Еще не конец

      Джеймс Вега был разочарован.       Героиня Галактики стояла перед ним босая, с небрежно заколотыми на затылке волосами, и помешивала варящийся в турке кофе — абсолютный пережиток прошлого. Компактный электрогриль источал притягательный аромат поджаривающихся тостов. Тонкие, аккуратные ломти сыра и почти прозрачная ветчина уже лежали на разделочной доске. Героиня Галактики что-то мурлыкала себе под нос, едва ли не пританцовывая; Вега рассматривал ее открытые руки и спину, покрытые пятнышками веснушек, и злился. Героиня Галактики? Серьезно? Да эта пигалица ему в пупок дышит! Для любой обычной, нормальной женщины такое положение дел было бы естественным. Но Шепард не может быть обычной. Шепард должна быть...       Должна быть особенной.       Это не может быть легендарный коммандер. Невозможно. Да его дурят!       Лже-Шепард между тем открыла крышку пискнувшего гриля и подцепила зарумянившийся хлеб. Ойкнула, очевидно обжегшись, бросила тосты на стоящую тут же тарелку. Кофе едва закипел, а она уже уложила на ломтях ветчину и сыр, повернулась и ловко сняла турку.       — Будешь? — спросила между делом, даже не глядя. Вега фыркнул, а лже-Шепард только пожала веснушчатыми плечами. — Как хочешь.       Но кофе, все-таки, разлила в две кружки.       Это не может быть та Шепард, которой он восхищался. Та Шепард — ураган, бунт, буря, которую невозможно запереть в четырех стенах, у которой невозможно встать на пути. Вега ждал чего угодно: что она будет злиться, метаться из угла в угол, требовать встречи с командованием и постоянно говорить о Жнецах. Что она будет делать хоть что-то. Женщина, которую выдавали за Шепард, которая была похожа на нее как две капли воды, не делала ровным счетом ничего: спала, много читала, изучала новости в экстранете, играла в шахматы с компьютером — Джеймс составлять ей компанию отказался наотрез. Иногда Вега видел, как она занимается; что ж, стоит отметить, что для пигалицы она неплохо обращается с грушей.       И так тянулись дни. Разочарование, которое Вега испытал в первый день, перестало походить на рвано пульсирующую свежую рану; оно стало напоминать позавчерашнюю овсянку: такое же вязкое, студенистое, безвкусное и опостылевшее. Каждый новый день Вега смотрел на лже-Шепард, и с каждым новым днем вера в легенду слабела, рискуя издохнуть к концу недели.       Пока Шепард не перевернула его мир с ног на голову. Буквально.       Вега не успел понять, что произошло. Заключенную он навещал по графику, и этот день не стал исключением: открыл дверь, шагнул вперед, а потом в глазах потемнело, воздух с хрипом вырвался из легких, а мгновением позже он лежал на полу, уткнувшись носом в жесткий коврик, на котором все еще красовались следы собственных ботинок. Стальная хватка Шепард выкручивала руки какие-то секунды, но Веге тогда показалось, что он валяется на пороге и не может подняться унизительно долго.       — Не теряй бдительности, лейтенант, — беззлобно ухмыльнулась Кейлин, поднимаясь и протягивая ему ладонь. — Тебе это когда-нибудь жизнь спасет.       Вега будто прозрел: эта пигалица, в которой он никак не хотел видеть легендарную Шепард, могла сбежать отсюда в любой момент, и он был готов об заклад побиться: ее бы не остановил целый взвод. Могла бы прибить его без особых проблем. Сейчас она здесь, потому что хочет здесь быть, потому что ей это нужно. Потому что это нужно Земле.       — «Наилучшее — сохранить армию противника в целости, на втором месте — разбить ее, — зачитал Вега, подняв с журнального столика оставленный Шепард датапад. — Поэтому сто раз сразиться и сто раз победить — это не лучшее из лучшего; лучшее из лучшего — покорить чужую армию, не сражаясь». Какой хрен выдал эту чушь?       — Сунь Цзы, — на выдохе отозвалась Кейлин. Она висела на перекладине, сцепив руки в замок за головой. Сначала Вега еще пробовал подсчитать количество подъемов, которые она осилит — сбился. Пигалица оказалась крепкой, да и ручонки у нее не такие уж и тонкие, как казалось поначалу — уж кто-кто, а Вега прочувствовал на собственной шкуре, какими сильными они могут быть.       — И как... — Вега пролистал файл до аннотации, — «древнекитайский мыслитель» поможет тебе в войне со Жнецами, а, Шепард? Не слишком они тянут на феодалов.       Кейлин не ответила. Вега просматривал файл больше от скуки, нежели от любопытства, и слушал резкие вдохи и выдохи. Снова попробовал посчитать — снова сбился. Ее черная майка, промокшая от пота, липла к точеному крепкому телу; при каждом движении вычерчивался рельеф напряженных мышц, которого Джеймс прежде не замечал.       — Не задавай таких вопросов девушке, лейтенант, — наконец, отозвалась Шепард, мягко опустившись на пол. Она зачесала влажные волосы рукой и заправила челку за ухо. — Лучше бы лапши принес. Китайской, — она хохотнула и кивком указала на дверь. — Я серьезно, Джеймс. Давай-давай.       — В шахматах это называется «цугцва́нг». — Кейлин, переместив по виртуальной доске одну из фигур, названий которых Вега не запоминал, катала деревянные палочки для лапши между пальцев. — Положение, в котором любой ход приведет к ухудшению ситуации. Вот это, — она обвела квартиру потемневшими от соуса терияки палочками; не самая худшая тюрьма, подумал Джеймс. — Цугцванг. Можно было бы сбежать еще на «Омеге» — и это бы все усложнило. Можно требовать аудиенций у командования Альянса энное количество раз в сутки: дважды после завтрака, обеда и ужина — и тоже не выйдет ничего хорошего. Можно пытаться вопить на каждом углу, что Жнецы близко, и прослыть городской сумасшедшей для комплекта регалий. — Шепард щелкнула языком. — Сам понимаешь.       Вега теперь понимал, да. Внешнее спокойствие и бездействие Шепард истинно оказывалось только внешним. Если бы кто-то спросил, Вега бы ответил: Шепард готовилась и выжидала. Черт знает, как это у нее выходило: Кейлин спала, варила неприлично старомодный, но отменный кофе, читала того китайского хрена, настолько древнего, что с его писанины едва ли не сыпалась труха, качала пресс, вися вниз головой на перекладине. Время от времени ее навещал Андерсон, пару раз — сам адмирал Хакетт. Шепард держалась непринужденно; прямо, но аккуратно капала на мозги: нужно быть готовыми, это еще не конец. Еще она иногда подходила к окну, упиралась ладонью в подоконник и изучала светло-лазоревый купол неба с тянущимися по нему пелеринами облаков. Иногда — задумчиво касалась белесых полос на боку, не похожих на боевые шрамы — так, две когда-то глубокие борозды царапин, почему-то не залеченные панацеллином — Вега видел их, когда задиралась ее одежда.       — И что дальше, а? Сидя взаперти войну не выиграешь.       — А кто сказал, что я буду сидеть взаперти вечно? — Кейлин делано округлила глаза, подцепив палочками крупную розовую креветку. — Это еще не конец, лейтенант.       Еще повоюем.