***
Гинтами занимался тем, что пытался привести себя в порядок с помощью маленького зеркальца, припрятанного в кармане. — Вот уж ни за что не поверю, — говорил он, тщательно вытирая слёзы, чтобы Диерт ничего не заметил. — Он глаз с тебя не спускал. И тебе я тоже не верю, — решительно добавил омега и снова посмотрел на Алияса. — Вы пришли вдвоём. Это должно что-то значить. Вот у альфы твоего на лбу всё написано. А ты, наверное, дуешься на него за что-то и не подпускаешь к себе. Я знаю этот приёмчик. Только ты это, — вдруг очень серьёзно произнёс омега, — с собой никого не зови, даже если очень злиться будешь. — Почему же? Гинтами нахмурился. — Гадко это, если не любишь. Альфы, они, конечно, те ещё сволочи, но и мы ведь не подарок, верно? — Омега явно ожидал согласия, Алияс улыбнулся, оставляя свои мысли при себе. — И ведь если изменишь, он может не простить. Гинтами делился своими самыми тайными страхами. Однажды он был так зол на Диерта, что позвал рядового из отряда альфы. Да только тот умнее него оказался и отправил спать. Гинтами тогда рвал и метал, а позже понял, как же ему повезло в тот вечер. Вдруг Диерт не принял бы его обратно, ведь хватило же у него сил ждать три года… Может, и отказаться бы от него смог. Гинтами знал, что умер бы тогда. — Если любит, всё простит, — подмигнул Алияс, оставляя Гинтами в растерянности: говорил он серьёзно или просто шутил, не считая нужным делиться с младшим незнакомым омегой, последний так и не понял. — А если не любит, не простит, — улыбка оплыла печальным цветом. В этот момент в железную дверь постучали. — Звали? — в комнату вошёл альфа. — Ой, — подпрыгнул Гинтами. — Я это… — растерялся он на мгновенье. — Приду сейчас, — и омега вылетел вон, оставляя Алияса наедине с молодым альфой, который отказал Эркину.***
Тем же вечером, обнимаясь с Диертом в арсенальной перед отбоем, Гинтами неожиданно вспомнил об этом. — Забыл ему сказать, про Эркина. — Ничего. Потом, — бросил Диерт, не желая прерывать поцелуи ни на секунду. — Диерт, держи себя в руках. Мне и так кажется, что ко мне принюхиваются, когда я возвращаюсь. Неприятная новость в миг остудила голову Диерта. Меньше всего сержант хотел подставлять омегу. После каждой такой нелегальной встречи Диерт драил себя в душевой, как одержимый. Гинтами занимался тем же на омежьей половине. — Прости, — пытался отдышаться сержант, но как же тяжело это было, когда всё вокруг пропахло омежкой. Нужно было переключиться. — Ты с ним говорил? — спросил альфа, зная, что Гинтами живёт в одном отсеке с новеньким. — Да, — с воодушевлением подхватил тот. — Он такой классный. Офигительный. Но вот что у них там, я не понял. Вроде он совсем не нервничал, когда я перевёл разговор, но и не отрицал ничего. Только сказал, что Шайс не его… не принадлежит ему, — поправился Гинтами в последний момент, желая подражать объекту восхищения. — Значит, точно ничего. — Ничего не точно, — фыркнул омега. — Это может означать что угодно. — Ладно, не злись. — Я и не злюсь. — Омега положил руки на мощную грудь. — А скажи, по-твоему, Алияс красивый? — Нет. — Что за глупости? Конечно, он красивый, — возмутился Гинтами. — Как скажешь. Я тебе верю. — Ну что, совсем ни капельки тебе не нравится? — Кто? — строил из себя имбицила Диерт. — Алияс, — делая вид что недоволен, повторил омега. — С чего он мне станет нравиться? На вид холодный и высокомерный тип. Омеге такое не к лицу. Гинтами довольно улыбнулся. Он был совершенно не согласен, но искренне радовался, что Диерт думал именно так. За это он решил побаловать своего бойца, хватаясь за ремень. Диерт сглотнул. Он ни на что не рассчитывал, сочиняя напропалую. Единственное, чего он добивался своими баснями, это избежать новых обвинений в неверности. — Ох, малыш… — задохнулся он, когда почувствовал себя во влажном плену маленького рта…