Мой адрес не дом и не улица, мой адрес - Фикрайтер-союз

- ...Что вы сделали? – я пулей ворвалась в помещение. Ворвалась и замерла, будто наткнувшись на невидимую стену: под потолком парил, сидя на венике, паренек. Я немножко выдохнула: мое воображение уже рисовало, как веник на коротких лапках носился по кабинету и бодал случайных жертв с разбегу под колени… - Хорошо, меняю вопрос: как вы это сделали? - …но летающий веник вызвал новый переполох в мозгах. - Вы не будете ругаться?.. – осторожно спросила Варя, с надеждой глядя на меня. - Ругаться? Нет, но лишь в случае, если вы меня научите! Дети просветлели лицом. Но объяснить, как и почему веник взлетел – так и не смогли. - Мы в Гарри Поттера играли! – сказал Андрей, после чего я, вздохнув, расспросы прекратила. Через сорок минут, сняв Андрея, повисев в воздухе и реквизировав веник для дальнейших изучений, я поинтересовалась: - А куда, с позволения сказать, Александр Семёныч смотрит? Хотя, - я припомнила Катино декольте и хмыкнула, - можете не отвечать, думаю, знаю куда! Ребята меня очень долго и настойчиво просили никому не говорить о случившемся, и в итоге я согласилась, хотя до этого почти решительно была настроена звать кого только возможно на помощь. Покинув здание школы, я, убедившись, что никто за мной не следит (ну ма-ло-ли!) и что меня никто не ищет, потихоньку отправилась в лес, на полянку, где я так полюбила танцевать. Теперь же я хотела проверить одну идею. Еще раз убедившись, что нахожусь в полном одиночестве, я, недолго думая, оседлала веник и только тогда призадумалась, а как его поднять в воздух на территории леса: в школе-то он сам взлетал… Как оказалось, веник взлетал самостоятельно и в лесу, и не успела я додумать мысль, как оказалась в метре над землей. Идея была следующая. В школе постоянно толкутся Музы, самые что ни на есть волшебные существа, и авторы (разной степени грамотности), способные словом менять окружающую действительность. И я грешным делом подумала, не связаны ли летательные способности веника с самим местом, со школой? Теперь же было ясно, что нет. Гипотеза разлетелась в пух и прах. Покружив среди сосновых стволов и веток, я решила, что на сегодня с меня хватит, и опустилась на землю. Вернее, плюхнулась на поваленный трухлявый ствол. Колени дрожали, мозг боролся с восприятием действительности, отчаянно сопротивляясь тому факту, что я только что летала. Обхватив голову руками, я смотрела на лежащий на земле веник и почти физически чувствовала, как ум заходит за разум. Промаявшись минут десять, я решила, что еще и не такое с нами, фикрайтерами, случалось и что, по сути, водопровод наш таинственный стоит десяти полетов на венике. Так что жить можно! Так что я собрала себя в кучку и, чуть нервно посмеиваясь, с веником на плече поспешила домой. Оставив веник в комнате и погладив Кошку, я поспешила к Красной Шапочке… И вот наконец, спустя два дня, состоялся долгожданный разговор с подругой, хвала небесам! - Катя, почему ты мне ничего не рассказываешь? – намеренно копируя подругу, я обиженно надула губы и посмотрела на фикрайтершу. Та на секунду оторопела, а потом звонко рассмеялась. Я не замедлила последовать ее примеру. - Ну ладно, вступительную часть можно считать состоявшейся! – отсмеявшись, проговорила я. – А теперь рассказывай! Как оказалось, знакомы-то Катя и Александр были давно, нередко пересекались по вопросам школы. После того, как я стала ссориться с Саньком, Катя была вынуждена с ним больше говорить - даже для того, чтоб услышать, что во всем виновата я одна (Я хотела обиженно возмутиться, но, оценив ситуацию, поняла, что толку от этого чуть) – а уж после того, как я настоятельно потребовала во всем разобраться… Словом, and can you feel the love tonight!* Я тихонько улыбалась и слушала сдержанно-восторженный рассказ. - Ты знаешь, - делилась со мной Катя, - у него тоже Муза – барс! Причем уже давно, до знакомства со мной – я когда-то совершенно точно от кого-то слышала, еще удивлялась, а потом забыла и только сейчас вспомнила. Около половины восьмого мы с Катей, поговорив обо всем (я, тяжело вздохнув, брала на себя обязательства в споры и пререкания с Александром Зельченко не вступать, а Катя добровольно бралась влиять на него положительно), покинули комнату фикрайтерши, поскольку из кухни доносился умопомрачительный аромат печеных овощей. На лестнице деловито вылизывались две серые полосатые кошки, Достоевский играл с забредшим на наш этаж псом; на кухне хозяйничала Есения, помогая расставить тарелки и положить каждому порцию овощей, все активно помогали или просто не мешались, словом, мир, идиллия, красота! Когда все сели за стол, на кухню ворвался Роберт с радостным криком: - Последние известия! Мы не можем покинуть нашу территорию! Кухня замерла. Как оказалось, Роберт сходил к сталкерам, надеясь узнать что-то новое. И узнал. Поскольку земля уже мало-мальски прогрелась, сталкеры решили сделать подкоп под куполом, который странным образом окружает по периметру наш город. Парни вырыли яму почти в человеческий рост, но толку от этого было чуть – купол уходил все дальше в землю-матушку… - Весело, ничего не скажешь, весело! – заметила Маша Королева, подпирая кулачком щеку. Лаяли собаки, вдалеке слышались дикие вопли подравшихся котов. На улицах были видны только спешащие в школы учителя, почтальоны, разносящие посылки (они приходили безо всякого расписания, что значительно затрудняло работу почтарей, заставляя их крутиться день и ночь) и немногие фикрайтеры, решившие прогуляться в этот ранний час. Жизнь шла своим чередом. Похоже, ребята сильно испугались с веником, поскольку на двух последующих уроках обычно неугомонные Андрей, Захарра и Варвара вели себя наиприличнейшим образом. Во время урока литературы даже лучше всех прочитали вслух отрывки из «Трое в лодке, не считая собаки». Под конец дня я получила внушительную стопочку рассказов, сочинений, эссе и прочего литературного творчества своих учеников, и пошла домой, прогибаясь под громоздким грузом. У подъезда меня чуть не свалил с ног радостный Достоевский, Камилла ограничилась улыбкой и стандартным приветствием. Я хотела сразу сесть за работу, но на весь дом шумели Верона и Панька, агитировавшие вступить в клуб любителей Бесобоя вообще и Балора в частности, и я поспешила ретироваться. Возле подъезда нашлись сестры Черновы, подкармливавшие нескольких кошек и одного пса. Мы разговорились, а там уже и Камилла появилась, вышедшая с Достоевским на прогулку. От беты я узнала, что «мир и тишина вновь поселились в нашей славной обители» - конец цитаты, и решила вернуться в дом. Наспех поужинав, я решила начать проверять работы учеников и, предупредив соседей, что буду занята, отправилась к себе. На пороге комнаты меня встретил Ян. - Василис, вам бутерброд на глаза не попадался, часом? – мужчина казался раздраженным и растерянным одновременно. – Отлучился меньше чем на час, а еда бесследно пропала. - М-м, нет, а должен был? – ответила я и спохватилась: - Простите, а Кошка не …? - Хлеб бы остался, - рассеянно отозвался Ян, - она его не ест. - Бред какой-то, - нахмурила лоб я, садясь на край кресла. - Крысы точно не могли… Веник, что ли? – усмехнулась я: на ум пришли слова Захарры о том, что Андрей веник все же оживил. - М? Мы с Яном, не сговариваясь, посмотрели на предмет обсуждения. Веник, самый обычный, перевязанный красной нитью, как стоял в углу, куда я вчера вечером его поставила, так и остался стоять. Там же в углу была небольшая кучка пыли, которую я вчера же вечером смела в угол в приступе чистоплотности. В итоге Ян отправился куда-то перекусить (ох, подсказывало мне что-то, что это не наша кухня!), а я все же села за проверку работ. И погрузилась в это дело с великим удовольствием. Заглянула Белослава, спросила, я участвую в оркестре или где? Я честно сказала, что нет, ибо замахалась с учениками, с Музами и всем прочим. И даже не помню, кому именно одолжила гитару в пылу бытовых страстей. Но придворным поэтом при необходимости (КРАЙНЕЙ) быть согласна. Белослава кивнула и пожелала всего наилучшего. Я, решив, раз уж отвлеклась, сделать перерыв, прошлась по этажу и, найдя совок, вымела вчерашнюю пыль из угла. Странно. Вчера вроде хлебных крошек среди мусора не было… Долго я об этом размышлять не стала, поскольку в тот момент проверяла интересный рассказ Марины Фарфоровой и любопытство уже давало о себе знать. Так что я выбросила мусор, вернула совок и вернулась к проверке работ. Я настолько увлеклась этим делом (ошибок почти не было), что легла очень далеко за полночь, проверив практически все работы. Уже засыпая, я вспомнила, что сегодня была Вальпургиева ночь и, помнится, еще удивилась, что как-то все тихо прошло… Поднялась я с постели от громогласного окрика Кати где-то поблизости. Подняться – поднялась, но вовсе не пробудилась. - Варя, просыпайся скорее, пойдем! – Катя ураганом влетела в комнату. Я сонно моргала, пытаясь понять, что случилось и зачем. Потом, поняв что без кофе это дохлый номер, бросила это дело и стала собираться, подгоняемая Катей. Напялив задом наперед сарафан и захватив куртку, я последовала за психологом. Часы показывали десять утра. - Вот, полюбуйся! – воскликнула Катя, когда я наконец разобралась с сарафаном и мы остановились возле школы. Перед зданием была толпа с транспарантами, фикрайтеры галдели и воинственно выкрикивали что-то. Тупо глядя на такое необычное явление, я внезапно начала узнавать отдельных людей. Вот в первых рядах Анджерония и две ее соседки-учительницы, держащие растяжку с косой свежей надписью «Даешь каникулы!», чуть позади что-то выкрикивала Сиси Яро, но слова тонули в общем гуле. У Полыни на щеках красовалась боевая раскраска цветов Ирландии – я еще было удивилась, откуда она достала косметику. Вот вам и первомайская демонстрация… - Нет, ну ты погляди на них! – возмущалась совершенно искренне Катя. – На работу не хотят, видите ли! И чего, спрашивается, сегодня устраивать? - Да все как-то сразу осознали, что за окном чудесная погода, а завтра опять целый день в помещении надо проводить! – независимо пожал плечами Александр Зельченко, незаметно оказавшийся возле Кати. Мне показалось, что он сам был не прочь поучаствовать в забастовке, но что-то его сдерживало. Или даже кто-то. Я улыбнулась такому поведению Сани. Катя на него решительно хорошо влияет! - Варь, что скажешь? – обернулась ко мне психолог. - Кать, ты прости… - медленно протянула я, - но я тоже хочу отдых! Даешь каникулы, йуху! - И я перебежала к бастующим под радостные крики Саши и Киры, которые заметили меня первыми. За время митинга с меня слетели остатки сна, проснулась невероятная бодрость и азарт. Из окон выглядывали ученики, вокруг собирались любопытные из соседних домов – все это только подстегивало нас. Потом мы ушли в глухой игнор окружающих, поскольку как раз стянулись сторонники продолжения учебы. И пока они распинались, пытаясь воззвать к нашей совести, мы тихонько беседовали между собой, Анджерония затянула гимн Фикрайтеров, с нескольких сторон стали подпевать: - Мы котенка избалуем, Чай на месяц – в день сопьем, И печенек наворуем - Надо есть, а то умрем!... - А фикбук мы прославляем - Просто так, не для словца! Кто Булгакова читает, Тот все знает – молодца!... - ... Мы бродячие артисты, Мы за Музой все идем. И вай-фай нам в поле чистом, Это как привычный дом… -…Мы единая команда, Нас вам не разлить водой Мы все совы по призванью, Даже дятел и гобой! Мы упороты без меры, И к тому же молодцы Мы фикрайтеры, поверьте, Говорим вам без … ! – причем последняя строчка обычно звучала без купюр, вызывая взрывы хохота в собравшейся толпе. …Мы пришли к консенсусу около двенадцати часов дня. Думаю, дружное ликующее «УРРАА!!» было слышно далеко. Катя с укоризной взглянула на Муз, бывший рядом Панька лишь развел руками, после чего исчез. Объявлялись полуторанедельные каникулы – выходить предстояло 11-го мая. Но были рады и этому. - Фактически, те же майские праздники, - заметила Анджерония, когда мы всем преподавательским бунтарским коллективом обсуждали победу. Большая часть митингующих почти сразу же отправилась сочинять, творить и заниматься другими приятными вещами. Оставшиеся принялись активно общаться и обсуждать недавние происшествия – заниматься тем, на что последние дни не хватало времени. Я тоже хотела было во всех красках расписать свои дни, но тут вспомнила про летающий веник – эту тайну мадридского двора – и прикусила язык, ограничившись общими словами. В душе вновь заворочалась тревога и неопределенность. Разом нахлынули странные события нескольких прошедших дней. Вернувшись к себе в комнату, я привела кровать в относительно надлежащий вид, после чего легла на нее, закинув руки за голову, и уставилась в потолок. С одной стороны, мне бы рассказать о проделках учеников и летающем венике (не говоря уже о том, что и я сама на нем летала). С другой… Меня приятно грело чувство обладания хорошей, крепкой такой тайной. Причем волшебной. С третьей – я все же пообещала не говорить… Да еще и Рысий тупик. Идти или нет? Эурнейд вроде тоже в каком-то тупике поселилась, а их, этих тупиков, полагаю, не так уж много. Со вздохом я перевернулась на живот и подложила руки под подбородок. За окнами плыли белые облачка, погода улучшалась. Итак, решено, пока молчок, но если что… Что, собственно, «что», я не знала. Засим, чтоб не сидеть без дела, я решила отправиться к Де Руа, попытаться узнать, когда можно ждать новую главу, и, возможно, попросить что-то перечитать. И, в общем, поступила очень хорошо. От Де Руа я вернулась донельзя счастливая и с нагулявшимся книжным аппетитом. Новой главы еще пока не было, зато дорогой автор очень туманно намекнула много на что. Мое любопытство на такую нагрузку не рассчитано, поэтому я перечитала несколько особенно памятных глав, после чего мною можно было освещать помещения не хуже, чем лампочкой – я светилась от счастья и удовольствия. Воистину, хорошее произведение дорогого стоит! По пути домой я заглянула в библиотеку и, побродив вдоль полки с фентези, взяла книгу незнакомого автора: «Тень ветра» Карлоса Руиса Сафона. На ужин к нам заглянула Мина, рассказала новости, что отдельные фикрайтеры еще прибывают, что каникулы объявлены уже во всех школах всех районов города. Все дружно уставились на Катю, та мрачно подтвердила. Еще Мина поведала, что от своей коллеги из слэшерной части она узнала о том, что началось какое-то фантастическое нашествие кошек. Фикрайтеры, особенно фикбуковцы, кошек любят, поэтому восторги не стихают день и ночь. Чеширка загорелась идеей сходить посмотреть – еле отговорили идти вечером. В итоге Рената Че согласилась отправиться с утра. Не успела Мина закончить рассказ о своем житии-бытии, как на пороге кухни появился Саня Зельченко с импровизированным букетом (еловые ветви) для Кати и бутылкой кваса для всех остальных. И вечер продолжился. Улучив момент, Катя вывела нас с Зельченко в коридор и предложила заключить мир. Что мы и сделали. И, признаться, без особой уже неприязни друг к другу. Все же Катя нас смогла примирить! Оставив этаж праздновать каникулы, я удалилась к себе, читать. Книга оказалась захватывающей. А потом я довольно быстро легла спать. Завтра меня ждали каникулы.