Ведунья

Скоро и осень наступила. Небо хмурилось, нагоняя тучи, подул холодный ветер, обещая скорую зиму. Мужики торопились хлеб убрать, пока не зарядили дожди. Зореслава ждала. Радимир, уезжая, сказал — ожидать вестей вскорости. Ан вестей она так и не дождалась — сам приехал. На двор ступил, напоил коня. Обернулся к стоявшей на крыльце Зореславе, усмехнулся лукаво. — Ну как, Зореслава, рада ль видеть меня? — Как не рада… Радимир широко улыбнулся. Сердце Зореславы так и подпрыгнуло в груди, предвкушая неведомое. — А я от службы отошел, — проговорил наконец Радимир. Зореслава ахнула. — Быть не может! — Как не может, если вот я стою? Та покачала головой. — Что ж ты намерен делать? Радимир вздохнул, посмотрел вдаль. Там, в серых низких небесах, клином летели в теплые края перелетные птицы. — Сюда надумал перебраться, — заговорил вновь Радимир. — Помощь моя и здесь нужна будет. Хоть мечом махать, хоть еще что. Посмотрел на Зореславу прямо. — Примешь ли? Пойдешь за меня? Иль могу избу построить неподалеку, чтоб тебя не смущать, коли… Замолчал, терпеливо ожидая ответа. Зореслава почувствовала, как затрепетало взволнованно в груди сердце, норовя выпрыгнуть. — А сам-то ты чего хочешь? — спросила, глядя прямо в глаза. Радимир взгляд не отвел. — Хочу тебе мужем быть, Зоренька. — Тогда зачем тебе другой дом? Чем этот плох? Заходи, будь в нем хозяином. Обнял тотчас Радимир Зореславу, наклонился и припал к губам, как к источнику с живой водой. Тихий стон сорвался с губ женщины. Руками голову его обвила, к себе прижала. — Радимир… — Зоренька… Бьются их сердца в унисон. — Я уж с князем поговорил, — поделился Радимир. — Берет меня на службу. Буду пока молодняк помогать обучать, а там поглядим. Зореслава вздохнула едва слышно, тихим счастьем дышит ее лицо. — А как же твои родители? Что сказали? — Дали благословение. Рады-радешеньки, что надумал жениться наконец. Они уж отчаялись. И то пора — уж двадцать три года. Зореслава рассмеялась тихонько. Радимир прижал ее к себе крепче. — Ну что, опосля Сварожек и поженимся? Та в ответ кивает. — Точно так. А там вскорости уж и сын наш родится. Радимир вздрогнул. — Что?.. Зореслава обратила к нему сияющее лицо. — Говорю, ребенок у нас будет. Сын… — Зоренька… Да что ж ты молчала! Опустила Зореслава хлеб в огонь. Пошептала: — Спасибо, Матерь-Лада! Никогда, даже в мыслях, не просила она женского счастья. Боги сами дали. Одарили любовью чистою, взаимною. На осеннем небе проглянуло сквозь тучки солнышко. Лес, еще не до конца облетевший, озарился, заиграл багряно-золотыми красками, красуясь будто… Улыбнулась Зореслава. Так привольно, легко стало у нее на душе, что захотелось смеяться. Нет, не стало. Давно уже есть. Обратила Зореслава взор к небесам, посмотрела богине в глаза. — Спасибо тебе за все. Спасибо, Матушка. И почудилось ей, будто Лада улыбнулась в ответ. Показалось, видимо. Или все же нет?