Доказатьельств ньет

В конференц-зал постепенно приходили люди. В костюмах, с портфелями, деловито суетясь, вежливо пропуская друг друга. От них за версту несло дорогими одеколонами и напускной важностью. Многих Бен знал, некоторых видел впервые, но волнение, которое внезапно захлестнуло его перед дверью зала, от вида знакомых лиц и лысин никуда не исчезло. Когда последнее место за длинным столом было занято, к Бену и его учителю вышла методистка кафедры трудового права, позвав заходить. Бен стиснул зубы, пытаясь унять дрожь в коленках. Заметив волнение подопечного, профессор Джинн ободряюще опустил руку на его плечо, мальчик выдохнул, собираясь с силами. Они вошли в зал. Здесь собрались все руководители кафедр, профессора и старшие преподаватели, образующие управляющий совет университета. Научного руководителя Бена, профессора Джинна, в совет не брали. Сперва не было мест, затем Джинн чем-то сильно не угодил председателю. Когда прежний председатель ушел в отставку, новый сказал Джинну открытым текстом, что в совете он не нужен. Причин такого недовольства Бен не знал, но подозревал, что тут замешана какая-то очень давняя история, и старался не бередить старые раны. Профессор и его аспирант встали у большого демонстрационного экрана, дожидаясь оглашения причины экстренного созыва совета. Причины могли быть совершенно разными, но совет ради похвалы или награждения так срочно не созывался. - Новости плохие у нас, друзья, - начал говорить председатель, низкорослый мужчина, возраст которого определить было невозможно, ему с равным успехом можно было дать и шестьдесят, и двести лет. – Вчера представители корпорации «Трейд-Эф» заявление подали о банкротстве нашей зависимой компании. Ни в коем случае нельзя нам введение процедуры допустить. - Опять мы все узнаем последними, - шепнул учителю Бен. Тот раздраженно на него шикнул – мол, веди себя прилично. - Судом заявление еще к производству не принято. Представители Трейда заявили, что признание долга если подпишем мы, заявление отзовут они. В том проблема, что долг их два года как списан за истечением давности сроков, и если составим мы бумагу эту, «дочка» наша должна два миллиона будет. А это – стоимость оборудования всего, за ней которое числится, купленного на спонсорские отчисления и пожертвования. Продать его не можем мы, поскольку заявление подано уже. - А на основании чего Трейды подали заявление? – не выдержал Джинн. - Дайте договорить мне, профессор, - вздохнул председатель. – Заявление подали, долг у банка выкупив. А «НАБ-у» просрочила кредитные платежи за несколько месяцев. «Идиоты,» - было будто написано у профессора на лбу. Бен усмехнулся. - Мы просим вас за дело это взяться, - продолжил председатель. – Финансирования у нас нет и так, нанять юристов не можем мы. Выкручиваться придется, ребята, - уже тише добавил он. – Потом отправим во внеочередной отпуск вас за спонсорский счет. В канцелярии бумаги получите вы. Ну что? Профессор глянул на своего аспиранта. Бен дернул плечом – дел и без того хватало. Да что уж там, сон – не главное в жизни, если так считает его учитель. - Мы согласны, - кивнул Джинн. – Благодарим за доверие. Бен тоже кивнул. - Встреча с представителями на понедельник назначена. Вам необходимо готовыми быть к исходу любому, но признание долга подписывать мы отказываемся категорически. Может быть, компромисс вы найдете. Например, мы поставить готовы им часть оборудования в счет долга, но для этого договориться нужно с другим банком и его залоги с имущества снять. Профессор стоял на месте, дожидаясь итога речи председателя. - Мы не держим вас. В сто четвертый кабинет зайдите, выдадут вам материалы и доверенности. Совету еще многое обсудить нужно. Профессор, натянуто улыбнувшись, быстрым шагом вышел из зала, Бен, едва успевая и стараясь не бежать, пошел следом. - Ну, что скажешь? – отойдя на безопасное расстояние от зала, спросил Джинн у своего аспиранта. - У меня очень плохое предчувствие, - мотнул головой Бен. - А мне кажется, все будет нормально, - возразил профессор. - Я слышал, что кредит НАБ-у якобы погашен. Нужно только собрать документы. Бен понял, что теперь-то его свободному времени по вечерам точно пришел конец - он, помимо работы, должен был сдавать экзамены на степень в ближайшее время. Профессор Джинн был его научным руководителем еще с первого курса юридического факультета. Сперва Джинн не хотел его брать к себе - мальчик показался ему слишком легкомысленным и рассеянным, но после выступления Бена на его первой в жизни университетской конференции, за день до утверждения кафедрами списков курсовых работ и научных руководителей, Джинн сам предложил мальчику стать его подопечным. Буквально через месяц Бену срочно понадобились деньги. Бен не жаловался – профессору донес кто-то из однокурсников мальчика. Джинн в принудительном порядке устроил его во вторую университетскую «дочку» на полставки и стал давать мелкие оплачиваемые поручения – отвезти документы, составить договоры, проверить заполнение форм. К третьему курсу мальчик вместе с учителем стал выходить в судебные процессы. Заканчивая университет, Бен попросился в аспирантуру, Джинн принял это как само собой разумеющееся. Бен продолжал работать, иногда подменяя учителя на занятиях и нарабатывая себе часы преподавательской практики. Жил он в общежитии, собственно, как и его профессор. Бен уехал от родителей, только поступив в университет, а с профессором произошла очередная неприятность, ходили слухи, будто с ним развелась жена, и он оставил ей и, возможно, общему ребенку все имущество. Бен не спрашивал. Личной жизнью друг друга они не интересовались, но обоим казалось, будто работа и наука – единственно возможные их партнеры, поскольку, в связи с недостатком финансирования, приходилось выполнять задания университета зачастую бесплатно (Джинн обладал способностью находить на свою голову всё новые возможности проявления альтруизма, а Бен не смел перечить), вдобавок обе, и работа, и наука, отнимали достаточно много времени. Добрались до «сто четвертого». Профессор зашел в кабинет, Бен остался ждать снаружи. Окинул взглядом пустой коридор – взгляд зацепился за плакат. Приглядевшись, Бен прочитал: «Выборы ректора». Отлично, очередное бесполезное мероприятие. Все их ректоры надолго не задерживались, их выбирали в такой глубокой старости, что максимум через три года либо пост освобождался в силу естественных причин, либо жены ректоров заставляли их уйти на пенсию, либо совет инициировал внеочередные выборы в силу невменяемости действующего руководства. В агитации кандидатом участвовал на удивление энергичный и не разваливающийся на ходу один из руководителей НАБ-у. Скорее всего, его совет и выберет – старики не оставляли надежды найти кого-то, харизматичного и настойчивого, кто сможет вытащить университет из долговой ямы. Учитель вышел из канцелярии с тремя стопками документов и кивнул Бену – «Захвати чемодан». Бен сперва растерялся, глянул в открытый кабинет и заметил там маленький чемодан на колесиках, скривился, подхватил чемодан за ручку, и они направились к кафедре. - Слушайте, тут работы на неделю, - хмурился мальчик. - Нам пока что сказали выйти на переговоры. Да и если мы поедем на встречу с таким чемоданом, точно ничего хорошего не выйдет. Бен глянул на учителя – он понял по интонации, что тот улыбается, и тоже повеселел. - Тебе нужно приготовить что-нибудь официальное, в чем поедешь к злодеям, - хмыкнул Джинн. – И мне придется тоже, - справедливости ради добавил он. Профессор, честно говоря, выглядел совсем не как профессор. У него были длинные, собранные в хвост, волосы, забавная бородка, носил он темные свитеры и водолазки, джинсы любил больше, чем брюки, а поверх свитеров предпочитал накидывать черную кожаную косуху. Бен обожал его за это – пока никто не видит, профессор в кабинете включал на стареньком проигрывателе что-нибудь потяжелее, и так они работали дни и ночи напролет. Бен как-то раз попытался соорудить на своей голове ирокез, профессор одобрил, но послал стричься – надо знать грань, когда «совет еще потерпит», а когда «совет с радостью тебя выпнет за несоблюдение устава». - У меня есть костюм, между прочим, - на всякий случай сказал ему Бен. - В смысле будет, если я его найду до понедельника. - Постарайся, впереди еще два дня. Но лучше приходи в выходные ко мне, будем позицию формировать, - предложил профессор. Бен был не против, тем более что они жили через этаж друг от друга. На кафедре Бен припарковал чемодан рядом со столом, профессор выложил бумаги и отряхнулся. Нужно было разобрать документы, распределить обязанности и идти, наконец, по домам, было уже почти девять часов. - Предлагаю так. Я составляю возможные варианты договоренностей, ты анализируешь перспективы банкротства, это проще, - перебирал Джинн документы. Бен сидел рядом и рассматривал опись. - Они не положили нам платёжки, - убито сказал мальчик, - пусть скинут на электронку. Профессор кивнул и отправил лаборантам сообщение. - Скоро печатать будем на наших дипломах, - скептически пролистал бумаги Джинн. Все документы были напечатаны на черновиках. – Надеюсь, для суда у них найдется пара чистых листочков. Бен, - позвал он, - глянь, что они дали. Бен посмотрел на документ, который держал в руке его учитель – это оказался оригинал доверенности, учитель повернул его обратной стороной – посередине листа была огромная надпись: «КУРСАВАЯ РАБОТА СТУДЕНТА 1 КУРСА ЮРИДИЧИСКОГО ФАКУЛЬТЕТА ЭНТОНИ СКАЙУОКЕРА. ПАНЯТИЕ И ПРИЗНАКИ ПРАВОВОГО ГАСУДАРСТВА». Бен прыснул. - Неужели не могли найти обложку хотя бы с курса четвертого? Учитель, расслабившись, смеялся. Вероятно, сказывались усталость и пережитое волнение – все-таки он тоже немного боялся совета. - Мастер, давайте домой, - наклонил голову вбок мальчик, умоляюще глядя на профессора. - Ладно, парень, собирайся. Возьми бумаги, поедешь сзади, - вздохнул профессор, сжалившись, и встал из-за стола. Накинул куртку, застегнул на запястьях кожаные перчатки без пальцев и надел мотоциклетный шлем. Бен тем временем покидал бумаги в рюкзак, застегнул чемодан и пошел за своим плащом в подсобку. Профессор и его мотоцикл, о них можно было писать поэмы и пьесы, так они были неразлучны. То, как Джинн смотрелся на мотоцикле, и то, как часто на нем профессор подвозил до дома Бена – еще две причины, почему Бен был вполне доволен своим непосредственным начальником. Завязав пояс на темно-бежевом плаще, Бен взял свой шлем, подхватил рюкзак, чемодан и посмотрел на профессора – тот делал что-то важное в телефоне. - Шеф, я всё. Профессор отвлекся, запихнул телефон в один из карманов куртки, и они вдвоем с мальчиком пошли вниз, к парковке. Университет был почти пустым, не считая конференц-зала, откуда до сих пор доносились громкие голоса спорящих членов совета. Джинн был рад, что находится сейчас не среди них.