***
Вязкая, холодная чернота смыкалась со всех сторон, пульсировала, словно была разверзнувшимся в бесконечность живым организмом. Уилл чувствовал, как она хочет поглотить его, проникая в легкие, сделать частью себя. Обхватив мягко, но цепко, она влекла его за собой под аккомпанемент оглушающе стучащей в висках крови. Уилл подумал, что, возможно, нечто подобное ощущают дети, находясь во чреве матери, и преисполнился умиротворением от этой мысли. Но затем гравитация резко пала, и небо с землей поменялись местами. Уилл почувствовал, что взлетает, окрыленный предчувствием чего-то прекрасного. Он делает свой первый вдох в этом Новом мире и на мгновение видит перед собой чей-то силуэт, подсвеченный нимбом полной луны. Кто-то несильно трясет за плечо, и образ трансформируется в склонившуюся над ним Чио: —Мы прибыли, нужно идти. Уилл обнаружил, что во время сна привалился к плечу Ганнибала и представил, насколько трагикомично это могло выглядеть со стороны, после всего того, что им пришлось пережить вместе за последнее время. Он выпрямился, аккуратно размял шею и огляделся. Утренний сумеречный свет окрашивал в светло-синий белые тела лодок и небольших яхт, безмолвно застывших на средних размеров пристани. Он не приметил ни единой живой души среди леса мачт, однако вдали на отшибе находилось нечто похожее на сторожку охранника, не подававшую никаких признаков жизни. Чио убрала с Ганнибала свой плащ и, накинув его на себя, принялась поднимать доктора на ноги. Уилл обулся и подскочил с другой стороны, перекинув руку доктора через свое здоровое плечо, а второй обхватив со спины. На Ганнибале не было джемпера, белые бинты плотно обхватывали торс на месте ранения. —Куда мы идем? — поинтересовался Уилл. Ему пришлось на несколько секунд принять всю тяжесть Ганнибала на себя, пока Чио нагнулась за своими вещами. —Недалеко припаркована моя машина. Мы должны приехать в город: там есть квартира, в которой можно остановиться на время. Уилл ощутил, как Ганнибал стал приходить в себя. Доктор приоткрыл веки, и они с Уиллом встретились взглядами. Эмпат замер, как олень перед светом фар: глядя в чужие глаза, он не смог распознать, где заканчивается он и начинается Ганнибал. Никто не проронил ни слова. Уилл поспешно отвел взгляд — ему стало страшно. Страшно потому, что он ощущал свое перерождение и не знал, чего ожидать и как вести себя теперь: все было слишком ново, слишком нереально и одновременно это было сродни пробуждению. Еще недавно он был с Молли, погрузившись в рутину безмятежных однообразных дней, а теперь вся жизнь перевернулась, и близость того, к чему он всегда бессознательно стремился, выбивала из колеи. Уилл с Чио помогли Ганнибалу надеть обувь и свитер, также прихваченный предусмотрительной девушкой. Держась втроем, они поочередно ступили на деревянный настил пристани и постарались как можно быстрее и тише преодолеть расстояние до берега. К счастью, никого по пути им не встретилось, поэтому получилось незамеченными пробраться на парковочную зону. По дороге бывший профайлер не нашел глазами ни одной видеокамеры и подумал, что город, куда они направляются, вероятно, настолько мал, что преступности там и в помине не водится. Забираясь с Ганнибалом на заднее сидение джипа, Уилл примерял к себе понятие «беглый преступник». Хотя, скорее всего, их сочтут мертвыми, так как все на месте преступления свидетельствует о том, что, после всех ранений, выжить, упав с такой высоты, представляется крайне маловероятным. И даже если бы фортуна проявила благосклонность, без посторонней помощи выбраться наверх невозможно — бывший профайлер сам в этом убедился. Окунувшись в размышления о недавнем происшествии, Уилл неожиданно поймал взгляд Чио, наблюдавшей за мужчинами через зеркало заднего вида. Он не знал всего, что произошло между ней и Ганнибалом в юности, но понимал, почему она им помогает. Единицы людей, сумевшие заинтересовать Ганнибала, становились жертвами его изощренных игр, в результате которых доктор добивался безоговорочной преданности — они трепетали перед ним, разрываясь между восхищением и загнанной ненавистью. Уилл вспомнил свои терзания, зародившиеся после того, как его выпустили из тюрьмы. Той ночью на кухне Ганнибал не выиграл и не проиграл, потому что Уилл не смог предать его до конца. И вот, после всего произошедшего за годы, они вновь вернулись к тому моменту, когда Ганнибал предложил оставить все и сбежать вместе. Их падение стало заключительным этапом прощения, открывшим путь в новую жизнь. —Спасибо, что сдержала свое слово, Чио. — внезапно раздался хриплый голос Ганнибала. Девушка кивнула, выворачивая руль, чтобы выехать на трассу вдоль линии океана. Уилл опустил стекло автомобильного окна, и в салон тотчас ворвался, путаясь в волосах, свежий атлантический бриз. Где-то меж ключиц защекотало волнение.Часть 1
27 марта 2016 г. в 18:22
Холод раз за разом окатывал нижнюю часть ног. Уилл с трудом разомкнул слипшиеся ресницы и ничего не увидел. Двумя минутами спустя пространство, будто бы заполненное водой из илистого озера, начало проясняться и в черном Ничто одна за другой стали проступать далекие звезды, образовывая собой величественный и сияющий Млечный путь.
Уилл попытался сесть и тотчас ощутил каждый дюйм своего тела, будто придавленного к земле возросшей силой гравитации. Боль вспыхнула во всех ушибленных местах и особенно резко под правым плечом, заставив рухнуть обратно на каменистую поверхность. Он выжил. Снова. Мысль об этом откликнулась желанием рассмеяться, однако вместо этого Уилл откашлялся и сразу же подавил рефлекторное желание схватиться за жгущуюся рану на щеке. Кажется, в его коллекцию добавится еще пара шрамов.
Волны с хлестом разбивались о скалы. Сколько времени прошло с тех пор, как они с Ганнибалом сорвались с утеса в пучину Атлантики? Рубашка все еще была влажной и неприятно липла к холодной коже. Уилл повернул голову и увидел, что луна уже перекатилась на другую сторону небосклона, с того момента, как он видел ее в последний раз. Где Ганнибал?
Сотрясаясь от боли и изнеможения, Уилл заставил себя сесть. Он оглянулся вокруг, но никого не увидел: лишь пенился океан у подножья скал. Ганнибал не мог утонуть: Уилл был уверен, что раз он выжил, то и доктор тоже — иначе быть не могло. Мысль о том, чтобы позволить решить самой судьбе, есть ли у них шанс на новую жизнь или нет, пришла в голову Уиллу, когда Ганнибал заговорил о разрушающемся утесе. Придумывая план с имитированием побега, Уилл как бы подбросил игральные кости, зная какие комбинации могут выпасть, но не имея возможности повлиять на волю случая. Ему просто нужно было дать еще один шанс Ганнибалу, чтобы разобраться в самом себе. Точно так же, решив отправится в Европу на моторной лодке, Уилл не мог ответить, что будет делать, когда вновь встретит своего бывшего психотерапевта: потому что ни одного из них, ни их отношения друг с другом никогда нельзя было исчерпывающе проанализировать.
И вот все решилось само собой: он жив, значит и Ганнибал тоже — их просто разбросало в разные стороны. Если прошло всего несколько часов, доктор не мог быть далеко. Скорее всего, он уже очнулся и принялся искать его где-нибудь на берегу. Уилла же выбросило(или он сам приплыл и потерял сознание?) на выступающий из воды островок скалы, рядом с тем местом, куда они упали. Нужно было перебраться на берег, однако ему чрезвычайно не хотелось вновь окунаться в холодную воду.
Как скоро ФБР сможет найти это место? Пока они ехали к океану, Ганнибал выдернул gps-навигатор из полицейской машины, чтобы никто не помешал им наедине разобраться с Драконом. За все время поездки он ни разу не спросил Уилла о том, что тот собирается делать. Они разговаривали на отвлеченные темы, обсудили патологию Френсиса, но по большей части молчали. Время от времени на губах доктора мелькала едва заметная улыбка, и Уилл знал, что Ганнибал просто с любопытством ждет, предоставив ему ведущую роль в этом шоу. Ганнибал совсем не боялся смерти, а скорее бросал ей вызов, в очередной раз испытывая Уилла. И тот решил внять совету доктора и расслабиться, ощутив, что чертовски устал уже от всех этих игр и сопротивления своему названному другу.
Уилл поднес руку к лицу и, стянув кольцо с пальца, зашвырнул его в океан. Оно описало в воздухе дугу, прежде чем высокая волна заглотила его, как собака, прыгнувшая за костью. Уилл Грэм умер, да здравствует Уилл Грэм. Все три года он цеплялся за Молли, как за мост, связывающий его с нормальной жизнью. С ней было комфортно, легко и спокойно. Возможно, так же удобно могло бы быть когда-то и с Аланой. Но теперь мост окончательно сожжен, и он больше не мог прятаться от самого себя. Ганнибал вытянул наружу то, чего он боялся и что подавлял всю свою жизнь. И вот Уилл сдался, трансформация завершилась. Признаться, совместное убийство с Ганнибалом было лучшим, что он когда-либо испытывал в своей жизни — Уилл еще никогда не чувствовал себя настолько живым. До Ганнибала, до того, как Уилл прозрел, зацепившись за тень его истинной натуры, он никогда не думал, что сможет достигнуть с кем-то столь глубокого синтеза. Это ощущение близости вызывало патологическую одержимость, нарциссическую потребность смотреть друг другу в глаза и видеть отражение себя.
Придерживаясь за выступы на камне, Уилл осторожно погрузился в ледяную воду. Волны сносили его к скалам, но Уилл, собрав все последние силы, плыл и плыл вдоль них, ощущая, как соль щиплет раны и подавляя желание их расчесать. Уилл обогнул уже три скалистых выступа, но каменная стена так и не заканчивалась — ни единого места, где можно было бы подняться наверх. В какой-то момент он почувствовал, что ему нужно передохнуть и позволил океану прижать себя к утесу, чтобы зацепиться за него и перевести дух. Он понимал, что долго так не протянет. Берега нигде нет, и Уилл впервые допустил мысль, что Ганнибал мог не перенести падения. Он вспомнил последние ощущения перед тем, как очнулся на камне: пронзительный и вязкий запах крови, эйфорию, охватившую их обоих, и печаль, толкнувшую Уилла на отчаянный поступок, а затем падение, затянувшееся в вечность, и Лектера, которому было уже все равно. И вдруг ему невыносимо захотелось умереть. Отчаяние подступило к горлу, оглушило, сдавило тисками. Уилл впился пальцами в камень, стремясь побороть нарастающий звенящий шум в голове. Реальность сдвинулась со своей оси, накренилась, и краем глаза он заметил черный силуэт на вершине скалы: луна очерчивала стройные ветвистые рога. Уилл моргнул, и олень исчез. В этот же момент шум схлынул, и мысли прояснились, будто он наконец всплыл из давящих глубин и вобрал в легкие столь необходимый воздух. Уилл разжал пальцы и двинулся дальше.
Когда он отплыл на расстояние, достаточное для того, чтобы вновь охватить взглядом всю цепочку скалистого берега, то увидел вдали нечто белеющее в лунном свете. Недолго думая, Уилл закричал и замахал руками, стремясь привлечь внимание, и, кажется, ему это удалось, так как светлое пятно стало приближаться, и вскоре он услышал рев мотора.
—Залезай внутрь.
Уилл поражено перевел взгляд от лица Чио к протянутой руке. Она явно была не рада его видеть. Уилл принял помощь и забрался в покачнувшуюся лодку. На борту был кто-то еще, Он напряг зрение, чтобы разглядеть.
—Ганнибал? — не веря своим глазам, тихо произнес он, чувствуя, будто чьи-то холодные руки обхватывают со спины и удерживают на месте. Доктор полулежал, положив голову на бортик, глаза закрыты. Сверху на него был наброшен длинный светлый плащ, полностью скрывающий фигуру, — Он жив? — с трудом выдавил Уилл.
—Спит. Я обработала раны. Ему повезло, что пуля прошла насквозь. Жизненно-важные органы не задеты, но будет лучше, если мы скорее выберемся на сушу. Он сильно истощен, — говоря это, девушка была обращена к Ганнибалу, затем она осмотрела нового пассажира и отвернулась, пытаясь нащупать что-то в лежащих позади нее шуршащих пакетах, — Держи.
Уилл принял из ее рук футляр и, открыв его, понял, что это аптечка.
—Помочь? — спросила она незаинтересованно, будто из вежливости.
—Нет, спасибо, я сам.
На самом деле помощь бы явно пригодилась, но Уилл не хотел просить об этом Чио. Он пересел ближе к Ганнибалу и стянул с себя противно липнущую к телу рубашку. На ветру было ничем не лучше, чем в холодной воде и Уилл невольно поежился. Чио, заметив его движения, бросила ему сухое полотенце.
—Ты была здесь, — констатировал Уилл, вытерев голову и завернувшись в широкую полоску махровой ткани.
Чио уже снова завела мотор и, сидя за рулем, не отрываясь, смотрела вперед. Лодка стремительно понеслась вдоль берега. Некоторое время девушка молчала, обдумывая что-то про себя, затем все же начала свой рассказ. Выяснилось, что прежде чем сдаться полиции, Ганнибал предложил ей поселиться в своем доме у океана (вдали от суетного мира, совсем как поместье Лектеров в Литве). Возможно, решив привезти Уилла сюда, доктор имел представление о возможном развитии событий, однако с самой Чио ни о чем заранее он не договаривался. Девушка же на протяжении всего заключения следила за новостями, и поэтому, когда объявили о побеге Ганнибала, была готова к тому, что тот может приехать сюда. Пока Уилл отсыпался после поездки, Ганнибал дал понять, что знает о ее присутствии и попросил ни в коем случае не вмешиваться в то, что может произойти. Чио первой обнаружила появление Дракона в лесной чаще и подала сигнал Ганнибалу, но тот велел лишь продолжать наблюдать.
—Он испытывал меня. Ты в любой момент могла застрелить Фрэнсиса.
—Да. Я наблюдала за вами через прицел и видела, как Дракон выстрелил в него. Однако я поняла, что убивать его просто так он не собирается, поэтому стала ждать. Признаться, я желала пристрелить вас обоих, тебя и Френсиса, и покончить наконец со всем этим, но вы опередили меня, сцепившись друг с другом. А потом присоединился Ганнибал, и вы его убили. Я собрала винтовку и собиралась выйти из своего укрытия, как ты утянул его с собой вниз со скалы.
—Я не смог сделать выбор.
Чио промолчала. Уилл не мог видеть ее лица и смотрел, как развеваются по ветру выбившиеся из прически тонкие пряди волос: он примерно представлял себе ее мнение на этот счет. Уилл хотел уже сам озвучить еще несколько интересующих его вопросов, чтобы собрать в голове всю картину произошедшего, как девушка, будто бы мысленно услышав его, вновь заговорила:
—Я спустилась к тому месту, где была пришвартована лодка — Ганнибал уже был там. Он спас тебя, вытащив из воды, и хотел вернуться за тобой уже на ней. Но, сказав мне это, он сразу же потерял сознание, и мне пришлось затащить его в лодку, а затем вернуться в дом за всем необходимым. Он заставил меня пообещать, что я заберу тебя, но, прибыв на то место, где, судя по его словам, он тебя оставил, я никого не нашла. Поэтому пришлось потратить некоторое время на поиски.
Уилл кивнул, затем сообразив, что девушка не могла спиной увидеть этого жеста, не стал ничего говорить. Похоже, словесный лимит немногословной Чио на сегодня был исчерпан. Уилл, особо не церемонясь, принялся обрабатывать свои раны. Он снова попытался вспомнить, что было после падения, однако все это представляло собой мутный водоворот отрывистых ощущений. Уилл подумал о том, сколько раз он хотел или даже пытался убить Ганнибала, сколько раз сам доктор, вероятно, находился в раздумье о том же и один раз был полон решимости. В тот вечер, когда явился Великий Красный Дракон, они оба пребывали на грани. Эмпат не мог забыть взгляд Ганнибала, когда того подстрелил Френсис: это было спусковым крючком, когда он осознал, что не может позволить Дракону убить человека, перевернувшего всю его жизнь. Нет, он и до этого не был уверен, что хочет его смерти, однако вид беспомощного Ганнибала определенно доставил ни с чем не сравнимое удовольствие. Уилл не мог кому-либо другому позволить убить его. И вот, несмотря на то, что он вновь попытался лишить его жизни, на этот раз вместе с собой, Ганнибал спасает его, и Уиллу теперь больше ничего не остается, кроме как принять свою судьбу.
—Я захватила с собой сухие вещи. Посмотри справа от Ганнибала.
Уилл уже успел забыть, что помимо них с доктором рядом находится кто-то еще. Он перегнулся через Ганнибала, задев собой его руку под плащом. У доктора растрепалась на ветру челка, и Уилл утвердился в мысли, что таким настоящим, как и тогда, будучи подстреленным Френсисом и действительно не знающим, хочет ли Уилл его смерти, Ганнибал ему чертовски нравился. Нравился настолько, что он не удержался и приложил ладонь к его лицу, точно так же, как и когда-то сам Ганнибал прикоснулся к Уиллу в конюшне, любуясь своим творением. Теперь они были на равных.
Уилл резко вернулся на свое место и попытался рассмотреть вещи в своих руках. Наклонившись, он уловил повыветрившийся, но все же различимый аромат древесного парфюма: одежда принадлежала Ганнибалу. Отставив в сторону сушиться свою мокрую обувь, Уилл натянул на себя мягко льнущий к телу кашемировый пуловер и сменил пропитанные водой брюки на сухие. Пейзаж вокруг так и не менялся, и Уилл, подумав, что в этот раз на Чио можно положиться, в скором времени провалился в сон.