Не те отношения

— Это был лучший секс в жизни, — Кёнсу понятия не имеет, сколько прошло времени, но сил все еще нет даже на то, чтобы попросить развязать. — В моей так точно. А в твоей? Кёнсу молчит. Он лежит, растекшись по чужому телу, чтобы не давить на связанные руки, и явно не сам Кёнсу так себя уложил. — Заботливый, — едва ворочая языком, говорит Кёнсу. Звучит так, будто хотел задеть, и он морщится. — Только сейчас понял? — Бэкхён как будто не обижается. — Да, — очень тихо отвечает Кёнсу. — Только сейчас. Горло саднит. Кёнсу раньше не думал, что в постели можно сорвать голос, считал дорамными штампами. Его приподнимает, над ухом слышится чужое дыхание, и через некоторое время Кёнсу снова может шевелить руками. Впрочем, не особенно хочется, он обнимает и устраивается поудобнее. — Надо бы в душ, — Бэкхён говорит куда-то в макушку. — Можешь и меня помыть. — Мне лень, — повязка сдвигается, Бэкхён отбрасывает влажный от слез шелк. — Кёнсу? Кёнсу тоже лень. Он мычит что-то невнятное и засыпает. Бэкхён будит его среди ночи и тащит в душ на плече, Кёнсу запоминает только долгие поцелуи и нежность под теплыми струями воды. Бэкхён помогает ему вытереться, ведет в постель и укладывает под одеяло, Кёнсу зарывается в подушку лицом и понимает, что чего-то ему не хватает. Бэкхён лежит на другой стороне кровати. Кёнсу перекатывается и ложится сверху, закидывает руку Бэкхёна себе на плечи и засыпает. Утром его будят легкие прикосновения. Кёнсу все так же сверху, уткнувшись лбом куда-то в чужое плечо, Бэкхён рассеяно гладит его по спине. Кёнсу не готов вставать, открывать глаза и вообще шевелиться, ему так хорошо, как только может быть. — Проснулся? — спрашивает Бэкхён. Кёнсу мычит. — Есть пожелания? — Продолжай. — На утро. На вечер. На завтрашний день? — Гладить продолжай, — рука Бэкхёна снова касается его спины. — Приятно. — Насколько? — рука соскальзывает ниже. — Будешь трахать — не буди. Бэкхён хрюкает от неожиданности. — Ладно. То есть… — Не шучу, — Кёнсу закидывает на него ногу и закрывает глаза. Он успевает задремать, снится что-то приятное и возбуждающее, Кёнсу вздыхает, открывает глаза и понимает, что вовсе не снится. Бэкхён в нем, и Бэкхён двигается. Размеренно, плавно, так, что мурашки бегут. Кёнсу вздыхает еще раз и обнимает его ногами, ленивая утренняя нега мешается с наслаждением. Кёнсу тихо стонет и кончает почти одновременно с Бэкхёном. — Понравилось? — Бэкхён приподнимается и смотрит ему в лицо. — А ты так каждое утро будить будешь? — Если ты каждый вечер будешь петь такую же колыбельную. — Тогда понравилось, — Кёнсу неожиданно улыбается. Бэкхён как будто краснеет. — Не хочу сегодня ничего делать. Бэкхёна это, впрочем, не останавливает, он вытаскивает Кёнсу в душ, а тому слишком лень возмущаться. И все остальное тоже лень, поэтому Кёнсу безропотно надевает чистое, садится Бэкхёну на колени и ест вчерашнюю еду из его рук. — Ты сегодня подозрительно сговорчив, с чего это?— спрашивает Бэкхён с набитым ртом, себя он тоже кормить не забывает. — Мне лень, — честно говорит Кёнсу. — А что, хочешь поспорить? Если надо, я могу, — Бэкхён открывает рот, но Кёнсу успевает сказать первым. — Нет, не могу, все еще лень. Бэкхён смеется и обнимает крепче. Кёнсу не особенно понимает, каким образом они оказываются стоящими в коридоре, Бэкхён без пуловера, а он с расстегнутыми штанами, но, в общем, плевать. Поцелуи все такие же долгие, а сбившееся дыхание Бэкхёна важнее всего остального. Он еще пожалеет — уже жалеет, третий раз в сутки все-таки — но отказаться от секса с Бэкхёном не может. Кёнсу снова целует, Бэкхён запускает руки под его толстовку и гладит спину. — Люблю твои руки, — Кёнсу про них слишком долго думал, чтобы понимать, что говорит вслух. — И как ты меня касаешься. — Я весь твой, — бормочет Бэкхён, едва отрываясь от его губ. Кёнсу внезапно обнаруживает, что ласкать Бэкхёна тоже приятно. Тот вздрагивает, задерживает дыхание и едва слышно стонет, не прекращая целоваться, Кёнсу прижимается к его бедрам своими, стаскивает толстовку и скользит ладонями по обнаженной коже. Голова кружится. — Хочу еще раз, — Кёнсу целует его шею и проводит руками по груди. — Черт, Кёнсу, ты меня убиваешь, — Бэкхён запрокидывает голову и резко втягивает воздух. Кёнсу ведет ладонью по его животу вниз, чувствует, как напрягаются мышцы. Кёнсу обязательно разберется, как Бэкхёну нравится и почему ему нравится, когда нравится Бэкхёну, но позже, сейчас ему слишком хочется. — Неужели, — смеется Кёнсу. — А обещал… — Я знаю, что обещал, — Кёнсу гладит чуть ниже спины, Бэкхён чертыхается, толкаясь в него бедрами. — Не сейчас же! — Не выдержишь? — Тебе хватит, — он хочет, Кёнсу чувствует, но почему-то медлит. Кёнсу толкает его в комнату, к дивану, и спускает штаны. — Не заставляй меня повторять, — и с Бэкхёна тоже снимает. Бэкхён шагает назад, теряет равновесие и почти падает на диван, Кёнсу садится верхом. — Твою мать, Кёнсу… — член Бэкхёна между его ягодиц, приятно, но недостаточно. — Я тебя не трахну, — Кёнсу вздрагивает и открывает глаза. Бэкхён запрокидывает голову и глубоко вздыхает несколько раз, придерживая его за бедра. — На пол. Попробуем по-другому. Надеюсь, тебе понравится, — Кёнсу сползает, Бэкхён укладывает его грудью на диван, прижимается и обхватывает его член рукой. — Сдвинь ноги. Кёнсу неохотно подчиняется. Член Бэкхёна между его бедер, что-то в этом есть, но Кёнсу не уверен. Пока Бэкхён не начинает двигаться. Это не секс, но очень похоже на секс, Бэкхён двигает бедрами, член скользит назад и вперед, и задевает все, что должен задевать, потому что ноги у Кёнсу слабеют. Он подмахивает и сдвигает ноги еще сильней, Бэкхён дрочит его член и стонет сквозь зубы, они оба кончают неожиданно быстро. — Не знаю, что это было, но я хочу так еще, — говорит Кёнсу, когда может говорить. — Не сегодня, — Бэкхён тянет его на пол и ложится рядом. Каким-то чудом кожа на коленях Кёнсу цела, ему немного жаль, что не будет пластырей с Мстителями. — В моей квартире можно не только трахаться. Кёнсу покорно вздыхает. Список занятий наедине он помнит наизусть, но не слишком-то верит. И правильно делает, в общем-то, потому что Бэкхён плевать хотел на все списки. Следующую пару часов Кёнсу проводит на диване, лежа на чужих коленях, Бэкхён рассеяно пропускает его волосы между пальцами и треплется ниочем. Прикосновения легкие и нежные, Кёнсу расслабляется, прикрывает глаза, посмеивается над шутками и вставляет реплики в нужных местах. Он ухитряется задремать посреди очередной истории, и просыпается, когда Бэкхён укрывает его пледом. Вместо его коленей под головой подушка, Кёнсу искренне огорчен этим фактом. — Мне придется поработать, — Бэкхён тянется и целует его в уголок рта. — М-м-м, — Кёнсу пытается решить, как относится к перспективе остаться в квартире Бэкхёна без самого Бэкхёна. Чужим себя точно не чувствует. — Буду по тебе скучать. — Бэкхён делает что-то, похожее на фэйспалм, и бормочет сквозь зубы. — Люблю, когда ты ругаешься. — Кёнсу. — Я сплю и не понимаю, что говорю. Бэкхён целует его по-настоящему, Кёнсу от неожиданности даже открывает глаза. — Я тут, за столом. Просто не смогу быть с тобой. — Мне уйти? — Кёнсу приподнимается на локте. Бэкхён дергается, готовый его остановить. — Ладно. Работай, я найду, чем заняться, — Кёнсу ложится и закрывает глаза. — Я запомнил этот облегченный вздох. Ты в меня не веришь. А я, между прочим, чуткий и понимающий. — Я не!.. — Кёнсу слышит смешок и чувствует прикосновение губ. — Хорошо, ты чуткий и понимающий. Я тебя и таким люблю, — Кёнсу демонстративно вздыхает, не открывая глаз. Бэкхён чмокает его в нос и смеется. Кёнсу засыпает с ощущением, что он снова что-то сделал не так. В очередной раз он просыпается ближе к вечеру. Бэкхён все еще работает, рядом стоит кружка из-под кофе, на полу какие-то бумаги. Кёнсу варит еще одну кружку, ставит ее рядом с пустой и обнимает Бэкхёна со спины. — Проснулся? — Бэкхён выпрямляется. — А я все еще… — Работаешь, я понимаю, — Кёнсу трется о его волосы щекой и целует в макушку. — Прости. — Все в порядке, — он просовывает руку в треугольный вырез пуловера и гладит плечо Бэкхёна. — Не обращай внимания. — Ты меня лапаешь. — Приступ тактильного голода, — Бэкхён недоверчиво хмыкает. — Сам в шоке, — Кёнсу действительно никогда такого не испытывал. Это не флирт, не страсть, ему нужны простые прикосновения. За пару часов он по Бэкхёну соскучился. — Работай. — Знаешь, это вот сейчас отвлекает. — Да? — Кёнсу обнимает еще крепче. — Тогда не буду говорить, как я хочу тебе отсосать, пока ты в пуловере и очках, — Бэкхён стонет. — Это же неправда, да? Кёнсу загадочно улыбается. Он, кажется, понимает, почему Бэкхён его все время касается, невозможно удержаться рядом с тем, кто нравится. Хотя Кёнсу никогда тактильным маньяком не был, скорее, предпочитал держать дистанцию, но Бэкхён — это что-то другое. С Бэкхёном хочется вести себя как кот — тереться, ластиться и спать на коленях. Он зарывается в волосы Бэкхёна лицом и вдыхает его запах. Бэкхён замирает. — Я сейчас уйду, — бормочет Кёнсу, ему почти стыдно за эту внезапную потребность. Бэкхён накрывает его ладонь своей. — Я тебе мешаю, я в курсе. — Нет, продолжай. Я по тебе соскучился. — Я тоже, — Кёнсу кладет голову ему на плечо. Ужасно неудобно, но очень хочется. — Я вижу твое лицо. Прекрати делать вид, что шокирован. — Через пару минут, — Бэкхён прижимается своей щекой к его. — Обещаю, я скоро закончу. — Не торопись. Я тоже часто сверхурочно работаю. Бэкхён обнимает его свободной рукой. — Значит, я увижу тебя в очках? — Я могу и твои надеть. — Опять?! Черт, то есть я не против, если ты хочешь… Кёнсу вспыхивает. — И после этого я все к сексу свожу? Я думал, тебе просто смотреть нравится! — Я!.. Мне… Черт, черт, черт! — Я не про секс! — Кёнсу выпрямляется, от смущения даже уши горят. — Но, если ты хочешь… — добавляет он тихо. — Очень хочу, — отвечает Бэкхён севшим голосом. — На тебя — хочу. — Тебе, — Кёнсу прочищает горло, — работать надо было. Работай. Бэкхён выпутывается из его рук и ворчит, что теперь-то, конечно, самое время. Кёнсу осторожно шагает назад и выдыхает, он не очень понял, почему Бэкхён захотел на него во время дрочки смотреть, не из-за его слов про очки, в самом-то деле, но перспектива возбуждающая. Внутри уже скручивает от желания. Кёнсу трясет головой, чтобы успокоиться. Чем меньше он будет думать о Бэкхёне, тем быстрее тот закончит. Наверное. Кёнсу вспоминает, что сегодня ему было обещано на столе и решает проверить. Стол кажется достаточно крепким, чтобы выдержать его вес, но вдруг только кажется? Кёнсу запрыгивает на столешницу и удовлетворенно кивает, стол не дрожит. Кёнсу ложится и свешивает ноги, до пола они не достают, но лежать удобно. Кёнсу стаскивает толстовку и снова ложится, рассеянно поглаживая себя кончиками пальцев. Фантазировать о Бэкхёне, глядя в потолок и болтая ногами, немного неловко, но не сравнится с пониманием, что четыре раза за день никакой не предел. — Ого! — Бэкхён щелкает выключателем и подходит. — Однако. — Я извращенец, — сообщает Кёнсу в пространство. — Неожиданно, — Бэкхён проводит ладонью по его животу и груди. Кёнсу выдыхает и разводит колени. — С чего вдруг? — Ненормально хотеть кого-то так сильно. Ненормально столько раз в день. Ненормально хотеть первого встречного в лифте вообще! — Бэкхён накрывает было его член и отдергивает руку. — Верни. — Ты сообщи, когда тебе хватит. — Всегда одного раза хватало. — В день или?.. — Бэкхён кидает острый взгляд из-под ресниц. Кёнсу тяжело вздыхает. — Как повезет — в день или в неделю. Гладь, не отлынивай. Ты мне сегодня секс на столе обещал. — Не хочу тебя заставлять. Кёнсу тычет его кулаком. — Мне повторить? — Нет, мой маленький ненасытный сексуальный маньяк, — Бэкхён шепчет ему на ухо. — Но потом я хочу на постели. — Не вопрос, — Кёнсу ерзает, стягивая штаны. — Хоть два раза подряд. Если, конечно, у тебя не сотрется. Бэкхён роняет голову ему на плечо и хохочет. — Никогда не меняйся, пожалуйста. Ты лучше всех. Кёнсу краснеет. Привыкнуть к комплиментам Бэкхёна ему так и не удалось, и с каждым разом они смущают все больше. Бэкхён разводит его колени, притягивает и ложится сверху, Кёнсу понятливо сцепляет ноги на поясе и обнимает за шею. Он любит эти секунды ожидания и растягивает как можно дольше. — А представляешь, я тебя так и не трахну, — доверительно сообщает Бэкхён. — Тогда я кончу без твоей помощи, — Кёнсу трется о чужие штаны. — Давай. Кёнсу вздыхает, устраивается поудобнее и начинает двигаться. Бэкхён приподнимается на вытянутых руках и смотрит, Кёнсу закусывает губу, ощущая себя как-то по-особенному обнаженным под его взглядом. Он толкается в Бэкхёна, трется, чувствует его член, дыхание сбивается, Кёнсу закрывает глаза и выгибается, чтобы сдержать стон, еще немного — и он в самом деле кончит. — Кёнсу… ох, черт, — Бэкхён держит его за бедро и двигается в одном ритме, штаны явно лишние. — Передумал. Жди. Бэкхён с трудом отпускает его и уходит, Кёнсу делает глубокий вдох и пару раз ударяется затылком о стол, чтобы остыть. Не выходит, когда Бэкхён возвращается, Кёнсу уверен, что кончит почти сразу. Бэкхён подхватывает его под колени, коротко целует косточку и начинает входить. Кёнсу дергается и жалобно стонет. Бэкхён замирает, Кёнсу подается навстречу, закрывает глаза и глубоко дышит, слишком хорошо, чтобы сдерживаться. Бэкхён снова двигается, входит неглубоко, но так даже лучше, Кёнсу отдается полностью, кончает и обнимает, когда Бэкхён ложится на него. — А мне нравится, что ты извращенец, — довольно мурлычет Бэкхён. Кёнсу фыркает. — Вы, извращенцы, такие непредсказуемые. — Это ты два раза на постели хотел, сам придумывай, как. — Я хотел с тобой, но, раз ты настаиваешь… — Кёнсу смеется. — Кёнсу? — М? — Я так хорош или ты по сексу соскучился? — Не опошляй, — Кёнсу хлопает его по спине, Бэкхён охает. — Ты мне больше секса нравишься. Бэкхён утыкается лицом куда-то ему в шею и издает странный звук. — Нет, нет, молчи, дай мне насладиться моментом. Кёнсу молчит минуты две, пока колкости не перестают вертеться на языке, а потом осторожно гладит Бэкхёна по голове. — Закончил работу? — Да, — чуть замешкавшись, отвечает Бэкхён. Кёнсу заставляет его приподняться и смотрит в глаза. — Черт, Кёнсу, я не собираюсь больше работать, когда ты у меня. Кёнсу поднимает брови: — Собираешься доделывать ночью? — по глазам видит, что да, собирается. А Кёнсу не горит желанием терпеть чужой идиотизм. — Значит, так. У тебя есть четыре часа, чтобы закончить то, что ты должен закончить, и лучше бы тебе мне не мешать. — А ты что будешь делать? — Сидеть на подоконнике, завернувшись в плед, и думать о тебе, разумеется. Бэкхён скептически смотрит на него сверху вниз. — А мне сюрприз понравится? — Не попробуешь, не узнаешь, — говорит Кёнсу, напуская загадочный вид. Сам он от всей этой романтики чувствует себя глупо, но вдруг Бэкхёну понравится? Он вроде бы поклонник такой ерунды. — А если не понравится, что, наказать тебя? Кёнсу томно прикрывает глаза и выдыхает: — О да, накажи меня! — М-м, ролевые игры? Трепещи, мой прекрасный юный раб, ночью ты пожалеешь! — Кёнсу послушно трепещет. — Все, хватит, это слишком жутко. За это Кёнсу целует его в подбородок. Пока Бэкхён дописывает свои приложения к договорам, Кёнсу звонит в доставку и меняет заказ. Осталось посмотреть, что у них будет на столе в романтический ужин, но он верит в Бэкхёна, в холодильнике должен быть весьма странный набор продуктов. Кёнсу взвешивает в руке цветную капусту и, кажется, тыкву, и задумчиво смотрит в комнату. Бэкхён еще ни разу не облегчил ему задачу. Кёнсу готовится к сюрпризу долго и вдумчиво. Перестилает постель (Бэкхён изо всех сил старается не показывать удивления, когда говорит, что понятия не имеет, где в его доме белье), расставляет свечи, живописно припорашивает комнату розовыми лепестками. Пусть только Бэкхён посмеет сказать, что не любит романтику, он его цветами задушит. Кёнсу ставит композицию в центр стола и задумчиво крутит. Если повернуть орхидеей, которая ему нравится, композиция перекроет обзор. Если повернуть композицию так, чтобы она не мешала разговаривать, со стороны Кёнсу окажется коряга. В конце концов, Кёнсу просто переставляет стулья. — Можно я уже есть пойду? — спрашивает Бэкхён из комнаты умоляющим голосом. — Нельзя, — говорит Кёнсу, проходя мимо. — У тебя еще двадцать минут. — А если я скажу, что ты готовишь божественно? — Двадцать пять. — Ладно, я ем твою еду из страха. — Подкат засчитан, — шепчет он на ухо, целует Бэкхёна в макушку и наслаждается, когда тот подпрыгивает и чертыхается от испуга. Через двадцать пять минут, когда все свечи зажжены — Кёнсу никогда не признается, каких трудов ему это стоило — Бэкхён заходит на кухню. — Это… — он крутит головой, подбирая слова. — У нас романтический ужин, — говорит Кёнсу, уточняя с нажимом: — Ты же любишь романтику. — Да? Ну ладно. Бэкхён садится за стол и пристально смотрит на цветочную композицию. Прямо на ту самую большую орхидею, которая понравилась Кёнсу. — Да, это цветы. — Один взрослый мужик дарит другому взрослому мужику цветы. Обычное дело. — Бэкхён! — Обычное дело, я ж говорю. Кёнсу садится рядом и старательно делает вид, что не волнуется. В полнейшей тишине и свете многочисленных свечей Бэкхён зачерпывает ложкой суп и отправляет его в рот. — Я хочу знать, что я ем? — Мальтийский вдовий суп. — Ясно, — Бэкхён мужественно проглатывает. И еще одну ложку, а потом его осеняет. — Там мой козий сыр? Из настоящих европейских коз? Сделанный руками европейских фермеров? — Я тебе новый куплю, — закатывает глаза Кёнсу. — Да, и будешь всегда такой варить! Это не совсем тот эффект, на который Кёнсу рассчитывал. — Тебе понравилось? — Я в тебя по второму разу влюбился. Кёнсу в абсолютнейшем тупике. Вроде бы ему сделали комплимент, но он понятия не имеет, как реагировать. Он медленно выдыхает. Бэкхён, не глядя, берет его руку и переплетает пальцы. Кёнсу поглаживает тыльную сторону его ладони и пытается есть левой рукой. — Кажется, нам нужно поддерживать беседу на романтические темы, — думает Кёнсу вслух. — Любовь, милота и комплименты. — Ты божественно готовишь, — Бэкхён сосредоточенно ест. — Я зна… — Бэкхён смотрит на него, подняв бровь. — Ладно, я так не думаю, но все равно спасибо. — Будет очень странно, если я скажу, что хочу тебя? — Я, кхм, на это рассчитывал. Бэкхён ждет, пока он доест, и послушно следует, когда Кёнсу ведет его за собой. На пороге он останавливается, обнимает Кёнсу за пояс и целует в шею. — Это самый романтичный секс, который у меня был, — тихо говорит Бэкхён. — Секса еще не было. — А ты самый страстный зануда, которого я знаю. — Ты обещал меня трахнуть, — напоминает Кёнсу, которого вся эта ситуация порядком нервирует. — Ну уж нет. По канону мы будем заниматься любовью. Кёнсу против воли смеется. — Ты прильнешь поцелуем к моим устам, и мы сольемся в пароксизме страсти? — Вот видишь, — в голосе Бэкхёна слышно одобрение, — ты проникаешься. — Мне пора называть тебя «мой господин»? — И отзываться на каждое мое прикосновение к потаенным местечкам. — Не хочу тебя огорчать, но это где? — Откуда мне знать? Скажи, как найду. Бэкхён раздевает его и заставляет идти вперед обнаженным. Кёнсу ложится в неверном свете свечей на постель и вытягивает руки вдоль тела. Насчет романтических поз указаний не было. Бэкхён скидывает одежду и ложится рядом. Кёнсу чувствует себя девственницей перед первой брачной ночью. Бэкхён ласкает его тело раскрытой ладонью, скользит по груди, обводит соски кончиками пальцев, касается шеи. Кёнсу закрывает глаза и теряется в ощущениях. Ладонь теплая, шершавая, от нее разбегаются мурашки и тепло идет волнами, над ухом неровно дышит Бэкхён, Кёнсу тянется за прикосновениями и едва слышно стонет. Бэкхён ложится сверху и целует, Кёнсу резко вздыхает и отвечает, не открывая глаз. Прикосновения обнаженной кожи обжигают. Бэкхён отстраняется, Кёнсу протестующе стонет, следует за ним, не хочет разрывать поцелуй, но Бэкхён держит его за плечо. — Подожди, минуту. — Не хочу ждать, — Кёнсу тяжело дышит и смотрит в глаза. — Хочу тебя. Бэкхён ложится обратно. Кёнсу обнимает его, притягивает к себе, целует скулы, ловит пробежавшую дрожь. Бэкхён выдыхает, переворачивается на спину и позволяет Кёнсу лечь на него. Кёнсу целует его, глубоко, сладко, трется всем телом, выгибается, когда Бэкхён стискивает его ягодицы, но не дает перевернуть себя обратно. Бэкхён пробует пару раз, но Кёнсу прижимает его к кровати и касается губами шеи. — Черт, Кёнсу! — Бэкхён дергается. — Я же не каменный. Кёнсу вылизывает его ключицы. Бэкхён сдавленно стонет, но откидывает голову, чтобы ему было удобнее. Кёнсу проводит рукой по его ребрам, очерчивает напрягшиеся мышцы, спускается к животу, касается легкими поцелуями и прикусывает кожу в самом низу. Бэкхён рывком переворачивает его на спину и раздвигает ноги коленом, Кёнсу приподнимается, ложится поудобнее и ждет, когда Бэкхён наденет презерватив. Но Бэкхён опускает руку и обводит согнутым пальцем вход. Кёнсу выгибает, прошивает наслаждением, он жмурится и стонет и хватает ртом воздух. Бэкхён выводит костяшкой круги, трет и надавливает, не позволяет отстраниться. Кёнсу задыхается, кусает губы, мечется, вскрикивает, выдыхает что-то бессвязное. Когда Бэкхён, наконец, входит, Кёнсу уже трясет, он двигается, не дав себе времени привыкнуть, и просит, не зная о чем. Бэкхён почти сразу срывается, входит слишком глубоко и быстро, Кёнсу сжимает его член внутри, немного больно, но плевать, Кёнсу на все плевать, когда Бэкхён ускоряется, вбивает его в постель и кончает, не выходя. Кёнсу накрывает следом, он прогибается, бьется и, кажется, снова плачет от наслаждения. Кёнсу лежит на спине, смотрит на тени на потолке и медленно приходит в себя. Он, честно говоря, вообще не понимает, зачем нужны были свечи и лепестки, не то чтоб они что-то изменили в процессе. Каждый раз с Бэкхёном особенный. Бэкхён под боком чертыхается, подцепив лепестки на использованный презерватив. И тут Кёнсу понимает, что это все нужно еще и убрать. — Это был последний романтический вечер в нашей жизни. — Тебе не понравилось? — резко оборачивается Бэкхён. Кёнсу обводит комнату красноречивым жестом. — Завтра. — Сегодня, — кряхтит Кёнсу, поднимаясь. — Не смей ржать. Лепестки слетают с его спины и задницы, Кёнсу демонстративно не замечает сдавленного смеха Бэкхёна. Впрочем, он реабилитируется, погасив свечи на кухне, и присоединяется к Кёнсу в душе. — Я вытряхнул цветы из постели, — целоваться под душем отвратительно, вода заливается в нос и уши, но Кёнсу нравится. С Бэкхёном ему нравится подозрительно много. — Давай спать. Или, погоди, ты хотел второй раз? — целую секунду Кёнсу смотрит с ужасом, пока Бэкхён не начинает смеяться. — Прости, прости, глупая шутка! Кёнсу как следует заезжает ему по ребрам. Бэкхён прижимает его к себе, продолжая смеяться, и крепко держит руки. — Второй, да? — Кёнсу провокационно трется бедром о член. — Прости, Кёнсу, он сегодня больше не встанет, даже если ты будешь уговаривать. — Ладно, еще один и я не смогу, — Кёнсу расслабляется и кладет голову ему на плечо. Постель чистая, Бэкхён не соврал. Кёнсу забирается под одеяло с удовлетворенным вздохом. — Кёнсу? — он лежит на подушке, Бэкхён сидит боком и видится с довольно странного ракурса, на ребрах пара свежих царапин. Кёнсу немного неловко, в офисе с ними будет неудобно. — Я что-то пропустил? Годовщина или праздник? — Я хотел, чтобы тебе… понравилось со мной встречаться. Во взгляде Бэкхёна мелькает что-то странное. — Как тебя можно было отпустить. — Ну, — Кёнсу прочищает горло, — не знаю, не спрашивал. Разве это не обычное дело? Ужин, цветы, свечи, секс. — Нет, если ты живешь не в дораме. Я навскидку даже не вспомню, у кого такое было. И от меня ты просто так не избавишься. — Я помню, привяжешь к кровати и вытрясешь все мысли. — Вот именно. Ты охуительно страстный парень, тебе поможет. — Раньше не был, — уточняет Кёнсу. — Я так реагирую только с тобой. Бэкхён немедленно расплывается в улыбке и лезет целоваться. Похоже, Кёнсу его только что осчастливил, но не имеет понятия чем, хоть убей. Он засыпает на плече у Бэкхёна с ощущением, что снова что-то упустил. Воскресное утро занято поцелуями, нежностью и вчерашним супом. Завтрак из него так себе, но Бэкхён съедает все до последней капли, а потом возвращает Кёнсу в постель, потому что хочет просто валяться. Кёнсу не возражает, валяться вместе с Бэкхёном ему нравится. Правда, лежать он предпочитает на животе. Бэкхён спрашивает, Кёнсу рассказывает, куда больше, чем кому бы то ни было, но не все. Бэкхён не настаивает. — Кёнсу? — М? — Кёнсу предчувствует проблемы, но пока не понимает, каких размеров. — Что для тебя означает встречаться? Кёнсу молчит. — Вот то, что мы делаем, — отвечает он через несколько минут. — Я хочу, — Бэкхён накрывает его руку своей, — нет, я собираюсь жить с тобой вместе, в одном доме, долго и счастливо, пока кто-то из нас не умрет. Ну, или оба в один день, бывает, везет же. А ты? Кёнсу прячет лицо в подушке. — Я никогда такого не говорил, — сердце стучит как сумасшедшее. — Никому. — Дышать тяжело, но не потому, что воздуха не хватает. Кёнсу зажмуривается и выдыхает: — Я тоже.