Не те отношения

Приступ хандры и бесполезности проходит у Кёнсу так же быстро, как наступил, и он точно знает, благодаря кому. Не знает только, как благодарить. Пару дней Кёнсу избегает встречаться с Бэкхёном, он понятия не имеет, что делать и что говорить. Кёнсу не привык, чтобы о нем заботились. Когда, наконец, Кёнсу набирается смелости и ждет Бэкхёна вечером возле лифта, его нет. И на следующий день тоже. Кёнсу старается не думать, что он все испортил, но ему очень, очень страшно. Настолько, что Кёнсу стискивает зубы и идет к нему домой. Безуспешно, впрочем, Бэкхёна или в квартире нет, или он не открывает, и этот вариант Кёнсу совсем не нравится. Он пишет на листке блокнота «Позвони мне» и свой телефонный номер, оставляет записку в двери и уходит. Бэкхён не звонит. Кёнсу не хочет проводить параллелей, но они напрашиваются сами, за бессонную ночь. В обеденный перерыв Кёнсу поднимается на этаж выше, надеясь, что там прояснится хоть что-нибудь, подходит к стойке администратора и в глубине коридора видит Бэкхёна. Кёнсу разворачивается и уходит. Поздно вечером звонит телефон, Кёнсу смотрит на незнакомый номер. — Да? — Это я, Кёнсу. Прости, что так вышло. — Не стоит, — голос Кёнсу куда холоднее, чем эмоции. — Я понимаю намеки. Он сбрасывает вызов и идет варить кофе. Как раз, когда он допивает чашку, звонят в дверь. Кёнсу раздумывает, время позднее, но звонят все настойчивее, он решает, что случилось, должно быть, что-то важное, просто так жильцов не беспокоят. — Какие намеки? — на пороге стоит Бэкхён, и Бэкхён изрядно зол. — Что ты себе придумал опять? Блядь, Кёнсу, какого хера? Что я снова сделал не так? — Ничего, — пожимает плечами Кёнсу. — Тебе лучше уйти. Бэкхён хватает его за ворот и притягивает к себе. — Я. Был. В командировке, — чеканит Бэкхён. — Тебе сообщили. Что за херь. Кёнсу морщится, когда его встряхивает. — Ты не хочешь видеть меня после работы, не открываешь дверь и не звонишь, хотя на работу ходишь. Тут и дурак бы понял. — Ты свой номер не да!.. Ты приходил ко мне? — хватка слабеет, Кёнсу отодвигается, но Бэкхён снова сжимает кулак. Он не понимает, почему, но Бэкхён, кажется, успокаивается. — Пришлось срочно уехать в середине дня, я заходил, но тебя на месте не было. Оставил сообщение. — Мне не передали. — Но ты ко мне заходил. — И что? — Ты пришел ко мне. Сам. — И что? — А ты не хочешь облегчать мне задачу. Неужели так сложно понять, что ты мне нравишься? — Да? — предполагает Кёнсу. — Ну и дурак. Я надеюсь, у тебя есть еда, потому что домой я зайти не успел, — Бэкхён оттесняет его и проходит в коридор. — И ты думаешь, что я буду тебя кормить? — Сам найду, не беспокойся. Но ты можешь рядом посидеть, я соскучился, — Бэкхён как-то вдруг оказывается рядом и легко касается его губ своими. Кёнсу чувствует, что его обвели вокруг пальца, но не понимает, как именно, он не любит выглядеть глупо еще больше, чем чувствовать, поэтому решает сделать вид, что все идет как должно. Хотя как должно все, конечно же, не идет. Кёнсу хочется коснуться Бэкхёна в ответ, но это иррационально, лишено смысла и вообще неправильно, Кёнсу не должно такого хотеться, поэтому он разворачивается и идет в кухню. Хотя в том, что он готовит Бэкхёну, тоже есть что-то бессмысленное и иррациональное. Бэкхён остается ночевать у него, тащит в постель, не слушая, засовывает под одеяло, обнимает и спит. Его, кажется, ни капли не беспокоит ситуация, а Кёнсу до утра прислушивается к его дыханию и не может сомкнуть глаз. Он обязательно придумает, что сказать, но чуть позже, когда разберется, на что, собственно, ответить хочется. Дыхание Бэкхёна, ровное и размеренное, тепло его тела, рука поперек груди — Кёнсу неохотно признается себе, что ему хочется, чтобы так было и дальше. Кёнсу просыпается от писка будильника. Бэкхён по-прежнему обнимает его сзади и смотрит, приподнявшись на локте. — Что? — голос севший со сна, Кёнсу немного неловко. — Смотрю, как ты спишь. — И как? — Мне нравится, — Бэкхён чмокает его куда-то в макушку. — Ты сегодня работаешь? — Ну… — сегодня суббота и в принципе его на работе не ждут. — Тогда мы идем в кино. Мысленно Кёнсу отказывается и высмеивает идею, но вслух даже «Нет» выдавить не может. Бэкхён в очередной раз его целует, Кёнсу отклоняется. — Хватит. Не люблю нежностей. Бэкхён выбирает странный американский фильм, где все горит и взрывается, главный герой сверкает отсутствием интеллекта, а главная героиня — сиськами в аккуратно разодранной одежде. Ближе к концу герои ожидаемо целуются, они с Бэкхёном синхронно фыркают. Кёнсу от того, что главному герою только что сломали нос, Бэкхён — потому что главная героиня только что узнала, что главный герой не такой уж и голодранец. Весь фильм Кёнсу подсчитывает убытки, а Бэкхён перечисляет, какие были нарушения и что за них героям после фильма грозит. На законы физики оба решают не обращать внимания, потому что это американский же фильм, в самом-то деле. — Они свой город будут семь лет отстраивать, и я бы в их облигации не вкладывался, — говорит Кёнсу после сеанса. — На месте обвинения я бы настаивал на организации преступного сообщества, — поддерживает Бэкхён. — Как думаешь, есть шанс, что они не поженятся? — Никакого, — решительно машет головой Кёнсу. — Еще один фильм? — Еще один. Они смотрят еще два. Бэкхён очаровательно язвит — вместе с Кёнсу смеются еще человек пять — ворует его чипсы и держит за руку. Кёнсу давно не было так весело и легко, он даже пропускает момент, когда Бэкхён шепчет двусмысленности, касаясь его уха губами, только улыбается, не отрывая взгляда от экрана. Ему нравится смотреть фильмы с Бэкхёном. Да и сам Бэкхён, пожалуй, начинает нравиться. После трех фильмов, когда Кёнсу устает смеяться и комментировать, Бэкхён ведет его есть. — Я не очень-то разбираюсь в корейской кухне, — Кёнсу задумчиво водит пальцем по меню. — Я выберу, потом скажешь, что понравилось, — отмахивается Бэкхён. — Ты всю европейскую еду готовить умеешь? — Ну… — Кёнсу отводит взгляд, он не привык разговаривать с кем-то на настолько личные темы. Друзья знают его слишком давно и слишком хорошо, чтобы спрашивать. — Так получилось. — Это что, какой-то секрет? Бэкхён наклоняется вперед, Кёнсу поджимает ноги и складывает руки перед собой. — Нет. Я учился готовить по кулинарным шоу, а там, в основном, экзотическая еда. — Книги с рецептами? — Кто бы мне их в десять лет продал, — Кёнсу смущенно передергивает плечами. — Паста из рамёна и французские яйца были ужасны, но дальше лучше пошло. Азиатские блюда я тоже умею готовить, но меньше. Индия, Вьетнам, Таиланд... — А плов? — Что это? — Кёнсу на секунду перестает испытывать неловкость и поднимает глаза, а потом уже поздно. Бэкхёну интересно, на самом деле интересно, он смотрит Кёнсу в лицо и берет его за руку. Кёнсу не знает, волнует его этот жест еще больше или успокаивает. И то, и другое, пожалуй. — Такая еда на севере Китая, мне друг рассказывал. Говорил, что с мясом и очень вкусная. — Хочешь попробовать? — Бэкхён улыбается и кивает. — Я могу поискать рецепт в интернете… Черт, — Бэкхён тихо смеется. — Я не это имел в виду. — Меня устроит, если мы съедим его в ресторане, но как ты готовишь, мне нравится больше. — Не обязательно говорить мне комплименты. — Еще как обязательно, ты смущаешься, — Кёнсу чувствует, как краснеет, и это ужасно злит. — Мне нравится тебя смущать. Кёнсу спасает появление еды, он бы наделал глупостей, определенно. За ужином Кёнсу старательно переводит разговор на нейтральные темы, Бэкхён не сопротивляется, но понимает, он по глазам видит. Кёнсу не нравится чувствовать себя настолько очевидным. После ужина Бэкхён везет его в парк, гулять в праздной толпе, смотреть на подсвеченные деревья, есть вредную уличную еду и развлекаться. Кёнсу давно не занимался ерундой — если вообще занимался — а в компании Бэкхёна это делать несложно, он много смеется, дурачится и чувствует себя удивительно легко. Что бы там дальше ни было, а за сегодняшний день Кёнсу будет ему всегда благодарен. Бэкхён привозит его к себе домой, паркует машину и гладит по щеке. — Это справедливо, — он пожимает плечами в ответ на невысказанный вопрос. — Ночь у тебя, ночь у меня. Кёнсу находит утверждение настолько логичным, что даже не возражает. Бэкхён ведет его сначала в лифт, потом в квартиру, заводит за руку в спальню и притягивает для поцелуя. Кёнсу отвечает, но где-то в середине процесса начинает волноваться. Еще неделю назад Кёнсу бы дал и не переживал по поводу секса, это бы ничем, кроме секса, не было. Бэкхён бы воспользовался его телом, Кёнсу — его, так оно в большинстве случаев и работало, но неделю назад Бэкхён столько не сделал и столько не значил. Кёнсу вдруг страшно портить их отношения. — Любишь целоваться? — М-м-м, а ты нет? — Бэкхён поочередно прихватывает его губы и прикрывает глаза от удовольствия. — Не уверен. У меня было мало практики. — Я тебе помогу, — Бэкхён целует по-настоящему, прижимает его к себе. — Тебе понравится. Бэкхён опускается на кровать и тянет его к себе на колени, боком, как девчонку. — Так неудобно, — Кёнсу заставляет его сдвинуться дальше и садится на бедра лицом к лицу. — Мне нравится, когда ты сверху, — хмыкает Бэкхён. — Почему мы еще так не пробовали. — У нас не те отношения, — отрезает Кёнсу, вжимаясь в его пах на секунду. Заняться сексом в этой позе внезапно очень хочется. Звучит двусмысленно, Кёнсу замирает, но Бэкхён только смеется и запускает руки под его свитер. Они целуются долго, то жадно, то нежно, катаются по постели, где-то в процессе Кёнсу избавляется от свитера, а Бэкхён от почти всех пуговиц на рубашке. У Бэкхёна стоит, Кёнсу гладит его поверх джинсов и ловит стоны ртом, чувствуя горячие ладони на спине. Кёнсу впервые кто-то хочет так откровенно. — Тебе хватит? — выдыхает Кёнсу, просовывая руку в чужие джинсы, и ищет в глазах Бэкхёна ответ. — А тебе? — Кёнсу понимает, что предложи сейчас Бэкхён что-нибудь, что угодно — он согласится. И даже жалеть потом не будет.— Я тебя хочу. Очень. — Кёнсу наваливается сверху и целует. — Стой… подожди… — Бэкхён отстраняет его за плечи. — Если ты... Если ты не хочешь, это нормально. Я переживу. — Чтобы я не думал, что это все ради секса? — Кёнсу по-прежнему сверху и может тереться о Бэкхёна любой частью себя. Тот резко вдыхает и жмурится, пальцы сжимаются на плечах еще крепче. — Мне нравится, — Кёнсу опускает голову и касается губами подбородка. — С тобой. Где презервативы? — Там, — Бэкхён неопределенно машет головой. Кёнсу тянется к ящику, Бэкхён выпускает плечи и целует все, что над ним, под ребрами Кёнсу нравится особенно. Он даже замирает, пока Бэкхён ласкает его, придерживая за бедра. — Кёнсу. — А, — Кёнсу вздрагивает и смотрит в ящик. — Кончились. — Бэкхён мычит, прикусывая кожу на боку, Кёнсу уже тоже потряхивает. — Сам посмотри. Бэкхён выползает из-под него и заглядывает в ящик. — Блядь, как? Как?! У тебя есть? — лицо у Бэкхёна совершенно несчастное. — Нет, я же на секс не рассчитывал, — Кёнсу садится и вдруг начинает смеяться. Выходит, Бэкхён тоже не рассчитывал. А ситуация идиотская. — У меня есть нз, — Бэкхён уверенно ковыляет прочь. — Должен быть. Кёнсу становится интересно, он идет следом, все еще смеясь. — В ящике с таблетками? Серьезно? Лекарство от недотраха, да? — Четыре штуки, — Бэкхён хватает его за руку и прижимает к себе. — Я трахну тебя четыре раза за ночь, ты еще пощады попросишь. — Ну да, я помню, четыре раза рекорд. На пятый не хватает. Не то чтобы Кёнсу провоцировал. — Я заставлю тебя умолять, — Бэкхён опускается на колени и сдергивает с него штаны. — Что, прямо здесь?.. — Кёнсу стонет. К губам Бэкхёна на своем члене невозможно привыкнуть. — Бэкхён… Бэкхён! — Что? — Бэкхён перестает сосать. — Передумал, не отвлекайся. — А ты мне потом… — Кёнсу сам вставляет головку ему в рот. Бэкхён делает языком что-то такое, от чего темнеет в глазах. — Кёнсу-у! — Еще рано… умолять… Продолжай. — Бэкхён снова берет, и снова что-то делает, у Кёнсу подкашиваются ноги, он едва не падает. — Мне уже пора, — Бэкхён подхватывает его и ставит обратно, поднимается и подталкивает в гостиную на диван. — Я все еще тебя хочу. — Четыре раза. Я помню, — на Кёнсу ничего нет, только слюна на члене, и очень хочется кончить. — А я все еще хочу минет. — Давай равноценный обмен? — Не возьму, но, так и быть, дам, — туман в голове немного рассеивается. Бэкхён садится на диван и расстегивает джинсы, Кёнсу седлает его, не дожидаясь, пока тот достанет презерватив, проводит рукой по члену Бэкхёна пару раз и приставляет его ко входу. Бэкхён сдавленно ругается. — Но только с резинкой. — Подожди, подожди, я натяну. — Не хочу ждать, — Кёнсу кусает его в плечо. — Хочу сейчас. — Я стараюсь, — Бэкхён справляется, наконец, и опускает Кёнсу на член. Кёнсу вытягивается в струнку и закусывает губу. Слишком резко и сразу до конца. Кёнсу хочется хныкать и просить жесткого секса, он едва сдерживается.— Поскачи для меня. Кёнсу крутит бедрами, усаживаясь поудобнее. Бэкхён скидывает его руки с плеч, держаться не за что, диван узковат, но Кёнсу плевать. Кёнсу на все плевать, по крайней мере, сейчас. Он приподнимается на члене, Бэкхён откидывается назад и кладет руки на спинку. Кёнсу поднимается и опускается, скользит руками по своему телу, ему так хорошо, как, наверное, ни разу не было, но все равно хочется больше. Быстрее. Сильнее. — Бэкх… Бэкхён, — Кёнсу закусывает губу, чтоб не просить трахнуть себя до невозможности сидеть. — Бэкхён… — С каждым толчком Кёнсу скатывается с дивана, равновесие держать очень сложно. Бэкхён вскидывает бедра, подталкивая его к себе, но помогает мало. Уж точно не так глубоко и резко, как Кёнсу хочется. — Да трахни ты меня уже! Бэкхён перестает двигаться, Кёнсу сдвигается чуть вперед, упирается в спинку руками и тяжело дышит. По коже струится пот, мокрые волосы падают на глаза, он дрожит и почти готов придушить Бэкхёна, если тот не продолжит. — Да мы вроде и так, — Бэкхён недвусмысленно толкается в него, Кёнсу вытягивается и замирает. — Как следует, — голос садится. — Хочу как следует! — О, Кёнсу, да ты… — от второго толчка Кёнсу шепчет «Дадада, еще». Бэкхён выбивает из него жалобный стон и выходит. — На колени. — Какого?.. — На пол. На колени. — Сделай так, чтобы мне жалеть не пришлось, — Кёнсу сползает на ковер и расставляет ноги как может широко, прогибается и ложится грудью на диван. — Постараюсь, — хмыкает Бэкхён. Он входит снова и теперь это так, как Кёнсу нужно. Быстро, глубоко, размашисто, немного больно и так горячо, что Кёнсу всхлипывает. Бэкхён почти рычит и вбивается в него, не сдерживаясь, ноги разъезжаются, но Бэкхён держит крепко, Кёнсу только и может, что стонать да подмахивать. За пару секунд до оргазма Бэкхён наклоняется и дергает его член, дрочкой назвать сложно, но Кёнсу хватает и этого. Он кончает чуть раньше, уткнувшись в диван лицом, чтобы не кричать слишком громко. Бэкхён выходит и тянет его на пол. Кёнсу падает рядом, рассеянно думая, что сидеть вряд ли сможет. Да и черт с ним. — Еще три раза. — Тебе мало? — Нет, — Кёнсу мотает головой. Дыхание восстанавливается медленно, очень хочется пить. — Но ты обещал четыре. — Через пару часов. — Так и знал, что хвастаешься, — Кёнсу издает что-то среднее между смехом и стоном. — Слабак. Бэкхён рывком приподнимается на локте и нависает над ним. — Я оттрахаю тебя так, что ты сам попросишь, чтоб четвертого не было. — Ну да, ну да, — Кёнсу и второго-то такого боится не пережить, но четыре раза за ночь манящая перспектива. Больше одного у него было только с Бэкхёном. — Сам-то веришь, что встанет? — Только Бэкхён хотел его больше одного раза за ночь. Бэкхён наклоняется и целует, Кёнсу отвечает и как-то забывает, о чем спорили. Целоваться с Бэкхёном еще лучше, чем спорить. — Тебе понравилось? — Кёнсу открывает глаза. Бэкхён серьезен, это даже немного пугает. — Что? А, да, конечно, — Кёнсу тянется к его губам, но Бэкхён отстраняется. — Кёнсу. — Да, да, понравилось, — иногда его раздражает Бэкхён, а иногда собственный стыд перед Бэкхёном. Сейчас второй вариант. — Что было не так? — Кёнсу снова тянется, Бэкхён поднимается еще выше и почти садится. — Слишком грубо? Слишком нежно или ты сзади не любишь? — Да не знаю я, как мне нравится! — Кёнсу заливается краской. — Какая разница, это же секс. Бэкхён ложится рядом и обнимает. Он еще пожалеет о своем признании, уже жалеет. Судя по лицу Бэкхёна, удовольствия ему оно не доставляет, а Кёнсу слишком ценит их отношения, чтобы обременять. — Знаешь, я все надеюсь, что ты начнешь мне доверять. Кёнсу не придумывает ничего лучше, чем повернуться спиной и смущенно буркнуть: — С тобой всегда хорошо. Он пытается встать, но с шипением падает обратно на пол. — Серьез… Что? — Я колени стер, — Бэкхён утыкается лбом ему в спину и начинает смеяться. — Что? Больно, между прочим! — Теперь я могу отнести тебя в ванную на руках, как принцессу. Будешь моей принцессой? — Только если я Красавица, а ты Чудовище, — отрезает Кёнсу. — И ты меня не поднимешь. — А я волоком. Чудовище я, в конце концов, или нет? — Бэкхён встает и протягивает руку. — Ты недостаточно волосат для Чудовища. — А ты как-то чересчур для Красавицы, но я не жалуюсь. — Откуда ты знаешь, что у нее там было, под платьем. — Оставь мне детские иллюзии, умоляю. — Не просто же так она жила с большим, сильным и неутомимым монстром. — М-м-м, считаешь меня неутомимым. — Душ — удачное место для минета. — Всегда готов, моя принцесса! Хотя ты не сможешь долго стоять на коленях. — Как думаешь, а она ему делала? — Кто? — Бэкхён стаскивает джинсы и понимает не сразу. — Красавица Чудовищу. Ну, знаешь, ночь, луна, балкон. У нее хотя бы головка во рту помещалась? — Кёнсу! Гадость какая! Вот тебе обязательно мой любимый мультик опошлить?! Кёнсу пожимает плечами и довольно улыбается. Бэкхён моется в траурном молчании, отводит в спальню и возвращается с мазью и пластырем. Кёнсу лежит, приподнявшись на локте, пока лечат его пострадавшие колени, и смотрит на макушку Бэкхёна. — Все, готово, — Бэкхён откладывает мазь. — Сильно болит? — Пока не очень, — Бэкхён наклоняется и целует колени сквозь пластырь, сначала левое, потом правое. Кёнсу заливается краской так, что даже уши горят. — Чтобы зажило быстрее, — Бэкхён поднимает голову. — Кёнсу? — Это смущает, ясно? — шипит Кёнсу. — Ну да, у меня детские пластыри, но на них Мстители и вообще они удобные… — Кёнсу со стоном роняет голову на подушки. — Что? Что опять-то? — Ничего. — У тебя еще где-нибудь болит? — Нет! — Где-нибудь, где я сегодня не был нежен… — Нигде! — …а тебе очень хочется, чтобы я поцеловал? Бэкхён осторожно отводит его ногу в сторону и целует внутреннюю сторону бедра. Кёнсу жалобно вздыхает и разводит ноги шире, губы у Бэкхёна мягкие и теплые, сопротивляться им невозможно. — Зачем тебе меня там… — Бэкхён спускается ниже, поглаживает большим пальцем и на самом деле целует именно там. — Бэкхён! Чуть шершавые губы Бэкхёна касаются пострадавших мест, волнение мешается со стыдом и удовольствием, Кёнсу вздрагивает и задерживает дыхание. Секс у него сегодня уже был, и секс такой, которого еще на месяц хватит, но Кёнсу вдруг понимает, что ему снова хочется еще. — Лучше? — Бэкхён садится и ловит его взгляд, но Кёнсу упрямо смотрит в потолок. — Кёнсу? — Нет. Не лучше, — и щеки все так же пылают. — Где мой второй раз? — Ты не пожалеешь, если мы второй сейчас?.. — Ты точно пожалеешь, если мы не. Кёнсу переворачивается на живот и раздвигает ноги. Бэкхён целует ложбинку вдоль позвоночника. — Не хочу жалеть. Бэкхён надавливает согнутым указательным пальцем. Входит легко, и Кёнсу вздрагивает. — Бэкхён! — Тебе придется чуть-чуть подождать, — согнутый палец трется о вход, Кёнсу закусывает покрывало, чтобы не скрипеть зубами. — Это слегка неожиданно, — и не стонать. Хотя молчать не получается, Кёнсу забывается и просит еще. — Да-а-а, да… М-м-м, Бэкхён! — Я за презервативом, а ты лежи прямо так и не двигайся. — Постараюсь, — выдавливает Кёнсу в подушку. Бэкхён возвращается довольно быстро и ложится сверху, Кёнсу чувствует его спиной и ягодицами, член проскальзывает внутрь легко и сразу почти до конца. Кёнсу сжимается, ему почему-то становится стыдно. — Будет больно, скажи, — Бэкхён целует его шею и плечи. — Не молчи, Кёнсу! Но Кёнсу не может. Второй раз за ночь просить себя отыметь выше его сил. Бэкхён ласкает его осторожно и медленно, целует, касается языком, прикусывает кожу, так что разбегаются мурашки, то привстает, то ложится, и Кёнсу чувствует все его тело, зарывается лицом в волосы и обжигает дыханием ухо. Кёнсу сдается, вздрагивает и стонет в ответ на каждое прикосновение. Когда Бэкхён начинает двигаться, он уже готов умолять. Это не похоже на секс, что у них был, что у Кёнсу был вообще когда-нибудь в жизни. Нежный и бережный, как будто Кёнсу сокровище и может рассыпаться, как будто у Бэкхёна есть силы и время быть осторожным. Кёнсу подстраивается под плавные движения, но понятия не имеет, что делать, его никогда не брали в такой позе. — Кёнсу, Кёнсу, потише, мы же никуда не торопимся, — Бэкхён упирается лбом в его плечо и тяжело дышит. Значит, ему тоже нравится. Кёнсу слушается и позволяет Бэкхёну вести, сосредотачивается на том, как член медленно выскальзывает из него, а потом снова входит обратно. В этом есть что-то завораживающее, Кёнсу почти против воли подчиняется новому ритму и стонет в такт. Бэкхён что-то неразборчиво шепчет, прижимается теснее и несколькими мощными толчками заставляет Кёнсу кончить. — Я хочу вместе, — Бэкхён вышел, но лежат они в той же позе, и Кёнсу не позволит ее изменить. — Одновременно с тобой. Никогда не кончал одновременно. А ты? — Тоже, — Кёнсу все еще не привык, что каждый раз с Бэкхёном кончает, но об этом ему знать не обязательно. — В следующий раз точно. Не надо, мысленно просит Кёнсу, не надо следующего раза, его задница, может, и переживет, а вот он сам вряд ли. Бэкхён прижимается сзади, Кёнсу хорошо и тепло, он соскальзывает в сон под чужое размеренное дыхание, но кое-что его все-таки беспокоит. — Двигайся, — он выбирается из-под Бэкхёна и встает. — Ну? — Да, да, я понял, — Бэкхён спускает ноги на пол и подбирает трусы. Кёнсу сворачивает сбившееся покрывало и ложится, спать в этой постели ему нравится ничуть не меньше всего остального. Бэкхён наклоняется и целует его в висок.— Тебе в свою постель особое приглашение нужно? Забираясь под одеяло, Бэкхён благоразумно молчит. Кёнсу сам прижимается, обнимает себя его рукой, кладет поверх свою и не возражает, когда Бэкхён раздвигает ноги коленом. Он благодарен за молчание, если Бэкхён сказал бы хоть что-нибудь, ему пришлось бы ответить и, скорее всего, кто-то из них опять ночевал на диване, а это не то, чего Кёнсу хочется в данный момент. Не то чтобы Кёнсу теперь понимал, что ему хочется. Кёнсу просыпается от того, что в спальне слишком светло. — Опять уже утро, — сонно бормочет Бэкхён и зарывается лицом в его макушку. — Не люблю утро. Бэкхён по-прежнему его обнимает, во сне они переплелись руками и ногами, Кёнсу чувствует себя удивительно отдохнувшим. Некоторые места болят, но в целом он давно не высыпался так хорошо. — Сколько времени? — Воскресенье. — Это как-то влияет на количество часов в сутках? — Давай проведем весь день в постели, — Бэкхён прижимает его к себе. — Что там хорошего? Все, что нужно, у нас уже есть. — Два презерватива покоя не дают? — после долгого сна смех больше похож на хрюканье. — Вот надо тебе все опошлить, — ворчит Бэкхён и тянет его под себя. Не то чтобы Кёнсу возражал быть под Бэкхёном в какой угодно позе. — Не обязательно в постели трахаться. — Я проголодался. — У меня есть десерт. — И это я пошлый? — удивляется Кёнсу. Десерт Бэкхёна упирается ему в бедро. — Это физиология! — встрепанный Бэкхён поднимает голову и смотрит ему в глаза. — У тебя тоже не шоколадка в кармане. — У меня и карманов нет, — рука Бэкхёна нащупывает его физиологию и осторожно поглаживает. Кёнсу сглатывает и переворачивается на спину. — Попробуешь мой десерт? Бэкхён без лишних слов скрывается под одеялом, Кёнсу удивленно привстает и падает обратно. Губы Бэкхёна смыкаются на его члене, Кёнсу не видит, что происходит, но чувствует, ощущения острее, чем даже в первый раз. Как будто он в чужой спальне один и представляет хозяина, как в американских порнофильмах, только там монтаж, а у Кёнсу все на самом деле. Кёнсу закрывает глаза, теряется в ощущениях, и кусает руку, чтобы заглушить стоны. — Прости, я не предупредил, — Бэкхён выныривает из-под одеяла и улыбается. Кёнсу поднимает руку, стирает сперму со щеки. — Все в порядке. Но ты всегда можешь оказать мне ответную услугу. — Хм-м, думаю, уступить первую очередь в душ достаточно. Тем более, тебе есть, чем там заняться. — Просто знай: моя благодарность ждать себя не заставит. — Да, да, конечно. Бэкхён смотрит на него как-то странно и усмехается. Кёнсу бездумно рассматривает потолок, пока не открывается дверь в ванной, не приходит завернутый в полотенце Бэкхён и не достает им обоим одежду из шкафа. Кёнсу ему и сам одежду давал, ходить в мягкой серой кофте Бэкхёна еще ничего, но вот в его же белье — это как-то по-особенному интимно. Бэкхён имел его уже столько раз, что об этом и говорить-то смешно, но Кёнсу немного волнуется, поделиться бельем — особый уровень близости. Кёнсу натягивает его после душа и приходит на кухню с порозовевшими щеками. — Душ пошел тебе на пользу, — Бэкхён пододвигает к нему кофе и тарелку с круассанами. Кёнсу долго усаживается, последствия вчерашней ночи делают процесс деликатным. — Все в порядке? — В полном. Тебе не стоило заказывать доставку. — Ты есть хотел, — пожимает плечами Бэкхён. — Что я, еду не приготовлю? — Бэкхён хочет было возразить, но потом качает головой. — Что? — Не хотел тебя заставлять. — Это не трудно. Я люблю готовить. — Но не по утрам же. — А чем таким утро отличается, — фыркает Кёнсу и краснеет. — Ладно, я понял. Стремление Бэкхёна о нем заботиться по-прежнему ставит Кёнсу в тупик. Он жует круассан и запивает его кофе, тесто слишком тяжелое и сладкое. Он сделал бы лучше, определенно. Эти не стоят и половины тех денег, которые Бэкхён за них заплатил. — Если ты опять что-то думаешь, прекращай. До вечера ты со мной, и я тебя отпущу только потому, что вещи остались дома, — говорит Бэкхён. Он дожидается, пока Кёнсу позавтракает, ведет за руку и укладывает на диван. Кёнсу вытягивает ноги, устраивается на подушках поудобнее и сообщает, что терпеть не может все эти бессмысленные передачи. В ответ Бэкхён усмехается и включает музыкальное шоу. Кёнсу понятия не имеет, кто эти люди, почему они на сцене и кто им сказал, что они петь умеют, но Бэкхён сидит на полу, прислонившись спиной к дивану, и Кёнсу на редкость удобно перебирать его волосы, ради этого он готов и потерпеть. Тем более, когда Бэкхён едва слышно вздыхает от удовольствия. — Ты совсем никого не знаешь, да? — Почему? — на экране показывают голосование, там все какие-то одинаковые, чтобы Кёнсу не успел их забыть. — Я знаю Суперджуниор, Донбэншинки, Соньёщидэ… — Бэкхён страдальчески морщится. — И Джей Пака. — Ты бы еще Шинхву вспомнил. — Прости, я не настолько хорош в новичках, — Кёнсу пропускает пряди между пальцев, Бэкхён прикрывает глаза и только поэтому не отвечает колкостью. Кёнсу немного разочарован. — Спорим, ты не найдешь в этой толпе победителя? — Да ты тоже не найдешь, если они не подписаны, — фыркает Кёнсу. Бэкхён смеется. Кёнсу решает попробовать. — Ладно, я согласен встречаться. Бэкхён приподнимается и заглядывает ему в лицо. — А что мы, по-твоему, делаем? — Иногда занимаемся сексом. — Я думал, было понятно, что ради одного секса я бы на свидания не звал, — Кёнсу отворачивается. С Бэкхёном он все время попадает неловкие ситуации.— И что, мы друзья с привилегиями? — Мы не друзья, — бормочет Кёнсу себе под нос. Просто удивительно, насколько они с Бэкхёном друг друга не понимают. — Ты за мной ухаживаешь, а секс — ну, он просто… так получилось. — Так получилось? — А ты что, против? — Да какая разница! — судя по голосу, Бэкхёна всерьез задевает. — Да, я против. Я хочу, чтобы у тебя больше никого не было. И чтобы мы по-нормальному встречались, а не потому, что так получилось. И чтобы я тебе тоже нравился, потому что я… — Бэкхён осекается. — В общем, ты понял. — Но мы все еще встречаемся? — уточняет Кёнсу. Бэкхён стонет и несколько раз ударяется затылком о диван. — Нет, ну, мало ли. — Если ты передумаешь, я привяжу тебя к кровати и буду трахать до тех пор, пока из твоей головы все мысли не повылетают. Кёнсу заинтригован. — В моей голове очень цепкие мысли. — Да уж я вижу, — Бэкхён переворачивает его на бок и втискивается сзади, обнимая поперек живота, Кёнсу устраивает голову на его плече. — Откуда только они там появляются. — А я тебе нравлюсь? — Кёнсу! — Просто уточнил, — примирительно говорит Кёнсу. — Ты мне, кажется, тоже. — Бэкхён прижимает его крепче и кусает за ухо. — Ладно, ладно! Наверное, не кажется. — Скажи, как решишь, — Кёнсу совсем не хочется обижать его еще больше, на всякий случай он просто кивает. — Что я делаю не так, а? — Прости, — тихо говорит Кёнсу через несколько минут. — Я не очень подхожу для отношений. — И еще через несколько: — Всегда все порчу.