«100 дней до приказа» - еще один маленький праздник в жизни любого солдата, с нетерпением ждущего дембеля. Этот день всегда сопровождался кучей традиций и обрядов, которые необходимо было привести в действие. Лера, как человек, который практический вырос в армии, знала, какие перемены происходят в жизни старослужащих, когда до приказа о демобилизации остается всего сто дней. Именно, поэтому перешагивая порог военной части, она представляла, как сейчас войдя в любимую вторую роту, увидит перед собой абсолютно лысых друзей. И она не очень то и переживала за Ваню, Кузьму и Гошу, сейчас ее волновал только внешний вид Самсонова. Она прекрасно знала, что бильярдный шар вместо головы ему совсем не пойдет.
Узнав у дневального, где сейчас находятся старослужащие, Савина прямиком направилась в казарму, чтобы посмотреть на парней и вспомнить о том, какими они были ровно год назад, когда только попали в часть. А еще у нее было невероятное желание отчитать солдат за то, что они нарушили приказ замполита и изуродовали себя. Как сказал Стараконь: «Лучше бы масло духам отдавали». Но, к счастью, а может и, к сожалению, говорить им ничего не пришлось, потому что изменений во внешности дедов второй роты не наблюдалось.
- А вы че с волосами? – вместо приветствия спросила Лера, обведя друзей непонимающим взглядом. – Вы же вчера такие решительные были.
И вправду, вчера обсудив приказ товарища майора, который строго настрого запретил солдатам бриться на лысо, парни дружно решили его все-таки нарушить и сделать то, о чем твердила традиция. Сначала, конечно, каждый боялся ослушаться замполита, но Самсонов убедил всех, что традиции надо соблюдать и страх испарился, как не бывало. Судя по сегодняшней картине, девушка ошиблась в том, что все вчера невероятно осмелели.
- Да там… - отмахнулся Соколов, у которого не было желания повторять то, что он сегодня уже говорил друзьям в умывальнике. Остальные ребята тоже не хотели рассказывать о том, как кого-то не разбудили, а у кого-то названный парикмахер был в наряде, и поэтому они предпочли объяснить свой внешний вид тем, что просто не хотели менять свои прически, к которым уже привыкли. Лера только усмехнулась, понимая, что страх перед Староконем все-таки остался.
- А ты чего в таком виде? – спросил Гунько, когда девушка села напротив него и положила голову на плечо Самсонову. Она быстро пробежалась взглядом по своим спортивным штанам, растянутой футболке и потертым кедам, и тяжело вздохнув, ответила:
- Я сегодня зачет по физкультуре сдавала.
- Ты же вроде сессию закрыла, - нахмурил брови парень.
- Это я для отца ее закрыла, - пожала плечами Савина. – А так, у меня еще физ-ра оставалась.
- И как сдала? – подал голос Юра, посмотрев на девушку.
- Нормально. Он мне говорил, что странно получается, мол, отец военный, а дочь на пересдачу ходит.
- А ты? – с интересом спросил Гунько.
- Я сказала, что могла, вообще не приходить, но он бы мне все равно зачет просто так не поставил.
- Это тебя не Гагарин случайно так язвить научил? – хмыкнул Георгий, склонив голову на бок. Лера хотела что-то ему ответить, но сделать этого ей не дала медсестра, которая появилась в казарме, словно из-под земли.
- Младший сержант Самсонов, можно вас? – прозвучал грубый женский голос, который не возможно было сравнить со звонким голосочком Савиной. Юре совсем не хотелось никуда ходить с Ларисой, у него и разговаривать-то с ней особого желания не было, но ругаться с ней прямо здесь в казарме, на глазах друзей и девушки, не хотелось еще больше. Он нехотя поднялся с кровати, и шепнув Лере: «Я скоро приду», направился вслед за Щекочихиной.
Савина не любила Ларису хотя бы только за то, что она заняла место ее хорошей знакомой Иры Пылеевой. А уж про историю с Самсоновым стоит, вообще молчать, потому что за это девушка должна ее, как минимум ненавидеть. Но, к счастью, максимум, что она испытывала к Щекочихиной – это неприязнь. Лере не хотелось с ней общаться, она не любила с ней пересекаться на территории части, она, вообще не хотела ее видеть, только потому, что у женщины была внешность, которая отталкивала девушку. Бросив на Ларису только один взгляд, Валерия сразу поняла, что она собой представляет, и сумела разглядеть в ней двуличную, расчетливую стерву, которая во всем ищет свою выгоду. Самсонову, к сожалению, в свое время это не удалось.
- Ладно, пойду я к отцу заскочу, - протянула девушка спустя пару минут после ухода Юры, вставая с кровати Соколова.
- А сержанта своего ждать не будешь? – насмешливо поинтересовался Гунько.
- Ну, мы же с ним не в последний раз видимся, - пожала плечами Лера и направилась к выходу из казармы.
Ей ужасно не нравилось то, что Щекочихина постоянно имела огромное желание поговорить о чем-то с Самсоновым. Нет, как ни странно, но в Юре она была уверенна, ее раздражало только то, что медработник части пытается залезть в их отношения, которые только начали зарождаться. Эта наглость, бесцеремонность, холодный взгляд. Лера порой скрипела зубами, завидев ее издалека, и специально сворачивала в другую сторону. Но, когда она специально появлялась на ее пути, да еще и уводила младшего сержанта у нее из-под носа, Савина еле сдерживалась.
- Да пошла ты! – раздался знакомый голос молодого человека, едва Валерия успела открыть дверь, выходя из казармы. Она, даже не успела ничего понять, как навстречу ей большими шагами двигался раздраженный Самсонов, а позади него стояла Щекочихина, ехидно улыбаясь.
- Я к отцу, - еле слышно сказала девушка, когда солдат подошел к ней. Именно в этот момент она услышала, что его дыхание было сбивчивым, и он еле сдерживал гнев, чтобы не выплеснуть его на любимую. Осторожно заправил непослушную прядь ее волос за ухо, нежно чмокнул в щеку и прошептал на ухо:
- Я сейчас дела решу, и встретимся в беседке после двух.
Он даже не стал слушать ее ответа, потому что возражения тут не принимались – это скорее был приказ, чем вопрос. Да и возражать Лера совсем не собиралась. Она для того и пришла в часть, чтобы провести время с ним.
- Хорошо ты парня выдрессировала, - усмехнулась Лариса, когда за Самсоновым захлопнулась дверь казармы. – На других теперь не смотрит.
- А я его не дрессировала. Он сам так меняться начал, - пожала плечами Валерия и, развернувшись, направилась по своим делам. Что она хотела этим сказать, можно было понять с трудом, потому что голос ее в этот момент был легким и непосредственным, а в глазах так и читалась гордость за то, что ради нее Юра все-таки смог с собой справиться и начал меняться. Лариса сразу поняла, что этой фразой девушка хотела просто ее умыть. И в какой-то степени у нее это получилось.
***
Найти отца Лере так и не удалось. Сначала он был в штабе на совещании, затем направился куда-то со Смальковым, а потом и вовсе исчез из поля зрения дочери. Ей ничего не оставалось делать, кроме как вооружиться любимой книгой и сесть в беседке, дожидаясь Самсонова.
Легкий ветерок трепал ее волосы, а щеки горели легким румянцем. Такая хорошая, солнечная погода всегда положительно действовала на внешность девушки, именно поэтому в такие дни она любила проводить все свое свободное время на свежем воздухе. Лера медленно перелистывала страницы, полностью погружаясь в события, которые происходили в произведении, и совсем не замечала солдат и офицеров проходивших мимо. Она, даже не обратила внимания на отца, который увидев дочь в беседке, решил зайти и поздороваться.
- Не отвлекаю? – хмыкнул он, понимая, что Лера не прикидывается, а действительно не видит ничего кроме страниц книги, лежащей перед ней. Девушка подняла свой взгляд и, увидев, наконец, папу, растерянно улыбнулась. Сейчас она почувствовала себя виноватой просто за то, что не заметила его раньше.
- Не отвлекаешь.
- Давно сидишь? – словно опасаясь начать разговор о чем-то важном, спросил Сергей Александрович.
- Минут тридцать, - пожала плечами Валерия. Капитан Савин немного замялся, подбирая слова и решая с чего начать, а потом осторожно сказал:
- Нам поговорить надо.
Девушка внимательно уставилась на мужчину, давая понять, что она вся во внимании и готова слушать его в оба уха. Она могла предположить много вариантов по поводу тем, на которые хотел побеседовать отец, но делать этого не стала, и поэтому ждала, когда он начнет сам. И только Сергей Александрович смог подобрать правильные, как он думал слова, как за его спиной, недалеко от беседки появился Самсонов.
- Лер, - осторожно позвал он, и девушка перевела свой взгляд с папы на него. Теперь разговор с отцом отошел на второй план, и интерес к нему уменьшился мгновенно. Она поняла, что его можно отложить и поговорить дома в более спокойной обстановке. Именно поэтому Лера подскочила с лавочки и, сунув капитану Савину книгу, на которой золотыми буквами было написано «Евгений Онегин», спешно выдала:
- Пап, давай дома поговорим.
После этих слов девушка быстро выскочила из беседки и, подойдя к дожидающемуся ее солдату, чмокнула его в щеку. Мужчина, смотревший на это со стороны, тяжело вздохнул и прошептал:
- Именно об этом я и хотел поговорить.
***
Когда капитан Савин перешагнул порог квартиры, его дочь уже была дома. В кухне на столе дымился только что разогретый ужин, а сама она сидела на диване перед телевизором и не сводила взгляда с происходящих на экране событий. Они перебросились парой дежурных фраз, мужчина поужинал, и хотел было идти спать, но его остановила Лера, которая, наконец, нажала на большую красную кнопку на пульте и выключила телевизор.
- Ты поговорить хотел, - напомнила девушка. В этот момент он стоял к ней спиной, и дочь не могла видеть, как отец изменился в лице, услышав эту фразу. Все слова, которые он готовил для этого разговора, мгновенно улетучились из его головы. Они исчезли ровно тогда, когда она предложила перенести разговор на более позднее время. А сейчас, когда Лера вновь о нем вспомнила, капитан Савин был просто не готов. Но тянуть с этим больше нельзя было.
- Только обещай, что ты не будешь закатывать истерики в ответ на мои замечания, - улыбнувшись одними уголками губ, сказал мужчина.
- А ты обещай, что не сильно будешь меня ругать, - глаза дочери засветились каким-то задорным блеском. По ней сразу было понятно, что она не знала, о чем должен быть этот разговор, и от этого становилось еще трудней.
- Я постараюсь, - сдержанно выдал капитан и присел рядом с дочерью на диван. Заметив серьезность отца, девушка внутренне напряглась, уже опасаясь того, к чему может привести эта беседа. – Солнышко, я хотел тебе сказать, что мне не совсем нравится, что ты проводишь много времени в части.
После этой фразы Лера догадалась, о чем пойдет речь, и как далеко это может зайти. Она мигом прокрутила в голове все фразы и замечания, которые может сказать отец и поняла, что для того, чтобы избежать конфликта, надо взять все в свои руки.
- Пап, давай сразу говорить начистоту, - спокойно проронила девушка, боясь того, что любое ее слово может прозвучать с какой-то неправильной интонацией. – Тебе не нравится то, что я провожу много времени с младшим сержантом Самсоновым?
- Лер, просто я переживаю очень за тебя. Я читал его характеристику, знаю, по какой причине его перевели в часть, и почему его Кудашов так гоняет. Я боюсь, что он тебя обманет.
Мужчина убрал светлую прядь волос, которая упала прямо на лицо дочери, и посмотрел ей в глаза. Он говорил тихо, размеренно, осторожно, боясь того, что любую его фразу Лера может воспринять в штыки. Об этом же думала и она сама, переживая, что каждым словом, сказанным по неосторожности, может обидеть отца.
- Пап, даже если он меня и обманет или обидит чем-нибудь, то я сама обожгусь, сама чему-то научусь. Хватит меня предостерегать от всего, хватит мне указывать, что делать. Дай мне хоть раз право выбора. Хотя бы в личной жизни.
В комнате воцарилось напряженное молчание, и каждый из них сейчас подбирал слова для дальнейшего разговора. Казалось, что они знали, что друг другу сказать, но просто не моги правильно сформулировать эти слова. Обоих объединяла одна цель: донести свою позицию, в то же время не обидев друг друга, неправильно сказанной фразой.
- Я ведь всегда была для тебя солнышком, которое согревало тебя на протяжении вот уже девятнадцати лет, - едва улыбнувшись, пролепетала Лерочка, положив свою руку на плечо отца. – И сейчас ты боишься того, что твое солнышко у тебя могут отнять. Поверь мне, папуль, солнце просто так нельзя забрать. Оно просто начинает согревать кого-то еще. Не уже ли тебе жалко поделиться с кем-то теплом этого солнышка? – улыбка на ее лице стала еще заметней, и она хотела поделиться ей с папой, который все еще хмуро на нее смотрел. – Вдруг лучики появятся…
- Я тебе дам лучики, - в шутку ударив дочь кулаком по лбу, произнес Савин. Он, наконец, улыбнулся, но где-то далеко в своем подсознании в серьез задумался над словами Валерии. – Маленькая ты еще для лучиков.
