На полпути к смерти

Открыв глаза, я увидел перед собой размытое пятно, которое никак не напоминало силуэт человека. Гул в ушах давил на барабанные перепонки, перекрывая звуки сердцебиения и прерывистого дыхания, которое стягивало мои лёгкие так медленно, как раздраженный человек первый раз втягивал дым сигареты. По телу пробежались мурашки, словно тебя окатило кипятком, но рецепторы тепла на теле не успели отреагировать, и казалось что она ледяная. Я упёрся об умывальник, из которого шла вода. Через долю секунды я сфокусировал взгляд, и передо мной появилось зеркало. Зелёные глаза с полопавшимися капиллярами, мертвенно-синие губы, отёки под глазами… После увиденного я хотел было что-то сказать, но как только я открыл рот и напряг голосовые связки по моему горлу прокатилась волна боли и бурным потоком хлынула вода. Схватившись одной рукой за шею, а другой, упираясь в пол, я упал на колени. Оглушительный крах, не способность контролировать свои движения, крик, который мог разорвать всё, но под водой вместо звука выходило лишь зачерпывать её с каждым разом всё больше. Наполнение лёгких не причиняло боль, а просто становилось непреодолимым грузом и разрывало их. Непонимание где ты? Кто ты? Какой это раз по счёту? Сколько это будет продолжаться? Когда я наконец-таки умру, умру в последний раз? Поднявшись на ноги, я вышел из ванной и провёл взглядом по окружающей меня комнате. Моё внимание привлекло идеальная расстановка вещей, порядок, много книжек, гирлянды на стенах, всё исполнено в мутно-синих и серых тонах… Без этого не мог прожить лишь один человек, которого я знал. В этот момент всё прояснилось, прошла головная боль и дрожь в руках. Не поверив своим глазам, я прошел комнату и взглянул в окно. Я увидел то, что видел на протяжении пяти лет, вид на самую длинную улицу — Бродвей. — Чёрт подери… — прохрипел я и уже через несколько секунд был в спальне. Всё казалось тем же, что и было пару лет назад, каждая мелочь. Тумбочки, которые не прикасались к полу с выложенными в них журналами. Орхидея на подоконнике с маленькой запиской, завёрнутой голубой ленточкой. Свечи с ароматом корицы, расставлены по всей комнате. Рамка с фотографией, которая стояла возле кровати… На мгновение моё сердце сжалось и внутри всё оборвалось. Ничего не держит меня на этом свете. Мне нет ради чего жить. От отчаяния просто хотелось закрыть глаза и больше никогда не открывать, но почему же именно мне, тому человеку, которому это не нужно представилась такая возможность? Если уже ничего не вернуть, зачем убивать меня снова и снова, ведь я осознал всю вину… Сев на кровать настолько аккуратно, как только мог, я вдохнул аромат, который присутствовал в комнате. Мои лёгкие наполнились тем знакомым запахом её духов, и перед глазами сразу же стала картина… Приятный летний ветер раздувал занавески спальни, по квартире разносился аромат женских духов, суета наполняла этот день какой-то изюминкой, звон детского смеха доносился из прихожей. — Дорогой, ты готов? — послышался тонкий и такой родной голос. — Да, завязываю галстук, и можем идти. Машина уже подъехала, — говорил я, всматриваясь в зеркало. Темно-синий костюм с белой рубашкой и галстуком, золотистые запонки, фуражка с такими же звёздами, дипломат, который я всегда носил с собой. Я почувствовал как её руки обняли меня за шею. — Ты очень красивый, люблю твою форму, — сказав это через улыбку, она поцеловала меня в щеку. — А я люблю тебя, — ответил я и развернулся. Мы посмотрели друг на друга, её небесно голубые глаза с длинными ресницами, пухлые губы, милые щечки… Я забрал прядь её золотистых волос за ухо и хотел поцеловать, но тут я услышал быстрый шум маленьких шагов. — И меня! — Конечно же моя принцесса, ми любим тебя, — с этими словами я поднял дочку на руки и обнял их обоих… Выдохнув, я развеял эти воспоминания и утупился взглядом в то место где мы стояли. Хотелось закричать и разорвать всё вокруг от боли, но у меня даже не хватало сил, чтобы подняться с кровати. О чём может идти речь? Проснувшись, я увидел свет заходящего солнца из окна, квартира залита полумраком. Я лежал на кровати, уставившись в потолок. Полежав так пару минут, я задумался о том, сколько же мне лет в этот раз. Поднявшись, я вышел из комнаты и побрёл в зал. Подойдя к тумбочке, я открыл её и обнаружил свой паспорт. Имя, фамилия, пол, тут всё ясно. Ого, в этот раз мне двадцать два. Почему именно двадцать два? Только один раз мне было семнадцать, не считая нормальной жизни. В чём логика? Кинув паспорт на стол, я настежь открыл окно и сел на подоконник. Вечер, закат солнца, несмотря ни на что я всё ещё восхищаюсь такими моментами. Ярко-розовые тучи постепенно переходят к нежно-розовому, где-то местами отблескивают золотистые лучи солнца. На вид они мягкие и такие пышные, как сладкая вата. Светло-фиолетовый отлив неба покрывает верхушки небоскребов Нью-Йорка, поглощая всю суету города. Каким же всё-таки красивым может быть такой гадкий и несправедливый мир. Поднялся довольно-таки сильный ветер, очень быстро небо начало затягиваться темным полотном, будто кисточку с чёрной краской окунули в чистую воду. Темнота начала поглощать всю красоту заходящего солнца. Неожиданно появились молнии, отблескивая серебряными стрелами. Люблю наблюдать за такими вещами, которые никак не зависят от нас. Мы не можем их контролировать, начинать или прекращать, но всегда можем выбрать смерть, которая по нашему мнению лучше из списка других, но вот умрём ли мы? Зависит уже не от нас. Подняв голову вверх, я вспомнил, что могу пойти на крышу. Всегда выходил туда, когда хотелось побыть наедине с собой, но теперь я понимаю, что каждый раз делал ошибку. Тогда я должен был быть с теми, кому дорог, а теперь я не могу пойти туда, где мне будут рады. Я всегда один. Выйдя из квартиры, я захлопнул дверь и пошел к лестнице. Одно мгновение и я стою в шаге от смерти. На крыше я встал на низкий парапет, высотой он ниже, чем моё колено. Опустив голову вниз, я немного наклонился вперед и посмотрел на движение, которое беспрерывно летело по улице Бродвей. Все эти люди, машины, велосипедисты, продавцы в маленьких придорожных ларьках, которые быстро собирались уходить под навес перед началом дождя. Я начал наклоняться вперед всё больше и больше, чтобы почувствовать страх, вспомнить что это. В кои-то веки прожить его ещё раз.Внезапно я услышал кашель и повернулся назад. Что там такое? Я начал идти в сторону доносящихся звуков не смотря под ноги, и вдруг я повернул из-за угла и увидел очертания девушки, которая сидела на том же парапете, свесив ноги вниз, её длинные золотистые волосы развевал ветер. — Не может быть.