Не заморачивайся

Тишина заставляла ребят чувствовать себя неловко. Секунду назад Хосок кричал на Юнги и получил пощечину, и все это видел Чимин. Он не знал, как разрядить обстановку, ведь на мгновение, его мир перевернулся, и теперь в глазах младшего он не веселый и жизнерадостный Джей-Хоуп, а человек, который позволил эмоциям взять верх и дать им выйти наружу. Возможно, он теперь считает его истеричкой или даже хуже. Тишина затягивалась. Пак не знал почему, но он уже не горел желанием идти кушать. В его мыслях крутился тот момент, когда Юнги отстаивал его; человек, который недавно говорил, что ему плевать на него, говорил без колебаний, что хочет поужинать вместе. Эти слова были для Чимина всем. Юнги заставил его сердце биться бешено лишь от одной фразы, чего не может сделать ни один человек, которого знает темноволосый. «Чимин.», — его мысли прервал юноша, стоящий напротив него. Голос дрожал, а руки аккуратно держались за плечи собеседника, который с каждым разом, сжимал их сильнее, заставляя почувствовать, как неловко сейчас на душе: « Я знаю… Что повёл себя грубо и эгоистично. Но. „ "Хосок, эти слова должен говорить Юнги, а не ты. Перестань. Мы договорились заранее, а все, что сейчас сделал Юнги…" —Чимин шумно выдохнул, ему хотелось сказать, что это только его вина, что ему нужно будет поговорить с ним, но он не хотел это говорить. Он знал, что эти слова все равно ничего не изменят. Мин будет думать, что виноват Чон, а Чон будет думать, что виноват Мин: "То останется в прошлом", — с улыбкой на лице протянул тонсен. Продолжая диалог, ребята не на шутку проголодались, и урчащий желудок, заставил Чимина поменять решение насчет еды. Взяв за рукав собеседника, он аккуратно потянул его за собой. Пройдя пару шагов, юноша отпустил плотную ткань, продолжая свое движение.

***

"Не трогай Чимина… Найди себе другую игрушку", -продолжал бубнить себе под нос светловолосый. Эти слова врезались ему в память, прямой удар в сердце. Юнги хотелось развернуться и зайти обратно в автобус, рассказать все то, что чувствует к младшему. Но он не понимал, почему так тяжело было заставить себя сделать это. Как, порой, становится не по себе от мысли, что лишь слова особенного человека могут сделать другого счастливым или же, наоборот, полностью несчастным и разбитым. Иногда человек не может разобраться в своих чувствах, но на самом деле… Разбираться вовсе не нужно. Все ответы есть, но принимать их не хочется. По разным причинам: недоверие, страх, принципы. Ведь так же легче, правда? Закрывать глаза на то, на что хочешь смотреть вечно; избавляться от мыслей, хотя хочешь думать лишь об этом; строить стены перед тем, кого хочешь видеть рядом с собой; закрывать сердце от того, к кому тянешься всей душой. Но от себя не убежишь. Когда человеку больно, он будет причинять боль другим. И часто от этого страдают именно близкие. А кто может ударить больно, если не близкий человек? Подпустить человека достаточно близко к себе — значит дать ему в руки пистолет и надеяться, что он никогда не будет в тебя стрелять. Со временем ты даешь ему пули, а он собирает их, бережно хранит. Но однажды ты услышишь громкий звук стрельбы, прижав руку к груди, увидишь пятно крови, которое расплывается по футболке. Закрывая рану рукой, ты пытаешься остановить кровь, но ничего не получается. Со временем, конечно, она заживает, но шрамы останутся навсегда. Только подпустив человека близко к себе, ты даешь ему право стрелять в упор. Именно так думал Юнги. А вдруг, если он даст этот пистолет Чимину, то однажды и он выстрелит? Открывшись ему полностью, сократив расстояние до миллиметра, распахнув руки, он даст ему попасть точно в цель, но эта рана уже не сможет затянуться. Он знал это. Все уходят, все предают, все стреляют. ‚Не заморачивайся‘ — каждый раз твердил он себе, но, хаха, неужели это действительно работало? Ничуть. Смотря на Чимина, который, казалось бы, ангел, что был послан с небес на землю, чтобы приносить добро и счастье, Юнги так хотел открыться ему, так хотел впустить его. Но… Он совсем не был уверен, что никогда не услышит звук пистолета. С этими мыслями, он дошел до комнаты. Желание есть отпало, ведь Юнги не любил есть один. Чимин всегда составлял ему компанию, хоть Мин и возражал, утверждая, что одному ему довольно хорошо и уютно, но сердцем всегда желал, чтобы тот остался. Он зашел внутрь, его тело приземлилось на кровать. Прикрыв глаза и шумно выдыхая воздух в подушку, Юнги пальцами перебирал пряди своих волос, наслаждаясь касаниями и с каждым разом опуская руку все ниже и ниже.

***

Стараясь забыть о том, что было в автобусе, ребята шли и дурачились, толкая друг друга в разные стороны и звонко смеясь. Каково быть человеком, что постоянно улыбается и поднимает настроение другим? Все считают тебя неунывающим, кто всегда во всем видит только хорошее. Человек, который никому не даст заскучать; который будет улыбаться в тяжелые дни; который будет рядом в любое время; ‚Он никогда не грустит, всегда веселый с улыбкой до ушей‘, — говорят многие о Хосоке. Со стороны все выглядит идеально, не так ли? Но никто не знает, что на самом деле твориться внутри. Это солнышко всегда будет греть окружающих, отдавая все свое тепло. А что себе? Ничего. Совсем ничего не оставляя себе. Из раза в раз открываясь людям, охотно давая им пистолет в руки, живя надеждой никогда не услышать звук выстрела. Но все же это неизбежно. Получая пулю в грудь, он никогда не подает вида, что ему больно. Лишь улыбается шире, скрывая разбитое сердце. Раны заживают, шрамы остаются, но надежда не позволяет оставлять пистолет при себе. Прощать всех, кто причинил боль — каким сильным человеком нужно быть для этого? Никто не знает. Ведь Хосок никогда не показывает своей боли. Лишь светит для других. Для других, не для себя. Помогая Чимину справиться со своими переживаниями, Хосок дарит ему свое тепло. Боже, как же он хочет быть рядом с ним. Хосок добровольно отдал Чимину все пули и самый мощный пистолет. Конечно, он знал, к чему может это привести, но разве сердцу прикажешь? Пусть будет больно, но главное — дать младшему то тепло, которое он так сильно заслуживает.