***
— Ещё не время. Не надо меня успокаивать. — Я готовлю вас к тому, что Люси возможно не доживёт и до… — Вы ошибаетесь! Моя девочка не так слаба. Сдаться не в её духе. И мы преодолеем весь этот проклятый путь вместе. Всё как в тот день. Я сижу в холле, ожидая, когда мама выйдет из кабинета доктора Джастина. Их голоса слишком громкие, даже наглухо закрытая дверь не помогает. Тогда в этот момент ко мне подошла Венди. Вспоминаю первую нашу встречу. Помню весь наш разговор. В скором времени я похоже присоединюсь к ней. Неожиданно передо мной появляется Нацу. Словно предчувствовав моё одиночество, он протягивает мне ладонь. — Идём со мной. Мы шли молча, по пустым светлым коридорам. Я смотрела на наши переплетённые пальцы. Его рука на удивление была холодной от чего к горлу подступил неприятный ком. Снова сидел на крыше. Наверняка думал, как меня спасти. — Ты всё знаешь. — О чём? — Нацу обернулся. Наша прогулка закончилась возле маленького фонтана, находившаяся прямо в зоне отдыха. Я отвлеклась на звук стекающей воды, ощутив неимоверное успокоение. — Момент нашего прощания, — мой голос прозвучал почти шёпотом. Хотелось бы мне, чтобы наша последующая беседа не нарушила витавшее спокойствие. Однако Нацу не стал разделять моё безмятежное состояние. — Прекрати об этом думать. Этого не произойдёт. — Лучше поговорить сейчас. Не хочу на последней минуте. — Ты не умрёшь! — вслед за его криком последовал приглушённый удар по стене. — Я понимаю твои чувства. Мне тоже страшно! Но хотя бы ты прими всё как есть. Я знаю, что мне уже ничем не помочь. Когда все кругом твердят, что есть ещё шанс мне становится только хуже. Я едва сдерживала слёзы, наблюдая за Нацу. Он словно меня не слушал, глядел куда-то в окно и меня это больше злило. — Посмотри на меня! Посмотри, Нацу. Ловлю его потемневшие от боли глаза и не выдерживаю. Даю волю слезам, пытаясь контролировать взволнованный голос. — Что ты видишь? Я просто угасаю. Поэтому, пожалуйста, не говори мне о спасении. Не давай мне надежд. Я лишь хочу, чтобы всё быстрее закончилось. И не было сожалений. После моих слов Нацу резко хватает меня за локоть и обнимает со всей силы, прижимается так крепко, словно я сейчас могла сбежать. Но мне хочется лишь плакать.Глава 18. Медленное воздействие яда.
24 июня 2020 г. в 21:04
— Стой-стой! Дальше я справлюсь.
— Не вздумай упасть.
Ловлю предупреждающий взгляд брата и спешу к выходу. Вернее, касаюсь всего, что помогает мне удержаться на ногах. С каждым неуверенным шагом чувствую, как люди украдкой наблюдают. В их глазах только жалость и желание подойти с просьбой о помощи.
Да. Мне тяжело.
Хочется кричать, позвать брата, который стоит позади, с невообразимой болью глядя, как я, наконец, толкаю стеклянную дверь. Морозный воздух тотчас проникает в холл, задев колючим холодом всё моё тело. Я съёжилась, будто замороженный фрукт. Кто-то крикнул поскорее закрыть эти чёртовы двери. Напоследок слышу, как Стинг начал ворчать на того человека. Защищает, даже если меня это ни капли не заденет. Вот какой он.
Раньше не особо старалась принимать его таким. Была просто глупым обиженным ребёнком.
Улыбаюсь ему сквозь стекло, в ответ ловлю его жест поторопиться. Впереди меня поджидает неубранная от снега дорожка. Никакой опоры, чтобы подержаться, приходится останавливаться возле фонарных столбов набираться сил. Неистовый ветер норовит сорвать больничную рубашку, а я не понимаю, на самом ли деле так спешу, как мне подсказывает бешено колотящееся сердце. Казалось, что эта тропинка никогда не закончится, пока не замечаю его, медленно идущего к воротам.
Да. Мне тяжело.
Дышу как не в себе, колени дрожат, сознание мутнеет. Но я кричу. Просто зову его по имени.
Он оборачивается.
— Люси? Что ты делаешь?
Не слушая его замечания, я тянулась к нему.
— Нацу!
— Холодно же! Не беги так! Стой на месте! — Драгнил сорвался навстречу ко мне. Между нами остался всего метр, я сразу накинулась на него и отобрала рюкзак.
— Где письмо?
— Что ты творишь? Люси!
Драгнил в недоумении смотрел как я разрываю конверт на мелкие куски, затем хватаю его за рукав куртки и заставляю присесть на заснеженный асфальт.
— Это письмо просто ужасное. Забудь о ней. Притворись, что я тебе никогда ничего не писала.
— Что на тебя…
— Я скучала!
Он в одно касание оказался в моих нерушимых объятиях.
— Я очень скучала. Поэтому, пожалуйста, останься.
Моим коленям было холодно и больно от того, что кусочки льда впивались в кожу. Я терпела, стиснув зубы, но больше боялась сейчас взглянуть на него.
Он ничего не говорит, не шевелится, не отталкивает. Напряжённое молчание между нами затягивалось.
Скажи. Не молчи. Хоть закричи.
— Дурёха, — наконец произносит Нацу. Я неожиданно для себя выдыхаю, расслабляя пальцы, сжимающие его за куртку. — Ну и что мне с тобой делать?
Он кладёт руки мне на плечи и отстраняется. Снимает куртку, укутав меня в тепло. Смотрит на меня пристально. Перед ним я становлюсь ребёнком, который провинился.
— Прости.
— За что?
Поднимаю глаза, будто бы излучая стальную уверенность. На самом деле мне страшно. Как он отреагирует, что ему сказать. Мысли в хаотичном порядке разбегаются стоило мне приоткрыть рот.
— За то, что не была честна с тобой с самого начала.
Мой голос звучит на удивление спокойно, но внутри ощущаю нестерпимую агонию.
На секунду отвлекаюсь на небо. Такое красивое на фоне падающего снега.
— Прощаю.
Его ладонь ложится на мою макушку, взъерошив волосы. Появляется волнение в сердце. Но не успеваю насладиться приобретённой радостью, как со скоростью света оказываюсь на его руках. На мой немой вопрос Нацу отводит смущённый взгляд и бурчит:
— Холодно. Я вообще-то замёрз.
Он держит меня бережно, словно боясь уронить. Во мне просыпается дикое желание сию же секунду засмеяться — от радости, облегчения, полного прояснения.
Весь следующий день и последующий мы были вместе. Обо мне заботились. Оберегали. Я стала для них чем-то вроде драгоценного камня. Защищали как могли. К сожалению моя болезнь не была столь учтива со мной. Не жалела ни меня, ни моих близких. Она хотела, чтобы мои мучения длились дольше, хотела чувствовать, как больно мне будет падать с лестницы, не глотать пищу. А порой даже избавляла меня от зрения, способа мыслить и говорить.