Новые правила

— Юлик, это плохая идея, — Ларин смотрел на парня, сведя брови у переносицы, отчего на его лбу четко рисовалось несколько неглубоких морщинок. — Ну пожалуйста! — взмолился десятиклассник, нервозно переминаясь с ноги на ногу. — Юлик. — Дмитрий Александрович! — вскрикнул Онешко, в то же мгновение меняя выражение лица на без меры жалостливое. — Я ему голову оторву, а потом затолкаю в задницу! — послышалось грозное из-за стены уже почти рядом с дверью в учительскую. Юлик дернулся, огромными глазами посмотрев на своего классного руководителя. — Юлик, у меня с ним занятие, — попытался хоть как-то переубедить ученика мужчина.       За стеной у кого-то противно запищал телефон. — Чтоб меня! — глухо раздалось оттуда. — Ребята, у меня дополнительные занятия. Если найдете этого петушару, объясните ему что и как у нас по понятиям, — выплюнул голос, после послышались удаляющиеся шаги нескольких пар ног. Через секунду в дверь постучали. — Потом будешь читать мне мораль! — прошипел Юлик, резко заворачивая за один из стоящих в учительской столов, запихивая под него рюкзак, а после залезая следом. — Юлик! — также зашипел преподаватель, крепко сжимая челюсти. — Простите, можно? — в дверной проем нагло просунулась голова старшеклассника. — Да, — Ларин шумно прочистил горло, пробежавшись по поверхности стола костяшками пальцев. — Проходи, Сергеев, — сказал он уже строго, как подобает учителю.       На пороге появился высокий спортивный парень с коротким ежиком светлых волос на голове. — У нас сегодня пробник, да? — задал риторический вопрос Дима, обходя стол, под которым минутой ранее так легко спрятался десятиклассник, и начинал копаться в бумагах. В ответ ему прерывисто кивнули. — Садись туда, — Ларин указал на соседний стол стопкой листов, которые держал в руках, а после положил их перед наглым одиннадцатиклассником. — Сколько у меня времени? — спросил Сергеев, падая на предоставленное место. — Как сделаешь, — Дима прошагал к своему столу, осторожно присаживаясь на небольшое кресло на колесиках.       Ларин бросил украдкий взгляд на выпускника, который уже во всю грыз карандаш, изучая написанное в бумагах. Убедившись, что тот не заметит их с Юликом «переглядок», он осторожно отъехал на стуле от стола, слегка нагнувшись, чтобы увидеть парня, уютно устроившегося на полу.       Онешко улыбнулся уголками губ учителю, оторвавшись от экрана телефона, на котором что-то усердно догоняло другое что-то на ярком зеленом фоне. Дима вновь придвинулся к столу. Но сделал это слишком опрометчиво. Его ноги теперь касались согнутых коленей и части живота Юлика.       Ларин снова немного отъехал назад.       «Что ты натворил?» — написал Дима на знакомый номер, заранее отключая звук на телефоне.       «А по мне не видно?» — пришло в ответ, а сам Онешко тихо заерзал под столом.       «И как это вышло?» — снова спросил Ларин, в этот раз надеясь на ответ.       «Проспорил».       «Когда успел?».       «Физрук опоздал на первый урок. А он у нас всей параллелью», — Дима почувствовал, как на его колено легла теплая ладонь, а спустя мгновение исчезла. Онешко определенно поменял положение своего тела под столом.       «И когда сойдет?» — задал последний вопрос Ларин, замечая пряди рыжих волос, по неосторожности вылезшие за пределы деревянной столешницы.       «Девочки сказали, дня через три совсем следов не останется. Это не краска».       «Ты выглядишь очень смешно», — заметил Дима, еще раз украдкой глянув под стол. Рыжий Юлик и правда смотрелся невероятно комично.       «Я буду считать это комплиментом», — теперь ладонь легла на колено мужчины, уже не собираясь исчезать.       «Как тебе угодно», — Ларин сглотнул, когда почувствовал, как Онешко прижался к его ногам животом уже по собственному желанию.       «Что ты делаешь?» — нервно отправил Дима, въезжая на стуле глубже в стол, когда пальцы Юлика прошлись по шву на брюках историка.       Сергеев тяжело выдохнул, перелистывая страницы очередного пробника.       «Мне скучно, Дмитрий Александрович», — это было последним, что написал Онешко. А в следующую секунду, пока Ларин все еще пребывал в замешательстве, та самая ладонь осторожно легла на пах мужчины. Подушечки пальцев неспешно прошлись по молнии.       «Прекрати», — написал Дима, вновь сглатывая и напрягаясь всем телом. Снова нервный взгляд на выпускника в углу кабинета. Юлика он видеть точно не может из-за еще одного стола, перекрывающего обзор к ногам Ларина. А вот самого учителя Сергеев может наблюдать без всяких затруднений.       Онешко потянул пуговицу, расстегивая штаны учителя.       «Юлик!» — отправил Дима, резко дергая рукой и накрывая ею пальцы ученика, чтобы тот не мог заняться тем, чем намеревался.       Десятиклассник медленно погладил тыльную сторону ладони преподавателя второй рукой, а потом резко сбросил ее со своей пятерни.       Пальцы у Ларина нехорошо мелко подрагивали. Он все время косился в угол кабинета, буравя взглядом выпускника, усердно выполняющего работу.       Когда Юлик расстегнул ширинку полностью, то смог уже точно убедиться в необходимости своих действий. Против всякой воли Димы от недвусмысленных манипуляций ученика кровь мгновенно бросилась в ненужные сейчас для ее скопления места.       Ларин шумно вздохнул, напрягая челюсти, что есть мочи, когда Онешко осторожно потянул резинку трусов вниз. Он вновь сжал пальцы парня своей рукой.       С одной стороны, историк был не только не против действий парня, а мог бы даже приподняться, чтобы тот стащил с него штаны полностью и ему было удобнее. С другой — сейчас напротив него сидел гоповатый одиннадцатиклассник, который усердно заполнял графы для ответов в пробнике ЕГЭ по истории.       Юлик медленно наклонился, легко целуя крепко сжатые пальцы Дмитрия Александровича.       Ларин не собирался сдаваться так скоро. Но он не учел одного. Следующий поцелуй пришелся на напряженную не меньше самого историка головку.       Диму словно пнули со всей силы вперед. А впереди черная, кажется, бездонная пропасть. Но так кажется только на первый взгляд. Потому что после обжигающего невероятного полета следует ледяная, заставляющая стучать зубами от холода вода.       Лоб у Ларина покрылся испариной, а пальцы на ладони Юлика сомкнулись еще крепче.       Онешко было плевать. Онешко был вовлечен в процесс полностью. Азарт бурлил в крови после еще не прошедшего впечатления от утренней покраски волос. Тем более, Юлик прекрасно понимал, что Дима догадался, что сейчас он очень жестоко мстил ему за происшествия вчера вечером у него дома.       Десятиклассник неуверенно обвел языком член Ларина, осторожно придвигаясь, чтобы медленно взять в рот.       Дима больше не мог дышать. Перед глазами поплыли разноцветные круги. Каждое движение Сергеева отдавало нервной дрожью в теле учителя. Каждое движение Юлика растекалось болезненным возбуждением и щемящим наслаждением. И этот контраст выбивал из головы все мысли, которые только появлялись.       Онешко несмело позволил скользнуть головке за щеку. Теперь он подключил к процессу свободную руку, помогая себе.       Юлик выпустил член преподавателя изо рта, пошло облизнувшись, и, расценив бездействие учителя как разрешение, снова подался вперед, на этот раз заглатывая чуть больше, чем на половину. Но даже этого хватило, чтобы почувствовать непроизвольный приступ кашля.       Однако Онешко не собирался останавливаться. Ситуация слишком сильно ему нравилась.       Когда парень снова сделал несколько усердных движений ртом и рукой, Дима не выдержал, выдыхая и вжимая пальцами глаза в глазницы. Его дыхание участилось и стало намного тяжелее. — Дмитрий Александрович, я закончил, — негромко оповестил историка Сергеев, вставая из-за стола. — Отлично, — через силу выдавил из себя Ларин хрипло, резко отрывая руку от лица и часто моргая. Онешко, кажется, все это распалило еще сильнее. Прежде неумелые движения стали увереннее и резче. — Давай сюда, — нервно произнес учитель, забирая из рук подошедшего выпускника бумаги. — Завтра встретимся и посмотрим, какие у тебя были ошибки. Можешь идти, — выдохнул Дима, слишком сильно напрягаясь на последнем предложении, потому что Юлик ускорился, случайно задевая чувствительную кожу зубами. — Хорошо, — настороженно произнес одиннадцатиклассник, но так ничего и не спросил. — До свидания, — махнул он рукой на прощание. А Ларин напряженным взглядом уперся ему в спину. И испепелял ее вплоть до того, как Сергеев не скрылся за дверью.       Громкий хлопок стал для Димы спусковым крючком. — Ты напросился, Юлик, — прошипел Ларин, отъезжая от стола, из-за чего Онешко пришлось отстраниться, с пошлым звуком выпустив член учителя изо рта.       Мужчина в несколько шагов настиг дверь, подрагивающими пальцами поворачивая в замке ключ. — Я смотрю, тебе очень нравится, когда тебя трахают на столе, — сощурился Дима, надвигаясь на поднявшегося с пола Юлика. Совершенно рыжего Юлика.       Этой мысли Ларин улыбнулся, опрокидывая десятиклассника на стол и стаскивая с него очередную огромную футболку.       А Онешко на секунду подумал, что ему и правда это чертовски нравится.

***

      Юлик вошел в раздевалку как раз в тот момент, когда Соня, поправив очки привычным движением, нагнулась к своим ногам, чтобы застегнуть ремешки на туфлях. — Сонь, — негромко позвал Юлик, нахмурившись. — О, Юлик, — подскочила Юшина, заводя выпавшую прядь волос за ухо. — А что у тебя… с волосами..? — она свела светлые брови у переносицы. — Ты спала с Куличом? — сразу спросил Онешко, без всяких прелюдий и предысторий.       Девушка ошарашено распахнула глаза, приоткрывая рот, но не в силах хоть что-то сказать. — Значит, да, — выдохнул Юлик, еще сильнее хмурясь и поджимая губы. — Не хочешь рассказать? — Юлик, — испуганно начала Юшина, пытаясь оправдаться. — Что, Сонь?! — воскликнул парень, наиграно удивившись. — Что за херь?! Я думал ты с Женей, а потом Илья мне бухой в стельку рассказывает, что у вас там приключилось. Прям бразильский сериал какой-то! Что у меня, что у вас двоих. — Я уже не с Женей, — пробубнила девушка, хмурясь, и вглядываясь в светло-коричневый линолеум. — Что..? — опешил Юлик, оторвавшись от своей триады. — Она меня бросила позавчера вечером. Я ей просто надоела, — пожала плечами Юшина, поджимая губы. — Соня, — смягчился Онешко в мгновения.       Юшина против воли по-детски шмыгнула носом, вытирая его тыльной стороной ладони. — Соня… Ну не плачь, Сонь, — проговорил Юлик, сочувствующе хмурясь и осторожно подходя к девушке, поднимая ее голову так, чтобы она его видела. Голубые глаза и правда блестели от выступивших слез. — Я знаю, что это было очень несправедливо — поступать так с Ильей, но… — Юшина закусила губу, отворачиваясь, и замолкла, так и не договорив.       Десятиклассник аккуратно обнял подругу, и она полностью развернулась к парню, сцепляя руки на его талии и утыкаясь носом ему куда-то в шею. Юлик осторожно провел ладонью вдоль позвоночника девушки, успокаивая ее. — Ты ему нравишься, — ляпнул Онешко, думая, что ему наверняка влетит за это от Кулича.       Соня резко замерла. Кажется, даже не дышала. — Ты серьезно? — проговорила она с опаской в ткань белой футболки. — Не думаю, что он бы просто так мне это сказал, — Юлик закусил губу, мысленно вымаливая прощения у лучшего друга. Оставалось лишь надеяться на то, что Юшина поступит разумно. — Прости, что не сказала тебе. Я испугалась и была… — через паузу начала девушка виновато, когда Онешко ее прервал: — Проехали. Просто… ты же знаешь, что можешь на меня положиться.       Большая перемена подходила к концу. И ребята оба ощущали это невероятно отчетливо. — Как с Дмитрием Александровичем? — спросила Соня, немного успокоившись, на что Юлик весело хмыкнул. — Вчера он показал мне заброшенный парк аттракционов в Абровинкове. А потом нас чуть не спалила его девушка, вернувшись домой без предупреждения. Ну и сегодня я спрятался под его столом в учительской, когда меня пытался Сергеев отпиздить за волосы. Мне стало скучно, в голове что-то торкнуло, я стянул штаны с нашего дорогого классрука… Короче, все закончилось возбужденным Дмитрием Александровичем и мной, уложенным на стол. Снова. — Да ты развлекаешься, как можешь! — воскликнула Соня, улыбаясь, и отстранилась от друга. — А что с волосами-то? — усмехнулась она, приподняв бровь, когда наткнулась на торчащие рыжие пряди. — Проспорил. Физ-ра задалась. Скоро смоется, — махнул рукой Юлик, произнося последнее слово в унисон со школьным звонком. — Пойдем, — сказала девушка, быстро застегивая ремешок на второй туфле, и подхватила Онешко под руку, вытаскивая его из раздевалки.       Сеня с нечитаемым выражением лица провожал спины десятиклассников, пытаясь убедить себя в том, что только состоявшийся разговор — порыв его больного рассудка.       Больше он никогда не будет заглядывать в раздевалку, если услышит там такой знакомый голос сестры.       Никогда.