НАСТОЯЩЕЕ
Имс с тупым недовольством — он предпочитает не называть это мерзкое чувство унынием, потому что он выше этого, — смотрит на лист бумаги. Испещренный микроскопическими буквами белый прямоугольник вызывает головную боль. Интересно, Артур нарочно использует такой мелкий шрифт, чтобы доводить всех читающих его отчеты до исступления? Имс бы ничуть не удивился. Он старается думать о копошащихся буквах, чтобы не думать о главном. Ему кажется, если он расслабит мозг, тот сам подскажет оптимальное решение. Но оптимальное решение, к сожалению, одно, и оно лежит на поверхности — рассказать все Артуру и предоставить ему уладить проблему. Артур в этом деле профессионал. А Имс — обычно — не из тех людей, что рвутся делать за профессионалов их работу. И все же, ему хочется порвать мелкобуквенный отчет Артура на клочки и спустить в унитаз. И забыть его скользкое, неприятное содержимое. Промолчать, ничего не говорить Артуру об угрозе. Потому что Имс дорожит неустойчивым равновесием и совсем не хочет разрушать его, обсуждая с Артуром свое бывшее место службы. И обстоятельства, при которых он оттуда уволился. Это лишняя тема для разговора. Особенно сейчас. Имсу кажется, Артур на грани, держится из последних сил и в любой момент может взорваться. Они все тут такие — сам Имс, Артур, Кобб и даже Сайто, нетерпение и волнение которого проскальзывает сквозь отрепетированный фасад опытного бизнесмена. Первым, конечно, лопнет Кобб — Имс ждет этого с нетерпением, —, но вот кто будет следующим? Артур не хотел Имса для этой работы. Артур мало спит, мало ест и пребывает не в самом миролюбивом состоянии духа почти все время. Что он сделает, когда Имс расскажет про Джона Уитакера? Но провалившаяся по вине Имса операция разозлит Артура гораздо больше. Имс практичен. Из двух зол он выбирает меньшее. Даже если меньшее зло — все еще зло.***
– Артур, нам нужно поговорить, — сообщает Имс где-то между первым совещанием и второй чашкой кофе. Его голос звучит непринужденно, и только Артур может расслышать в нем противную дрожь. Он был с Имсом, когда Имсу было больно, когда Имсу было страшно, и когда умерла его мать — он тоже был с Имсом, прижимал его голову к своему плечу и просто держал. Артур знает, как звучит голос Имса, когда он не уверен в себе. Артур напрягается — должно быть, случилось что-то действительно плохое. Кобб вскидывает голову, смотрит на Имса, на Артура и тут же опускает лицо, вновь погружаясь в бумаги. Артур на мгновение задерживает на нем взгляд, пытаясь вычислить, что же происходит у Доминика в голове в последние дни. И как оно связано с Имсом. В том, что происходит и связано, Артур уверен. Эти бумаги Кобб уже читал и даже обсуждал с ним — вчера. Артур очень боится пропустить момент, когда конфликт между Коббом и Имсом достигнет своего… разрешения: что-то подсказывает ему, что положительные эмоции — не то, что стоит от этого разрешения ожидать. А еще он боится, что слишком измотан, чтобы вовремя принять меры, когда конфликт взорвется. – Конечно, — Артур демонстративно отодвигает компьютер и кивает терпеливо ждущему ответа Имсу на стул напротив, — давай. – Наедине, — настойчиво говорит Имс. Он уже подготовил исходящий паром стакан и призывно покачивает им перед носом у Артура. Его лицо — маска расслабленности и игривости. Артура начинает тошнить от беспокойства. И, возможно, усталости. Плечи Кобба каменеют. Артур без возражений отодвигает стул и следует за Имсом в соседнюю комнату. В конце концов, у Имса есть кофе, а ради горячего кофе Артур готов на многое. Даже если ему приходится ждать, как идиоту, пока Имс тщательно закрывает дверь, будто всерьез опасается подслушивания, а потом заставляет Артура встать и переносит стулья в дальний конец комнаты. Артур хмурится все сильнее. Теперь он вовсе не уверен, что кофе примирит его с тем, что собирается рассказать Имс. И все же делает глоток — чтобы подсластить новости, какими бы они ни были. Имс садится напротив, в его позе нет и тени обычной расслабленности, которую он демонстрирует на публике. То ли не видит смысла притворяться с Артуром, то ли дела настолько плохи. Только сейчас Артур замечает у него подмышкой папку. Эту папку он сам дал Имсу вчера вечером. – Ну? — нетерпеливо говорит он. Имс наконец-то перестает суетливо расправлять брюки и начинает суетливо перебирать листы в папке. Как будто у Артура есть время и силы на его выкрутасы! – Вот, — будто почувствовав, что терпение Артура дошло до предела, Имс протягивает ему листок. Артур немедленно узнает в нем список сотрудников службы безопасности головного офиса «Фишер-Морроу». Одна из фамилий обведена красным фломастером. — Джон Уитакер. Он работал в МИ-6. Артур ждет продолжения. Вряд ли Имс позвал его, чтобы в такой конспиративной обстановке сообщить известные Артуру вещи. – Я знаю, — наконец не выдерживает он, — это указано в отчете. – Мы работали вместе, — просто говорит Имс. — Он знает меня в лицо. И Артур едва сдерживает порыв бросить в Имса стаканом с кофе.***
Артур небрежно кидает папку Имса в выдвижной ящик своего стола, задвигает его с громким щелчком и идет в туалет. Чтобы перед самой дверью вспомнить, что хотел покурить и забыл сигареты в том самом ящике. Артур колеблется, но решает, что дерьмовые новости требуют сигареты, — и возвращается. Кобб склонился над его столом и со скоростью опытного извлекателя изучает содержимое папки. Задержав вздох, Артур неслышно отступает назад. Он не понимает, что происходит. А когда он не понимает, лучшая тактика — выждать и проследить. – Кобб? — зовет Ариадна, и Дом поспешно кладет папку на место. Задвигает ящик. Пятнадцать минут спустя Артур спускается в сон. Один. Имс молча смотрит на него, но Артур отрицательно качает головой, и Имс возвращается к работе. Все знают, что у Артура очень много дел внизу, никто не задает вопросов. Пустынная улица встречает его гробовой тишиной. Это декорация для любого, кто захочет последовать за ним — из любопытства или по недомыслию. Или нарочно, подсказывает Артуру его хорошо натренированная паранойя. Артур привычно соглашается с ней и заходит в здание торгового центра. Никакого торгового центра за дверью, конечно, нет. Здание всего лишь пустышка, обманка. Внутри — точнее, снаружи — все залито солнцем, и в воздухе висит пыль, и проекции снуют туда-сюда. Справа от Артура возвышаются одинаковые двухэтажные казармы, слева — административный корпус. Артур идет вперед. Проекции не смотрят на него. Он как призрак — проходит мимо старых сослуживцев незамеченным и неслышным. Кое-кого из них уже нет в живых. Сержант Иткинс отдает честь полковнику Зеленски: у сержанта в груди дыра, у полковника нет затылка, он застрелился за неделю до увольнения Артура. Артур не любит свое подсознание. Подсознание к нему равнодушно — в хорошие дни. Сегодня хороший день. За административным корпусом еще один, и Артур заходит внутрь, быстро поднимается на второй этаж, проходит лабораторию и распахивает неприметную дверь в ее дальнем конце. Гостиничный номер встречает его запахом пыли и плесени, тусклым светом настольной лампы и стрекотанием сверчка. Тут ночь, но Артуру это нисколько не мешает — он стаскивает с кровати матрас. Под ним аккуратными рядами лежат бумаги: чертежи портативных ПЭСИВов, схемы и таблицы, лабораторные журналы с его разработками – все, что Имс когда-то украл у него, и намного больше. Все секреты Артура. Здесь ему не нужен сейф. В своей голове он в безопасности, и все его тайны вместе с ним. Все его подсознание — один большой сейф. Быстро перерыв сложенные в аккуратном порядке бумаги, Артур находит тонкую картонную папку. В ней пачка мутных, нечетких фотографий. Артур предпочел бы не рассматривать их, но приходится. На одну секунду он задерживает взгляд на собственном лице — удивительно умиротворенном во сне. Когда в последний раз он спал так спокойно? С начала этой гонки с Коббом — ни разу. Артур старается не думать о том, что Имс был прав во всем, пока быстро перелистывает фотографии. Находит нужную — их всего девять, — на ней Имс убирает ПЭСИВ. Полустертая карандашная надпись именно там, где Артур ее запомнил, — в левом углу. «Джон Уитакер». Именно от этого человека Дом получил фото. Именно этот человек работал с Имсом в МИ-6. Кобб заплатил ему за фото «кое-какой информацией о разделенных снах», так он сказал Артуру тогда. И теперь Уитакер работает в «Фишер-Морроу». Артур вскидывает голову: он слышит звук. Сигнал тревоги. Кто-то пожаловал к нему в гости. Если это Имс — Артур лично отстрелит ему что-нибудь лишнее. Например, его глупую голову! Быстро достав из тумбочки канистру с бензином, Артур щедро поливает документы горючим и выходит из номера, бросив горящую зажигалку прямо в центр кровати. За его спиной поднимается пламя. Вокруг казарм сдержанная суета. Проекции все прибывают, вооруженные и целеустремленные, выстраиваясь в строгом порядке. Они готовы защищать сейф. Артур проходит сквозь толпу, как нож сквозь масло, и быстро поднимается по лестнице на третий этаж декорации. Там уже засел снайпер, он коротко кивает Артуру и пристраивает винтовку на подоконнике. Снаружи, на улице, не Имс. И не Ариадна, от которой Артур мог бы ожидать такого эксцентричного поступка — девушка не в меру любопытна. И не Сайто, которому есть дело до всего. Доминик стоит посередине пустой улицы и тревожно озирается. И, не обнаружив Артура, ныряет в узкий боковой переулок. Артур кусает губы. Дом видел его отчет и не сказал про Уитакера ни слова. Не вспомнил его? Ведь прошло несколько лет… Можно ли забыть человека, у которого купил компромат, которому рассказал про разделенные сны, как будто в мире так много Уитакеров, работающих в МИ-6 вместе с Имсом? .. Артур опускает взгляд на ровные полки своих бывших сослуживцев. Мертвых стало гораздо больше. Впервые за время тут все проекции смотрят на него – те, которые могут смотреть. – Взять его, — шепчет Артур. Когда Артур просыпается, Кобб сидит за своим столом и что-то читает. Он бледен, как смерть. Артур ждет нападок, криков и претензий, но Дом даже не смотрит на него. Даже не смотрит.***
– Я лечу в Сидней, — сообщает Артур, на мгновение поднимая взгляд от своего компьютера. Кобб медленно, осторожно опускает стаканчик с кофе. – С Имсом? — спрашивает он, слыша свой голос как будто со стороны. И этот посторонний голос несет какую-то околесицу. Это не тот вопрос, который он должен был задать. – По делам, — Артур пожимает плечами. Он всегда дает верные ответы на верные, правильные вопросы — и не замечает неудобных, неправильных. Кобб отставляет стаканчик и всматривается в лицо Артура. Тот снова весь в работе, печатает что-то с космической скоростью. Кобб ищет знаки, любые признаки, что Артур догадался, что это намек, проверка, испытание, — ищет и не находит. Иногда Артур может быть удивительно невыразительным. Артур — опытный лжец. Кобб знает это, потому что он знает о лжи все. Ему хотелось бы думать, что он знает все об Артуре —, но увы. После того, что сегодня произошло… Нет, об этом Кобб думать не хочет и не будет. Еще вчера он расслабился, он думал, что беспокоиться не о чем, что эти дела давно минувших дней — пустяки по сравнению с его проблемами, пустяки, от которых можно просто отмахнуться. Что Артур поймет, обязан понять — в конце концов, Кобб лгал ради него. Делал то, что лучше для Артура. Сегодня Кобб знает, где Артур спал ночью. Где и с кем. И Имс, проклятый Имс, Имс, у которого язык всегда был подвешен что надо, который может вывернуть любую истину наизнанку, который ненавидит Кобба и всегда хотел забрать Артура себе… Имс, которого Кобб не может потерять сейчас. Этот Имс не упустит свой шанс. Если дать ему хоть малейшую возможность, он разрушит Кобба и будет с улыбкой смотреть на его падение. Кобб ловит на себе испытующий взгляд Ариадны и отворачивается. – Имс, твой билет у тебя в почте, — говорит Артур. – Спасибо, Артур, — вежливо отвечает Имс.ПРОШЛОЕ
– Артур, я хочу познакомить тебя со своим женихом, — сказала Мол. Да, так она и сказала, вальяжно восседая на пирамиде подушек, которые она захватила в единоличное владение. Артур задрал брови, силясь изобразить подобающее случаю изумление. Кажется, он был немного пьян. Кажется, он был пьян чуть сильнее, чем немного. Совсем чуть-чуть пьянее. – Женихом? — спросил он, потому что Мол, похоже, ожидала именно этого вопроса. — У тебя есть жених? Мол прыснула, расплескивая пиво по покрывалу кровати и коленям Артура, и угрожающе покачнулась на своем подушечном троне. – Так трудно в это поверить? Артур глубокомысленно нахмурился. Хотя лицо не очень-то его слушалось — губы то и дело норовили растянуться в улыбке. Кровать слегка вращалась, и Артур на всякий случай откинулся назад, опираясь о единственную трофейную подушечку-думку, жалкое пародию на логово Мол. Зачем они так напились? – Откровенно говоря, верится с трудом, — серьезно заявил он и взмахнул бутылкой, демонстрируя философскую глубину своей мысли. — Ты сложная женщина. – Эй! — задыхаясь от смеха, выдавила Мол. — Ты хотел сказать «очаровательная, и сексуальная, и невероятно остроумная женщина с прекрасным чувством юмора»? И вообще, что гей может знать о «сложных женщинах»? – Я не гей, — лениво возмутился Артур, — мне нравятся женщины. Даже сложные… – Пока ты в моей постели, а у меня есть жених — ты гей! — торжественно провозгласила Мол. Артур собрал брови на переносице, вытянул губы трубочкой, но так и не смог найти изъяна в этой логике. – Звучит здраво, — признал он. — Особенно в той части, где мне не придется спать на полу. Если честно, сейчас Артуру понравилась бы любая идея, включающая слово «спать». На самом деле спать, без разделенных снов — вообще без снов. Долго-долго. И мягкая, уютная постель Мол казалась ему сейчас прибежищем райских наслаждений. Поставив бутылку на пол, Артур обнял подушку и закрыл глаза. – Как его зовут, этого твоего жениха? — добродушно спросил он. – Доминик Кобб, — кровать прогнулась — Мол явно сползла с гнезда из подушек, тоже устраиваясь, —, а как зовут твоего парня? – Его зо… — Артур осекся и распахнул глаза. Мол смотрела на него с хитрой усмешкой, — кого? — невинно поинтересовался он. – Скрывай, скрывай, — Мол демонстративно допила пиво, — тоже мне, шпион. Артур засмеялся. Потому что, на самом деле, это было смешно — очень, очень смешно. – Я не шпион, — пробормотал он. – Я знаю, Артур, — прохладные пальцы Мол на мгновение коснулись его лба, – спи. Артур так и не понял, как и когда они с Мол успели подружиться. Она ворвалась в его жизнь всего три недели назад, и все вдруг изменилось — армейские будни впервые показались Артуру серыми и пустыми, напряженная работа — бессмысленной и неблагодарной. Мол как-то умудрялась выставлять каждую привычную вещь в необычном свете, как будто она жила в своей, яркой и интересной, реальности и могла распространять это видение на окружающих. Артур пытался бороться с этим цунами, но бороться с Мол, кажется, было совершенно бессмысленно. Она была красивой. Сказочно красивой, и в другое время Артур увлекся бы ей. Постарался бы затащить в постель — им было бы классно вместе, в этом Артур не сомневался. Ему нравились яркие женщины. И яркие мужчины. И такой у него уже был. Почему-то Артур не хотел изменять. Почему-то сама мысль об этом заставляла его чувствовать во рту кислый вкус предательства. Он знал, что лучше не привязываться, что Имс уедет через месяц, что случайные служебные романы ни к чему не приводят. Что сам Имс вряд ли хочет, чтобы их роман хоть к чему-нибудь привел… И все равно. Имс начал появляться в его снах — похожий и не похожий на себя одновременно, улыбчивый и легкомысленный, как в самом начале их отношений. В реальности он улыбался не так часто, в реальности Имс был напряжен и задумчив. Артур ловил на себе странные взгляды — тревожные и отстраненные, будто Имс хотел спросить о чем-то, но передумал или забыл. Раньше — раньше, с другими любовниками, Артур не стал бы это терпеть. Но с Имсом… Артур не помнил, когда он успел так влюбиться. И не знал, что теперь делать.***
Прошла неделя, а Артур пока не разобрался, нравится ему Доминик Кобб или раздражает. Кобб был веселым, полным воодушевления и самых фантастических идей. Он был гражданским, и в снах его интересовало исключительно творчество. Ясно было одно — Дом увлечен. Увлечен снами, увлечен программой, увлечен Майлзом. Очень, очень сильно увлечен Мол. И, кажется, Артуром он тоже был увлечен – и, особенно, его разработками. Дом строил какие-то невероятные планы на будущее, когда разделенные сны распространятся повсеместно, когда каждый человек будет строить свои собственные миры и наделять их красочными картинами собственного подсознания. Эти планы обязательно включали Артура. – Это искусство, Артур! — горячо вещал он, размахивая руками и улыбаясь заразительной широкой улыбкой. — Это будущее! И мы в нем первые, самые первые! Артур неуверенно кивал. Он не хотел миры, заполненные своим подсознанием. Он немного устал. От подсознания. Но Дом был энтузиастом — и идеалистом, —, а энтузиасты и идеалисты редко думают о том, чего хотят другие. Мол, кажется, верила во все это. Как и Майлз. Артур ни во что не верил — он точно знал, что военные никогда не позволят разделенным снам быть всего лишь игрушкой для ученых. В его сейфе хранился небольшой серебристый чемодан, первый в своем роде, плод его напряженных многомесячных трудов. И каждый раз, когда он его использовал — это было не для нужд чистой науки.***
Имс смотрел на лежащие перед ним бумаги с тупым отчаянием — сам он сколько угодно мог называть это чувство беспокойством, но бессмысленно скрывать правду от себя самого. Это была тупая, горькая безнадежность, ощущение головокружительного падения. На бумаге было все, что он успел зарисовать и записать, а успел он — опытный игрок в покер — немало. Чертежи ПЭСИВа, расчеты и инструкции, идеи вооружения проекций, ловушек… тут было все, что Артур отдал ему, даже не подозревая о своей щедрости. Трюк удался. Подсознание Артура не рвалось разорвать Имса на клочки. Проекции — они улыбались Имсу. Улыбались… Имсу хотелось порвать эти листы, или сжечь их, или сжевать и проглотить, чтобы никто даже не узнал о том, что они существовали. Чтобы ни единая живая душа не узнала о том, как хорошо Имс выполняет свою работу. Ему хотелось уничтожить эти листы — и он молился, чтобы с ними ничего не случилось. Чтобы их оказалось достаточно, чтобы выкупить Артура. Имс знал, чего хочет его руководство. Может быть, если он принесет что-то ценное, Артура оставят в покое. Может быть.***
*из стенограммы телефонного разговора* В: — Вам было поручено задание чрезвычайной государственной важности, и вы гарантировали, что сможете его выполнить. А: — И я по-прежнему считаю, что смогу. Но похищать объект сейчас нецелесообразно. Сэр, его разработки в решающей стадии… В: — Вы продолжаете просить переноса сроков. Мы начинаем сомневаться в вашей лояльности, агент. А: — Я полностью лоялен. Я думаю, что могу извлечь информацию прямо из разума объекта. В похищении нет необходимости. В: — Вы слышали приказ. Вы покидаете базу пятнадцатого, встреча с оперативной группой произойдет семнадцатого. Выполняйте. Вы поняли? А: - Да, сэр…