстро ответил Кёширо. - Наш лучший врач был убит, когда посещал другой объект. Большинство лабораторий в стране Рисовых Полей уничтожено. - Уничтожено? - потребовал ответа Орочимару свистящим шёпотом. - В Звуке выбрали нового лидера, и даймё поддержал его. Они тут же стали нападать на лаборатории. Однако, - самодовольно добавил Кёширо, - мы нанесли ответный удар по их деревне, убив многих членов клана Фуума, включая Ханзаки, который был выбран новым Отокаге. - Вы напали на клан Фуума? - с яростью спросил Орочимару, останавливаясь и поворачиваясь к Кёширо. - А что с Фуума Реном? Он ещё жив? - То, как прозвучал этот вопрос, явственно говорило, что ответ на него может положить конец жизни Кёширо. - Насколько мне известно, он ещё среди живых, - заверил Кёширо своего господина. - Он собирает силы своего клана. Он был ранен, но не сильно. Орочимару отвернулся и пошёл дальше в медицинское крыло. - Я хочу, чтобы ты послал за ним отряд. Я хочу, чтобы он доставлен сюда. Самое большее через неделю и живой, - мрачно приказал Орочимару. - Как прикажете, Орочимару-сама, - отозвался Кёширо. Он невольно задался вопросом, зачем господину этот старикан, но он был не настолько глуп, чтобы спросить об этом прямо. Сеннин вошёл в почти стерильную комнату, возможно, самую чистую во всей базе. Саске уже положили на одну из четырёх свободных кроватей, и над ним склонилась знакомая темноволосая голова. Светящимися зелёной чакрой руками, врач соединял повреждённую плоть, убивая начинающееся заражение и залечивая повреждённые органы. - Дай ему снотворное, - распорядился Орочимару, подходя ближе и садясь на одну из свободных кроватей. - Я не хочу, чтобы он проснулся. Врач поднял голову, чтобы бегло посмотреть на обладателя незнакомого голоса. Однако после одного взгляда на светловолосого шиноби его глаза вспыхнули - он узнал. Орочимару самодовольно улыбнулся. Тогимейшу всегда очень быстро узнавал его и начинал понимать, с кем имеет дело. Как никто другой, он усвоил, что нельзя перечить змеиному Сеннину. - Вы тоже ранены, - помолчав, заметил доктор. "К твоему удовольствию", - собирался сказать Сеннин. Но при этих мыслях у него в голове всплыло кое-что, что не имело отношения к ниндзя-медику. Отогнав воспоминания о Девятихвостом, Орочимару ответил: - Я могу подождать. Тогимейшу кивнул и стал долечивать Саске. Он подставил капельницу и сделал укол. - Теперь он проспит до тех пор, пока вы не захотите его разбудить, - объявил Тогимейшу. Он подошёл к Орочимару и положил руку, окутанную зелёной чакрой, ему на грудь, там, где билось сердце. Он быстро определил уровень жизненных сил и диагностировал, какие повреждения получило его новое тело. - Удали инфекцию, - велел Орочимару, - но не исцеляй меня до конца. Я хочу, чтобы это тело ещё болело, когда мне приведут Фууму Рена. Тогимейшу безразлично пожал плечами, как будто его ни капли не волновало, что и зачем хочет Змеиный Сеннин, но в душе он отчаянно желал, чтобы душа, подавленная его волей, вновь пробудилась. Он узнал этого парня. Он узнал их обоих. В его комнате лежало письмо, несколько недель назад присланное сыном. В этом письме Рюу рассказывал, как его и семью странствующих торговцев спасли двое шиноби, которые, судя по всему, были в бегах. Его сын думал, что это из-за... отношений, которые могли быть недопустимы в их деревне. И предполагал, что они покинули родной дом, чтобы начать новую жизнь - без осуждения семьи и друзей. К этой романтической истории о любви и горе Рюу приложил портреты парней, спасших ему жизнь. Хотя нарисованы они были чернилами, Тогимейшу увидел, как сияют глаза у парня с полосатыми щеками, когда он сидит с двумя маленькими детьми и, очевидно, о чём-то оживлённо разговаривает с ними. Он улыбался, и дети улыбались ему в ответ. Видимо, им нравился его рассказ. Сбоку от этой весёлой компании стоял другой парень, чьи тёмные волосы слега взъерошил ветер, а на губах у него можно было разглядеть едва заметную улыбку. Глядя в его глаза, Тогимейшу думал, что возможно, в них кроется причина скитаний. Рюу передал суть влюблённого взгляда. Забота, восхищение, желание обладать, счастье, любовь - всё это можно было разглядеть в тёмных глазах. Теперь Тогимейшу подумал, что вполне возможно, они сбежали от Орочимару, как когда-то сделал он сам. Если так, то убежать им удалось недалеко. Обоим. Вряд ли он мог сделать что-то для светловолосого ("Рюу писал, что его зовут Наруто и что он отличный ниндзя"), но, может быть, он мог помочь его возлюбленному. Хотя вряд ли тот скажет "спасибо". Тяжело терять самых дорогих людей. Тогимейшу закончил перевязывать раны Орочимару и отошёл. - Если вам больше ничего не нужно... - начал он. - Есть кое-что, - прервал его Орочимару с неожиданно злой улыбкой. - Я хочу, чтобы ты сделал для меня генетические образцы. - Он указал на лежащего на кровати парня. - Образцы? - переспросил Тогимейшу. - Да, для продолжения рода, - усмехаясь, ответил Сеннин. - Заморозь их. - Он соскользнул с кровати. - А теперь, прости меня, но, думаю, мне надо посетить моего отпрыска. Тогимейшу поднял бровь. Орочимару рассмеялся над его растерянностью. - Хочешь сказать, ты до сих пор ничего не понял, мой дорогой доктор? Видимо, с возрастом ты стал впадать в маразм. Хорошо, что со мной ничего подобного не случится. Доктор быстро сложил два и два. Всё, что он знал о девочке, всё, что он знал о Сеннине, и пришёл к поразительному выводу. - Она ваша дочь?! - Будучи сам отцом, он был до глубины души потрясён тем, что кто-то может ставить опыты на своём собственном ребёнке. - Я предпочитаю думать о ней, как о незаконченной работе. Она неогранённый алмаз, который нужно избавить от недостатков. Это правда, что человек может создать клона только из чакры, но я делаю всё, что в моих силах. Изначально я хотел сделать из неё свою точную копию, чтобы я мог сменить тело, когда моё придёт в негодность. - Но что-то пошло не так, - уверенно закончил Тогимейшу. - Так случается, - мрачно ответит Орочимару. Затем он пожал плечами. - Эксперимент прошёл неудачно, но эта ошибка ничего не значит. С помощью новых техник я смогу закончить работу. Я не мог просто так убить свою дочь, - добавил он. - Какой бы тогда из меня был отец? - Уже привычно усмехнувшись, Сеннин вышел из комнаты, пребывая в превосходном настроении. Тогимейшу перевёл взгляд на лежащего без сознания парня и невольно спросил себя, что Сеннин сделает с его генетическим материалом. *********************** Орочимару принял ванную, делая всё возможное, чтобы не намочить повязки. Кёширо уступил лучшие комнаты своего господину и перешёл жить в другие. Все сместились на шаг, и какой-то несчастный придурок теперь был вынужден спать с пятью другими парнями или в чулане. Мусор есть мусор, как говорится, и Змеиный Сеннин слишком привык к справедливости этих слов, чтобы теперь их очередное подтверждение вызвало у него улыбку. Он наскоро высушил волосы и остановился перед большим зеркалом, висящем напротив двери в ванную, - чтобы рассмотреть своё отражение в полный рост. Он провёл рукой по ярко-чёрной печати, которая говорила о том, что Девятихвостый продолжает исцелять его тело, используя при этом свою чакру. От прикосновения чувствительная кожа покрылась мурашками, и, почувствовав лёгкое покалывание, Сеннин лениво задумался о том, как ласкал себя Наруто, когда мастурбировал. Он не сомневался, что мальчишка любил касаться печати. Он почувствовал, как гормоны, вырабатываемые в этом подростковом теле, устремились в кровь. А ведь он просто стоял и смотрел на своё обнажённое тело. С любопытством и изумлением он стал наблюдать за тем, как пробуждается и медленно восстаёт его мужское достоинство, будто в ответ на эти мысли. Член у мальчишки был средней длины, но довольно толстый. Сеннин осознал, что уже невольно сжимает его рукой. Когда Орочимару смотрел в зеркало, ему казалось, что он видит не себя, а Наруто, и мысль эта пробуждала в нём интерес. Он несколько раз видел сны мальчишки: когда в первый раз захватил его тело и их сознания были тесно переплетены. Он знал, что Наруто сходит с ума по своему другу. Ему стало интересно, как далеко они успели зайти. Насколько он знал, Саске привык отчаянно подавлять свои - ответные - чувства. Очевидные чувства. Орочимару с трудом заставил себя отказаться от соблазна держать Учиху под рукой, чтобы стать мучителем с лицом его друга, и с наслаждением брать бледное гибкое тело. Саске был слишком опасен, чтобы сохранять ему жизнь, он был потенциальной угрозой. Нежеланная дрожь пробежала по телу Сеннина при мысли о том, чтобы прикасаться к кому-то после своего заключения. Дрожь страха и желания. Дрочить рукой член было уже недостаточно. Он быстро забрался в кровать, перенося основной вес на плечи и спину и приподнимая задницу. Он облизал пальцы, продолжая другой рукой скользить по напряжённому члену. Он пропихнул смоченный слюной палец себе в анус, и тело приняло его почти с нетерпением. - Какая же ты шлюха, Наруто-кун, - простонал Орочимару, наслаждаясь ощущениями. Вместе со вторым пальцем пришла сладкая боль, приносящая удовлетворение. Он двигался пальцами внутри себя и одновременно дрочил член. Он чувствовал, что постепенно подходит к краю, но ещё не мог кончить. Он просунул третий палец, чувствуя, как сжимаются от боли тугие мышцы. Он был так близко. Он едва ли не чувствовал густой мех, задевающий его ноги, и когти, царапающие кожу. Он вытянул пальцы наполовину, перевёл дыхание и резко развёл их. Разрывая нежную плоть, он почувствовал, как на него накатывает состояние безудержной агонии. Прерывающиеся всхлипывания превратились в громкий крик, когда оргазм настиг его и в сознании вспыхнули раскосые красные глаза. Орочимару позволил себе завалиться на бок и расслабился. Однако тянущее чувство, сковавшее грудь, не покидало его. Он с потрясением понял, что дыхание вырывается из горла сдавленным вздохами, перемежающимися со всхлипываниями. Он впился пальцами в одеяло, ощущая, как горят глаза. Ярость быстро подавила все остальные эмоции, когда его гнев нашёл выход. Он сломал ящики комода, опрокинул столы и всё, что попалось ему на глаза, разбил кровать, пытаясь вырваться из держащей его хватки. - Я узнаю, как убить тебя, чёртов демон с твоими чёртовыми красными глазами! - закричал он на пределе связок. Дверь распахнулась, и в комнату вбежал ниндзя Звука, ожидая увидеть сражение. Горящие золотисто-жёлтые глаза устремились на него, и он больше не смог пошевелиться. Находясь под прицелом полного ненависти взгляда, он почувствовал, как по ногам у него стекает тёплая влага. Он распахнул глаза, когда Сеннин, выглядящий безумным, надвинулся на него. Пришла острая боль, а за нею нахлынула темнота. Орочимару пришёл в себя, когда на его когтистые руки брызнула кровь. Он взглянул на себя в зеркало и увидел, что алые брызги покрывают всё его тело. На него смотрели красные глаза. Вместо того, чтобы поддаться ещё одному приступу ярости, он почувствовал, что успокаивается. Он контролирует себя. Демон должен подчиняться его желаниям и потребностям, и никак иначе. Он вырывался из ловушки, в которой был заперт. Он контролирует себя. У него есть план. План, который позволит ему получить желаемое. Чакра демона даст ему невероятную силу, а с помощью Шарингана он скопирует все техники, которые только захочет. В конце концов он сможет обрести бессмертие и ему не придётся постоянно менять тела. Возможно, когда-нибудь ему и вовсе не придётся этого делать. Он контролирует себя. Он понял, в чём заключалась его ошибка с Саске. Он ждал слишком долго, прежде чем забрал его из Конохи. Он должен был помнить, что добился преданности Кабуто и Кимимаро только потому что подобрал их, когда они были совсем детьми, даже с точки зрения мира шиноби. Он должен учиться на своих ошибках и создать ещё одного преданного шиноби, который будет повиноваться каждому его приказу. В конце концов, должен же он извлечь пользу из проваленного эксперимента. Он контролирует себя. Он взглянул на своё отражение в зеркале и разразился громким безудержным смехом. О да, теперь он определённо контролирует себя.